ПОФИГИСТЫ

Настроение Кеша...)))

Писательница Лера Манович рассказала историю про девушку Женю, которая очень сильно любила одного человека – Максим его звали, он был старше нее. Когда у него обнаружили рак, она продала свою квартиру, чтобы были деньги на лечение. У него таких денег не было, у его родных и друзей тоже. А у нее была дорогая квартира в старом доме в хорошем районе, парк виден из окна, единственное наследство от умерших родителей, и вообще отчий дом, любимое пристанище. Но она хотела его спасти, и вот она продала квартиру, чтобы его лечить. Надо сказать, он был против такой жертвы. У него был рак на четвертой стадии, безнадежное дело, и он не хотел, чтобы Женя осталась бомжом после его смерти. Он даже сочинил историю, что, дескать, его гражданская жена уже всё оплатила. То есть и денег не надо, и, оказывается, у него жена есть – о чем Женя и не подозревала. Он специально так придумал, чтобы она обиделась и его бросила. Но она не бросила. Она догадалась, что всё это – благородные отговорки, и продала квартиру, и была счастлива. Но Лера Манович не знала, чем эта история закончилась. А я узнал через общих знакомых. Рассказываю. Максим вылечился. Чудо, один шанс на десять тысяч – и этот шанс выпал ему. Он не просто выздоровел, но совершенно преобразился. Он был художником, но тогда, до болезни и выздоровления – совсем никчемным, то есть не особо талантливым и вдобавок ленивым. Разве что был способен обаять, очаровать, оковать собою двадцатилетнюю девочку – в свои почти сорок бездарно прожитых лет. Но тут всё переменилось. Он стал строг и сосредоточен, слегка пополнел и красиво поседел. Первая же серия его новых картин была успешно выставлена и хорошо продана; он получил стипендию от фонда Граупнера и уехал на год в Мюнхен; потом переехал в Загреб и женился на галеристке Любе Циглар. Но в Москве появлялся часто. Однажды ему позвонил старый приятель и попросил о встрече. Максим позвал его в свою московскую квартиру. Сели на кухне. Максим сварил кофе, достал коньяк, открыл коробку конфет. - Почему ты на ней не женился? – вдруг спросил приятель. - Тебе это обязательно знать? - Нет, не обязательно. - Тогда ладно… - вздохнул Максим. – Тогда попробую объяснить. Ты мог бы жениться на святой? На настоящей святой, в прямом смысле слова? – вдруг горячо воскликнул он. – Ее можно обожать, боготворить, молиться на нее, но нельзя же ей сказать «погладь мне рубашку, а на обед свари борщ». - Ну, погладил бы сам, - пожал плечами приятель. – Или нанял бы прислугу. - Она бы не позволила! – засмеялся Максим. – Я же говорю: святая. Ты бы мог лечь в постель со святой? Я – нет. То есть просто лечь, – он засмеялся, – рядышком полежать на спине, знаешь, бывают такие надгробия в католических соборах… А вот насчет… - и он замолчал, подбирая слова. Он, конечно, хотел сказать «трахать» или еще крепче, но вспомнил одну существенную для дружеских отношений подробность. Приятель был влюблен в Женю и не скрывал этого. Это он когда-то познакомил ее с Максимом, позвал свою девушку в гости в мастерскую к знакомому художнику, и простить себе этого не мог. Он даже обрадовался, когда Максим заболел. Погорюет и забудет, и моею будет. Он поглядел на Максима, вспомнил эти злые фантазии и поморщился. Тем более что Максим не умер. Ну и хорошо. - Да, так вот, - осторожно сказал Максим. - После больницы у нас ничего не было. Я не мог. Какой-то, – он приложил кулак к груди и подвигал его вправо-влево, - какой-то железный запрет. Я ей бесконечно благодарен. Настолько благодарен, что она для меня вроде ангела. Святая, я же сказал. А кстати, - Максим наивно округлил глаза, - а почему ты сам на ней не женился? Восемь лет прошло, сколько можно? - Угадай! – осклабился приятель. - Прости, - сказал Максим. - Ничего. - Ты вообще зачем завел этот разговор? – спросил Максим. - Она заболела. - Тоже рак? – Максим схватился за сердце. - Рак. Слава богу, не четвертая стадия, как у тебя было. Вторая. Шансы есть. Но денег нет. Совсем. Она не работает. Живет у тетки. Тетка старая, живет на пенсию. - Я ей бесконечно благодарен. Я бы продал всё! – у Максима задрожал голос. – Вот эту квартиру, дом в Загребе, дачу в Черногории, квартиру в Берлине, всё! Бомжом бы остался, ради нее… Но понимаешь, старик, вся моя недвижимость записана на жену. © Денис Драгунский

Что ты такое?

