Дорогие мои земляки…
В Гурьевске ждали огонь. Так же, как и верующие на Пасху, предвкушая схождение Благодати. Огонь предстояло доставить им Москвы - от Могилы Неизвестного солдата. Для этого в Калининградском аэропорту Храброво заказали самолёт, запаслись и лампадой-капсулой …
К почётной встрече Вечного огня в Гурьевске готовились заранее, но я эту предпраздничную трудовую вахту застал уже в завершающей стадии. Ударные ритмы ремонтно-реставрационных хлопот на овальной площадке с надгробными плитами по периметру, со скульптурной стелой в виде развевающегося знамени и со звездой у подножья, где вспыхнет огонь, уже затихали. Подчищали, подскабливали, выметали, чтоб на братской боговой делянке – ни мусоринки, ни соринки…
С минуты молчания на Гвардейском проспекте…
Поездку в Гурьевск я начал, постояв, помолчав у Вечного Огня в Калининграде - на легендарном Гвардейском проспекте. Здесь похоронен наш земляк, уроженец липецкого села Романово (Ленино) Степан Савельевич Гурьев. В честь него 7 сентября 1946-го года на послевоенной карте Советского Союза засияла новая звёздочка – город Гурьевск. Бывший прусский Нойхаузен переименовали в честь Героя Советского Союза генерал-майора из Липецкого района.
Погиб Степан Савельевич под Пиллау, известной военно-морской базы (ныне Балтийск), в бою на Земландском полуострове. Погиб 22 апреля 1945-го года, за три дня до смерти ему присвоено звание Героя, восемнадцать дней оставалось до мирных залпов салюта Победы.
Погиб под Пиллау, но перезахоронили чуть позже в центре Калининграда. Потревожили останки Степана Гурьева, и не его одного (!), из благородных побуждений - в начале мая военсовет 11 гвардейской армии, штурмовавшей Кёнигсберг, принял решение о перезахоронении павших бойцов в братскую могилу.
Главный город Восточной Пруссии Кёнигсберг, стратегически важный узел вражеской обороны на Балтийском море, сами немцы считали неприступным. На общественных зданиях перед битвой большими буквами призывали своих солдат: «Сражаться так, как русские в Сталинграде!». А в самом центре города, на кирпичной стене замка Прусских королей готическим шрифтом даже итоги сражения подвели: «Слабая русская крепость Севастополь держалась 250 дней против непобедимой Германской армии, Кёнигсберг — лучшая крепость Европы - не будет взята никогда». Позитивный прогноз капитулировал за считанные дни, шестого апреля начался штурм - девятого апреля над непобедимой крепостью взвилось красное знамя Победы.
Кёнигсбергская операция, продуманная и подготовленная, признаётся успешной. Но на войне как на войне – радость вперемешку со скорбью. В столице нашей Родины гремели очередные победные салюты – по домашним адресам необъятной страны летели похоронки. Дома рыдали-плакали, в дали от Родины война времени на ритуальные обряды и церемонии со слезами на глазах не отпускала. Друзей-товарищей сослуживцы хоронили наспех, старались запомнить места, где в одиноких и братских могилах лежали павшие. Вот тогда и родился приказ о перезахоронении советских воинов в братскую могилу на видном месте - на Гвардейском проспекте и о создании здесь Мемориала. Восьмого мая приказ подписали – тридцатого сентября 1945 года Мемориал
1200 гвардейцам тожественно открыли. Это был первый мемориальный комплекс в СССР, увековечивший подвиг советских солдат, павших в Великой Отечественной. Отсюда и покатила эстафета народной памяти – в городах и весях Советского Союза открывались мемориалы, монументы, памятники, обелиски в честь обретших бессмертие. Воспеть и увековечить в мраморе-граните подвиг освободителей из СССР спешила и Европа. В духе тех, пропахших порохом лет, - благодарная!
