Опусы и рассказы

Я бы вышлa зa вaс зaмуж, Николaй Пeтрович. Если бы вы соглaсились нaвещать мeня пaру рaз в нeделю — один рaз в будний дeнь и один рaз в пятницу или в субботу. И еще по прaздникам. В прaздники чeловек не должeн оставaться один, это грустно. Paз в мeсяц мы могли бы ходить в тeатр, джaз-клуб или в магазин Икеа, купить там какой-нибудь красивый тазик и пообедать в тамошнем ресторане, потому что у них вкусные фрикадельки с брусничным соусом. Летом мы обязательно поехали бы в отпуск, я хочу побывать в Праге, Вене, в Брюгге и недельку пожить в Амстердаме. Tакже я хочу поплавать в каком-нибудь море. Hо вы, Николай Петрович, козлячья морда, на это ведь не согласитесь. Bам ведь нужно борщ, телевизор, каждое утро кашу, каждый вечер ужин и вообще где-то жить. Tак что, любезный Николай Петрович, прошу вас пересмотреть свои консервативные взгляды на брак как на ячейку, в противном случае — идите нахpен. Группа #ОпусыиРассказы © автор неизвестен

– Здpaвствуйте. Жeня дома? Я - однoклассник. – Дома-дoма. Прохoди, как тебя? Проходи, Петя. Жeня убирается в своей комнате. И пусть убирается получше! – грозно повысила голос старуха, чтобы её слышали из прихожей. – Стyпай на кухню. – приказала бабка. – Любишь пиpoжки с яблоками? – Да. Я испытал облегчение. Пирожки - не суп. Не кoтлеты. Тем более, не каша! Некоторые пичкают детeй в обeд кашeй. Бррр..! Вообще, домoй к друзьям лyчше в обед не сoваться. Рoдители непременно усадят за стол. И ну шантажировать "Не выйдете, пока все не съедите!". Или начнут подло стравливать "А ну, кто быстрей?!". И ты ешь, а куда маленькому дeваться. А сладкиe пирожки - дрyгое дeло! Сев за стол, получил пару румяных пирожков и компот. Расправился с угощeнием в пять минут. Тут же пoлучил ещё. Бабка была здopовА печь! Едва доел пирожок до половины, как появилась красивая девочка, моих лет. Одиннадцать, не бoльше. Она была очень угрюма и оттого ещё краше. Я позабыл жевать: такие у неё гoлубые глаза и вздернутый носик. "Жeнькина сестра" – смeкнул я, хотя прежде её не видал. Ожгла глазами, не здoроваясь, нeбрежно сeла напротив и получила порцию извeстного укopа в пику аппетиту. – "Посмотри, как мальчик хорошо кушает! – пoпеняла девчонке старуха, а меня погладила по голове. – Летчиком бyдет, героем СССР...!" Я-то хотел космонавтом, трижды героем, но я все равно почуял прeвосxодство над прoтивником. Этим бы всё и кончилось, но лишь бабка вернулась к плите, как дeвчонка пoказала мне длинный язык и оттoпырила уши. "Ах, так!" – вспыхнул я, и зaбил в рот оставшуюся половину пирожка. Едва проглотил. Выстyпили слёзы, девчонка красноречиво покрутила у виска пальцем. Тут же, со слoвами: – "Кушай-кушай, детoчка". – мне пoдкинули ещё горяченьких. На это "детoчка" - дeвчонка беззвyчно тряcётся, кaртинно схватившись за тощий живoт, скачут её глаза и плечи. Ей - в дурдом: на руках бы носили. Я беру пирог, кусаю, насколько хватает рта. Пара взмахов челюстью, глотаю. Девчонка кушает помалeньку и не свoдит с меня насмeшливого взгляда. Глазищи её обидно не мигают. Жeнька, дурак, всё не идёт... Пирoжки съедены. – А вот - с пылу, с жaру! – всё мeчет и мечет старуха. Я уже набит пиpoжками, но не сдаюсь. На седьмом пирожке у девчонки сползла с лица улыбка. На дeвятом она со стpaхом глядит на меня. Победа. Победа не радyeт. – Глянь, как хорошо кушает твой одноклассник! – призывает бабка девчонку. – А ты? – Он не мoй. – мрачно говорит та. – А чей же? – хoхотнула старуха. – Не знaю. Дурачок какой-то… – Вот я тебе - по губам! А ну, извинись! – прикрикнули на неё. – Извините, конeчно. – фыркнула девчонка. – Но я его не знаю. Откyда он воoбще? И отвернулась, тoлько косы взлeтели. Пауза. – Мальчик, ты кто? – после стольких скормленных мне пирогов, осторожно интересуется бабка и тычет лопаткой в девчонку: – Ты Женю знaeшь? А я ей с паузами и одышкoй: – Нет. Знаю тoлько вашего мaльчика Женю. – У нас нет мальчикoв… Подгорали пирожки, старуха хлопала глазами. Живот у меня разнесло, как на сносях. Дыхание сдeлалось поверхностным. Вот-вот, и пироги выйдут бокoм, чтоб не сказать хyже… – Ты в какую квартиру пришёл? Номер? – спрашивает меня старушка. – Сoрок пятую. – А это - сто пятнадцатая... Коpоче, я ошибся подъездpм. Жeнька-то у нас в клaссе новенький. Я всего раз и был у него, и даже в квартиру не заходил – обождали с пацанами на лeстничной клетке. Нагибаюсь обуть ботинки, в глазах темнеет: так объелся через эту девчонку. Да зазря! Покраснел, отдуваюсь. Пот - по лбу... Шнyрки не даются... Плюнул, хотел так уйти помереть, но старуха сама зашнуровала. Жeнька победоносно стоИт "руки в боки", ухмыляется... Ой, как мне плохо! – Заходи ещё...! – виновато сказал бабка. – В следyющее воскресенье - бeляши с мяcoм… И тyт я упал в обмopoк. Автор: А Бoлдыpeв

Родная кровь... Таня вышла с сыном из роддома. Чуда не случилось. Родители её не встретили. Светило весеннее солнце, она запахнулась в ставшую свободной куртку, подхватила пакет с вещами и документами одной рукой, другой взяла удобней ребёнка и пошла. Куда идти, не знала. Родители наотрез отказались, чтобы она забирала ребёнка домой, мама требовала написать отказную. Но Таня сама была детдомовская, от неё отказалась её мама и девушка дала себе слово, что никогда так не поступит со своим ребёнком, чего бы ей это не стоило. Она выросла в приёмной семье, папа и мама к ней неплохо относились, как к родной. Немного даже баловали, не приучили к самостоятельности. Да и жили не очень богато, болели часто. Конечно, она сама виновата в том, что у её сына нет отца, это она сейчас понимает. #опусы Вроде бы и серьезный он был, обещал со своими родителями познакомить, а когда Таня сообщила о своей беременности, сказал, что не готов сейчас к пелёнкам. Встал и ушёл, телефон не отвечал, наверное, заблокировал её номер. Таня вздохнула: - Никто не готов, ни папа ребёнка, ни родители. Вот она готова взять на себя ответственность за сына. Посидела на скамейке, подставив лицо солнышку. Куда ей идти? Говорили, что есть центры для таких матерей, как она, но Таня постеснялась спрашивать их адрес, надеялась, что родители поймут и приедут за ней. За ними…не приехали. Таня решила, что сделает так, как планировала – поедет в какое-то село к бабульке, та её приютит, Таня будет ей помогать в огороде, пока будут платить детские, а потом устроится куда-то работать. Ведь ей обязательно повезёт, вот она так и сделает, только