ДАВАЙТЕ ПОЧИТАЕМ!

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ *** Только один из тысячи, говорит Соломон, Станет тебе ближе брата и дома, Стоит искать его до скончания времен, Чтобы он не достался другому. Девятьсот девяносто девять других Увидят в тебе то, что видит весь свет. А Тысячный не откажет в объятиях своих, Даже когда целый мир говорит тебе «нет». Он с тобой, если прав ты и если не прав. Надо или не надо, Встанет на защиту у всех на глазах, Только чтоб ты не падал! Девятьсот девяносто девять бросят тебя, Не стерпев насмешек и злости, А Тысячный, бесконечно любя, Будет рядом у эшафота — и после!

УЛЫБКУ НА НОЧЬ(Спасибо Глебу Борисычу!!!) Я ВАМ ПОДАРИЛА... ВОТ И ВСЁ! ДО ЗАВТРА... ***

ГЛЕБ БОРИСЫЧ - ПРОСТО ЧУДО!!! *** "Сегодня у меня день рождения и поэтому «я» — первая буква алфавита. Родился я, как это обычно бывает, совсем маленьким и мне совершенно ни до кого не было дела.  Я кушал каши, сидя в высоком деревянном стуле на колёсиках. А вечером перед сном слушал папины колыбельные под гитару — про «Тёмную ночь» и «Вальс в ритме дождя». Я непрерывно участвовал в соревнованиях по синхронному внучанию для двух бабушек и двух дедушек, и изрядно, считаю, в этом преуспел. Я был постоянно занят всяческими подобающими детству делами. Ел, играл, рассматривал картинки в книжках, слушал пластинки со сказками, болел простудой и ждал с работы маму. Бабушка, в свою очередь, тоже ждала с работы маму, а тем временем готовила, убирала мои игрушки, читала со мной книжки, ставила мне слушать пластинки и водила меня в детскую поликлинику напротив. Найти мою карточку в поликлинике было очень легко — на полке в регистратуре она была самая толстая, а имя на обложке было аккуратно, по-чертёжному, написано мамой. Буква «О» в фамилии была идеально круглой — это мне особенно нравилось. Я просил деда скрутить мне из газеты рожок, наливал в мыльницу воды и забирался на табуретку. Макал широкий конец рожка в мыльный раствор, в узкий конец дул и пускал по кухне пузыри. Пузыри были толстые и тяжелые, они величаво пружинили и оставляли в местах приземления плотные мыльные круги. К восторгу всех домашних. Я доставал любимую оранжевую машину с черными колесами, упирался в нее руками и носился в таком положении по квартире, шлёпая тапками и заносясь на поворотах. Колеса у машины были пластмассовые в шашечку — они производили грандиозный шум. Если бы я был своими соседями снизу — наверняка давно вырвал бы эту машинку из детских рук, бросил об пол и растоптал, сатанински хохоча и не обращая внимания на детские слёзы. Соседи не знали, что однажды были частично отомщены. Я мчался с машиной по коридору и готовился к виражу в кухню, но зацепился за коврик, дверь в туалет оказалась открыта, я больно врезался головой в унитаз и плакал. В то время, когда я не истязал соседей снизу машинкой, я меланхолично перебирал весь имеющийся игрушечный автопарк — расставлял его на полу поперек комнаты от ножки дивана до серванта, и любовался порядком.  Я помню главный испуг детства. Меня ненадолго оставили одного в квартире, я лежал на диване в большой комнате и болтал ногой. И тут что-то оглушительно взорвалось. Я думал, что это взорвался телевизор или у дома отвалился кусок, но просто у деда была поставлена брага в стеклянной бутыли и она, эээ, приготовилась. В углу комнаты, за зеркалом-трюмо, двадцатилитровая бутыль с замотанным горлышком бродила, бродила, накопила давление и бахнула в потолок грязным пятном перебродившего клубничного варенья. В квартире сразу запахло по-новогоднему. Перед сном (включая сон послеобеденный) я почти каждый раз просил бабушку рассказать мне сказку про шлагбаум. Мне до одурения нравилась эта сказка. Единственное, что я из нее помню — это то, что она была про шлагбаум. И бабушка, которая с завидным постоянством и терпением ее рассказывала, помнила, когда я уже потом её спрашивал, не больше моего. Я был благодарным пассажиром — меня возили в автомобилях, которые пахли нагретой пластмассой, резиной и отработанным маслом — ехать куда-то на машине всегда было круто и так осталось до сих пор. Когда за рулём был дедушка, он иногда специально проезжал по луже, потому что брызги от луж — это апогей езды в автомобиле. Вторым по величине удовольствием от автомобилей было их рисование. Нужно было чинно освободить место на столе в гостиной, закатав до половины ребристую скатерть, подготовить бумагу, карандаши, фломастеры и только тогда сесть и приступить. Чтобы придать изображению автомобиля реалистичность, непременно нужно нарисовать разбившихся о  лобовое стекло и решетку радиатора комаров. В общем, годы после непосредственно дня рождения длились долго и запомнились отлично. А потом однажды я пошел учиться, прошло три секунды и вот мне тридцать восемь лет."