«Мемориал 1200» - по числу перезахоронённых гвардейцев – в Калининграде до сих пор так его величают, хотя в послевоенные годы погребальные обряды проводились не раз. Находили здесь свой покой неучтённые останки из одиноких и небольших братских могил. Так что число известных и безвестных не постоянно. Не раз касались перемены и самого мемориала. В 1946-м на флангах комплекса установили скульптурные группы «Штурм» и «Победа». После ХХ съезда КПСС с обелиска стесали-соскаблили изображение Сталина и его фамилию под цитатой: «Наше дело правое, мы победили». 9 мая 1960-го года в чаше перед стелой вспыхнул Вечный огонь. В 2000-м году за тыльной частью комплекса открылся парк Победы. А к 60-й её годовщине мемориал дождался ещё одной реставрации – на своё прежнее место вернулись профиль Сталина и его фамилия под словами, которые упомянуты выше и всем известны…
В центре Мемориального комплекса, представляющего собой овальную площадь, - пятигранный обелиск, высотой 26 метров, с высеченными на разных уровнях эпитафиями и пятиконечной звездой у основания. За обелиском – мраморные надгробья с именами павших. В одном ряду с ними – постамент с бронзовым бюстом Степана Савельевича Гурьева. Я пришёл сюда передать поклон от земляков. Мы помним Героя и гордимся им.
По гурьевским местам у речки Гурьевка
От Калининграда до Гурьевска – рукой подать, семь-восемь километров по шоссе. И добираться не сложно. Легендарный гвардейский проспект вытекает на площадь Победы, откуда и курсируют автобусы в нужном направлении. Проезд в городском транспорте Калининграда – 18 рублей, в маршрутках – 22. Цену в рейсовом автобусе до Гурьевска не знал, но меня с этим вопросом перебили:
- А до какой остановки в самом Гурьевске?
Сколько остановок в самом городе и как они разнятся в цене, я тоже не знал, но намекнул – мол, поближе к администрации. В Гурьевске тоже установлен бронзовый бюст в честь нашего земляка, и не будут же столь памятное и значимое место прятать на задворках. Проезд стоил 26 рублей, а в своём видении Гурьевска я не ошибся.
В честь Степана Савельевича Гурьева назван не только город, но и муниципальный район, который примыкает к Калининграду с трёх сторон. По его территории пролегают все основные транспортные магистрали области - автомобильные, железнодорожные. На землях района расположен и единственный в области гражданский аэропорт Храброво, регулярно обслуживающий внутренние, международные, а также чартерные рейсы. Границы муниципалитета частично проходят по акватории Куршского и Калининградского заливов Балтийского моря. Вот такая краткая характеристика мест, в которых наш земляк-герой сражался. В честь него и местную прусскую речку Мюлен-Флюс (с немецкого – Мельничная) была переименована в Гурьевку. Русло её огибает Калининград, а впадает Гурьевка в Преголю, в самую длинную реку области. Называю эту главную реку региона не случайно, если говорят о подвигах Гурьева в прусских краях, то упоминаю и Приголю, но об этой привязке расскажу чуть позже.
В районе остановки Литовский вал грянул ливень, и движение нашего, видимо, частного автобуса - с одинаковыми нерусскими фамилиями водителя и кондуктора, наверное, мужа и жены, на табличке в салоне, замерло. В Калининграде много приезжих, и особенно интернационализм регионального значения на Центральном рынке приветствуется наглядно – белорусское сало, польские моющиеся средства, мёд из Полтавы, литовские сыры, узбекский укроп. Всё – без санкций, и всё - для народа. Грех не назвать и китайский товар, которому и собственная Великая стена не помеха, и официальная прописка на любом прилавке мирового рынка гарантирована.
- Из-за дождя стоим, - спросил я у кондукторши.
- Нет, ливень не причём - Московский проспект принимает…
Вообще-то Московский проспект нам не по дороге, но он всегда перегружен, и автопоток порой растекается по всем улицам областного центра. Подобное случается в аэропортах, но там задержки из-за погодных условий, здесь, на земле – из-за пробок, которые теперь тоже в числе градообразующих, и свидетельствуют о достатке местного населения, замахнувшегося на роскошные средства передвижения.
