Лариса Михайловна Рейснер (нем. Larissa Michailowna Reissner, 2 (14) мая 1895, Люблин — 9 февраля 1926, Москва) — революционерка, участница гражданской войны в России, журналистка, советская писательница.
Она хотела стать поэтом, а стала музой. Хотела стать равной мужчинам, но неизменно была выше их, покоряя каждого, кто был рядом с нею. Она мечтала погибнуть под пулями, а умерла от глотка сырого молока. Казалось, она испытывала судьбу, сочиняя ее, словно газетный очерк, но ничье воображение не смогло бы придумать ничего подобного ее жизни — жизни Ларисы Рейснер — женщины, покорившей Революцию.
Род Рейснеров вел свое происхождение из Лифляндии — по легенде, распространяемой самими Рейснерами, их предками были рейнские бароны. Михаил Андреевич Рейснер, профессор права, человек сильного характера и огромного ума, был женат на Екатерине Александровне, урожденной Хитрово — это был старинный, знатный дворянский род; тогдашний военный министр Сухомлинов приходился ей родственником. Судя по воспоминаниям, женщиной она была очень тяжелой, амбициозной, с неуравновешенным характером. У них было двое детей: старшая Лариса и Игорь, на два года младше сестры. Мать с детства прививала им сознание собственной необыкновенности, избранности, и дети — особенно Лариса — привыкли считать себя лучше, выше всех остальных. И как это ни странно, окружающие были склонны соглашаться.
Михаил Андреевич служил в разных университетах, и семья все время переезжала: Люблин, Томск, Париж, с 1905 года — Петербург... Еще во время учебы в Европе — во Франции и Германии — Рейснер познакомился с русской политической эмиграцией. Он общался с Августом Бебелем и Карлом Либкнехтом, переписывался с Лениным. Впоследствии он сблизился с большевиками и даже оказывал им — как специалист по праву — некоторые услуги. Царивший в доме революционный дух заразил и Ларису, и Игоря.
Все в семье были талантливы; прекрасно осознавая это, они были горды. Гордость — это было главное семейное качество Рейснеров. Как вспоминал Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, прекрасно знавший эту семью, «гордость шла Рейснерам, как мушкетерам Александра Дюма плащ и шпага». Еще вспоминали, что всем Рейснерам была свойственна игра на публику, стремление выделиться, прославиться... И свойство, часто встречавшееся среди тогдашней прогрессивной интеллигенции: любовь ко всему человечеству при полном пренебрежении каждым человеком в отдельности. Все остальные — кроме немногих избранных — были призваны лишь быть зрителями тех спектаклей, которые Рейснеры ставили на сцене жизни.
Ведущей актрисой театра Рейснеров была, конечно же, Лариса. Рослая, стройная, обладающая яркой красотой, цепким умом и определенным талантом, она с детства привыкла блистать. Вадим Андреев так описывал Ларису: «Ее темные волосы, закрученные раковинами на ушах, серо-зеленые огромные глаза, белые, прозрачные руки, особенно руки, легкие, белыми бабочками взлетавшие к волосам... Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту как факел... Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий — статистика, точно мной установленная, — врывался в землю столбом и смотрел вслед». Лев Давидович Троцкий писал о ней: «Внешность олимпийской богини, ее иронический ум сочетался с мужеством воина». Осип Мандельштам в посвященном Ларисе «Мадригале» сравнивал ее с зеленоглазой русалкой, а Николай Гумилев воспевал ее «ионический завиток»...
Окончив гимназию с золотой медалью, Лариса Рейснер поступила в Психоневрологический институт и одновременно стала посещать в качестве вольнослушательницы цикл лекций по истории политических учений в университете. У нее, как и у всей семьи, было два увлечения: политика и литература. Во время Первой мировой войны — в 1914–1915 годах — Лариса вместе с отцом издавали полуреволюционный-полудекадентский журнал «Рудин», названный так в честь героя Тургенева. В заявлении от редакции было сказано, что журнал призван «клеймить бичом сатиры и памфлета все безобразие русской жизни, где бы оно ни находилось». Лариса не только писала для журнала стихи, статьи и очерки, но и делала основную организаторскую работу: искала средства, договаривалась с типографией, закупала бумагу... Александр Блок называл журнал «грязным, но острым». «Рудин» просуществовал полтора года — его запретила цензура, но Лариса успела составить себе имя в тогдашних литературных кругах.
