Предыдущая публикация
НИЧТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРЕДАНО ЗАБВЕНИЮ +18
14 сентября 1941 года. Дубоссары.
Сентябрь 1941 г. вошел в историю Дубоссарского района как черный, жесточайший и трагический, наполненный ужасом и смертью.
В конце августа 1941 г. в г. Дубоссары прибыл немецкий карательный отряд численностью 25 человек под командованием фельдфебеля Вальтера Келлера (В. Келлер родился на Северном Кавказе, хорошо говорил по-русски, выполнял обязанности переводчика). В задачу карательного отряда входило уничтожение всех (до единого) местных евреев, а также из соседних районов Молдавии и Одесской области.
В первые дни новые власти назначили бургомистром-примаром местного слесаря Александра Деменчука — человека спокойного и хозяйственного. Шефом полиции стал Иван Витез — бывший разнорабочий, довольно странная личность. Затем появились полицаи-добровольцы из числа местных жителей: Федор Канцевич (заместитель Деменчука), Харитон Студинский — примарь, с. Коржево, Иосиф Грекул — примарь, с. Лунга, полицейские примарии города — Иван Иорданов, Ефим Дубинин, Иван Черненко, Иван Булушко, инженер примарии Поляков. В городе разместились две воинские команды — румынских жандармов и немцев-эссэсовцев. Поначалу их действия носили мирный характер.
Но фашисты — остаются фашистами. Каратели были наделены неограниченными правами по отношению к жителям оккупированных районов. С особой жестокостью последовали расправы немецко-румынских фашистов с коммунистами, комсомольцами, советскими активистами.
Жизнь в городе резко изменилась. Появились первые жертвы. Очень старался выслужиться перед новой властью примарь с. Коржево X. Студинский. По его доносу 1 сентября 1941 г. были расстреляны коммунисты: Дмитрий Семенович Дорофеев (председатель к-за «13 лет Октября»), Иван Миронович Баркарь, Харитон Митрофанович Завтур, Михаил Ефремович Писаренко. В этот, же день были расстреляны жители с. Кочиеры — 6 человек, Магалы — 6 человек, Роги — 5 человек, всего — 21 человек, 2 сентября — 4 человека, с. Моловатое, 3 сентября — 23 человека, с. Дойбаны-1, 6 сентября — 41 человек, с. Ягорлык. Они были зарыты в яму, выкопанную поперек дороги. За трагедией ягорлычан с ужасом наблюдали гоянцы.
Вспоминает Сергей Завтур: «Мы спрятались в зеленых зарослях и стали наблюдать. Немцы гнали ягорлычан в сторону р. Днестр, к бывшему тиру. После того, как обреченные закончили копать яму, их построили. Немцы откуда-то взяли доску и поставили поперек ямы. На эту доску ставили 6 человек. Дети, женщины кричали, мужчины — молчали. Картина была ужасной. Многие падали в яму живыми от страха. И так повторялось до тех пор, пока не расстреляли все обреченных. Малышей брали на штыки и бросали вниз. Яму забрасывали небольшим слоем земли, которая впоследствии пропиталась кровью и обозначила контуры захоронения».
Не менее страшной была расправа палачей над жителями с. Кошницы. Вспоминает Н. Иванова (в то время десятилетняя девочка): «Я с другими детьми сидела на дереве и видела все до самого конца. Помню, какой плач и стон стояли над Кошницей, когда оккупанты начали сгонять всех евреев в церковь. Оттуда через некоторое время их повели к р. Днестр, якобы на работу. Колонна шла по селу под конвоем полицаев. Мы видели, что в колонне были в основном дети, женщины и старики. Поразило то, что еврейские дети и перед смертью держались дружно, заботились друг о друге. Початок кукурузы, брошенный кем-то из сердобольных людей, откусив, передавали другому. Над толпой колоколом прозвучал голос пожилой еврейки: «Запомните, люди, — нами начинают, а вами месить будут!». Людей согнали к р. Днестр и начали расстрел. Маленьких детей просто скатывали в р. Днестр асфальтовым катком. Берега и воды Днестра стали братской могилой для сотен ни в чем не повинных людей».