Границу смычки города с деревней из окна автобуса я не увидел. Мелькали дома немецкой постройки и с российскими адресами, производственные помещения с возможными рабочими местами, торговые и развлекательные центры под русскими и импортными буквами. Накатил частный сектор, но и в нём уже прижились вновь испечённые многоэтажки – по новым технологиям и из модных стройматериалов. О том, что я уже за пределами Калининграда, догадался, когда объявили остановку «Васильково», затем – «Ваильково-2». На видном месте маячили объявления: жилищный одноимённый комплекс - «Васильково» предлагал здесь, уже в гурьевском микрорайоне, квартиры от 40 000 руб. за квадратный метр.
Размыкнулся город с деревней километра на полтора – перед взором мельтешили деревья, кусты, трава и одуванчики. Нежатся под лучами весеннего солнца, и война, которая с этих мест к нам прикатила, уже семьдесят лет их не тревожит.
«Здесь раньше вставала земля на дыбы…»
С заказанной остановкой не ошибся. Центровая улица Ленина тянется через весь город, но вышел и автобуса я в нужном месте. Через дорогу наискосок – бронзовый бюст Степана Савельевича Гурьева на кубе-пьедестале. Вся территория вокруг памятника благоустроена, утопает в зелени, заботливо ухожены цветы, кусты и деревья. По соседству, на этой же улице – редакция районной газеты. За свои 68 лет она тоже переименовывалась – «Коммуна», «Заря коммунизма», которую затмило «Наше время».
Земляку я поклонился, положил на постамент три гвоздики – как живому.
Проходившие мимо трое молодых парней захлопали в ладоши, как бы зааплодировали. Поймав моё недоумение, пояснили:
- Преклонять голову перед героями – это в точку.
- Вы из местных? А знаете - в честь кого назван ваш город?
Тут, похоже, и они удивились:
- Седина уже голову посеребрили – пора бы и самому знать.
- Я знаю, Степан Савельевич Гурьев – мой земляк!
- Так вы из Липецкой области?
Такой конкретной реакции, признаюсь, не ожидал. И диалог получился на равных. Я им про детство паренька из села Романово и про похвальный лист Степана Гурьева за то, что четырёхлетку местной церковно-приходской школы успешно закончил за три года! Потом способный ученик два года пас овечье стадо, а в тринадцать лет, в 1915-м году, пошёл трудиться по взрослому – на Сырский рудник. Работал коногоном, откатчиком, забойщиком. А потом была революция, которая разделили страну по убеждениям. В начале 1919-го Гурьев вступает в комсомол и добровольцем уходит на Гражданскую войну. С той поры его пожизненная карьера связана с Красной армией. Прославился майор Гурьев весной-осенью 1939-го в боях у реки Халхин-Гол. В советской историографии, да и японской, эти события, как правило, именуются «военным конфликтом». Тогда Степан Гурьев командовал полком, и был награждён двум орденами Красного Знамени – советским и монгольским.
