• «Первым кто меня здесь встретил, был мой дедушка. Остальные люди были на вид как обычные люди из плоти и крови, так что с трудом верится, что я в другом мире. Я живу в доме из кирпича, вокруг есть деревья и цветы. Здесь ночь не сменяет день, как в земной жизни. Я все хочу понять, как все вокруг меня устроено, из чего состоит. Порой мне кажется, что это мысли каждого из нас создают все окружающее. Однако за этим кроется нечто большее.
Пока я привыкал и приспосабливался, мне давали носить мою земную одежду. У меня почти такое же тело, как и раньше. Временами я щипаю его, но боли я не чувствую. И я как-то свободней в своих движениях.
У меня появился новый зуб вместо того, который был не в порядке. Ранее я знал одного человека, который потерял руку. Теперь у него новая рука.
Я не думаю, что мужчины и женщины находятся в точно таких же отношениях, что и в земной жизни, но, кажется, они испытывают друг к другу те же чувства, выражаются они несколько по-иному. Здесь, кажется, вовсе не рождается детей. Чтобы иметь детей, люди должны возвратиться или на Землю или к себе на родину. (То есть Земля – это не родина человека. Прим. авт.)
Я уже не испытываю желания есть, но некоторые еще хотят. Им необходимо давать что-то кушать, что имеет тот же вид, что и земная пища. На днях здесь появился парень, который хотел бы выкурить сигарету. Но ему дали что-то наподобие сигар. Он выкурил сразу четыре штуки. Сейчас на них он уже не смотрит.
Лишь только люди появляются здесь после своего ухода с физического мира, им хочется многих вещей, к которым они привыкли до ухода. Некоторые, к примеру, хотят мяса, другие – крепких напитков. Но это в скором времени проходит, так как они не находят во всем этом прежнего удовольствия. Я могу видеть солнце и звезды, но не чувствую тепла или холода. Это не означает, что солнце перестало греть. Попросту у меня уже не такое тело, которому необходимо тепло.
Мне так хочется ободрить людей, чтобы они смело ожидали новую жизнь, в которую все они обязательно вступят, и чтобы они понимали, что это разумная жизнь.
Вам покажется это эгоистичным, если я скажу, что я не хотел бы возвратиться назад? Я бы ни за что не хотел расстаться с моей новой жизнью».
В конце своей книги «Раймонд» сэр Оливер Лодж обращается ко всем, кто перенес тяжелую утрату близких.
«Меня можно спросить, рекомендую ли я всем, перенесшим тяжелую утрату, установить связь со своими ушедшими близкими? Абсолютно определенно не рекомендую. Я советую попросту понять и осознать, что их утраченные близкие продолжают жить активной, полезной, интересной и счастливой жизнью, что они теперь в некотором смысле более живы, чем прежде.
Всем людям следует прийти к решению жить собственной жизнью, принося пользу на Земле до того времени, пока они не воссоединятся с дорогими им людьми в другом мире».
• Вот еще один пример, который с большой долей достоверностью доказывает, что контакт с иными мирами и цивилизациями существует.
1917 год, 19 марта — миссис Хью Талбот, вдова, присутствовала на сеансе у контактера миссис Глэдис Леонард. Информацию контактеру с «той стороны» передавала женщина, назвавшая себя Феда. Вот что сообщила миссис Талбот:
«Феда очень точно описала внешность моего мужа, а после через нее начал говорить он сам, и беседа с ним была в высшей степени необычной. То и дело он явно старался убедить меня вновь и вновь, что это в действительности он. По мере того как наш разговор продолжался, я была вынуждена признать, что это, конечно, он и был. Все, что он сказал или, точней, что за него сказала Феда, было ясным и понятным.
Случаи из прошлого, известные лишь нам двоим, личные принадлежности, тривиальные сами по себе, но представлявшие именно для него особенный интерес, о котором я знала, – все это было описано в самых мельчайших подробностях: о некоторых вещах он спрашивал, у меня ли они все еще.