#Хороший_мальчик, или древний леди-бой Жил-был Нерон, пятый император Рима. Был он слегка пизданутеньким, как и большинство римских императоров. Взойдя на престол, говорит маме, Агриппине: — А что, мама, не обожествить ли нам покойного папу Клавдия? — Хуевая идея, сынок, — отвечает мама. — Так-то я сама его жареными грибочками накормила. Сначала он жрать не хотел, а потом сожрал, помирал долго и нудно. Да и не папа он тебе, а отчим. — Это вообще мелочи. У нас же, у императоров, хер ногу сломит, а не разберется, кто кого ебал и кто кого родил, — настаивает Нерон. — Ты племянница папы Клавдия, а я женат на другой его племяннице. Так что все мы тут одна дружная семья. И обожествил Клавдия, а маму Агриппину сделал главной жрицей. Пошла у Агриппины сладкая жизнь. Делает, что хочет, и фактически правит страной. Нерону это не понравилось, он и говорит: — Мама, вы б в дела мои не мешались, сидели бы на жопе ровно и оргиям предавались. Ну вы же из приличной императорской семьи, мама. Идите поебитесь с рабами там или рабынями. Ну или с барашками, что ли. Нажритесь, мама, убейте кого-нибудь, спляшите голой на столе… В мире столько прекрасных развлечений. Зачем вам политика? Агриппина все это проделала, но продолжала лезть в политику. Тогда Нерон прогнал мать из дворца. Та обиделась, и устроила заговор, чтобы изгнать Нерона, а возвести на престол его сводного брата, Британика. Но Нерон все узнал, и страшно оскорбился: — Британик, блядь, Титаник. Хуй вам всем на лавровый венец, а не заговор. Призвал знаменитую отравительницу Локусту, и приказал ей от Британика избавиться. Та была баба ушлая, залезла к парню в койку, поднесла винца, и благополучно отправила к Плутону. Нерон обрадовался, и поручил Локусте избавиться еще от мамы. Но Агриппина оказалась еще более ушлой, чем Локуста. Отравительница ей вино подносит — та не пьет. Локуста ее пирожными угощает — а Агриппина не жрет. Короче, три раза ее пытались отравить — бесполезно. Упорная бабища. Тогда Нерон приказал построить корабль, но не капитально, а так, на соплях. И говорит: — Вот вам, мама, лодочка, отправляйтесь на морскую прогулку. Для цвета лица полезно. Корабль вышел в море, и развалился. Все потонули, но Агриппина выплыла. Она в юности сильно нырять любила. Вот и нырнула с корабля, выходит на берег, говорит: — Спасибо тебе, сынок, за отличную прогулку. Цвет лица теперь просто заебись, ты был прав. — Ну точно, говно не тонет, — пробормотал Нерон, и отправил к маме своих солдат, чтоб тупо зарезали. Тут уж Агриппина смотрит — деваться некуда, щас мочить будут. И говорит: — Только вы меня убейте, пронзив чрево, в котором я этого мудачину выносила. Пусть ему стыдно будет. — Без проблем, вашество, — отвечают римские солдаты, и пронзают чрево. Так что помирала Агриппина долго и нудно. Избавившись от мамы, Нерон попереживал, и стал усиленно развлекаться. Женился на кастрированном рабе Споре, вышел замуж за вольноотпущенника Дорифора. Причем обряды женитьбы и свадьбы устраивал публичные, и был то невестой, то женихом. А еще закатывал на радость подданным грандиозные секс-шоу. Наряжался в звериные шкуры, приказывал привязать к столбам мужчин и женщин, и набрасывался на них из клетки. И говорил, что он великий артист. В общем, не в то время родился чувак, ему бы режиссером порнухи работать — цены б ему не было. Короче, он даже развращенных римлян так заебал — причем в буквальном смысле слова — что вокруг него стали плести заговоры. Чтоб от такого прекрасного императора избавиться. - Валил бы он в Таиланд уже, - говорили римляне. - Там бы и выступал в шоу трансвеститов. В 64-м году вдруг Рим загорелся. Ну как… По большей части, кварталы бедноты, но все равно. А Нерон в это время в театре выступал. Ему докладывают: - Ваше величество, Рим горит. - Как, блядь, горит? - возмутился Нерон. - Без меня? Хамство какое. Поехал на пожар прям из театра, со скрипкой. Стоит такой в артистическом макияже, с прической, и сонату Бетховена наяривает, глядя на огонь. - Ваше величество, - говорят подданные.

За пару шекелей и жопой светануть не стрем На эту кашолку что с ним кувыркается ,ведь чья то мать,мать ее.

Пусть понедельник будет лёгким..

Приглашаем в наш бар ВЕСЕЛЫЙ ПОФИГИСТ где вы сможете поболтать обо всем и ни о чем... МЫСЛИ ВСЛУХ... МУЗЫКА.... ФЛИРТ.... ЗНАКОМСТВА ПРИКОЛЬНЫЕ КАРТИНКИ