НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ 1941- 1945 гг.

Памятный знак на месте расстрела подпольщиков 19 марта 1942 года на Коломенском (Успенском) кладбище Великих Лук оккупантами были расстреляны члены великолукского подполья: шестеро полиграфистов и ещё 28 человек. Все они захоронены на городском воинском братском кладбище.

Мария Тимофеевна Савицкая-Радюкевич, партизанская связная «Немцы въехали в деревню... На больших черных мотоциклах... Я глядела на них во все глаза: они были молодые, веселые. Все время смеялись. Они хохотали! Сердце останавливалось, что они здесь, на твоей земле, и еще смеются. Я только мечтала, чтобы отомстить... Воображала, как погибну, и обо мне напишут книгу. Останется мое имя. Это были мои мечты... В сорок третьем году родила дочку... Это уже мы с мужем пришли в лес к партизанам. На болоте родила, в стогу сена. Пеленочки на себе сушила, положу за пазуху, согрею и опять пеленаю. Вокруг все горело, жгли деревни вместе с людьми. В школы сгоняли, в церкви... Обливали керосином... У меня моя пятилетняя племянница, она слушала наши разговоры, спросила: "Тетя Маня, когда я сгорю, что от меня останется? Только ботики... " Вот о чем наши дети нас спрашивали...

Стоит над горою Алёша...

Марк Бернес - Журавли

Моглинский лагерь: этнический геноцид Моглино – деревня в 11 километрах от Пскова. Сейчас в этом районе действует особая экономическая зона и, кажется, ничего не напоминает об ужасах военных лет. Вместе с тем, в годы оккупации здесь работал Моглинский концлагерь. В работе концлагеря принимали активное участие эстонские коллаборационисты. Изначально в нем содержались военнопленные, но с марта 1942 года сюда стали свозить и мирное население, в том числе детей.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. У края воронки. 1. Это было в начале войны, в июле, когда немецкие войска вторглись в пределы Украины, наполняя ревом несчетных самолетов и танков небо и землю. Заняв утром оставленное ночью нашим отрядом село Вербки, командир одного из немецких пехотных полков барон Гебзаттель получил от своего высшего начальства три часа на отдых и завтракал с несколькими из своих офицеров в хате сельсовета. То был длинный с вытянутым лошадиным лицом человек, державшийся важно и говоривший наставительно, но в то же время возбужденный успехом своего полка и вином, которого было достаточно на столе. — С сегодняшнего дня, господа, мы уже не в Западной, а в Восточной Украине, то есть давно уже советской, — говорил он, — однако нам очень хорошо известно, как украинцы настроены против русских… В восемнадцатом году они ведь вполне были уверены, что получат полную независимость, а получили от русских большевиков советы! Вы, разумеется, знаете, что они не примирились с этим, а я скажу больше: они ждут нас, как своих избавителей… Они помнят, как мы дали им гетмана Скоропадского в восемнадцатом году, как мы поддерживали их Петлюру… А я лично должен вам сказать, знаком был с вопросом об Украине еще с пятнадцатого года, когда был лейтенантом, и никто другой, как мой дядя, генерал от кавалерии в отставке, был тогда председателем немецко-украинского общества… Еще бы, да я отлично помню, как торжественно открывалось это общество и как оно называлось даже… Признаться, несколько длинно, но вразумительно… а именно: «Союз германских ревнителей украинских освободительных стремлений»… Да, да, — пытаясь улыбнуться, показал барон желтый оскал крупных зубов, — мы уже тогда были заняты теми самыми вопросами, которые решаем теперь благодаря нашему фюреру. — Хайль Гитлер, — хором отозвались на это офицеры, чокаясь с ним и друг с другом, а барон Гебзаттель продолжал: — Я присутствовал на открытии общества. Открывал собрание мой дядя с соответственной речью. Конечно, и украинская история упоминалась, и литература, и искусство и прочие скучные вещи, — без этого нельзя, наконец дошел он до экономики Украины, что было самое существенное… После моего дяди с обстоятельным докладом выступил ученый доктор Левицкий, — кажется, не ошибаюсь… Помню такую фразу из его речи: «Украина — экономический хребет России…» Еще бы не хребет! Криворожская руда, донецкий уголь, пшеница, породистый скот из немецких колоний. Еще бы не экономический хребет!.. Потом показывались световые картинки: города, села, виды и типы Украины, — это произвело впечатление на публику. Не обошлось, разумеется, в докладе и без кружев и прочего рукоделья, — это уже специально для дам, — вот, дескать, какие у вас будут искусные работницы… Потом мы имели возможность убедиться в том, что это за богатая страна, когда ее завоевали. Тогда нам не удалось удержаться в ней, — что делать, — зато теперь… теперь мы останемся здесь навсегда. — Хайль Гитлер, — единогласно крикнули офицеры и потянулись к нему чокаться. Но он не сказал еще всего, что думал сказать, он продолжал, разжигаясь от собственных слов и становясь более красноречивым: — Ненависть украинцев к русским поработителям — вот что, господа, позволит нам пройти Украину молниеносно, и через неделю-другую быть уже одним частям в Москве, другим — на Кавказе! Большевики заставили украинцев служить в армии, но это нам только на руку. Что, кроме развала, может произойти от их принудительной службы? Армия большевиков рассыплется в прах при нашем нажиме, потому что она разноязычна! Большевики пожнут то, что посеяли: они ввели на Украине свои советы, но оставили в неприкосновенности ее язык, а здесь-то и зарыта собака! Мы-то умеем вводить порядок в порабощенных странах, а большевики лишены этого таланта… за что они и поплатятся очень скоро потерей всего своего европейского пространства. Барон Гебзаттель говорил так весело, как может говорить только удачливый полководец, хотя Вербки были заняты фланговым ударом танковой колонны, а его пехота пришла уже на готовое. Понятно, что его поднятое настроение удваивалось в офицерах, и один из них, полковой адъютант, обер-лейтенант фон Ган, придумал подходящее развлечение своему непосредственному начальнику и, чуть только закончен был завтрак, пустился приводить в действие, что задумал. Он не плохо говорил по-русски, так как родился и рос в семье немца-управляющего у курских помещиков, бежавших от Октябрьской революции в Германию; был взят из запаса, имел уже почтенную лысину на темени и мечтал добраться поскорее до бывших хозяйских владений. Замысел фон Гана состоял в том, чтобы доказать воочию молодым офицерам полка полную справедливость слов их командира, он спешил опросить оставшихся в селе раненых красноармейцев, нет ли из них украинцев. 2. Четверо украинцев сержант Задорожный, красноармейцы Линник, Очеретько и Готковой и четверо русских младший сержант Молодушкин, красноармейцы Плотников, Колдобин и Семенов были отобраны фон Ганом из числа контуженых и тяжело раненных, но, по его мнению, могущих добраться до площади против сельсовета. Все были опрошены, не коммунисты ли они, но все оказались беспартийными.

1944 год — казнь подпольщиков из легиона «Идель-Урал» 25 августа 1944 года в берлинской тюрьме Плётцензее состоялась казнь членов подпольной организации, действовавших в составе легиона «Идель-Урал», сформированного немецким командованием из поволжских татар. В августе 1942 года Верховным командованием сухопутных войск вермахта был подписан документ о создании из советских военнопленных легиона «Идель-Урал». Располагался легион в Едлиньске (Польша). В это соединение набирались уроженцы Поволжья и Урала, из которых были набраны семь волжско-татарских батальонов. Предполагалось, что эти подразделения будут сражаться совместно с немцами против советских войск. Однако татарские батальоны в составе вермахта в целом не выполнили тех задач, которые немецкое командование поставило перед ними. Попытки использовать их против партизан и в боях на Восточном фронте полностью провалились. Во многом это является результатом деятельности подпольных групп среди личного состава этих частей.

Баянист сыграл душевную мелодию в окопе

20 марта 2023 Фронтовая медсестра Дарья Семенова отметила в Твери 99-й день рождения Дарье Григорьевне Семёновой 20 марта исполняется 99 лет. Она прошла всю Великую Отечественную войну, спасла сотни жизней, работая медсестрой на фронте. Дарья Семеновна присутствовала при подписании Акта капитуляции Германии. На 99-ом Дне рождения на праздничном столе обязательно будет стоять трофей, привезенный из Берлина, - немецкий хрустальный графин.

И она ответила - Победа!