Вчера одна девочка ко мне подошла и говорит: "Мне дали конфетку, а я сестру не угостила, а съела сама". Она в школу не ходит, не смогла преодолеть, но уже понимает, что это нехорошо. А в основном дети: "Я! Нет, мне! Почему ему?". Потому что их никто не учит. И так и взрослые: "Вы тут не стояли!", "Больше килограмма в одни руки не давать!", "Я первая!". Хоть 70 лет человеку, хоть семь, если в нём ничего привитого нет, благородства или любви к ближнему, то он будет так себя вести. А ну-ка, пусть ближний возьмёт, а ты останешься ни с чем. Что это такое? Это христианство.
А если христианства нет, тогда только яйца на Пасху, вода на Крещение, да три раза надо окунуться. Да хоть восемь! От этог
Такой вот замечательный стих.
По мокрой дороге, покрытой асфальтом,
Катилась маршрутка, был полон салон.
И на остановке в неё сел солдатик
С одною рукой, и был пьяненький он.
Присев на сиденье, он взглядом суровым
Взглянуть пассажирам пытался в глаза.
Девчонке простой в яркой курточке новой
Он голосом нервным сказал: «Так нельзя!
Вы все здесь уже избалованы жизнью,
Одеты и сыты, довольны судьбой.
А я вот оттуда, - вздохнул с укоризной, -
Мы вас от войны закрываем собой.
Я в город приехал и вижу, вам пофиг!
Но я все равно вам хочу рассказать,
Мой друг перед смертью решился на подвиг
И смог он с врагами себя подорвать!
Там тучами дроны над нами летают,
И кровью забрызганный снег на по
Такой вот замечательный стих.
По мокрой дороге, покрытой асфальтом,
Катилась маршрутка, был полон салон.
И на остановке в неё сел солдатик
С одною рукой, и был пьяненький он.
Присев на сиденье, он взглядом суровым
Взглянуть пассажирам пытался в глаза.
Девчонке простой в яркой курточке новой
Он голосом нервным сказал: «Так нельзя!
Вы все здесь уже избалованы жизнью,
Одеты и сыты, довольны судьбой.
А я вот оттуда, - вздохнул с укоризной, -
Мы вас от войны закрываем собой.
Я в город приехал и вижу, вам пофиг!
Но я все равно вам хочу рассказать,
Мой друг перед смертью решился на подвиг
И смог он с врагами себя подорвать!
Там тучами дроны над нами летают,
И кровью забрызганный снег на по
Рыдать над покойником есть тяжкий грех ещё и потому, что Бог Сам знает, кого когда забрать; кому надо девяносто пять лет прожить, чтобы осознать всю свою жизнь, а кому хватит и двух: родился, два года пожил и помер. Господь Сам знает, кому в Афганистане быть застреленным, а кому приехать из Афганистана и здесь умереть через месяц. Так тоже бывает: всю войну прошёл, слава Богу, а дома умер уже после победы, десятого мая погиб. Потому что не от человека зависит, когда ему умереть. И вот умер человек, а мы начинаем плакать, убиваться. Что это значит? Значит, мы не согласны с волей Божией. Бог человека забрал, а мы, видите ли, плачем, нам не нравится, мы кричим: за что? почему? мог ещё пожить,
«За крестик на шее, за русскую фамилию, за паспорт с двуглавым орлом»: Отец Андрей Ткачёв — об объявленной войне
«России давно объявили войну. И очень странно, что до сих пор не все это поняли. И не изменена информационная повестка. Вообще, мобилизация, глубокая, настоящая, внутренняя мобилизация страны, которая была в наших классических песнях, вроде "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой", — это давно уже должно звучать, по крайней мере раз в неделю, по всем каналам.
Мы, конечно, хотим спрятаться в привычную жизнь. В концерты, распродажи, пиво, футбол, бани, поездки, отдых, ну и всякое такое. Но враг нас заставит перешифроваться. И это единственный смысл происходящего.
Беско