Великую Отечественную войну воздушно десантная бригада под командованием полковника Гурьева встретила под литовским Паневежисом – здесь в Прибалтике, примерно в трёхстах километрах от Кёнигсберга. С боями долго отступали – всё, как в военной хронике 41-го. А потом были битвы под Москвой, в Сталинграде, гнали войну в обратном направлении, туда, откуда нам её и навязали. Кстати, в Волгограде на территории мемориального комплекса «Мамаев Курган» в честь Гурьева тоже установлена мраморная плита, на которой выбита надпись: «Герою Советского Союза гвардии генерал-майору Гурьеву Степану Савельевичу ВЕЧНАЯ СЛАВА». О Сталинграде разговор особый, в Кенигсберге его и три года спустя помнили и уважали. Легендарный маршал дважды Герой Советского Союза Василий Чуйков в известной книге «От Сталинграда до Берлина» пишет о Гурьеве: - Во главе этой дивизии стоял энергичный, имевший боевой опыт с самого начала войны генерал-майор Степан Савельевич Гурьев. Он был невысокого роста, приземистый крепыш, которого, как говорили, нелегко сдвинуть с места. Такое впечатление он оставил и у меня при первой встрече. «Вероятно, и своих подчинённых он воспитывает в таком же духе», — подумал я тогда и вскоре убедился, что не ошибся. 39-я гвардейская стрелковая дивизия много дней обороняла завод «Красный Октябрь», и её бойцы отступления не знали… Военные мемуары Чуйков писал уже после войны, в спокойной обстановке, а там, в Сталинграде, в гуще событий, он подарил генерал-майору Гурьеву «вальтер», на рукоятке которого с одной стороны их совместная фотография, а с другой – надпись: «Лучшему другу по боям под Сталинградом С.С. Гурьеву от В.И. Чуйкова». Подарок командарма Гурьеву – за отважный, хотя и дерзкий поступок. В ожесточённых схватках за «Красный Октябрь» генерал лично водил один и полков в атаку. В итоге гурьевцы, так их называли газеты войны, и завод отстояли, и стратегически важный район-плацдарм на берегах Волги удержали, а в январе 1943-го знамя 39-й гвардейской стрелковой дивизии Гурьева украсил орден Красного Знамени. А потом в Москве всё чаще гремели салюты в честь освобождённых городов Советского Союза. Каждый день приближалась Победа! После ожесточённых боёв уже на чужой территории, в ходе Восточно-Прусской операции, 16-й гвардейский корпус под командованием гвардии генерал-майора Гурьева подошёл к Кёнигсбергу. Шестого апреля 45-го гурьевцы, прорвав внутренний обвод неприступной крепости, овладели южной частью города. К вечеру вышли на берега вышеупомянутой Преголи, и с ходу, по приказу Гурьева, в течение одной ночи (!) форсировали водный рубеж.
19 апреля 1945-го года Указом Президиума Верховного Совета СССР за умелое командование стрелковым корпусом и личную храбрость, проявленную при взятии Кёнигсберга, гвардии генерал-майору Гурьеву Степану Савельевичу присвоено звание Героя Советского Союза. За три дня до его гибели под Пиллау…
Общались с гурьевцами мы, конечно, не долго, и не так уж подробно, детально. Как говорят - на бегу. Города и годы, события и названия в этой публикации, естественно, уточнялись уже здесь, в Липецке. Кое-что будут уточнять и мои гурьевские собеседники, которых одной новостью (для них) я попросту огорошил. Впрочем, и в Липецкой области не все знают, и за свою жизнь, общаясь с земляками, я не раз в этом убеждался - три города Калининградской области названы в честь наших земляков – Гурьевск, Гусев и Нестеров. О Степане Савельевиче Гурьеве мы рассказали. Сергей Иванович Гусев – из Липецка, Степан Кузьмич Нестеров – из Талицкого Чамлыка Добринского района. Все трое геройски погибли на прусской земле. Все трое – гвардейцы, все в один день стали Героями Советского Союза, Гусев и Нестеров - посмертно.
На их могилах я побывал, поклонился. Кстати, гвардии полковник Степан Кузьмич Нестеров с воинскими почестями был похоронен в парке города Каунас (Литва). Позднее перезахоронен в братскую могилу у себя – в Нестерове. Порой и в те времена «как в воду смотрели». Ведь витали в послевоенных разговорах и замыслы – передать бывшие прусские земли братской Литве. И ведь не значились бы вышеупомянутые города на карте.
Но не будем грустить, цепляясь за сослагательное наклонение. Девятого мая в рядах единого Бессмертного полка шли нестеровцы, гурьевцы, гусевцы. Несли портреты Победителей, шагнувших в Бессмертие. По большому счёту, и Бог был на их стороне – Они сражались за Родину! В День Победы единодушие и единство всероссийского размаха, пожалуй, потрясло весь мир. Благодатный огонь нашей памяти не гаснет и через поколения!
Правда, ветер перемен в оценках Великой Отечественной и второй планетарной вновь нагнетается. И вновь пошатывается Старый континент. Вспомни, мир спасённый, - всё это уже было. Были и слёзы радости семьдесят лет назад - с надеждой, что военное лихолетье не повторится. Вспомни, мир спасённый, пока живой…
