Предыдущая публикация
Первые валенки
То, что мы называем сегодня валенками, возникло, по-видимому, в начале 19-го века.
И, скорей всего, первым умельцем, скатавшим цельные валенки, был татарин-мещеряк, живший в Нижегородской губернии: во-первых, татары имели, в сравнении с русским населением, более древние и богатые традиции производства войлока и изделий из них, в том числе обуви; во-вторых, сама технология производства носит жестокие, почти мазохистские особенности, что в национальном характере татар проявляется более явственно, в третьих, татары-мещеряки (мешаре) – наиболее распространенная и укорененная часть нижегородского сельского населения в те времена.
До того к низким чуням («валенкам» наподобие бот) голенища просто пришивались, что было весьма ненадежно и приводило к быстрому износу обуви. Проблема высокого голенища решена была безымянным автором валенка с помощью колодки, состоящей из четырех элементов, Именно составная высокая колодка позволяла держать форму валенка и отказаться от сшивания голенища.
Долгое время секрет производства валенка заключался в секрете конструкции колодки. Но – шила в мешке не утаишь: секрет был разгадан, и новая обувь хлынула в народ.
Немного географии
Россия в начале 20-го века производила несколько десятков миллионов пар валенок. Работало тогда только на территории нынешней РФ 41 валяльная и пимокатная фабрика, одна из которых, Кукморская под Казанью, производила 3 млн. пар валенок в год. Катали и валяли валенки и по избам, для своей семьи и на продажу, преимущественно, на давальческом сырье. В Неклюдовском уезде Нижегородской губернии практически все сельское население было занято на этом промысле. Производство носило сугубо сезонный характер: всю осень и всю зиму, после уборочной и до начала посевной и выгона скотины. Производительность тогда устойчиво держалась на уровне пять пар на одного работника в день. В советское время было открыто еще 30 фабрик (опять – только на территории нынешней РФ, не включая Украину, Беларусь и Казахстан, где этот промысел также был развит). В настоящее время (2004 г.) в России действует 14 фабрик, изготавливающие около 3 миллионов пар в год, 20% производства сосредоточено на Кукморской фабрике. Это – не считая единоличного или артельного кустарного производства, учесть и оценить количественно которое просто невозможно.
Выходит, в этом производстве было когда-то занято около восьмисот тысяч человек, помимо кустарей. В полном смысле слова, отрасль промышленности и народного хозяйства.
Каждый район отличался своими валенками: в Сибири предпочитали валять обшитые кожаной тесьмой бурки, подошвы вятских валенок непременно подшиты плотным войлоком, татары нередко украшают валенки тесьмой, бисером или гарусом.
Валенки валяли (и, возможно, кое-где продолжают потихоньку валять) в Литве, Польше и Финляндии. Впрочем, товарное производство здесь, кажется давно, прочно и навсегда умерло.
Технология
Валенки… – и сразу рисуется в воображении что-то родное, детское, близкое, сугубо русское: зима, снег, санки, снежки, поход в лес за елкой, Дедушка Мороз…
И все это так, и все это – верно, и это – лицо нашей культуры, веселое, смеющееся, теплое, уютное, приветливое – валенки…
Но есть и изнанка. Это – нелегкая технология производства валенок.
Заработки на фабриках в начале прошлого века были ничтожны – рубль 60 в неделю (для сравнения – стоили валенки 15 копеек пара, а поярковые – два с полтиною). Правда, в начале нынешнего века эти заработки еще ничтожней: 4-7 тысяч при цене одной пары в 600-700 рублей.
Эту технологию я увидел, снятую в начале 20-го века, точнее – в 20-е годы, в качестве учебно-наглядного и агитационного фильма.
Технологическая цепочка валяния довольно проста: разбивка шерсти – очистка – валка «чулка» – стирка – терка – отбивка – сушка на казанке (колодке) – подкраска сандалом либо отбеливание на солнце – терка пемзой (для гладких валенок) либо драчка (для мохнатых).