посмотрит сейчас в телефоне, откуда отправляются автобусы на сёла. Ведь бабульки обычно добрые и ей повезёт. Она перехватила поудобней спящего сынишку, достала из кармана старенький смартфон и чуть не столкнулась на переходе с машиной. Водитель, седой высокий мужчина, выскочил из машины и начал кричать на Таню, что она не смотрит, куда идет, погубит и себя и ребёнка, а ему сидеть в тюрьме на старость. Таня испугалась, на глаза набежали слёзы, это почувствовал ребёнок, проснулся, заплакал. Мужчина посмотрел на них и спросил, куда она идёт с малышом. Таня ответила, всхлипывая, что сама ещё не знает. Мужчина сказал: - А ну садись в кабину. Поедешь ко мне, там успокоишься и решим, что тебе делать. Давай, не стой, вон ребёнок заходится. Меня, кстати, Константином Григорьевичем зовут, тебя-то как? - Я Таня. - Садись Таня, давай помогу сесть. Он привёз молодую маму с ребёнком в свою квартиру. Дома он выделил ей комнату, чтобы она покормила ребёнка. У него была большая 3-комнатная квартира. Перепеленать было не во что. Таня попросила Константина Григорьевича купить памперсы и дала ему свой кошелёк с тем небольшим запасом, что у неё оставался. Но мужчина наотрез отказался брать у неё деньги, сказав, что тратить всё равно не на кого. Сам он быстро поднялся к соседке, которая работала врачом, надеясь, что она окажется дома. Соседка как раз была выходная, перезвонив куда-то и обсудив все, она составила внушительный список необходимого и вручила Константину Григорьевичу. Когда он принёс покупки в квартиру, увидел, что Таня уснула, прямо полусидя, склонив голову на подушку, а ребёнок размотался и не спит. Помыв руки, он взял его на руки, чтобы молодая мама поспала. Только он прикрыл дверь в комнату, как Таня проснулась и не увидев ребёнка, начала кричать, где мой ребёнок. Константин Григорьевич внёс ребёнка с улыбкой, мол чего всполошилась, хотел, чтобы поспала. Показав, все что купил для малыша и мамы, он предложил перепеленать его. Мужчина сказал, что попозже придёт его хорошая соседка врач и расскажет, что и как нужно делать с малышом. Она и вызовет сюда участкового врача на завтра. Далее он завел с ней разговор. - Никакого села и никакой бабки тебе не нужно искать. Живи у меня, места хватит. Я вдовец, ни детей, ни внуков у меня нет. Я получаю пенсию плюс ещё работаю. Одиночество меня очень угнетает и я буду рад таким жильцам. - А у вас были дети? - Был, Таня, сын у меня. Я работал на Севере вахтовым методом, полгода там, полгода здесь. Сын учился в институте, встречался с девушкой. На последнем курсе решили расписаться, так как невеста ждала ребёнка. Ждали с вахты меня, чтобы сыграть свадьбу. Но сын любил мотоциклы, не справился с управлением, разбился насмерть. Как раз перед моим приездом, так что я приехал сразу на похороны. Тяжело заболела жена, похоронив сына. За всем этим я потерял невесту сына из виду, хотя и фото её есть и знал, что ребёнка ждет от сына. Как не искал – не нашёл. Поэтому и прошу Таня, оставайся у меня. Хоть почувствую на старость, что такое семья. Кстати, как сына то назвала? - Не знаю, почему-то хотела назвать Савелием, имя мне нравится, хотя и не очень популярное. - Савелий???? Таня, это имя моего сына. Я же не называл тебе его имя. Ну, тут ты вот угадала, обрадовала старика. Ну, остаешься? - С удовольствием. А я вот детдомовская, меня удочерили, но вот сына моего принимать не захотели. Поэтому не забрали меня из роддома и мне идти некуда. Конечно, если бы не они, не знаю, что получилось из меня, а так я колледж закончила, у меня была сытая жизнь. Хотя после детдома я бы получила квартиру. Мама родная подбросила меня под ворота детдома, положив только цепочку с кулончиком мне на одеяло. - Ну ты иди переоденься, там я и тебе купил одежду и будем заниматься ребёнком и хозяйством. Вот, ванночку нужно хорошенько помыть, как купать соседка покажет. Ну и самим покушать, ведь мамочке нужно кушать хорошо, чтобы молоко было. Когда переодевшись в новую одежду она вышла к Константину Григорьевичу, он заметил на шее цепочку и спросил, та ли цепочка, которую мама оставила. Таня ответила, что да, та. При этом она достала кулон. Вот тогда-то перед мужчиной и поплыл пол и если бы не Таня, так бы и упал. Придя в себя, попросил посмотреть кулон. Взяв его в руки, он спросил, открывала ли она его. Но Таня ответила, что там нет никаких застёжек. Тогда Константин Григорьевич сказал, что он лично заказывал этот кулон для своего сына, он открывается по-особенному. И он показал, как. Кулон открылся на две половинки. Внутри была маленькая прядь волос. - Это волосы моего сына, сам вложил. Так получается, ты моя внучка? И судьба нас свела не зря! - А давайте сделаем ещё и тест! Что бы вы не сомневались, что вы мой дедушка. - И не подумаю. Ты моя внучка, это мой правнук и больше этот вопрос не подымаем. Да ты и похожа на сына, то-то смотрю, что-то знакомое в твоих чертах. А у меня фото твоей мамы есть. Могу показать твоих родителей! #опусыирассказы автор - София Коралова (орфография автора)

Последняя капля дождя. 105 глава Автор: Шаира Баширова Тимофей, с Машей на руках и Ириной, прилетели в Нью-Йорк, но им пришлось ждать вылета в Москву. Несколько часов они сидели в зале ожидания, Ирина пыталась поговорить с Тимофеем о Дмитрии, говорила, как любит его, как сожалеет, что так всё произошло... Тимофей молчал, может молодая женщина надеялась, что Тимофей расскажет о разговоре Дмитрию и он пожалеет её и она вернётся к нему. Уезжать в Рязань, на свою старую квартиру, Ирина не хотела. Но Тимофей молчал, Ирина вдруг вспомнила сказку о рыбаке и рыбке, Александра Сергеевича Пушкина и увидела себя старухой у разбитого корыта. Её охватила паника. - Поговори с ним, я не могу вернуться в Рязань! Пусть хотя бы позволит мне с дочерью остаться в московской квартире. Ради дочери! Прошу тебя! Позвони ему, Тимофей, - с мольбой просила Ирина, повернувшись к нему и глядя на дочь, которая мирно спала на его руках. - Ты сделала всё, чтобы случилось то, что случилось, теперь смирись. Дмитрий Александрович не прощает такого и не меняет решений. Столько лет вы вместе и ты до сих пор этого не увидела? Плохо, значит, ты его знаешь. Он мировой мужик, а ты... прости конечно, но ты дура. Мало, что он никогда тебя не любил, но ради дочери привёз тебя в Москву и сюда, в Америку... Но тебе этого оказалось мало и ты, из-за своих амбиций и зависти, всё своими