Влившись в разношерстную декадентскую поэтическую компанию, Лариса быстро заняла там видное место. Не стихами — стихи ее были вторичными, перегруженными красивостями, тяжеловесными и пустыми. Острая на язык Зинаида Гиппиус припечатала: «С претензиями; слабо». Но необычайная яркость самой личности Ларисы покоряла каждого. Еще студенткой, одетая в строгий английский костюм с мужским галстуком, она привлекала к себе взгляды всех мужчин. Теперь же, в фантастических «декадентских» нарядах, с голубой помадой на губах, Лариса сражала наповал. Но сама она долгое время оставалась холодна — пока в сентябре 1916 года не познакомилась со знаменитым поэтом Николаем Гумилевым.
Это случилось в знаменитом артистическом кабаре «Привал комедиантов». Заметив Ларису, Гумилев сказал своим спутникам: «Очень красива!» А после ее выступления добавил: «Но бездарна».
Ларисе все тут же рассказали. Она проплакала всю ночь, задетая уничижительным отзывом поэта, известного совершенной поэтической техникой и тонким критическим даром. Но эта обида стала началом другого сильнейшего чувства — любви.
Гумилев, откровенно некрасивый, тем не менее пользовался у женщин большим успехом. Он безошибочно выбирал женщин неординарных — красавиц, умниц, талантливых. Лариса, без сомнения, была именно такой.
Она влюбилась со всей доступной ей страстью, и казалось, что чувство Гумилева к ней столь же сильно. Он называл ее Лери, а она его — Гафизом. Он писал ей: «Я не очень верю в переселенье душ, но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой Еленой Спартанской, Анжеликой из Неистового Роланда и т. д. Так мне хочется Вас увезти. Я написал Вам сумасшедшее письмо, это оттого, что я Вас люблю. Ваш Гафиз». Лариса была готова на все, надеялась на брак, но Гумилев, который всю жизнь отличался тем, что с легкостью предлагал руку и сердце любимым девушкам вне зависимости от их и своего семейного положения, на этот раз делать предложение не спешил.
Возможно, дело было в том, что Гумилев в то время состоял в действующей армии, а в Петербург был отпущен всего лишь в отпуск для сдачи офицерского экзамена. Экзамен он не сдал и вскоре был вынужден вернуться в полк. Несколько месяцев их роман продолжался только в письмах: «Я целые дни валялся в снегу, смотрел на звезды и, мысленно проводя между ними линии, рисовал себе Ваше лицо, смотрящее на меня с небес...»
В феврале 1917 года Гумилев вернулся, и их страсть вспыхнула с новой силой. Но местом свиданий почему-то стал бордель на Гороховой улице. Лариса Рейснер признавалась: «Я так его любила, что пошла бы куда угодно». Наконец-то сбылась ее мечта — Гумилев сделал ей предложение. Но Лариса отказала.
Сама она объясняла свой отказ женской солидарностью — мол, не хотела причинить боль Анне Ахматовой, перед талантом которой преклонялась. Но брак Ахматовой и Гумилева к этому времени давно уже стал формальностью. Скорее Ларису оскорбил тот факт, что одновременно с нею Гумилев встречался с другими: в 1916 году — с Маргаритой Тумповской, а теперь — с Анной Энгельгард, на которой и женился летом 1918 года. Сыграли свою роль и политические разногласия: Гумилеву, монархисту и романтику, революция была противна, ультралевые взгляды Ларисы его раздражали. Произошел тяжелый, мучительный разрыв.
Много лет спустя Лариса напишет: «Никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза, урода и мерзавца».