ДАВНО НЕ БЫЛА У ГЛЕБА БОРИСЫЧА... *** 1. Гугл-карты — это совсем не страшно Я периодически прибивался к компаниям, в которых вдруг могли возникнуть идеи типа: «А давайте прямо сейчас, в феврале, все разденемся по пояс и добежим по льду Финского залива во-о-он до того мужика на горизонте, который рыбачит в лунку! Вот он удивится!». И мы бежали и да, мужик был очень удивлен. Такое бывает, когда ты рассчитывал на окуня, а на тебя бегут тридцать полуголых мужиков, а подбежав, спрашивают, клюёт у тебя или не клюёт. А ты не знаешь правильного ответа! Поэтому неудивительно, когда в очередной раз очередная компания сказала: «А давайте все прыгнем с парашютом?». Даже скорее неизбежно. И мы поехали на аэродром Сиворицы. Я вообще высоту не очень, но мне сказали, что когда смотришь из самолета вниз, то внизу просто гугл-карты. Ты же не боишься гугл-карт? Ну вот и отлично. Поэтому я рассчитывал быстро приехать на аэродром, быстро прыгнуть с парашютом и уехать, пока никто не заметил, как я на самом деле боюсь гугл-карт. Но мы приехали туда в десять утра — и тут началось. Вокруг города кругами ходила гроза, самолеты из Пулково уворачивались от нее, пролетая над Сиворицами, поэтому каждого взлета маленького парашютного самолетика приходилось долго ждать. И мы ждали, и смотрели в небо, и план быстренько прыгнуть и больше не бояться срывался с каждым часом всё сильнее. Я вообще больше никогда столько не смотрел в небо, как в тот день. Я насмотрелся на небо так, что к вечеру мог обоими глазами глядеть прямо на солнце и не щуриться. Когда меня позвали в самолёт, было пол-десятого вечера и я уже прошёл все стадии страха от тянущей тревоги до приступов удушливого ужаса. Издалека самолётик смотрелся по мультяшному романтично, но вблизи больше походил на старый грузовой ГАЗ с крыльями. Он жарко тарахтел, трясся, бликовал какими-то чёрными потёками по всему фюзеляжу и в целом выглядел как механизм, который сейчас полетит куда-то в последний раз. Если во время набора высоты ещё ощущается какая-то тяга, то в момент выравнивания чувство, что самолёт резко затормозил в воздухе. Как маршрутка. А потом открылась дверь и внизу были нифига не гугл-карты! А просто очень высоко! Я потом спросил того, кто мне рассказывал про гугл-карты, с чего он вообще это взял, а он ответил: «Так я ж с четырех тысяч прыгал. А ты с восьмиста всего». Так и сказал — «всего», представляете? В общем, я, как учили, досчитал «501, 502, 503», дернул кольцо, проверил, всё ли у меня раскрылось вверху и не расслабилось ли внепланово что-нибудь внизу. И даже не забыл отключить запасной парашют, чтобы он на определенной высоте не вывалился у меня спереди, как кишки. Я видел несколько часов назад, как один парашютист забыл — и да, вываливание запасного парашюта при открытом основном выглядит именно как кишки. Успешно приземлившихся, нас собрал по полю, будто запоздалую картошку, старый грузовой ГАЗ (который как самолет, только без крыльев), и вернул обратно на аэродром. А потом я ехал, довольный, в сторону города, и думал, что вообще-то не сильно боялся, почти даже совсем не боялся, и смотрел обеими глазами на огромное закатное солнце и совершенно ни капельки не щурился. ---------- 2. А в это время дома... Голос Марины с кухни: — Нет, Тёма, сосиски сначала нужно варить. Тёма, нет. Тёма, положи сосиску, она сырая. Отдай сюда. Нет, не жри сосиску! Тёма!... Ну хоть кожуру выплюни!!!