За этими названиями стоят монотонные работы в очень быстром темпе. Конечно, теперь большинство этих работ механизировано – именно благодаря их монотонности, простоте и скорости, но ведь в домашнем и кустарном производстве механизмы не употребляются, все приходится делать вручную, за утомительный день удается сделать, как правило, не более одной пары валенок.
Разбивка – до полусотни девок и баб, сидящих по периметру комнаты, одна к одной, достают из лубяных коробов вонючую и грязную шерсть, теребят и рвут ее в клочья, бросая растрепу на пол, после чего короба убирают, и женщины топчут босыми ногами вороха шерсти, поднимая их с полу большими охапками и разбрасывая мелкими клочками. В этой тесноте и толчее стоит смрад, жесткая шерсть колет тело, долго зудящее потом.
Далее идет мужская работа. С барабана чесальной машины снимается рыхлый войлок, «вата», поступающая в катальный «цех»: голые мужики, в длинных фартуках почти до пят сидят на высоких столах и босыми ступнями катают неровные валки войлока, утрамбовывая его в шероховатую, но более или менее ровную по плотности массу. Поза катальщиков позволяет понять, что геморрой для катальщика – практически неизбежный результат этой работы. Сейчас эта работа механизирована полностью.
Далее идет раскладка (сухая валка) – формирование огромного «чулка», заготовки для будущего валенка. Действия раскладчика напоминают работы раскатки теста, однако с гораздо большими усилиями.
Мокрая валка («стирка») производится после выдерживания заготовок в горячем слабом растворе серной кислоты (сейчас от серной кислоты отказались, найдя более милосердные и экологически оправданные вспомогательные средства). Мужики, занятые в мокрой валке практически раздеты догола. Обливаясь потом, они непрерывно жучат в пару и чаду эти мокрые формы. Их движения и позы очень похожи на действия енота-полоскуна.
Сильно уменьшившиеся в размерах валенки насаживают на четырехсоставные колодки и отправляют на просушку.
Высушенные валенки обрабатывают пемзой, интенсивно натирая ею валенки во всех направлениях. Здесь к работе, наравне с мужчинами, допускаются и женщины. Последнее – обрезка края и маркировка – делается женщинами. К работе также допускаются дети, начиная с десятилетнего возраста, до революции – подпольно, в 20-е годы – открыто.
Фильм о производстве валенок на Борской фабрике (Неклюдовский район Нижегородской области) очень напоминает горьковский роман «Мать»: толпа рабочих, вываливающая после смены на свежий воздух (на фабрике работало 260 человек), смотрится как освобождение.
Красивы расписные матрешки, удобны и практичны валенки, нарядны шубки из натурального меха, весело играют самоцветы – и взял бы в руки – но невольно отдергиваешь руку: сколько тяжкого труда стоит за этой красотой?
Валенки в Великой Отечественной Войне
Тут сведений, к сожалению, немного, но ведь нам не всегда нужна и важна официальная статистика или официальные сведения. Порой старые фронтовые фотографии, воспоминания участников и даже просто людские пересуды и слухи интересней и любопытней документальных источников.
Регулярная советская армия имела на вооружении валенки, но, очевидно, что не для всех родов войск и не повсеместно. В пехоте и артиллерии валенки были весьма распространены, но трудно себе представить летчиков или танкистов в этой обуви. На военных фотографиях мы часто видим, что одни бойцы – в валенках, другие – в сапогах. Конечно, партизаны предпочитали валенки, нередко, валявшиеся тут же, в партизанских отрядах.
То, что СССР никак не предполагал вести войну на собственной территории, привело к бедственному состоянию дел в армии с зимней амуницией и теплыми вещами.
Тыл был мобилизован на преодоление этой проблемы. Добровольно и под нажимом люди отправляли на фронт вязаные носки и рукавицы, белье и валенки, все, что было в доме или делалось дома. Был даже план по отправке на фронт валенок, разверстанный по городам и областям. Люди порой отдавали последнее, понимая, что именно от них зависит жизнь и здоровье их защитников, может быть, даже в большей степени, чем от государства.
Удивительно то, что и у немцев, особенно во вторую зиму войны на Восточном фронте были валенки, одежда и обувь из войлока.
Тут есть три версии появления валенок в амуниции немцев: первая – до сих пор существует поверье, что Риббентроп, подписывая с Молотовым пакт о дружбе, ненападении и разделе между Германией и СССР, одновременно закупил в Москве чуть не два с половиной миллиона пар валенок; вторая – будто Хрущев, позорно сдавший немцам Киев, позволил им захватить армейские склады с провиантом и амуницией, в том числе с огромным запасом валенок; третья, наиболее достоверная, но и не исключающая двух первых – просто, немецкие солдаты мародерствовали, грабя склады, магазины и население на оккупированных территориях. Многочисленные фронтовые фотографии немцев в валенках свидетельствуют о широком распространении этой обуви.
По воспоминаниям моего отца, участника Сталинградской битвы (Степной фронт), наши были обуты, в основном, в сапоги (сам он, как офицер связи, носил башмаки, очень холодные). Немцы же были преимущественно в валенках и ни за что не стали бы сдаваться, если бы не их союзники, южане, оказавшиеся в окопах в лютые морозы в жиденьких сапогах: румыны, венгры, испанцы и итальянцы. Первыми подняли лапы румыны и венгры…
Учтя ошибки и опыт зимы 1941-42 годов, немцы пересмотрели концепцию зимнего обмундирования на Восточном фронте, но это не спасло их от поражения под Сталинградом. Надо сказать, что все зимние кампании они безнадежно и неизменно проигрывали нам: все-таки мы были «вооружены» валенками гораздо лучше, чем немцы и их союзники, и это было заметным фактором нашей победы.
Валенки сегодня
Самый тяжелый удар по валенкам в нашей стране нанесла урбанизация, в крупнейших городах страны – метрополитен.
Пока метро не стало массовым и основным пассажирским транспортом в Москве, Ленинграде и других городах, валенки, особенно на резиновом ходу и в калошах, были обычной и привычной зимней обувью. Нынешняя же слякоть метро – злейший враг валенок. Впрочем, утепление салонов трамваев, троллейбусов и автобусов также стало ударом по валенкам. Не менее злыми оказались и химреагенты, используемые в борьбе с гололедом, снегом и льдом. Зимний отдых и досуг на природе стал более спортивным: прогулки сменились горными лыжами и прочими экстримами – не до валенок. Ну, и, конечно, глобальное потепление, сделавшее нас когда-то людьми, теперь может нас лишить валенок напрочь: тех морозов и сугробов высотой в два этажа, что были в нашем детстве, уже давно нет.
Однако пока деревня и глубинка зимует в валенках. Валенки стали синонимом периферийной тупости и примитивного захолустья. И потонули бы в презрении, кабы не новости нашего городского уклада жизни. Зажиточные, состоятельные и богатые горожане стали массово переселяться в загородные коттеджи, виллы и дворцы. А там, в укромных поселках, отгороженных от мира высоченными заборами, охраняемых пуще ракетных установок и таящих чистейшую среду обитания, валенки не то, чтобы необходимы, но очень к месту и удобны. Но, разумеется, не фабричные валенки, а самовалки из тончайшего и белейшего войлока, и не просто самовалки, а дивно украшенные, расшитые и расписные, эксклюзивные, «крутые». Такие валенки стоят приличных денег, потому что «мы не настолько бедны, чтобы пользоваться дешевыми товарами».
Дурь и снобизм передаются по наследству вместе с деньгами, движимостью и недвижимостью: подрастающие генерации олигархов, от максиолигархов до мини, «оттопыриваются» в ночных клубах и дансингах в шикарных и роскошных валенках «а ля рюс». Валенки оказались очень подходящими для брейк-дансинга.
Если новым русским валенки пришлись по ноге, то они оказались и очень на руку власти, все более ориентированной на возрождение монархических и державных устоев, именуемых ныне умерен
Следующая публикация
Нет комментариев