руками и разрушила! Молодец! Он Киру любит с самого её детства, сейчас он её просто обожает. Но тебе этого не понять. Потеряла, смирись, да и не полюбит он тебя никогда, а дочь точно не оставит, за неё можешь быть спокойна. На твоём месте, умная женщина отдала бы дочь ему, с ним она будет иметь всё, а ты сможешь выйти замуж, ты ещё молода и красива, а это, сама знаешь, быстро уходящее явление. Я сказал - ты услышала и оставь меня в покое, устал я от тебя, - сказал Тимофей, глядя на спящего ребёнка. Ирина выслушала его и задумалась. Больше она с ним на эту тему не говорила, понимала... бесполезно и Тимофей ей не поможет. Проснулась Маша, на руках Тимофея и потянулась к матери. - Ещё часа три ждать вылета? Надо бы поесть, да и Машу покормить, она проголодалась, - сказал Ирина, взяв ребёнка и опуская на пол. Тимофей поднялся и огляделся. - Пошли, там вроде ресторан есть, - сказал он, уходя первым в сторону небольшого кафе, где в ожидании рейса, пассажиры могли поесть или выпить спиртного. Вещи они сдали в багаж, Ирина взяла лишь свою сумочку и пошла следом за Тимофеем, ведя за руку Машу. Поев, они вновь прошли в зал ожидания и через два с половиной часа, наконец зашли в бизнес класс салона самолёта. Многочасовой перелёт утомлял, сидеть на одном месте часами, было тяжело. Маша засыпала, для неё было выделено отдельное место, ведь и ей был куплен билет. Ирина много думала, наконец и она уснула, устав от тяжёлых мыслей. Она никак не могла принять решение. Женщина знала, что будучи одна, она быстрее выйдет замуж, да и отступные Дмитрий обещал. Она сможет уехать из Рязани, продав квартиру и там, например, в северную столицу, в Санкт-Петербург. Там уж она и квартиру купит, и работу найдёт в какой-нибудь фирме. Она красивая, молодая, может и ей улыбнётся счастье, сейчас богатых много, так что одна она не останется, рассуждала Ирина. - Если Маша останется с Дмитрием, она будет жить, как принцесса, да и этой твари будет досаждать, а я уж её научу, как ей пакостить, - думала Ирина, имея ввиду Киру. Но она не учла того, что Дмитрий поставит ей условие, что с дочерью она видеться не будет, никогда. Наверное жестоко, но Дмитрий тоже подумал об этом, понимая, что ребёнок психологически не выдержит два дома, две семьи и это в будущем отразится на её воспитании. А сейчас, обняв Киру, он крепко целовал её, а она не хотела, чтобы он отпускал её из своих объятий. - Тебя твои друзья ждут, детка, давай, прими душ, одевайся и спускайся вниз. Я люблю тебя, - поцеловав её коротким поцелуем в красивый носик, сказал Дмитрий. - Я люблю тебя! - взволнованно ответила Кира. Конечно, она ещё не понимала в полной мере, насколько бывает хорошо, насколько волнительно быть так близко с любимым человеком, но Дмитрий волновал её, с ним ей было спокойно, она его любила. Она чувствовала его силу, его любовь к ней. - Не задерживайся, слышишь? Кажется, ребята уже веселятся, музыка играет, жду тебя внизу, - сказал Дмитрий, наконец выходя из её комнаты. Кира волновалась, голова перестала болеть, но от волнения, у неё дрожали пальцы. Приняв душ, она обернулась полотенцем и высушила волосы. Причёски она не делала, но платье было с глубоким вырезом на спине, поэтому Кира подняла волосы и небрежно заколола их заколкой, оставив тонкие завитушки на лбу, на висках и шее. Вроде, небрежная причёска, а смотрелась она классно. Подкрасив губы нежно-розовой помадой, подведя пышные, длинные ресницы тушью, она скептически взглянула на своё отражение и осталась довольна. Но как надеть бюстгальтер с платьем, где вырез был очень глубоким, она не знала. Но убрав полотенце, Кира улыбнулась, глядя на свою наготу. - Ох, Димочка... мог бы купить платье поскромнее... но оно обалденно красивое! - взглянув на платье, лежавшее на постели, прошептала Кира. То ли Дмитрий волновался за неё, Кира долго не выходила из своей комнаты, а ведь она приехала из больницы, в общем, Дмитрий вновь поднялся наверх, чтобы увидев Киру, успокоиться. Ребята успели накрыть стол в столовой, в холле громко звучали модные диски, многие танцевали, нарядили ёлку и повесили гирлянды. Кира стука в дверь не услышала, слишком шумно было. Не услышав ответа, Дмитрий открыл дверь и застыл на пороге. Кира в это время, стоя в одних трусиках, брала платье с постели. Что двигало молодым человеком, но кажется, он просто не устоял перед такой совершенной наготой. Подойдя к Кире сзади, Дмитрий обнял её и прижался губами к нежной коже на спине. Кира застыла, чувствуя его руку на своей груди, не смея пошевелиться. - Господи... я не должен... но как устоять... - невольно прошептали его губы. Кира медленно повернулась к нему. - Хорошо, что ты пришёл, помоги мне надеть платье, - охрипшим от волнения и охватившего её возбуждения голосом, прошептала Кира. Отойдя на шаг, Дмитрий с восхищением смотрел на неё. - Я никогда не видел подобной совершенной красоты, любовь моя! - воскликнул он. Смутившись, Кира взяла полотенце, которое бросила на кровать и прикрылась. - Прости... но невыносимо видеть тебя и сдерживаться. Давай, одевайся уже и пошли, - помогая Кире надеть платье, сказал Дмитрий. Лишь он знал, каких усилий ему стоило сдерживать себя, но он отошёл от Киры, когда она наконец надела серебристое, блестящее, в стразах платье, которое сидело на ней безупречно. Драгоценности Кира не носила, серебряное кольцо и серёжки, были почти незаметны в этом шикарном платье. Они вместе вышли из комнаты и спустились вниз. Кира знала, сейчас все ребята будут смотреть на неё и Дмитрия, они и так были в смятении, не зная, кто он вообще и кем приходится Кире. И когда Кира с Дмитрием спустились вниз, танцующие пары остановились, сидевшие на диванах молодые парни и девушки медленно приподнялись со своих мест и разом взглянули на них. Кира смутилась, всё же понимая, насколько она красива. - Господи! Кира! Какая же ты красавица! Эти синие глаза... да тебе нужно идти на конкурс красоты! Сейчас как раз проходит кастинг, ты обворожительна! - воскликнула Молли, подходя к Кире. - Прошу тебя... мне и так не по себе... не смушай меня ещё больше, - с мольбой произнесла Кира, держась за руку Дмитрия. - Я слышал, что русские девушки очень красивые... теперь я в этом убедился. Ты очень красивая, - подойдя к Кире и протягивая ей руку, приглашая танцевать, сказал Стив, с восхищением разглядывая её. Кира взглянула на Дмитрия, он кивнул головой и передал нежную, ухоженную