КОЛИН МАККАЛОУ "ПОЮЩИЕ В ТЕРНОВНИКЕ" *** "Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя..."

(из сети) *** "...Мы стояли с моим мужем в кафе и пили кофе. Муж был молод и красив, и я его любила. На мне было старое пальто, которое портило мне жизнь. Я мучилась комплексом неполноценности и ненавидела это пальто, которое не грело, а только уродовало меня. Кафе было дешевым, а кофе невкусным. И я мечтала, что когда-нибудь мы будем пить хороший кофе в красивом ресторане, и я буду модно одета. А муж смотрел на меня сияющими глазами, он меня любил и не знал, о чем я печалюсь. Он умер молодым, а я осталась. И в моей жизни было потом много разных кафе и кофе, и много модных пальто. А его не было. Я очень часто вспоминаю этот эпизод, когда у меня все было, а я об этом не знала...."

ЭДВАРД ЛИР (1812 — 1888), создатель жанра лимериков и основоположник «поэзии бессмыслицы». Его книгу стоит купить, чтобы она всегда была под рукой. Это не роман или повесть, не история..., это крупицы юмора, рассыпанные на множестве страниц. Её нужно открывать, чтобы отвлечься, расслабиться, улыбнуться или посмеяться... *** Лимерики Жил-был старичок у причала, Которого жизнь удручала. Ему дали салату И сыграли сонату, И немного ему полегчало. * * * Жил на свете разумный супруг, Запиравший супругу в сундук. На ее возражения Мягко, без раздражения Говорил он: «Пожалте в сундук!» * * * Длинноносый старик из Литвы Говорил: «Если скажете вы, Что мой нос длинноват, В чем же я виноват – Ведь не я так считаю, а вы!» * * * Вечноюная леди из Тира Пыль сметала метелкою с лиры И при этом от скуки Просто райские звуки Извлекать научилась из лиры. * * * Дядя Арли Помню, помню дядю Арли С голубым сачком из марли: Образ долговяз и худ, На носу сверчок зеленый, Взгляд печально-отрешенный — Словно знак определенный, Что ему ботинки жмут. С пылкой юности, бывало, По холмам Тинискурала Он бродил в закатный час, Воздевая руки страстно, Распевая громогласно: «Солнце, солнце, ты прекрасно! Не скрывайся прочь от нас!» Точно древний персианин, Он скитался, дик и странен, Изнывая от тоски: Грохоча и завывая, Знания распространяя И — попутно — продавая От мигрени порошки. Как-то, на тропе случайной, Он нашел билет трамвайный, Подобрать его хотел: Вдруг из зарослей бурьяна Словно месяц из тумана, Выскочил Сверчок нежданно И на нос к нему взлетел! Укрепился — и ни с места, Только свиристит с насеста Днем и ночью: я, мол, тут! Песенке Сверчка внимая, Дядя шел не уставая, Даже как бы забывая, Что ему ботинки жмут. И дошел он, в самом деле, До Скалистой Цитадели, Там, под дубом вековым, Он скончал свой подвиг тайный: И его билет трамвайный, И Сверчок необычайный Только там расстались с ним. Так он умер, дядя Арли, С голубым сачком из марли, Где обрыв над бездной крут; Там его и закопали И на камне написали, Что ему ботинки жали, Но теперь уже не жмут. _________

