А утром сын подсел к ее постели, Боясь взглянуть в молящие глаза, С волнением справляясь еле-еле, Чуть слышно, полушёпотом сказал: - Ты, мам, пойми... Мне тоже очень трудно... Я между вами, как меж двух огней... А ТАМ еще к тому же многолюдно, Тебе с людьми там станет веселей. - Да мне, сынок, веселья-то не надо. Мне б рядом с вами, близкими людьми, Мне б помереть, сынок, с тобою рядом... - Да тяжело с тобой нам, ты пойми. У нас и так семья, дела, работа. И жизнь у нас ведь далеко не рай. Жене, вон, тоже отдохнуть охота, А тут тебе сготовь и постирай. - Ну что, сынок, коль я обузой стала, Вези меня в тот "престарелый дом"... Глаза прикрыв платочком, зарыдала. А сын сглотнул застрявший в горл
«Однажды я отпевал молодую женщину,— вспоминает отец Лонгин.— Была зима. Смотрю, после отпевания на могиле остались четверо мальчишек. Все ушли, а они стоят совсем замёрзшие, в резиновых сапожках на босу ногу и не идут никуда. На улице мороз градусов 20. А самый маленький из них был ещё крошечка.
Я спрашиваю: «Что вы не идёте домой?» А они мне говорят: «Мы без мамы не пойдём. Нам идти некуда». Отец-то от них ушёл, а мама вот умерла. «Ваша мама теперь на небесах,— говорю.— Пойдёте ко мне жить?». Кивают. Ну, я и привёз их в монастырь.
Буквально через пару месяцев к воротам подбросили новорожденную девочку в коробке от бананов. Мама родила её под Новый год, в коробку бросила и принесла к нам.