Любимая ДАЧА, САД и ОГОРОД

Интересно, а что такого она натворила что у Петровича злоба не проходит на нее?

Видали что можно из старой футболки? А вот что! ШОРТЫ. И ведь получилось. Для дачи в самый раз.

Я ему сказала сделать ПРОСТО качели. А он что натворил? Ну не может мой Петрович без творчества просто сделать что сказала. Обязательно надо ему выпендриться.. Паразит. А я значит цветочки вешай, украшай.

А сколько таких еще заброшенных деревень по стране.

А можно и вот так у дома сделать.

А мелкую рыбку вот так пожарить ?

Писательница Лера Манович рассказала историю про девушку Женю, которая очень сильно любила одного человека – Максим его звали, он был старше нее. Когда у него обнаружили рак, она продала свою квартиру, чтобы были деньги на лечение. У него таких денег не было, у его родных и друзей тоже. А у нее была дорогая квартира в старом доме в хорошем районе, парк виден из окна, единственное наследство от умерших родителей, и вообще отчий дом, любимое пристанище. Но она хотела его спасти, и вот она продала квартиру, чтобы его лечить. Надо сказать, он был против такой жертвы. У него был рак на четвертой стадии, безнадежное дело, и он не хотел, чтобы Женя осталась бомжом после его смерти. Он даже сочинил историю, что, дескать, его гражданская жена уже всё оплатила. То есть и денег не надо, и, оказывается, у него жена есть – о чем Женя и не подозревала. Он специально так придумал, чтобы она обиделась и его бросила. Но она не бросила. Она догадалась, что всё это – благородные отговорки, и продала квартиру, и была счастлива. Но Лера Манович не знала, чем эта история закончилась. А я узнал через общих знакомых. Рассказываю. Максим вылечился. Чудо, один шанс на десять тысяч – и этот шанс выпал ему. Он не просто выздоровел, но совершенно преобразился. Он был художником, но тогда, до болезни и выздоровления – совсем никчемным, то есть не особо талантливым и вдобавок ленивым. Разве что был способен обаять, очаровать, оковать собою двадцатилетнюю девочку – в свои почти сорок бездарно прожитых лет. Но тут всё переменилось. Он стал строг и сосредоточен, слегка пополнел и красиво поседел. Первая же серия его новых картин была успешно выставлена и хорошо продана; он получил стипендию от фонда Граупнера и уехал на год в Мюнхен; потом переехал в Загреб и женился на галеристке Любе Циглар. Но в Москве появлялся часто. Однажды ему позвонил старый приятель и попросил о встрече. Максим позвал его в свою московскую квартиру. Сели на кухне. Максим сварил кофе, достал коньяк, открыл коробку конфет. - Почему ты на ней не женился? – вдруг спросил приятель. - Тебе это обязательно знать? - Нет, не обязательно. - Тогда ладно… - вздохнул Максим. – Тогда попробую объяснить. Ты мог бы жениться на святой? На настоящей святой, в прямом смысле слова? – вдруг горячо воскликнул он. – Ее можно обожать, боготворить, молиться на нее, но нельзя же ей сказать «погладь мне рубашку, а на обед свари борщ». - Ну, погладил бы сам, - пожал плечами приятель. – Или нанял бы прислугу. - Она бы не позволила! – засмеялся Максим. – Я же говорю: святая. Ты бы мог лечь в постель со святой? Я – нет. То есть просто лечь, – он засмеялся, – рядышком полежать на спине, знаешь, бывают такие надгробия в католических соборах… А вот насчет… - и он замолчал, подбирая слова. Он, конечно, хотел сказать «трахать» или еще крепче, но вспомнил одну существенную для дружеских отношений подробность. Приятель был влюблен в Женю и не скрывал этого. Это он когда-то познакомил ее с Максимом, позвал свою девушку в гости в мастерскую к знакомому художнику, и простить себе этого не мог. Он даже обрадовался, когда Максим заболел. Погорюет и забудет, и моею будет. Он поглядел на Максима, вспомнил эти злые фантазии и поморщился. Тем более что Максим не умер. Ну и хорошо. - Да, так вот, - осторожно сказал Максим. - После больницы у нас ничего не было. Я не мог. Какой-то, – он приложил кулак к груди и подвигал его вправо-влево, - какой-то железный запрет. Я ей бесконечно благодарен. Настолько благодарен, что она для меня вроде ангела. Святая, я же сказал. А кстати, - Максим наивно округлил глаза, - а почему ты сам на ней не женился? Восемь лет прошло, сколько можно? - Угадай! – осклабился приятель. - Прости, - сказал Максим. - Ничего. - Ты вообще зачем завел этот разговор? – спросил Максим. - Она заболела. - Тоже рак? – Максим схватился за сердце. - Рак. Слава богу, не четвертая стадия, как у тебя было. Вторая. Шансы есть. Но денег нет. Совсем. Она не работает. Живет у тетки. Тетка старая, живет на пенсию. - Я ей бесконечно благодарен. Я бы продал всё! – у Максима задрожал голос. – Вот эту квартиру, дом в Загребе, дачу в Черногории, квартиру в Берлине, всё! Бомжом бы остался, ради нее… Но понимаешь, старик, вся моя недвижимость записана на жену. © Денис Драгунский

Воровка со стажем и небось рубаху рвет на себе в магазах что ветеран

Кушай деточка, кушай витаминчики.

Какое?