Предыдущая публикация
О воспитании в школе.
Назначение школы — учить и воспитывать. Во всяком случае, так было на протяжении многих десятилетий.
После победы «демократии» на рубеже 90-х говорить о школьном воспитании стало «неприличным», и все попытки поднять этот вопрос пресекались.
Но совсем недавно о важнейшей воспитательной функции школы вспомнили вновь, причем на самом высоком уровне (см., например, последнее послание президента к Федеральному Собранию). Причина этого ясна: вместе с окончанием разговоров на тему воспитания обнулился постепенно и сам школьный воспитательный процесс. Сегодня на выпуске общество зачастую получает не граждан страны, а весьма сомнительный контингент, о котором речь пойдет ниже.
Если мы ставим задачу восстановления воспитания в школе, необходимо понять, почему его не стало. Мы не будем затрагивать очевидные внешние факторы, а остановимся лишь на том, что непосредственно связано с системой образования. В школе почти не изменился набор преподаваемых дисциплин, а в некоторых случаях и педагогический коллектив остался прежним, но воспитания там уже нет. В чем же причина?
Да, теперь нет октябрятской, пионерской и комсомольской организаций. Они вносили свой вклад в формирование у детей чувства принадлежности общему делу, сопричастности к жизни всей страны.
Но все-таки главное «слово и дело» здесь было за учителем. Благодаря ему обращенный к детям лозунг: «вы — наше будущее» не был пустым звуком. Каждый ребенок ощущал заинтересованность в его личных успехах. К каждому старались найти подход, мотивировать, временами — заставить.
Даже в классической фразе доведенной до отчаяния учительницы: «Вася Петров, знал бы ты, сколько нервов мне вымотал!» – сквозила забота об этом лоботрясе. Так происходил постепенный переход от детских: «я хочу», «нравится — не нравится», «дай» – к понятиям: «надо», «я должен»; формировалась ответственность, коллективизм, зарождалось умение радоваться возможности отдавать самому.
Такое отношение учителя к работе имело мотивацию. На выходе из школы были обязательные государственные выпускные экзамены по всем основным предметам. Её коллектив объединяла общая цель — качество выпуска, которое реально контролировалось.
Каждый недоученный ребенок становился проблемой школы на выпуске. Отсюда и описанное выше отношение к делу.
Справедливо говорят, что настоящий учитель должен любить детей . Но эта любовь не падает с неба. Любить начинают тех, в кого вложена масса труда, кому помогли преодолеть себя, поверить в свои силы.
Обязанность учить всех не была обязанностью в обыденном понимании. Она стала аксиомой профессии, неотъемлемой чертой национальной образовательной традиции.
Но систему выпускного контроля начали последовательно разрушать (с 1989 года, – тогда впервые появились выпускные экзамены «по выбору»), а после введения ЕГЭ её просто не стало. Так в школу пришла самая страшная из «демократических свобод» – свобода не учить и не учиться.
И она постепенно ломала ключевую черту учительской профессии. На Васю Петрова уже можно было «не тратить нервы». Достаточно стало ему улыбаться и лицемерно подхваливать, переводя из класса в класс с нулевыми знаниями. Никакой беды от этого не будет: качество знаний на выпуске государство не контролирует.
Пресловутые новые ФГОСы, по сути, лишь закрепили сложившуюся ситуацию. Да, сегодня очень приветствуется провести яркий урок. Если не получается — можно поставить видеозапись чужого занятия. А дальше «вдохновленные ученики» должны сами начать «творческий поиск», благо «интернет к их услугам». Требовать, принуждать — категорически недопустимо, всё должно быть построено только на интересе. Красиво и демократично. Но только для подавляющего большинства детей это не работает.
Так можно учить в вузе. Вся вузовская педагогика (по К.Д.Ушинскому) укладывается в одной фразе: «знай свой предмет и излагай ясно». Студент достаточно мотивирован и умеет учиться самостоятельно (во всяком случае, так было раньше). Лекции прочитаны, практические занятия проведены, есть консультации — остальное делай сам. Но это — студент. А проблемы детской педагогики занимают многие десятки томов, потому что с детьми всё не так.
В лучшем случае при таком подходе к ним функция обучения передается родителям (если для этого есть время и способности), а школа лишь задает его канву. Но и канва безобразна: родители часто не в состоянии осилить учебники и методики даже для начальной школы. И существуют такие «учебно-методические феномены» (уродующие наших детей) в значительной степени потому, что качество знаний становится безразлично и школе, и учителю, а решает всё «бизнес», который «гонит продукт» и кладет деньги в карман.
Но это в лучшем случае. А в худшем мы получаем массу брошенных детей, которые остаются в рамках понятий: «хочу» и «дай». Ибо, как писал К.Д.Ушинский, «личность формируется личностью», и роль учителя в этом центральная.
Нет внимания к детям — не ждите от них внимания к окружающим. Приходит пора, и после многих лет фальшивых поглаживаний и улыбок («всё у вас хорошо») этих ребят выпускают (или выставляют) из школы с нулевыми знаниями и менталитетом «индивида желающего».
Когда их доля в обществе достигнет критической массы, жизнь станет невыносимой. Для всех.
Похоже, что власть это осознала. Но тогда ей надо осознать и то, что воспитание — это не отдельная дисциплина, и разработкой «программ воспитания» и подготовкой «специалистов-воспитателей» проблему не решить. Детей воспитывает прежде всего обычный учитель своим отношением к ним и к делу. Воспитывает через предмет, обучая чтению, письму, математике, литературе, физике.
Надо вернуть школе цель, сформулировав разумно высокие аттестационные требования на выходе, и контролировать их выполнение через систему обязательных выпускных экзаменов. Так было на протяжении столетий и доказано: это работает. Лишь тогда можно надеяться на восстановление тяжелой, но очень важной обязанности учителя, лежащей в основе воспитания: учить и научить каждого.
Это необходимая предпосылка для того, чтобы наша система образования вернулась на рельсы, с которых её стаскивали последние три десятилетия.
Дмитрий Задунаев
Следующая публикация
Комментарии 3
Страшно подумать, что нас ждет, когда это либеральное поколение подрастет.