Истязания и убийства, насилие и глумление над советскими гражданами были невообразимо жестоки: детей избивали и убивали на глазах родителей, взрослых — на глазах у детей; заживо закапывали.
В г. Дубоссары в это время две окраинные улицы города (ул. Кирова и ул. 25 Октября) превратили в гетто по приказу Келлера, заселили евреями и выставили охрану из румынской жандармерии и местной полиции во главе с примарем Деменчуком. В начале сентября Келлер вызвал Деменчука и приказал вырыть на восточной окраине города ямы: 16 метров в длину, 4 метра в ширину и 4 метра в глубину. На эти работы пригнали жителей окрестных сел Лунга, Магала, Большой фонтан — до 300 человек. Им сказали, что ямы нужны для хранения картофеля, и дно ям покрыли соломой.
12 сентября в пять часов утра первую партию в количестве 2500 человек еврейской национальности втолкнули во двор табачной фабрики. Женщин, которые рыдали, рвали на себе волосы, теряли сознание, тут же пристреливали. К главному месту казни — «овощехранилищу» — людей пригоняли румынские жандармы партиями по 100 и 200 человек. Далее работу в качестве «специалистов» выполняли эссэсовцы.
Очевидец П. Игнатьев (в то время подросток) спрятался в бурьяне вблизи места казни: «За 100 м. до казни мужчин отделяли от женщин и детей. Возле крайней с юга ямы ходили солдаты с винтовками. Вскоре показались люди колонной по одному (20-30 мужчин). Впереди шел немец с автоматом и позади колонны. Выстроили приведенных вдоль траншеи, а три немца пошли вдоль этой шеренги, рассматривая у всех вытянутые вперед руки. То у одного, то у другого что-то снимали с пальцев или отрезали их. После этой процедуры осматривали рты, одному за другим раздвигая губы. Иногда задерживались около кого-то, следовала команда по-немецки, и человеку два немца заводили руки за спину, голову за волосы отклоняли назад, а третий бил молотком по челюсти, выламывал и вырывал клещами золотые зубы, складывая их в отдельную коробку. После осмотра несчастных заставляли опуститься на колени вдоль ямы. Солдаты поднимались на бруствер и по команде старшего с близкого расстояния стреляли жертвам в спину. Затем отходили в сторону, появлялись какие-то гражданские с вилами и сталкивали в яму оставшихся. Немцы требовали, чтобы тела сначала кололи вилами в живот, а потом сбрасывали. Расстреляв мужчин, приводили женщин и детей. Таким способом собирали золото, отрезали косы. Маленьких детей заставляли поднять на плечи взрослым, а тех, которые постарше, — становиться на колени перед ямой. Далее все повторялось. Когда яму заполняли расстрелянными, сверху ее засыпали соломой и землей. Рядом выставляли охрану. На другой день было видно, как земля над ямой подымалась, опускалась, словно «дышала».
Расправившись с очередной партией, немцы отходили в сторону передохнуть. Подкрепившись вином, закусывали, курили. Тут наступала очередь полицаев и жандармов, которыми командовал дорожный инженер Поляков и итальянец Витез. Вооружившись вилами и крючьями, они сбрасывали в ямы тех, кто не упал в них сам, — и мертвых, и еще живых. Им помогали мобилизованные по особому случаю примари окрестных сел. Тем временем в Дубоссарское гетто и лагерь продолжали прибывать колонны — новые жертвы из гг. Котовск, Красные Окна, Оргеев, Григориополь, Тирасполь и др. мест.
Подобные зверства продолжались в течение 16 дней. Один из обреченных узников (чудом оставшийся в живых) — Николай Самойлович Хворостян — на себе испытал подобную расправу: «Одна русская семья спрятала нас в подвале. Но кто-то выдал. Мать, отца, меня (мне тогда было 14 лет) и шесть старших сестер посадили под замок на табачной фабрике. Продержали месяц, морили голодом — знали, что мать и сестры — коммунисты. Днем нас пригнали к ямам. Строили по три человека в ряд и стреляли. Родители погибли вместе. Сестер Злоту и Пейсу немцы увели накануне вечером. Изгалялись над ними, а на рассвете повесили. Потом их скинули в одну из ям. Меня поставили между сестрами Любой (с грудным ребенком на руках) и Женей. И выстрелили... Я очнулся глубокой ночью. Ныла спина. Видно, пуля, чиркнув, только задела, но не вошла в тело. Поэтому и остался живым. Под трупами, в вязкой крови нечем было дышать. Осторожно стал выбираться. Вокруг ямы было скользко от крови, валялись пальцы и куски мяса — это от разрывных пуль. Кинул последний взгляд на родных. Казалось — сейчас сойду с ума. Кроме меня, спаслось в ту ночь еще шестеро оставшихся в живых. Мы разбежались в разные стороны и больше никогда друг друга не видели». (Оказал помощь и укрыл у себя подростка Н. Хворостяна житель города Панасниченко).