руку Киры Стиву и они прошли в середину холла, где их окружили ребята и девушки. - Ребята? Я всем благодарна, что вы пришли в мой дом! Всем добро пожаловать и с Новым годом! - волнуясь, дрожащим голосом, громко сказала Кира. Все стали громко поздравлять друг друга и продолжили танцевать, Стив обнял Киру за талию и повёл в танце. Она чувствовала его тёплую руку на обнаженной части своей спины, она и сама не понимала почему, но ей стало неприятно. - У меня что-то голова закружилась... прости, давай присядем, - сказала Кира, взяв парня под руку и провожая взглядом Дмитрия. А он уходил в зал, чтобы не мешать молодёжи. - Ребята? Может пройдём в столовую, нужно поесть и конечно выпить, - сказала Кира, чувствуя себя хозяйкой большого дома. - Ой, а и правда, есть хочется! - И давайте уже выпьем, Новый год всё-таки! - Пошли, ребята! - звучали голоса ребят. Кира пригласила всех к столу в столовую, где надев новое платье, подаренное ей Дмитрием, хлопотала Жаннет, а сама Кира вышла из столовой и прошла в зал. Дмитрий задумавшись стоял у окна, Кира подошла к нему и обняла его сзади. - Что же ты меня одну оставил? Все прошли в столовую, пойдём и ты, - сказала она, прижавшись щекой к спине Дмитрия. Он медленно повернулся к ней. - Может мне стоит уехать и не мешать вам? Ну что я буду делать среди юнцов? - улыбнувшись, сказал Дмитрий. - Но и я юнец... однако ты любишь меня, а я люблю тебя, - произнесла Кира, глядя в глаза Дмитрию. - Вот это меня и пугает. Я могу не сдержаться, милая, понимаешь? Этого нельзя допустить, потом не прощу себя за проявленную слабость, - ответил Дмитрий, приподняв двумя пальцами за подбородок нежное личико девушки. - Сегодня Новый год и ты не можешь оставить меня одну. Пошли, - взяв его за руку и уводя из зала, сказала Кира. Вечер проходил весело и шумно. Молодые люди выпили вина, вкусно поели, танцевали и несколько пар, после полуночи, уединились. За некоторыми из них приехали родители и несмотря на возражения, увезли домой. Время было три часа ночи, Стив проявлял внимание к Кире, Джейк весь вечер танцевал с Молли, видимо, Стив попросил его оставить Киру в покое, сказав, что влюблён в эту русскую красавицу. И когда они танцевали, прижав Киру к себе и обняв за тонкую талию, Стив хотел поцеловать её в губы. Танцуя, многие целовались и парень решил, что для него это шанс. Дмитрий этого не видел, он вновь ушёл в зал, позвонил Сергею и Фёдору, позвонил Петру Алексеевичу, чтобы узнать, как обстоят дела на фирме и даже Тимофею позвонил. Но тот находился в самолёте, где пассажиры и встретили Новый год, на высоте десяти тысяч метров и до него Дмитрий конечно не дозвонился. Когда Стив почти прикоснулся к губам Киры, приоткрыв губы и собираясь поцеловать её, Кира напряглась, невольно подняла руку и размахнувшись, ударила парня по щеке. Танцующие пары застыли и посмотрели на них, Стив и сам этого не ожидал. Он смотрел на Киру, не понимая, почему она не позволяет поцеловать себя. Приглушённый свет, обстановка, глубокая ночь, многие целовались, он был искренне удивлён. - Но почему? - воскликнул он, ошалело глядя на Киру. - Я не люблю тебя! И не целуюсь с теми, кого не люблю, - спокойно ответила Кира. Она собиралась отойти от Стива, но он, схватив за руку, вновь привлёк её к себе. - Не нужно так со мной... я люблю тебя... давно люблю, прошу, не отталкивай меня, не позорь перед ребятами. Позволь поцеловать тебя, - вновь пытаясь поцеловать Киру, в самое её ушко прошептал Стив. Кира упёрлась в его грудь обеими руками. - Я сказала, нет! - с силой отталкивая его, воскликнула Кира. - Да что ты строишь из себя недотрогу? Думаешь, если красивая, тебе всё можно? Это Америка, детка, это тебе не Россия! - хватая Киру за локоть, воскликнул Стив. Чувствуя, что обстановка накаляется, ребята обступили их. Услышав голоса, из зала выбежал Дмитрий. Он прошёл между ребятами, но пока вмешиваться не стал, а когда Стив, вновь схватив Киру, насильно её поцеловал, Дмитрий не выдержал. Все вокруг в ожидании застыли, а Дмитрий, схватив Стива сзади за плечи, с силой оттолкнул его от Киры. Стив, не удержавшись на ногах, упал на пол, на пятую точку, но Дмитрий не дал ему возможности подняться, он подбежал к нему, схватил одной рукой за ворот пиджака и поднял кулак другой руки, чтобы ударить парня. - Нет! Дмитрий, не надо! Он мой гость! - закричала Кира, подбегая к ним. Рука Дмитрия застыла в воздухе, минуту, тяжело дыша, он злобно смотрел на Стива, потом резко отпустив ворот его пиджака, подошёл к Кире. - Прости, детка, не сдержался. Пойдём отсюда, - взяв Киру за руку и уводя к лестнице, сказал Дмитрий. Стив тут же поднялся, поправил ворот пиджака и огляделся, на него в ожидании смотрели его одногруппники. - Да пошла ты... я ухожу! Праздник закончен! - громко сказал Стив, посмотрев на лестницу, по которой уходили Дмитрий и Кира. Многие ребята и девушки тоже решили разойтись по домам, тем более, жили неподалёку друг от друга и от дома Киры. Вскоре, в холле никого не осталось, на улице, несмотря на январь, было довольно тепло. Дмитрий открыл дверь её спальни, он хотел довести Киру до комнаты и идти уже спать, но на кровати, обнявшись, спали молодые парень и девушка. Кира ошалело смотрела на них, они были совершенно раздеты и бесстыдно спали, даже не укрывшись. - Ну и нравы тут... - озадаченно произнесла Кира. - Пошли, ляжешь в моей комнате, а я спущусь в зал, - сказал Дмитрий. Но дверь своей комнаты, он приоткрыл осторожно, думая, что и здесь милуется парочка. На постели, к его удовлетворению, никого не было и они вошли в комнату. Дмитрий огляделся и хотел уйти, но Кира схватила его за руку. - Останься, не уходи... - взволнованно произнесла она. - Но... так нельзя, Кирюша. Тебе нет восемнадцати, а я могу не совладать с собой. Ложись спать, ты устала, детка, а завтра тебе ехать в больницу. Голова не болит? - всё же вернувшись к ней и поправляя тонкие локоны на лбу, спросил Дмитрий. - У нас в группе, нет девственниц, я сказала, что тоже была близка с мужчиной, чтобы надо мной не смеялись. Здесь это в порядке вещей. Прошу тебя... останься со мной... если не захочешь, я просто хочу лежать рядом с тобой, в твоих крепких объятиях, чувствовать твоё дыхание, не уходи... - с мольбой попросила Кира. Наклонившись, Дмитрий обнял её и припал губами к её нежной шейке. Он медленно расстегнул молнию на платье, оно тут же упало ей под ноги. Кира стояла перед ним в одних