ЛЕРМОНТОВ - ХУДОЖНИК Природа наделила Лермонтова не только поэтическим талантом, но и незаурядными способностями художника. До нас дошли его чудесные акварельные портреты, живописные масляные полотна с видами Кавказа, многочисленные зарисовки тушью и карандашом... -- Вообще, сколько помню, -- пишет товарищ поэта по юнкерской школе Николай Манвелов, -- рисунки Лермонтова отличались замечательной бойкостью и уверенностью карандаша... Лермонтов любил делать бытовые зарисовки... Нет сомнения, что глаз художника во многом помогал Лермонтову -- поэту и прозаику. Беглые зарисовки были своего рода дневниковыми записями. Часть лермонтовских рисунков сохранилась и дошла до
ПО ЛЕРМОНТОВСКИМ МЕСТАМ Елизавета Алексеевна Арсеньева провела вместе с внуком четыре лета в имении родного брата Дмитрия Алексеевича Столыпина Середниково. В те годы, когда Михаил Юрьевич гостил в имении, у Столыпиных собиралось много молодежи.Это были шумные веселые сборища, на которых придумывались разные дурачества и забавы. Многие из них нашли отражение в лермонтовских строках. Например, к своему стихотворению "Сижу я в комнате старинной" (1831) поэт дает пояснение: (Середниково) (В мыльне) (Ночью, когда мы ходили попа пугать)". "Пугать попа" ходили Лермонтов и его двоюродный дядя, бывший по возрасту моложе племянника, Аркадий Столыпин. Поздним вечером, над
СЛЫШУ ЛИ ГОЛОС ТВОЙ... Адресатом стихотворения, возможно, является Прасковья Арсеньевна Бартенева, известная певица, камер-фрейлина ( с 1835 года). Бартенева была хорошо знакома с близким Лермонтову семейством Карамзиных, в их доме неоднократно встречалась с поэтом. Предполагалось совместное участие Лермонтова и Бартеневой в любительском спектакле в августе-сентябре 1838 года. Слышу ли голос твой, Звонкий и ласковый, Как птичка в клетке, Сердце запрыгает; Встречу ль глаза твои Лазурно-глубокие, Душа им навстречу Из груди просится. И как-то весело, И хочется плакать, И так на шею бы Тебе я кинулся. (М.Ю. Лермонтов. Сочинения, том 1. Комментарий И.С. Чистовой.)
ПАСХАЛЬНЫЕ ИГРЫ Весной с пасхальных дней до троицы, женское население Тархан почти поголовно , начиная с девочек-подростков и кончая старухами, в праздничные дни катали яйца. В этом развлечении принимали участие иногда и мальчики. С.А. Раевский вспоминал, что маленького Лермонтова эта игра очень занимала. -- Праздники встречались с большими приготовлениями, -- рассказывал он. -- Начиная с светлого воскресенья, зал наполнялся девушками, приходившими катать яйца. Михаил Юрьевич все проигрывал, но лишь только удавалось выиграть яйцо, то с большой радостью бежал к Елизавете Алексеевне и кричал: -- Бабушка, я выиграл! -- Ну, слава богу, -- отвечала она. -- Бери
П.А. Фролов. ЛЕРМОНТОВСКИЕ ТАРХАНЫ 21 Долгое время считалось, что кирпичная часовня, которая ныне укрывает и оберегает дорогую для нас могилу, была сооружена еще при жизни поэта. В 1930-х годах даже была нарисована картина, которая изображает, как в дверь часовни тарханские мужики вносят на своих плечах огромный металлический гроб... На самом деле он погребен был в Тарханах под открытым небом, это подтверждает мраморный памятник на его могиле и металлическая решетка, его ограждающая. По церковным канонам таковые памятники в часовнях не ставились... Памятник Лермонтову -- четырехгранная пирамида черного мрамора -- установлен почти в центр
МОЛИТВА По свидетельству А.О. Смирновой, написано для княгини Марии Алексеевны Щербатовой, которой Лермонтов был увлечен в 1839-1841 гг. -- Машенька велела ему молиться, -- говорила она, -- когда у него тоска. Он ей обещал и написал эти стихи. Имя Щербатовой называли в связи с разговорами о дуэли Лермонтова с Эрнестом де Барантом (1818-1859), атташе французского посольства, сыном французского посла А.Г.П. Баранта. В минуту жизни трудную, Теснится ль в сердце грусть. Одну молитву чудную Твержу я наизусть. Есть сила благодатная В созвучье слов живых, И дышит непонятная Святая прелесть в них. С души, как бремя скатится, Сомненье далеко -- И верится, и плачется И та
Напишите, что Вы ищете, и мы постараемся это найти!
Левая колонка
О группе
Я жить хочу! хочу печали
Любви и счастию назло;
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело.
Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет.
Михаил Лермонтов