Трямландия

#доброеутро #видео

Талантливые уличные артисты

#юморвкартинках #котики

ЖИЗНЬ НА ЛЕЗВИИ НОЖА В июне 1941 года мама и мы - трое детей - поехали в отпуск к родственникам в Ельню Смоленской области. 22-го числа, когда грянула война, наш поезд остановился в полях где-то между Смоленском и Ельней. Обратно в Ленинград вернуться мы не смогли, так как транспорт был уже нужен для фронта. В Ельню мы добрались пешком. Под самым городом, в деревне Леонидово, жила наша бабушка Вера Киреевна, мамина сестра тетя Дуня, ее муж Михаил и двое их детей. Деревня находилась совсем рядом со Старой Смоленской дорогой. У Михаила было очень серьезное заболевание сердца. На фронт его не взяли, хотя он и просился, зато местные власти помогли его семье эвакуироваться. А мы были приезжими, поэтому никто о нас не позаботился, и мы остались в деревне. Я помню день, когда вокруг настала зловещая тишина. Даже мы, дети, понимали: происходит что-то страшное. И вот на дороге показался враг. Вначале это были еле различимые точки. Но они быстро приближались, стали слышны гул машин и треск мотоциклов. Когда немцы въехали в деревню, они тут же стали ловить и давить-мотоциклами кур. Куры кричали, метались... кругом шум, чужая быстрая речь. Было жутко. Я не помню, как мы очутились на Старой Смоленской дороге (местные жители ее называли Большак). Нас гнали, как скот, под дулами автоматов в Германию. Мы шли и шли целыми днями. Вещей у нас уже не было. Единственный чемодан с детскими вещами немцы отобрали. Мама держала на руках двухлетнюю Лену, а меня вела за руку. Десятилетний брат с маленькой котомкой с хлебом шел сам. И я до сих пор помню, как мама причитала: «Толя, не отставай, пристрелят». Больных и слабых действительно расстреливали. И еще нас все время бомбили. Мы кубарем летели в канавы по сторонам дороги. После бомбежки на дороге оставались изуродованные трупы людей, убитые лошади, искореженные машины и мотоциклы немцев. На ночь мы остановились в какой-то деревне. Нам достался дом на отшибе. Мы спали на полу у окон, а посреди избы и до порога на полу лежали немцы. На рассвете в деревню с боем ворвались наши. Немцы спешно вытолкали из домов всех, кого гнали в Германию, и расстреляли. Наша семья выжила только потому, что дом находился на отшибе, именно отсюда наступали наши. Нас расстрелять просто не успели - немцы, спавшие в избе, сразу убежали. Мы же пошли по дороге обратно. Уже в Леонидово выяснилось, что тетя Дуня с детьми вернулись: война их догнала. К тому моменту тетя, которая была в положении, родила мальчика Боречку - моего двоюродного брата. Он сейчас живет в Санкт-Петербурге. А дядя Михаил ушел в партизаны и вскоре погиб. Итак, мы все собрались в деревне Леонидово. В хозяйстве были корова, теленок, в кладовой стояли бочки с крупой, хотя новый урожай еще не собрали. Наша деревня оказалась на самой линии фронта. Почти все время она была под немцами, хотя иногда ее пытались захватить наши. Вокруг постоянно свистели пули, падали бомбы и снаряды... Мой брат Толя и все мальчики в деревне ходили в девичьих платьях, опасаясь, что немцы могут расправиться с подростками как с потенциальными партизанами. Однажды фашисты потребовали, чтобы «девочки» разгрузили что-то. Те справились с задачей довольно быстро. Немцы что-то заподозрили и задрали им юбки. Убедившись, что это пацаны, всех расстреляли. К счастью, Толя был еще маленький и не принимал участие в той разгрузке. Жутко было, когда каратели вешали деревенскую учительницу. Нас всех выгнали смотреть на это. Мама поставила нас спиной к виселице, но немцы насильно развернули нас лицом, чтобы мы все видели. Учительница была очень полная, веревки рвались, ее поднимали и снова вешали. Так было несколько раз. Очень часто мы наблюдали, как во время боя падали наши подбитые самолеты и, врезаясь в землю, взрывались. Их было очень много. И еще во время боя иногда наши раненые солдаты кричали: «Мама!» Я бы не обратила на это внимания, но моя мама хваталась при этом за сердце и говорила: «О Господи!» Однажды ночью к нам в дом постучали. Это оказался наш солдат. Дело было уже зимой. Морозы стояли жуткие. Бедняга был почти раздет, на одной ноге носок, на другой - варежка. Оказалось, что наши солдаты попали в плен, всех их расстреляли. А этот рассчитал и упал чуть