трусиках, комната освещалась бра со стены, тусклый свет падал на изумительное тело девушки. Дрожа от волнения, Кира прикрыла грудь руками, но Дмитрий, взяв её руки, поцеловал и опустил их. Вся дрожа, Кира стояла перед ним в томительном ожидании. Она не знала, как и что бывает между мужчиной и женщиной, Дмитрий не торопился, надеясь, что всё же сможет остановиться в самый последний момент и она останется не тронутой. Он провёл ладонью по её упругой груди, заставив Киру задрожать от волнения и... страха. - До чего же ты красива, милая, я без ума от тебя... - прошептал Дмитрий, обняв её за шею и целуя в губы. Нега охватила её юное тело, кажется, она ничего не понимала, видела лишь его, а он отошёл от неё на шаг и медленно разделся. Кира испуганно смотрела на него, но не могла не восхититься его красивым торсом, крепкой шеей, мускулистыми плечами и грудью. Вдруг, подняв её на руки, он положил на постель и лёг рядом с ней. Её пышная, но упругая грудь поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, соблазнительно дрожа. Дмитрий нежно водил ладонью по плоскому животику девушки, припадая губами к плечам и шее, сжимая руками грудь, заставляя её изгибаться и стонать. А в голове у него стучало: - Ты не должен... будь сдержанным, просто встань и уйди... Но уйти Дмитрий не мог, не мог добровольно отказаться от охватившего его возбуждения, от сильного желания ласкать это юное, такое красивое тело, о котором он так долго грезил. Он припал к её дрожащим губам долгим и крепким поцелуем. Она просила не отпускать её, просила целовать ещё и ещё... лаская руками его крепкое тело. Юная Кира не знала, что делать, неумело лаская Дмитрия, гладя его плечи и целуя грудь, стыд понемногу проходил и стеснение тоже. Дмитрий понимал, что с ней это впервые, от того его мучила совесть, но он не мог противиться чувствам и желанию. Вскоре, он снял с неё трусики и разделся до нага сам. - Мамочка... как же я люблю его... - думала Кира. Не переставая, Дмитрий ласкал её и целовал, он был сильно возбуждён, когда вдруг, остановившись, он посмотрел на неё. Закрыв глаза, Кира тихо стонала, сжав руками простыню. Дмитрий не мог оторвать от неё восхищённого взгляда, но у него хватило сил встать и надев махровый халат, выйти из комнаты. Широко раскрыв глаза, ничего не понимая, Кира посмотрела ему в след. - Нет! Не уходи! Умоляю! Не оставляй меня... - заплакав, воскликнула она. Но Дмитрий быстро ушёл, а Кира, уткнувшись в подушку, заплакала ещё сильнее. Ей было обидно, от чего, она и сама не знала. Поиск глав по хештегу : #ШаираБаширова_опусыИрассказы .... Автор Шаира Баширова для группы "Опусы и Рассказы" #опусыИрассказы Копирование и дальнейшее распространение рассказа -защищено авторскими правами и Запрещено ! ! !

Девочка с трагической судьбой, которая вдохновила Корнея Чуковского на написание классики детской литературы Есть мнение, что Корней Чуковский никогда бы не написал «Мойдодыра» и «Айболита», если бы не его младшая дочь по имени Мура. Корней Иванович вообще не считал себя детским писателем. В его собрании сочинений — 15 томов, и лишь один из них состоит из детских произведений. Он писал научные труды об искусстве перевода и на литературоведческую тему, в его активе — множество высококлассных профессиональных переводов Киплинга, О. Генри, Марка Твена, Конан Дойля... Но когда мы вспоминаем его имя, приходят на ум именно его детские произведения. И это вполне объяснимо. Общение с детьми — «счастливейший вид отдыха», говорил Чуковский, отец четверых детей. Он женился в 21 год на женщине, которая была на два года старше, — Марии Борисовне. В этом браке через короткие промежутки времени на свет появились Лидия, Николай и Борис. Лидия впоследствии сделалась правозащитницей, кроме того, она была писательницей и переводчицей — пошла по стопам отца. И Николай, кстати, тоже. Младший сын Борис погиб на фронте. Говорят, что своих детей Чуковский просто обожал, и они отвечали взаимностью. Часами играли с отцом, и он позволял им буквально все — катал их на плечах, разрешал ползать и прыгать по себе, придумывал захватывающие игры и развлечения. Когда родилась самая младшая дочь, Мария, она стала для 38-летнего Чуковского не просто любимицей, — она стала его вдохновительницей, музой и даже соавтором. У Чуковского есть сказка «Чудо-дерево». В ней рассказывается о девочке Мурочке, которая это дерево вырастила. Мурочка — это и есть Мария, так девочку ласково называли дома. Мура родилась в сложном 1920 году. Шла гражданская война. Книги Чуковского критиковали и запрещали. Чтобы не остаться совсем без денег, он читает лекции и перебивается случайными заработками. Но именно в те годы, когда Мурочка росла и взрослела, он написал лучшие свои детские произведения. Для нее. Благодаря ей. Поздняя дочка стала для писателя настоящим счастьем. Он проводил с ней каждую свободную минуту, с трепетом наблюдая и записывая в дневник каждый шаг, каждое новое слово, выученное малышкой. «24 декабря 1922. Первое длинное слово, которое произнесла Мурка, — Лимпопо». (запись из дневника писателя) В 1923 году, когда Муре было три годика, вышли знаменитые сказки Чуковского «Мойдодыр» и «Тараканище», а через год — «Бармалей». Именно для нее Чуковский сочиняет и записывает сказки в стихах. Иначе было нельзя — только с папиными присказками и прибаутками она соглашалась есть и спать. А эти присказки потом складывались в истории. К тому времени, когда Муре исполнилось 5 лет, Чуковский выпустил сборник «Муркина книга», посвятив его сами теперь понимаете кому. Живая, смышленая девочка быстро выучилась читать, у нее было удивительно тонкое понимание поэзии, и скоро не было для Корнея Ивановича лучшего собеседника, чем младшая дочь: они подолгу обсуждали прочитанные книги, Мура легко запоминала длинные стихи и с удовольствием декламировала их. Когда девочке исполнилось 7 лет, родители едва не потеряли ее. Тяжелый приступ аппендицита надолго уложил ребенка в постель. Врачи запрещали ей принимать пищу и рекомендовали прикладывать лед: антибиотиков тогда не существовало, и других способов лечить аппендицит не знали. Чуковский с болью наблюдал, как худенькая дочка становится все невесомее, как заостряется ее личико... Он уже и не надеялся на выздоровление. Но в тот раз судьба пощадила любящего отца: Мура поправилась. А в сердце писателя поселился страх потерять свою любимицу. Настоящая беда пришла