ПООХОТИЛАСЬ В БИБЛИОТЕКЕ... *** Эдвард Лир((1812–1888) - классик английской литературы абсурда XIX века. В настоящее издание практически полностью вошли четыре основных "книги нонсенса" (бессмыслицы, чепухи), вышедшие при его жизни. Кроме знаменитых стихов и песен, блестяще переведенных С.Маршаком, они включают чепуху иных жанров: дурацкие стишки (лимерики), дурацкую ботанику, дурацкую кулинарию, дурацкие азбуки и прочее. Сверх того, в "Большую книгу нонсенса" входит ряд стихотворений, опубликованных посмертно. У Лира примечательно все - графика, живопись, книги путешествий с видами Италии, Греции и других стран, письма, которые он заполнял неподражаемой словесной игрой и забавными рисунками. В настоящее издание включены (впервые переведенные) избранные письма Лира и отрывки из его путевых дневников. Все произведения сопровождаются собственными рисунками автора. В таком объеме и полноте творчество Эдварда Лира еще никогда не было представлено в России. ------------- ОТЗЫВЫ 1 - Тот, кто хоть раз встречался с «нелепицами» увидев эту книгу обязательно воскликнет: «Наконец-то!» Именно так, потому что действительно наконец-то появилось издание, собравшее все «дурацкие стишки» по одну обложку. Понадобилось на это чуть больше 150 лет. Хорошо, что мы до этого приятного события дотянули. Книга хороша не только тем, что в ней собраны все 4 книги «великого Короля Нонсенса, несравненного Гения Нелепости», в ней есть и раздел «Тили – лири – бом» (из посмертного) и фрагменты писем и путевых дневников (см. «Великий 5х6-венник»), в ней есть ещё и аналитический раздел, где «пошагово» сделаны разборы нескольких «нелепиц», который показывает, как непросты эти «дурацкие» стишки. Завершают книгу комментарии, которые делают её не только художественно-развлекательной, но и познавательной. Великолепное издание для детей и взрослых. Дети прочтут – представят – посмеются; взрослы прочтут – поразмышляют и призадумаются о том, как социальные изменения, произошедшие в стране, оживили типы, описанные более 150 лет тому назад.