В мае Гумилев уехал в Европу — Швеция, Норвегия, Англия... 5 июня он написал ей последнее письмо: «Ну до свидания, развлекайтесь, но не занимайтесь политикой...»
Но внушения Гумилева пропали втуне. Лариса политикой занялась — она с головой окунулась в революцию; то ли спасаясь от несчастной любви, то ли в поисках себя.
После Октябрьского переворота Рейснеры оказались среди победителей. Михаил Андреевич входил в комиссию по составлению декретов новой власти. Игорь Михайлович после Февральской революции был секретарем большевистского депутата в Петроградской думе Дмитрия Мануильского, а с приходом к власти большевиков начинает работать в Народном комиссариате юстиции и Коммунистической академии. Не отстает и Лариса. После Февраля она вела активную пропагандистскую работу среди моряков Балтийского флота — как известно, именно моряки-балтийцы сыграли главную роль в октябрьских событиях. Существует легенда, что во главе балтийцев, взобравшихся ночью 25 октября на палубу крейсера «Аврора» и распорядившихся дать тот самый холостой залп — сигнал к штурму, была женщина невероятной красоты. Лариса Рейснер. Женщина была на самом деле, хоть на борт и не поднималась, — графиня Панина, глава делегации городской думы Петрограда. Но фигура Ларисы была столь ярка, что неуклонно, безудержно обрастала легендами еще при ее жизни.
Сразу после Октябрьского переворота Лариса работала под началом наркома просвещения Анатолия Луначарского — отвечала за охрану сокровищ Зимнего дворца. Параллельно она была корреспондентом газеты «Известия». Именно в этом качестве она в ноябре 1917 года отправилась в Москву.
Ей предложили ехать военным эшелоном. На вокзале Лариса услышала фамилию командира — Раскольников; попросила отвести к нему. Представившись, она напросилась ехать вместе с ним — понимая, что отказа не последует.
Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия Ильин) был одним из виднейших деятелей большевистской партии, занимал в ней ответственные посты. Он возглавил отряд матросов, который был послан в Москву, где еще продолжались бои. Однако к моменту прибытия эшелона бои в Москве уже прекратились, и через несколько дней Раскольникова вызвали в Петроград. Вместе с ним уехала Лариса. С поезда они сошли уже мужем и женой.
Их любовь была подобна той революционной стихии, которая свела их вместе: безудержная, неуемная, противоречивая, не знающая правил. Они жили каждый у себя, встречаясь урывками. Их объединяли общие взгляды, стремления, но главное — та неуемная жажда жить сегодняшним днем, которая появляется у людей, постоянно находящихся на грани пропасти. Раскольников обожал Ларису. А она соглашалась быть с ним, но при условии — он не будет ее ограничивать ни в чем: ни в поступках, ни в чувствах.
Вызов из Москвы был связан с тем, что 17 ноября 1917 года Раскольников был назначен комиссаром Морского генерального штаба: новая власть проводила чистку старых кадров в органах управления. Лариса всегда была рядом с мужем. Настолько, что из-за нее у Раскольникова были неприятности.
Однажды она попросила мужа взять ее на заседание Совнаркома, членом которого был Раскольников. Она пришла — вызывающе красивая, невероятно элегантная, благоухая духами, в модных высоких красных ботинках. На фоне мужчин в потрепанных военных мундирах и поношенных костюмах она смотрелась фантастически. Ленин косился на нее, постепенно раздражаясь, затем потребовал вывести всех посторонних, а оставшимся наркомам устроил разнос. Впредь пускать на заседания посторонних было запрещено.
Летом 1918 года Раскольников был направлен на Восточный фронт — к тому времени самый напряженный участок боевых действий. Там дрались между собой военные отряды всех политических направлений, а в Поволжье и в Сибири образовались самостоятельные правительства. Лариса поехала с ним — она была назначена заведующей агитацией и пропагандой при реввоенсовете фронта. Кроме того, «Известия» поручили ей регулярно писать о ходе боевых действий: из очерков, написанных в волжском походе, составилась потом книга «Фронт».
