"...Императорский строй мог бы существовать до сих пор, если бы "красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразительной болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых... Или ж, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы. Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных знати, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претенден...Ещё"...Императорский строй мог бы существовать до сих пор, если бы "красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразительной болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых... Или ж, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы. Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных знати, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую Книгу российского дворянства (древние дворянские роды), и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах. Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков стариннейшего рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии? Что надо было сделать с ректором Московского университета, который превратил это старейшее русское высшее учебное заведение в рассадник революционеров? Что нужно было сделать с профессорами наших университетов, которые провозглашали с высоты своих кафедр, что Петр Великий родился и умер негодяем? Что следовало сделать с нашими газетами, которые встречали ликованиями наши неудачи на японском фронте? Что следовало сделать с теми командующими вверенных им Царем армий, которые интересовались нарастанием антимонархических стремлений в тылу армий, более, чем победами над немцами на фронте? Как надо было поступить с теми ветеринарными врачами, которые, собравшись для обсуждения мер борьбы с эпизоотиями, внезапно вынесли резолюцию, требовавшую образования радикального кабинета? Описания противоправительственной деятельности русской аристократии и интеллигенции могло бы составить толстый том, который следовало бы посвятить русским эмигрантам, оплакивающим на улицах европейских городов <<доброе старое время>>. Но рекорд глупой тенденциозности побила, конечно, наша дореволюционная печать.
Александр Михайлович Романов , "Книга воспоминаний", глава XII.
15 августа 1859 году умер декабрист Иван Иванович Пущин. Речь Рулеева матери :" Мне должно сказать Вам, что я Член Тайного общества, которое хочет ниспровержения деспота, счастья России и свободы всех её детей... Я служил отечеству, пока оно нуждалось в службе своих граждан, и не хотел продолжать её, когда увидел, что буду служить только для прихотей самовластного деспота..."
Комментарии 14
строй мог бы существовать до сих пор, если бы "красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин
или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или
авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразительной
болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях
заразы: мышах, крысах и насекомых...
Или ж, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской
аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы. Трон
Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но
носителей аристократических фамилий и придворных знати, банкиров, издателей,
адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи.
Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция
справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться
угодить многочисленным претенден...Ещё"...Императорский
строй мог бы существовать до сих пор, если бы "красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин
или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или
авантюристами типа Савинкова и Азефа. Как это бывает с каждой заразительной
болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях
заразы: мышах, крысах и насекомых...
Или ж, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской
аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы. Трон
Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но
носителей аристократических фамилий и придворных знати, банкиров, издателей,
адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи.
Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция
справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться
угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в
шестую Книгу российского дворянства (древние дворянские роды), и оппозиционным бюрократам, воспитанным в
русских университетах.
Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков
стариннейшего рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии?
Что надо было сделать с ректором Московского университета, который превратил
это старейшее русское высшее учебное заведение в рассадник революционеров?
Что нужно было сделать с профессорами наших
университетов, которые провозглашали с высоты своих кафедр, что Петр Великий
родился и умер негодяем? Что следовало сделать с нашими газетами, которые
встречали ликованиями наши неудачи на японском фронте?
Что следовало сделать с теми командующими вверенных им
Царем армий, которые интересовались нарастанием антимонархических стремлений в
тылу армий, более, чем победами над немцами на фронте? Как надо было поступить
с теми ветеринарными врачами, которые, собравшись для обсуждения мер борьбы с
эпизоотиями, внезапно вынесли резолюцию, требовавшую образования радикального
кабинета?
Описания противоправительственной деятельности русской
аристократии и интеллигенции могло бы составить толстый том, который следовало
бы посвятить русским эмигрантам, оплакивающим на улицах европейских городов
<<доброе старое время>>. Но рекорд глупой тенденциозности побила,
конечно, наша дореволюционная печать.
Александр Михайлович Романов , "Книга
воспоминаний", глава XII.