Фашисты ничем не брезговали, наживались даже на смерти людей. Гестаповцы присваивали себе золотые, серебряные и ценные вещи, полицаям отдавали снятое с убитых барахло. Часть вещей собрали в одном из помещений старой больницы и предлагали затем горожанам в обмен на сливочное масло, шерсть, шкурки, другие продукты и сырье.
Расстрелы мирных жителей проводились также в рдйонах старой больницы и в овраге за нефтебазой, во многих селах района. Руководили зверствами комендант Келлер, начальник городской полиции Боженеску и начальник узловой жандармерией Дмитреску.
По рассказам очевидцев, «молодые девушки и ребята, будучи уже раздетыми, взявшись за руки, смело шли к могиле, глядя смерти в лицо, пели комсомольские и революционные песни, выкрикивали большевистские лозунги в адрес оккупантов».
В обвинительном заключении Военной Коллегии Верховного Суда МССР содержатся подобные материалы о массовом расстреле мирного населения и геноциде евреев в г. Дубоссары.
Один из преступников бургомистр Дубоссар Деменчук следственным органам дал следующие показания: «Утром 12 сентября 1941 г. 2500 человек были доставлены во двор табачной фабрики. Мужчины были отделены от женщин и детей, после чего их по 30 человек направляли к ямам, где они раздевались — становились на колени, и в упор из винтовок их расстреливали. Закончив расстрел мужчин, карательный отряд приступал к расстрелу женщин и детей. Дети становились рядом у могил. Грудных детей матери должны были держать на вытянутой руке».
Пособники фашистов, участвовавшие в массовом расстреле (всего 11 человек), с приходом наших войск в апреле 1944 г. были арестованы.
Согласно «Обвинительному заключению» Военной Коллегии Верховного Суда МССР по уголовному делу №1103 от 14 апреля 1944 г., Деменчук, Витез, Концевич были приговорены к расстрелу; Поляков, Студийский, Грекул, Йорданов, Дубинин, Черниченко и др. получили разные сроки заключения.
Главного преступника Келлера судили значительно позже. Н.С. Хворостян вспоминает: «Через 30 лет судьба опять столкнула меня с палачом, которого я узнал бы из миллионов. Шло следствие о массовом истреблении евреев в Дубоссарском районе в сорок первом. Я и несколько оставшихся в живых очевидцев поехали в Москву на опознание. Это был он, Келлер, уже совсем старый, дряхлый, но в глазах все та же ненависть и жестокость».
Из акта районной комиссии «О массовом расстреле фашистами мирных советских граждан» от 31 марта 1945 г. известно, что с 12 по 28 сентября 1941 г. на восточной окраине города у заранее вырытых 11 ям было расстреляно от 6000 до 8000 мирных советских граждан, среди них много женщин, детей и стариков...», но точное число неизвестно. При эксгумации одной из могил обнаружили более 1,5 тысячи трупов, что в целом с расстрелами в других местах города и селах района составляет около 18000 человек. Списков людей, расстрелянных фашистами, не было. Поэтому точное число убитых не установлено.
В 80-90 гг. инициативная группа ОЕК, возглавляемая Асей Моисеевной Москалевой, проделала колоссальную работу по составлению списка фамилий людей массового расстрела. В результате «расшифровано» около 500 фамилий семей, или почти 3000 тыс. человек. (Работа продолжается.)
«Бабий Яр», «Место скорби», «Главный Некрополь» — называют в Приднестровье место массового уничтожения людей — г. Дубоссары.
Следующая публикация
Комментарии 6