раньше, чем его настигла пуля. Так он спасся. Лежал в снегу до ночи, немцы сняли с него сапоги. И вот он у нас. Мы одели его, накормили, собрали и помогли перебраться через линию фронта. В один зимний день мы, дети, сидели за столом в углу и играли. Мальчики изображали бомбящие самолеты, а девочки привязали к спинам кукол котомки. Куклы под бомбежкой падали - убитые. И вдруг раздался страшный треск, как будто кто-то сильно ударил об угол дома. Мамы схватили нас и наши пальто и шапки и потащили ползком к задней двери, которая вела во двор. Согнувшись, мы нырнули в заранее вырытый крытый окоп-землянку. Высунув носы, увидели вместо дома костер, казалось, до самого неба. Сгорели корова и теленок, которых мы держали в доме, все припасы, одежда. В окопе остались лишь перина, подушки и одеяла. Оказывается, фашисты сожгли всю деревню бутылками с зажигательной смесью - за то, что их «пощипали» партизаны. И мы провели всю лютую зиму в окопе, лежа на перине. Трое взрослых - бабушка, тетя и мама, и шесть человек детей. Как-то мама нашла прямо на снегу небольшой мешочек ржи. Нам давали по горсточке в день. Новорожденному тоже полагалась горсточка: ее жевали и заворачивали в тряпочку, чтобы он мог сосать. Есть мы даже не просили, были в каком-то полузабытьи. Но пить хотелось. А воды-то и не было: фашисты отравили колодцы. Пеленки младенцу не стирали, терли о снег и завязывали взрослым на поясницу, чтобы подсушить. А вокруг все шли бои. Разводить костер даже днем было опасно. А ночью по нему сразу стреляли. Вместо воды мама набирала котелок снега, в окопе он делался кашицей, но до конца не таял, поскольку было холодно. Вот эту кашицу мы пили, или лучше сказать - ели. За всю зиму мы два раза развели костер. Один раз мы сварили суп из картофельных очистков, которые подобрали у немецкой кухни. Даже без соли, просто снег и очистки. А второй раз моя мама во время боя умудрилась отрезать кусок от убитой лошади. Обычно-то после боя солдаты обеих сторон забирали убитых лошадей. Мясо шло в солдатский котел. Так и жили: есть нечего, переодеться не во что, помыться негде. Головы у нас были покрыты болячками, а в волосах и одежде шевелились вши. В деревне оставались еще относительно целыми школа и общественная баня. Однажды мама нашла на снегу рассыпанную квашеную капусту со свеклой. Взрослые решили хоть разок отвести нас в школу, где жили некоторые жители деревни, дать нам погреться у буржуйки, а заодно сварить борщ. В большой чугун, в котором раньше готовили пищу для скота, сложили найденные овощи и снег. Мы все сидели вокруг и ждали, когда же будет готово. И вдруг входят дежурные женщины и сообщают, что идут фашисты. Каратели и съели наше варево. Поев, немцы нас построили и приготовились расстреливать. Но тетя Дуня смело сказала им, что незачем тратить пули на женщин и детей, мы и так помрем. Офицер спросил, где мы будем жить, мы сказали - в окопах. Каратели засмеялись и отпустили нас. Правда, сожгли школу и баню и закололи штыком заплакавшего младенца. Так мы и прожили всю зиму. Весной, когда растаял снег, мы выползли (ходить не могли) из окопа. Помню, я подползла к кустам и стала обгладывать кору. Как нам удалось выжить, не представляю. Летом с большим трудом взрослые достали у немцев пропуск, и мы перебрались в Хиславичский район Смоленской области. Там было поспокойнее, но голодал и мы очень. Занимали угол в какой-то избе как беженцы. Тетя Дуня со своими детьми снимала угол у других хозяев. ...Когда после войны мы вернулись домой в Ленинград, оказалось, что наш дом разрушен. Жили мы в общежитии от стройки, куда мама пошла работать. Власти нам не помогали, так как мы во время войны находились на оккупированной территории. Спали мы вчетвером на одной кровати. Еще очень долго жили впроголодь. Когда мама заработала немного больше денег, чем обычно, мы с сестрой пошли в магазин, купили бутылку растительного масла и полкило сахарного песку. Все это мы положили в большую тарелку и ели ложками... До сих пор я помню это первое послевоенное лакомство и долгожданный борщ, который в годы войны мы так и не поели. ©️

#9маяденьпобеды#нашапамять#минутамолчания#воспоминания

#9маяденьпобеды#салют

#9маяденьпобеды#собаки

А ГДЕ-ТО ТАМ, НА УКРАИНЕ, МНОГО ЛЕТ ВОЙНА ИДЁТ ...

РОДНЫЕ, МЫ ВАС ЖДЁМ!!! 💔

#поэзия#мызамир#позитив