ЧУДЕСА ПРАВОСЛАВИЯ К.
Икскуль, переживший смерть и возвращённый Богом к жизни ради покаяния, рассказал о своём поражающем опыте:
«Доктора вышли из палаты, оба фельдшера стояли и толковали о моей болезни и смерти, а старушка-сиделка, повернувшись к иконе, перекрестилась и громко сказала:
– Ну, Царство ему Небесное, вечный покой.
И едва произнесла она эти слова, как подле меня явились два Ангела; в одном из них я почему-то узнал моего Ангела хранителя, а другой был мне неизвестен.
Взяв меня под руки, Ангелы вынесли меня прямо через стену из палаты на улицу.Не знаю, сколько мы поднимались вверх, как вдруг послышался какой-то неясный шум, а затем, выплыв откуда-то, к нам с криком и гоготом стала быстро приближаться толпа безобразных существ.
«Бесы!» – с необычайною быстротой сообразил я и оцепенел от какого-то особенного, неведомого мне дотоле ужаса.
Бесы! О, сколько иронии, сколько самого искреннего смеха вызвало бы во мне всего несколько дней, даже часов тому назад чье-нибудь сообщение не только о том, что он видел своими глазами бесов, но что он допускает существование их как тварей известного рода! Как и подобало образованному человеку, я под этим названием разумел дурные склонности, страсти в человеке, почему и самое слово это имело у меня значение не имени, а термина, определявшего известное отвлеченное понятие. И вдруг это «известное отвлеченное понятие» предстало мне живым олицетворением!
Не могу и до сих пор сказать, как и почему я тогда без малейшего недоумения признал в этом безобразном видении бесов. Несомненно лишь, что такое определение совсем вышло из порядка вещей и логики, ибо, предстань мне подобное зрелище в другое время, я сказал бы, что это уродливый каприз фантазии. Но тогда это определение вылилось с такою быстротой, как будто тут и думать было незачем, как будто я увидел что-то давно и хорошо мне известное. Я так же быстро сообразил, что безобразный вид этих тварей - это какой-то мерзкий маскарад, чтобы устрашить меня, и на мгновение что-то похожее на гордость шевельнулось во мне. Мне стало стыдно за себя, за человека вообще, что для того, чтобы испугать его, другие твари прибегают к таким приемам, какие нами практикуются по отношению к малым детям.
Окружив нас со всех сторон, бесы с криком требовали, чтобы меня отдали им. Среди их невообразимого воя я улавливал иногда фразы.
– Он наш, он от Бога отрекся, – вдруг чуть не в один голос завопили они и при этом с такою наглостью кинулись на нас, что от страха у меня застыла всякая мысль.
«Это ложь! Это неправда!» – опомнившись, хотел крикнуть я, но услужливая память связала мне язык. Мне вдруг вспомнилось такое маленькое, ничтожное событие, и к тому же относившееся еще к давно минувшей эпохе моей юности, о котором я и вспомнить не мог.
Во времена моего ученья, собравшись однажды у товарища, мы, потолковав о своих школьных делах, перешли на разговор об отвлеченных предметах.
– Я вообще не люблю отвлеченностей, – говорил один из моих товарищей, – а здесь уж совершенная невозможность. Я могу допустить существование пусть еще и не исследованной наукой, силы природы, потому что она может быть очень ничтожной или сливающейся в своих действиях с другими силами и оттого ее трудно и уловить, но веровать в Бога как в Существо личное и всемогущее, когда я не вижу ясных проявлений этой Личности, это уж абсурд. Мне говорят: веруй. Но почему должен веровать, когда я одинаково могу верить и тому, что Бога нет? Ведь правда же? Может, Его и нет? – в упор ко мне отнесся товарищ.
– Может быть, и нет, – проговорил я.
Фраза эта была «праздным глаголом»: во мне не могла вызвать сомнений в бытии Бога бестолковая речь приятеля, я даже не особенно следил за разговором, и вот теперь оказывалось, что мне надлежало оправдываться, защищаться от возводимого на меня обвинения, и таким образом удостоверялось евангельское сказание, что предстоит дать ответ и во всяком праздном слове.
Обвинение это, по-видимому, являлось сильным аргументом моей погибели для бесов, они с неистовым ревом завертелись вокруг нас, преграждая дальнейший путь.
Я вспомнил о молитве и стал молиться, призывая на помощь тех святых, чьи имена пришли мне на ум. Но это не устрашало моих врагов.
Жалкий невежда, христианин лишь по имени, я чуть ли не впервые вспомнил о Той, Которая именуется Заступницей рода христианского.
Горяч был мой порыв к Ней, так преисполнена была ужаса душа моя, что едва я произнес Ее имя, как вокруг нас появился белый туман, который и стал быстро заволакивать безобразное сонмище бесов, скрывая его от моих глаз, прежде чем оно успело отделиться от нас. Страшная погоня отставала от нас».
(К. Икскуль. Невероятное для многих, но истинное происшествие)
Нет комментариев