Апостериори

Пророчество, которому более ста лет..
Вpeмя вздopoжало до тoго, чтo скоpo начнyт нoчь пpeвращать в дeнь,
ибo yже чувствуется пoтребность в такoй удвoeнной жизни. Cделка, требовавшая раньше целых месяцев, теперь оканчивается в пять минут. Но уж и эта чертовская скорость не удовлетворяет нашему нетерпению... Скоро мы будем видеть друг друга по проволоке на расстоянии сотен и тысяч верст!.. А между тем всего пятьдесят лет тому назад наши предки, собираясь из деревни в губернию, не спеша служили молебен и пускались в путь с запасом, достаточным для полярной экспедиции... И мы несемся сломя голову вперед и вперед, оглушенные грохотом и треском чудовищных машин, одуревшие от этой бешеной скачки,

Все чаще сравнивала людей с дверьми.
Знакомишься с кем-нибудь
и видишь симпатичную дверцу
с медным номерком в завитушках.
Толкнешь, а за ней крошечная комната три на два.
Поговорил с человеком пять минут и чувствуешь,
как тесно в его обществе, как скучно среди полочек с цветочными горшками и плюшевых медведей. А бывает наоборот – откроешь обшарпанную дверь, а там вселенная: кометы, планеты, млечный путь… Но таких мало. Обычно за дверью либо коридор – узкий и длинный, либо стена. Сколько в нее не стучи – ничего кроме глухой кирпичной кладки не увидишь...
Любовь Романова

Ах, как мало, как до отчаяния мало знаешь о людях!
Выучишь в школе сотню-другую дат каких-то дурацких битв,
сотню-другую имён каких-то дурацких старых королей,
ежедневно читаешь статьи о налогах или о Балканах,
а о человеке не знаешь ничего!
Если не звонит звонок, если дымит печь, если застопорится какое-нибудь колесо в машине, сразу знаешь, где искать, и вовсю ищешь, и находишь поломку, и знаешь, как исправить её. А та штука в нас, та тайная пружинка, которая одна только и даёт смысл жизни, та штука в нас, которая одна только и живёт, одна только и способна ощущать радость и боль, желать счастья, испытывать счастье, — она неизвестна, о ней ничего не знаешь, совсем ничего, и если она за