в декабре 1929-го: у Муры обнаружили костный туберкулез. В то время это была по-настоящему грозная и неизлечимая болезнь. Чтобы с ней бороться, необходим был сильный организм. У девочки, росшей в голодные годы, особых сил не было... Известие о туберкулёзе пришло почти одновременно с публикацией Корнеем Чуковским отречения от своих произведений в «Литературной газете». Несмотря на то, что сказки были напечатаны большим тиражом и выдержали множество изданий, они не вполне отвечали задачам советской педагогики. В феврале 1928 года в «Правде» была опубликована статья заместителя народного комиссара просвещения РСФСР Н. К. Крупской «О „Крокодиле“ Чуковского». «Такая болтовня — неуважение к ребёнку, — писала вдова Ленина. — Сначала его манят пряником — весёлыми, невинными рифмами и комичными образами, а попутно дают глотать какую-то муть, которая не пройдёт бесследно для него. Я думаю, „Крокодила“ ребятам нашим давать не надо...» Как это бывало, при коллективном избиении писателей в Стране Советов тут же придумали новый термин — «чуковщина». Про «чуковщину» тогдашние пропадандисты писали в следующем стиле: Чуковский и его единомышленники дали много детских книг, но мы за 11 лет не знаем у них ни одной современной книги, в их книгах не затронуто ни одной советской темы, ни одна их книга не будит в ребенке социальных чувств, коллективных устремлений. Наоборот, у Чуковского и его соратников мы знаем книги, развивающие суеверие и страхи («Бармалей», «Мойдодыр», «Чудо-дерево»), восхваляющие мещанство и кулацкое накопление («Муха-цокотуха», «Домок»), дающие неправильные представления о мире животных и насекомых («Крокодил» и «Тараканище»). Оказавшись в центре скандала, одним из инициатором которого была вдова Ленина, Чуковский растерялся и в декабре 1929 года в «Литературной газете» опубликовал письмо, в котором публично «отрекся» от старых сказок и заявил о намерении изменить направление своего творчества, написав сборник стихов «Весёлая колхозия». Этот сборник так никогда не выйдет из-под его пера, а следующая стихотворная сказка будет написана только через 13 лет. Писатель до самой своей кончины считал смертельную болезнь дочери возмездием за этот поступок — за «отречение» от сказок, написанных для Муры. Болезнь Муры развивалась стремительно: сначала заболела нога, потом глаз. Всем существом своим противился Корней Иванович мыслям об её неизбежной гибели. Не верил. Не желал верить! То ему казалось, что врачи ошиблись. Бывает ведь так? То он понимал, что ребёнок гибнет. То, внушив себе, что она больна только временно, что она, несомненно, поправится, заставлял её учиться, задавал ей уроки, чтобы она не отстала от класса. То в полном отчаянии убегал из дома, не в силах выносить страдания ребёнка и горе Марии Борисовны. На долю Чуковского выпало страшное: изо дня в день видеть, как угасает его любимый ребенок. Мура перестала видеть одним глазом, потом болезнь поразила второй, у нее начинаются боли в ногах... Чуковский решается перевезти Муру в один из крымских санаториев. Говорили, что климат и мастерство врачей может творить чудеса. Перевозка становится ужасным испытанием: девочка кричит от боли при каждом толчке и повороте машины... Но привезли ее слишком поздно, болезнь была в запущенном состоянии. Во время сильных приступов боли Мура просила, чтобы отец держал ее за руку и без остановки рассказывал — все равно что, хоть стихи, хоть сказки, главное, не останавливаться. Вот стихи Мурочки из санатория, записанные отцом. Позднее он включил их в книгу «От двух до пяти»: Я лежу сейчас в палате Рядом с тумбой на кровати. Окна белые блестят, Кипарисы шелестят, Ряд кроватей длинный, длинный... Всюду пахнет медициной. Сестры в беленьких платках, Доктор седенький в очках. «7 мая 1930. Про Муру. Мне даже дико писать эти строки: у Муры уже пропал левый глаз, а правый — едва ли спасется. Ножка ее, кажется, тоже погибла. <...> Как плачет М. Б. — раздирала на себе платье, хватала себя за волосы». (из дневника писателя) Летом 1931 года Чуковские забрали дочь на съёмную квартиру. В августе ей, казалось, полегчало. Но уже в сентябре Марии снова стало хуже: «Старается быть веселой — но надежды на выздоровление уже нет никакой». К середине октября Мурочке стало совсем плохо. В итоге после долгих мучений, ампутаций и операций вечером 10 ноября 1931 года Мария Чуковская умерла. Она не дожила до 12 лет. Муру похоронили там же в Крыму, на старом Алупкинском кладбище. После смерти дочери Чуковский на всю жизнь возненавидит Крым, где его любимый ребенок вынес нечеловеческие страдания. В июле 1932 года Чуковский писал в дневнике: «И вот уже тянется мутная гряда — Крым, где ее могила. С тошнотою гляжу на этот омерзительный берег. И чуть я вступил на него, начались опять мои безмерные страдания. Могила. Страдания усугубляются апатией. Ничего не делаю, не думаю, не хочу. Живу в долг, без завтрашнего дня, живу в злобе, в мелочах, чувствую, что я не имею права быть таким пошлым и дрянненьким рядом с ее могилой — но именно ее смерть и сделала меня таким. Теперь только вижу, каким поэтичным, серьезным и светлым я был благодаря ей. Все это отлетело, и остался... да в сущности ничего не осталось». Шло время. Литературные скандалы вокруг Чуковского утихли, его перестали критиковать, затем признали одним из лучших детских писателей. Его стихотворные сказки начали издавать огромными тиражами, а потом и вовсе писателя отметили Ленинской премией и вручили орден Ленина. Только вот он никогда больше не напишет для детей ничего сравнимого с тем, что он писал для Муры. «24 февраля 1932. Москва. Ясное небо. Звезды. Сегодня день Муриного рождения. Ей было бы 12 лет. Как хорошо я помню зеленовато-нежное стеклянное, петербургское небо того дня, когда она родилась. Небо 1920 года. Родилась для таких страданий. Я рад, что не вижу сегодня этого февральского предвесеннего неба, которое так связано для меня с этими ее появлениями на свет». (из дневника писателя) На фото Корней Чуковский с младшей дочерью Мурочкой…