Он опять и опять переспрашивал меня, верю ли я, что говорю с ним. Мне было сказано, что смерть – это вовсе не смерть, что жизнь не прекращается, хотя она несколько и не похожа на нашу, и что, как кажется моему мужу, он вовсе не изменился…
Вдруг Феда начала старательно описывать какую-то книгу. Она говорила, что книга переплетена в темную кожу, старалась даже указать ее размер. «Это не совсем книга, в ней нет печатного текста, а делались записи от руки».
Прошло немало времени, прежде чем я, в конце концов, смогла припомнить одну книгу для записей моего мужа, которую он называл «судовой журнал». Я спросила: «Эта книга в красном кожаном переплете?» Последовала пауза. Возможно, ответил он, но ему кажется, что книга темней. Потом заговорила Феда: «Он не уверен, 12-я ли это страница или 13-я, прошло так много времени, но он хочет, чтобы вы поискали в этой книге одну запись. Ему хочется узнать, если ли в ней еще тот отрывок, который его интересует».
У меня не было особенного желания заниматься этим, мне это казалось бесцельным. Я хорошо помнила эту книгу, не один раз просматривала ее, чтобы решить, стоит ли ее хранить. Кроме того, что относилось к кораблям и деловым занятиям мужа, насколько я помнила, было еще несколько записей и какие-то стихи.
Но основной причиной, почему мне не хотелось говорить об этой книге, была уверенность, что я ее уже не смогу найти: я или выбросила ее, или убрала ее вместе со многими другими ненужными вещами в дальнюю кладовую, где ее вряд ли удастся отыскать…
Феда, однако, становилась все более настойчивой: «Он не ручается за цвет переплета, он не помнит. Есть две похожие книги, но вы сможете узнать ту, которую он имеет в виду, по лингвистической таблице, находящейся в ее начале… Посмотрите страницу, 12-ю или 13-ю. Если этот переписанный отрывок там, ему он будет очень любопытен после этой беседы. Он хочет, чтобы вы это сделали, он хочет, чтобы вы ему пообещали».
В тот же день вечером, после ужина, моя племянница, обратившая на эту просьбу больше внимания, чем моя сестра или я сама, уговорила меня сразу же заняться поиском этой книги. Я пошла к книжному стеллажу и через некоторое время отыскала на верхней полке две старые книги для записей, которые принадлежали моему мужу, в которые я ни разу не заглядывала.
Одна из них, в потрепанном черном кожаном переплете, была похожа по размеру на ту, о которой мне говорилось, и я рассеянно открыла ее, все еще пытаясь припомнить, выбросила я или нет ту, нужную, книгу. И вдруг, к моему удивлению, мой взгляд упал на заголовок: «Таблица семитских и сирийско-арабских языков». Так вот она, лингвистическая таблица!»
Миссис Талбот нашла 13-ю страницу и там увидала записанный рукой мужа (еще при его жизни) отрывок из книги «Пост Мортем», написанной анонимным автором и изданной Блэквудом:
«По шепоту, по любопытным и сочувственным взглядам, которых, как предполагалось, я не могу услышать и увидеть, я понял, что нахожусь при смерти… Скоро мой ум начал жить уже не только ожиданием счастья, которое должно было ко мне прийти, но счастьем, которое я стал в действительности ощущать.
Я увидел давно позабытые образы своих сверстников по играм, школьных товарищей, друзей моей юности и преклонных лет, которые все, как один, улыбались мне. Они улыбались не с сочувствием, в котором, я чувствовал, я больше не нуждаюсь, а с той добротой, с какой улыбаются друг другу люди, когда взаимно счастливы. Я увидал свою мать, отца, сестер – всех, кого я пережил.
Они не говорили со мной, но каким-то образом передавали мне свою неизменную и не изменившуюся привязанность ко мне. Когда они появились, я сделал попытку понять, в каком состоянии мое тело, то есть, я напрягся, пытаясь соединить свою душу с телом, лежавшим на постели в моем доме… попытка не удалась. Я умер».
Не правда ли, потрясающий по своей выразительности и концовке рассказ? Не является ли эта история еще одним доказательством того, что жизнь после жизни существует?
О.Казацкий, М.Ерицян
Комментарии 6