В Казани пришлось разделиться: Лариса осталась при штабе, а Раскольников отправился в Нижний Новгород, где была сформирована Волжская военная флотилия. Флагманским судном стала яхта «Межень», ранее принадлежавшая царской семье. В бой флотилия вступила 5 августа: белые подбирались к Казани. 7 августа Казань пала. Перед выходом из Казани Раскольников увиделся с Ларисой в штабе: она навешивала на себя документы, которые собиралась вынести из города. Договорились, что она с двумя матросами будет пробираться в Свияжск (в 20 верстах от Казани), а Раскольников подойдет туда со своим отрядом.
Однако в Свияжске он нашел не только Ларису, но и Льва Троцкого: он сидел в каюте Ларисы, неодетый, рядом с неубранной постелью...
Для Ларисы Троцкий был примерно тем же, чем и Раскольников: воплощением революционной стихии, которую она мечтала подчинить себе. Троцкий — второй человек в государстве, великолепный оратор, человек невероятной харизмы; покорить его как мужчину означало приобщиться к революции, к власти...
Раскольников смог и понять, и простить. Эпизод с Троцким не сыграл никакой роли в их отношениях.
Лариса рассказала: когда она добралась до Свияжска, ей сообщили, что Раскольников попал в плен и сидит в Казани. Она — всего с одним матросом — добралась до Казани, на обратном пути сама попалась, чудом сбежала... Матрос погиб. Но это Ларису не расстроило: ее героизм был от этого заметнее, дерзость на войне — главная доблесть, а победителей не судят. Лариса упивалась опасностью, обожала риск; она была готова умереть в любую секунду. И если умирал кто-то рядом — значит, такова была его судьба...
В Свияжске Лариса с головой ушла в работу: Троцкий активно занимал ее в пропагандистской деятельности и к тому же назначил ее комиссаром разведывательного отдела при штабе 5-й армии. Она тут же набрала отряд из тридцати красноармейцев-мадьяр и частенько ходила с ними в разведку. Она прекрасно стреляла — этому ее научил еще Гумилев, сам великолепный стрелок.
Раскольников был занят усилением своей флотилии. Лариса была назначена его флаг-секретарем. Во всех боях она рядом с ним, впереди всех... Иногда — несмотря на строгий договор между ними — вмешивалась в распоряжения Раскольникова: ей казалось, что он недостаточно рискует. Однажды ему даже пришлось, взяв ее в охапку, унести с мостика и запереть в каюте...
Матросы поначалу отнеслись к ней с недоверием: такой яркой, избалованной красавице не место в боях, не говоря уже о том, что издавна женщина на корабле считалась плохой приметой. В первые же дни ей устроили проверку: посадили на катер и на полной скорости направились под шквальный огонь. Наблюдали за Ларисой — ждали, когда испугается. Наконец, не выдержав, сами повернули назад. А Лариса закричала: «Почему поворачиваете? Надо идти вперед!»
Памяти Ларисы #Рейснер
Лариса, вот когда посожалею,
Что я не смерть и ноль в сравненьи с ней.
Я б разузнал, чем держится без клею
Живая повесть на обрывках дней (...)
Осмотришься, какой из нас не свалян
хлопьев и из недомолвок мглы?
Нас воспитала красота развалин,
Лишь ты превыше всякой похвалы.
Лишь ты, на славу сбитая боями,
Вся сжатым залпом прелести рвалась.
Не ведай жизнь, что значит обаянье,
Ты ей прямой ответ не в бровь, а в глаз.
Ты точно бурей грации дымилась.
Чуть побывав в ее живом огне,
Посредственность впадала вмиг в немилость,
Несовершенство навлекало гнев.
Бреди же в глубь преданья, героиня.
Нет, этот путь не утомит ступни.
Ширяй, как высь, над мыслями моими:
Им хорошо в твоей большой тени.
(c) Борис Пастернак
Mного лет спустя Пастернак даст героине своего романа «Доктор Живаго» имя Лариса – в ее честь
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 21
Самые известные герои её романов - Гумилёв, Троцкий, Радек.
© Русская Семерка russian7.ru