«Как-то так получается, что, беседуя о пчёлках, пчеловоды всегда больше говорят о себе… Заранее прошу простить за неудобные слова. Так получилось, что я несколько лет занимался промышленным пчеловодством. А в сообществе профессионалов, то бишь тех, кто зарабатывает себе на хлеб этим делом, за словом «пчеловод» видится образ почитаемого всеми человека. Образ, за которым стоят былины... Один из моих учителей с опытом «скоко себя помню» как-то невзначай обмолвился о своём ощущении образа: «Я што..., я — пасечник негожий... Мне больше, как дымаря подержать за спиной пчеловода, и не снится вовсе... Вот когда я ишшо пешком под стол ходил, живы были старинные пчеловоды... Он и Она... семейство... Скоко лет им было, вовсе и не ведаю... Когда Он ушёл, мне бабушка сказывала: «Сто пять семей хозяйство-то было... На медовый спас схоронили Его... Так-то! Пчёлы ихнии роем с колокол три дни висели на кресте на могилке-то... Народ аж со всей округи ходил... Плачут и молются, молются и плачут... Под осень роем вышли на смерть лютую... в тоску по хозяину... Скоро и мне на погост... Жил как пасечник... Как помру, полдеревни, пади, ужрётся... на поминках-то... Вот душа и болит...».
Мне кажется, что Душа у каждого человека без сна и устали трудится... и потеет... И следы на земле от разных людей источают разные запахи. У одних — это боль одиночества, у других — безсонница от безпомощности... У третьих — бешеный оскал волчицы, загнанной охотниками ради охоты... Многие ставят на своих поместьях озёра... Они сверху напоминают капли. У кого-то капля с виду похожа на сухую слезу матери, у кого — на разбившуюся вдребезги о скалы радугу...
Если посадить по берегам розы, дикие орхидеи или другие цветы, то их лепестки будут падать... или возноситься прямо в Небо, ведь они так к нему всю жизнь тянутся! И тогда можно каждое утро умываться в каплях с розами... Возможно, давным-давно по утренней заре был на Руси обычай странный. Суженая, когда шла по воду, попутно собирала в ведро лепестки цветов, которые её радовали. Потом наливала воды ключевой и несла эту, наполненную радостью, влагу своему единственному... Это и была, наверное, живая вода. А ведь даже, может, слово ЗАРЯженаЯ каким-то образом связано с Утренней Зарёю — с каким-то совсем обычным делом, умышленно забытым и запоганенным обычаем, например. Ведь за самым обычным делом без заморочек видно, как сливаются воедино жизнь земная и небо. Как две половины одного. Когда одной половинке больно, — вся капля корчится от смрада, а радость если, — то волны сближения оживляют обоих...
На Родовом поместье я поставил шестнадцать непохожих друг на друга капель. Некоторые объединил протокой так, что получилось кружево, а между другими проток, наоборот, перекрыл жёсткими глиняными пробками, чтобы переполнялись, как блюдца очей... до щипотки в носу. А потом пусть себе текут по щекам.
И что с того для пчёл? И куда они от нас Уходят? Мы с них всю жизнь пылинки сдуваем, а они гибнут неизвестно от чего или слетают.
Я в своих заботах об этом благодатном виде жизни исхожу из золотого правила моего деда, Виктора Светозарова: «МЕДОВЫЙ КОВЁР...СИЛЬНАЯ СЕМЬЯ... ДОБРОТНОЕ ЖИЛИЩЕ... МОЛОДАЯ МАТКА... ДА НЕ ЛЕЗЬ ТУДА, ПОКА МЁД НЕ СОЗРЕЕТ».
Я как взял землю весной 2010, так почти сразу и занялся латанием дыр на медовом ковре. Без ошибок, понятно, не обошлось. Одной из моих ошибок была безОбразная посадка козлятника восточного.
После работы экскаватора на поместье было больно смотреть, как на рану без кожи... Вот и спешил залечить семенами медоносов, боялся потерять время творца — начало распускания почек, когда вся природа пробуждается.
По недомыслию я просто добавлял козлятник в состав весенней смеси медоносов. А он, оказывается, не восходит без дружинушки особых бактерий... Не упомню сейчас их названия. Они находятся в земле в прикорневой зоне. Потому осенью я нашёл поле с козлятником, накопал там землицы, размешал её в воде, добавил глины своей для липкости, чтобы бактерии лучше липли вместе с семенами к тем местам, куда упадут при посеве. В эту болтанку засыпал смесь семян, перемешивал, ну и сеял. Где смог, граблями прикатывал, где плоскорезом слегка загорнул, где притопнул, а где не сподобился и так оставлял лежать их — пузом кверху».
Подробнее читайте в газете «Родовая Земля» (№ 12, декабрь 2011 г.) или в электронной версии издания http://rodzem.zeninasvet.ru/pdf/rz_2011-12(89).pdf .
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев