Ḿนթ Ꭿктеթá

Звезда «Аншлага» и «Кривого зеркала» выступал в комическом дуэте с братом-близнецом Валерием.

Александр Ширвиндт. "Старость средней тяжести". "... К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются… Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет… Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало... Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.. В общем, диагноз – «старость средней тяжести». В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. – Сколько вам лет? – говорит. – Да вот, – говорю, – четыреста будет. – Мы, значит, ровесники, я младше вас на год. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю: – Во-первых, коленки болят утром. – А у меня, наоборот, вечером. Что еще? – Одышка. – Ну это нормально. – Я стал быстро уставать. – Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: – Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть.. Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений!... "