Талантливого нейрохирурга Пола Каланити ждало прекрасное будущее: блестящая карьера, звание профессора, спокойная семейная жизнь с молодой женой, дети… Ему было всего 36 лет, когда все планы рухнули, как хрупкий карточный домик: рак легких, последняя стадия. Смерть, прятавшаяся в палатах пациентов, на этот раз поймала за руку его самого. Еще вчера Пол двигался к завершению резидентуры, осваивал сложнейшие операции, вел исследовательскую деятельность, должен был стать профессором нейрохирургии. И вот теперь он будет человеком, лежащим на больничной койке в ожидании результатов многочисленных анализов… Но еще он будет тем, кто не бросит проводить операции из-за болезни, кто станет еще больше любить своих близких и, наконец, узнает, каково это - быть отцом. Пол решил, что постарается написать книгу, даже если не успеет ее закончить, просто потому что всегда мечтал об этом. В книге "Когда дыхание растворяется в воздухе" Пол признается, как сложно ему было заново собирать распавшийся на части мир. Он много размышляет о призвании врача, вспоминает случаи из медицинской практики. Это книга человека, чьи последние дни, несмотря на страшный диагноз, были наполнены жизнью гораздо больше, чем смертью. ОТЗЫВЫ: 1. В последнее время мне все чаще попадаются на глаза книги о ценности настоящего момента в человеческой жизни. «Когда дыхание растворяется в воздухе» Пола Каланити бесспорно – одна из них. Молодой, увлечённый профессией нейрохирурга и одержимый желанием помогать людям человек, на 36 году жизнь узнает что болен раком лёгких… и в ту самую минуту все становится иначе. История Пола – реальная история борьбы человека за каждый миг данной ему жизни. Она вдохновляет. Она заставляет задуматься. Не знаю что это, то ли первые побеги зрелости прорастают, то ли, наконец, становится понятно,что же на самом деле важно. Загоняя себя в бесконечный «день сурка», живя по схеме «работа-дом-работа» мы перестаём ценить моменты. Мы мало видимся с друзьями, мало путешествуем, мало радуемся жизни. Читая такие произведения, невольно встает вопрос – а что я сделала сегодня, чтобы этот день остался в памяти, а не последовал за остальными в копилку с надписью «серые будни». Очередной раз понимаешь, жизнь – это набор моментов, ярких впечатлений, событий, где ты испытываешь радость, счастье, любовь, боль, грусть и многое другое, где ты отличный друг, любимая жена, или ценный сотрудник. В наших руках наполнить наш мир смыслом. Потому что в любой момент, когда ты этого совсем не ожидаешь, твоё дыхание может просто растворится в воздухе… -------- 2 - При чтении этой книги мое дыхание иногда замирало, кажется что этот человек, чьи надежды на жизнь в свершениях и любви были резко остановлены известием о смертельной болезни. А дальше – дальше многочисленные жизненные выборы, которые этот изумительный человек сделал, принял и осуществил, в том числе и смерть. Его выбор – быть счастливым и наполненным в жизни, болезни, смерти. Спасибо Полу за то, что он смог написать эту книгу. -------- 3 - При чтении этой книги мое дыхание иногда замирало, кажется что этот человек, чьи надежды на жизнь в свершениях и любви были резко остановлены известием о смертельной болезни. А дальше – дальше многочисленные жизненные выборы, которые этот изумительный человек сделал, принял и осуществил, в том числе и смерть. Его выбор – быть счастливым и наполненным в жизни, болезни, смерти. Спасибо Полу за то, что он смог написать эту книгу. -------- 4 - Для меня лично тема жизни и смерти в целом, а также рака, в частности, очень близка. Поэтому я прекрасно понимала каждое слово, написанное автором, так как сама через это прошла. Я чувствовала каждое слово. Спасибо! Огромное спасибо автору, что написал, а его жене – что показала написанное миру. Думаю – это самая важная миссия, и самый главный смысл – найти в себе силы и энергию даже на последнем вздохе воплотить свои мечты в реальность. Пол стал писателем. Он продолжает жить в этой книге и менять мир через нее.

ДЭВИД МИТЧЕЛЛ "КОСТЯНЫЕ ЧАСЫ" *** В новом переводе - великолепный роман современного классика Дэвида Митчелла, дважды финалиста Букеровской премии, автора таких интеллектуальных бестселлеров, как "Сон №9", "Облачный атлас" (недавно экранизированный Томом Тыквером и братьями Вачовски), "Голодный дом" и другие. В "Костяных часах" Митчелл продолжает и развивает темы, затронутые в "Облачном атласе" и углубленные в "Голодном доме". "Прекрасная история, прекрасный язык, все прекрасно, - писал о "Костяных часах" Стивен Кинг. - Один из лучших романов года, ничуть не уступающий долгожданному "Щеглу" Донны Тартт по литературной глубине". "Триумфальное, ошеломительное, головокружительное путешествие по всему миру, - вторила ему в своей рецензии маститая Урсула Ле Гуин. - Пугающие темные глубины "Костяных часов" дерзко скрыты за остроумными фокусами и словесными кружевами, которые сплетает неподражаемый рассказчик Дэвид Митчелл". Итак, познакомьтесь с главной героиней: "Холли Сайкс, простая английская девушка, ничем не уступает Холдену Колфилду" (Booklist). Однажды жарким летним днем она сбегает из дому: своенравный подросток, бунтарка с разбитым сердцем, невольная пешка в тайном глобальном конфликте. Когда-то она слышала голоса "радиолюдей" - теперь же тайна одного потерянного уикенда аукнется в различные ключевые моменты ее жизни. И год за годом она ломает голову, что же имел в виду семилетний братишка Джеко, вручив ей картонку с "инфернальным лабиринтом" и велев заучить его наизусть: "Когда идешь по этому лабиринту, Мрак неотступно следует за тобой"… ""Костяные часы" - превосходная работа мастера, которую с удовольствием можно читать и как литературную загадку, и как необыкновенную историю жизни обычной женщины на протяжении шести бурных десятилетий"