ЖИВОТ У Пятаченко вдруг начал расти живот. Он и так был не худенький. А тут пузо прямо на нос лезет. - Пива надо лопать меньше, - ехидно сказала ему жена Амалия. - Да чего ты ерунду болтаешь, я его сколько пил, столько и пью, - слабо парировал Пятаченко. Но на всякий случай теперь вместо ежедневных трех литров стал выпивать полтора. А живот знай себе растет. Тогда Пятаченко перестал закусывать пиво чипсами. Но живот распухал как на дрожжах. - Сходи-ка к эндокринологу, - сказала слегка обеспокоенная Амалия. – У тебя, похоже, что-то с обменом веществ. Врач посмотрел анализы, помял Пятаченко кадык, живот, сделал испуганные глаза, да и говорит: - Это вам, больной, не ко мне надо. Потому как вы, как бы вам это помягче сказать… Вы в положении. - Это в каком еще положении? – не понял Пятаченко. - Беременны вы! Похоже, уже где-то в районе пяти месяцев. Идите к гинекологу. Пятаченко от возмущения чуть не задохнулся: - Я? Беременный? Да что вы такое говорите? Откуда, как? - Вам виднее, откуда и как, - туманно сказал врач, пряча ухмылку. Убитый горем Пятаченко приплелся домой. Дочь и сын были еще в школе, жена – на работе. Пятаченко разделся перед зеркалом и стал враждебно рассматривать свое безобразно отвисшее пузо. Вдруг ему почудилось, что у него где-то там, глубоко внутри, что-то ворохнулось. «Схватки!» - понял Пятаченко и повалился на пол без сознания. Очнулся он оттого, что вернувшаяся с работы жена поливала его водой из чайника. - Где я? – слабо спросил Пятаченко. – И почему мокрый? Что, уже воды отошли? - Слава Богу, жив! – обрадовалась Амалия. – Постой, ты что, бредишь? Какие такие воды? Пятаченко ей все рассказал. Амалия слушала его, вытаращив глаза. Осознав, наконец, всю суть происходящего, она грозно сказала: - Гришка, ты мне изменил! Признавайся, сволочь: с кем? - Да что ты, что ты, Амалинька, ни сном, ни духом, - залепетал Пятаченко. - Да? А ты вспомни: как раз пять месяцев назад тебя дома не было двое суток. Ты потом признался, что пил эти два дня у дружка своего Бузыкина… А не могло быть так, что Бузыкин этот воспользовался, так сказать, твоим беспомощным состоянием… - Да как ты смеешь! – оскорбленно вскинулся Пятаченко. – Мы с ним мужики с нормальной ориентацией. - Ну, тогда не знаю... - Слушай, может мне сделать этот, как его, аборт? - С ума сошел? Тебе скоро уже рожать! - А как же теперь быть? Амалия пытливо заглянула в глаза мужа: - Слушай, Гришенька, ну раз уж так получилось, давай рожай. Ваня с Таней совсем уже большие. Скоро окончат школу, потом институты, попереженятся, и останемся мы с тобой совсем одни… Не бойся, когда будешь рожать, я буду рядом. А пока на сохранение ляжешь. Амалия нежно погладила живот Пятаченко. - Да так-то оно так, - дрогнул Пятаченко. – Но что я на работе скажу? В это время раздался телефонный звонок. Амалия сняла трубку. -Тебя, - сказала она Пятаченко. Григорий выслушал, что ему сообщили. Потом переменился в лице и закричал: - Коновалы! Я жаловаться на вас буду! И бросил трубку. - Что такое? – спросила Амалия. - Не поверишь: звонил тот самый эндокринолог. Очень извинялся и просил меня зайти снова. Оказывается, ему принесли анализы какой-то женщины с такой же фамилией и инициалами. Я не беременный! Просто у меня действительно нарушился обмен веществ. Но к этому врачу я больше ни ногой! Чуть не родил из-за него! - Ну вот, - загрустила Амалия. – А я уже настроилась на ребеночка. - Так в чем дело? – обнял ее Пятаченко. – Вот сгоню живот, и займемся решением этого вопроса…

Где-то в Сибири есть безвестная могила шестидесяти восьми иереев, которых, рассказывают, расстреливали так. Ставили на край могилы и задавали один вопрос: «Ну, что, поп, веруешь во Христа?» — «Верую», — отвечал тот и падал в могилу расстрелянный. А потом на его место становился следующий, чтобы ответить: «Верую». Иеромонах Василий (Росляков) почитал за честь быть причисленным к этому сословию «попов», принявших смерть за веру свою. *** Как-то в Оптиной узнали, что в деревне живет парализованная православная подвижница. Она лежала одна в нетопленной избе. Рассказывали, что она всегда в радости, славит Христа и просит одного — причастить ее. О. Василий тут же вызвался поехать к ней. Вошли мы в избу и увидели живые мощи. А подвижница воссияла при виде о. Василия и запела: „Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ..!“ О. Василий исповедал, причастил ее и был в потрясении от этой встречи: „Какая вера! Куда нам до нее!" *** Отец Василий первым начал ездить в тюрьму г. Сухиничи. Однажды он крестил с иеродиаконом Илиодором сразу сорок человек. Стоят все голенькие, а один человек испуганно спрашивает: „Батюшка, разве можно нас крестить? Мы же преступники“. А о. Василий смотрит на них, улыбаясь, и говорит: „Вы — дети. И все мы дети нашего Небесного Отца“. И тут все заулыбались, обрадовались, став и вправду похожими на детей. ("Пасха Красная")

Этa пaра прoжила 73 года вмeстe. Кoгда 94-летняя Хелен Ауэр сдeлала свой пoследний вздoх, ee мyж Джo нaклoнился над нeй, чтoбы поцеловать ее на прощание. 100-летний мужчина прошептал: «Хелен, позови меня домой». Несколько часов спустя Джо умер… У этой пары из Цинциннати, Огайо, была поистине уникальная привязанность друг к другу. Их 10 детей всегда знали, что Джо не сможет долго протянуть без своей Хелен.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Ауэры, чей брак длился 73 года, прошли через Великую депрессию и Вторую мировую войну вместе.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Будучи на войне, еще в 1944 году, Джо поместил фото Хелен и двух их первых детей в карман. Это фото пролежало в его бумажнике все эти годы. Его нашли там после смерти Джо, и похоронят вместе с ним.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Дети Ауэров помнят их мать любящей и веселой, она была тем, что все эти годы держало их семью вместе. ⁣⁣Джо был сдержанным и глубоко верующим человеком, который верил, что их с Хелен дети - это подарок от Бога.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Ауэры всегда смеялись. Даже на своих последних совместных фотографиях они улыбаются.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Младший сын Джерри, которому уже 58 лет, говорит, что его родители работали над своими отношениями, несмотря на расстояние и финансовые трудности.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Он говорит: «Они были скромными и простыми людьми. Они не просили ничего и взамен получили всё». ⁣⁣«Мои родители являются образцом для подражания. Их отношения заслуживают уважения». Джо был прав - он был благословлен свыше.Эта пара увидела рождение своих 16 внуков, 29 правнуков, и одного праправнука.⠀⁣⁣⁣ ⁣ Похороны Джо и Хелен было решено провести в той же церкви, где они венчались много десятков лет назад.

"СМАЙЛИК" Переполненный автобус, заходит молодая мама с малышом на руках. Ему где - то годика три. Заплаканные глазки, крепко держит ее за шею. Мамочка вся в разговоре по мобильному. Собираюсь уступить место, но она делает протестующий жест и коротко бросает: - Подержите сами. Он смотрит на меня, оглядывается с надеждой на маму. Маме не до него – разговор занимает ее полностью. В его глазках слезки и такое несчастье…Достаю ручку из сумочки. На его маленькой ладошке рисую кружок, точки - глазки улыбочку. И тут эта «молекула Вселенной», которая половины слов не знает, а вторую половину еще даже не выговаривает, вдруг четко произносит: - Смайлик! Слезки высохли. Я протягиваю ему свою руку – неуверенная детская рука рисует черточки. Задумался, рассматривает. Дорисовываю сама плавные линии и вооот…На моей ладони – ежик! Через несколько остановок, мамочка забирает малыша. Он то сжимает, то раскрывает ладошку – смайлик улыбается. Улыбается мне. Я сижу и думаю, вот почему нигде не учат на «мамочек»? Почему воспитание человека, это проще, чем проектировать здания, водить автомобиль, играть на музыкальном инструменте? И еще. Наверно эта мамочка даже не задумывается, что сейчас она у этого маленького будущего мужчины – единственная на свете любимая женщина, Мама. Пройдет время и это будет не так. Зачем же терять такое прекрасное время, когда тебя еще любят так беззаветно и искренне? #ОпусыиРассказы Инет

МАМА Ей было тридцать. Она уходила в ночную смену, на полу храпел пьяный муж, а дочка держала её за пальто и плакала: - Не уходи! Сын провожал молча - он старше, взрослее сестры на целых 1,5 года. Через два дня узнала, что в соседнем городке, в одно из отделений, нужна медсестра. Её взяли. Удалось купить старенький домишко на окраине. В кредит. Всё это время она была словно танк, бульдозер : нельзя сворачивать, только вперед, не думай о трудностях. Пришла в себя, когда уехал грузовик, оставляя за собой быстро оседающую пыль, а в комнатке с низкими потолками - башню из вещей. Когда подняла из колодца ведро чистой вкусной воды. Когда затопила печку и дом наполнился теплом. В этом маленьком старом домике они должны быть счастливы! Счастья было много : солнце в маленькие оконца, утренние купания в реке, тёплое крылечко, на котором приятно стоять босыми ногами, первые всходы укропа и морковки на грядке, кофе на завтрак. И ничего, что кофе был самый дешевый, растворимый, а на ужин были пустые макароны. Зато на душе было спокойно. Она оберегала их маленький мир от пытавшегося вернуть семью мужа, вспоминая плачущую дочь. Никогда! После ежемесячных платежей в банк, денег оставалось немного, но через пару месяцев "вошла в колею", стала планировать остатки зарплаты и на еду и на вещи. Она училась надеяться на себя, не хныкать, просто идти вперёд. А дети притащили бездомную собаку. Щенок-подросток, он еле стоял на лапах, качался от слабости и смотрел на неё гноящимися глазами. Сделал два глотка тёплого молока и упал. Через десять минут, набрался сил и ещё несколько глотков. Выжил. Потом появился котёнок. С дыркой в умирающем тельце, с обугленными пеньками от усов. Тоже выжил. Все выжили. Почти сразу, как только поняла, что они твердо стоят на ногах, что осенью у них будут свои овощи, посадила яблоню. Всегда считала, что если есть свой дом и клочок земли, обязательно должна быть и яблоня. - Вам какую? - спрашивала женщина в питомнике. - Не знаю, - ответила она и улыбнулась. - Возьмите эту. Она несла домой веточку и даже не представляла, что через несколько лет все будут изумляться медовым до прозрачности яблокам из которых получается необыкновенно вкусная шарлотка и удивительное ароматное варенье. Один из уголочков участка оказался заколдованным: он, не смотря на солнечность и открытость, был покрыт зеленым мхом. Ветки малины здесь становились рахитичными и засыхали, словно их посадили в пески Сахары, а не в удобряемо-поливаемую землю. Саженец кедра три года стоял там в состоянии глубокой комы, потом отрастил на тонком стволике огромную опухоль и скончался. Она плакала над ним, словно над близким человеком, а потом посадила сливу. Веточка сливы, придя в себя после шумной и многолюдной площади, где её выставляли на всеобщее обозрение, выпила много вкусной колодезной воды, огляделась, увидела вокруг зелёный моховой коврик и воскликнула, - То, что надо! На третий год жизни слива порадовала десятком первых плодов, а морозной малоснежной зимой замёрзла. Но не умерла. Последующим летом отрастила на оставшемся в живых остатке ствола толстые ветки, а на второй год так обвесилась сливами, что все удивлялись, не забывая при этом набивать свои карманы огромными плотными и сладкими плодами. А ещё ей отдали саженец вишни: если не возьмёшь - выбросим. Посадила. За три года вишня превратилась в дерево, но плодоносила мало. Она подошла к нему ранней весной с топором, постояла... - Ладно, живи. В августе дерево было так обвешано крупными, матово-блестящими на солнце свекольного цвета боками ягодами, что снова все удивлялись и изумлялись, не забывая сплевывать косточки. В её жизни больше не было мужчин. Всю мужскую работу по дому взял на себя взрослеющий сын. И никогда, как бы трудно не приходилось, не сожалела о прошлой жизни. Мир, счастье и покой в маленьком старом домике лучше, чем жизнь с алкоголиком в квартире с удобствами. Она это знает, как никто другой. Сегодня она варит себе по утрам дорогой кофе. Самый лучший. Это ей дети покупают. А с чашкой в руках любит стоять у большого окна. Уже нет тех маленьких окошек, как нет и самого старенького домика с низкими потолками. Потому что дом теперь другой: новый, с большими окнами. Другая собака лежит теперь на теплом крылечке, а в кресле - другой кот. Но всё те же деревья зацветут этой весной, порадуют всех сладкими яблоками, огромными сливами и россыпью бордовой вишни. А она будет варить варенье и печь шарлотку. И в доме будет сладко пахнуть ванилью, корицей и счастьем. Анна Богданова (Gansefedern)