БОМКА

Наконец она увидела их… Маленькая серая кошечка и трое котят, а рядом сидел довольный Бомка.

Женщина почему-то схватилась за сердце…

Он вообще-то очень любил бегать на улицу, чем повергал свою хозяйку в сильнейшее волнение и даже депрессию, когда слишком долго там задерживался.
Но попробуй откажи коту, который вырос на улице и привык к её дыханию. Особенно он бывал активен весной. Когда почки распускаются, птицы поют красивые песни, а в душе...
Этакое брожение, ожидание перемен и любовь… Любовь расцветает, как прекрасный цветок.
Возвращался он после боёв весь поцарапанный, но гордый и очень довольный. Чего нельзя сказать о женщине, его хозяйке.
Она лечила его раны и уговаривала не

НАХЛЕБНИЦА

- Ты что, зараза, масло сливошное на хлеб-то мажешь? – тётка Маруся нависла над Асей

с искажённым от злобы лицом. - Маргарин на что? Ишь, нахлебница, и куда в тебя лезет, прорва?

- Я немножко, тётя, совсем чуть-чуть, маргарин невкусный такой, - Ася зажмурилась и втянула голову в худенькие плечики. Тётка попрекала её каждым куском, невзирая на то, что Асина мама регулярно присылала деньги с лихвой, и на еду, и на одёжку с обувкой.
- А ну сгинь с глаз моих, - распалялась тётка, - хлев нечищеный, двор не метён, а она расселась, барыня, вон отсюда, приблуда.
Ася прошмыгнула мимо красной от злобы родственницы, выскочила во двор и разрыдалась. Ну за что? За что она так с ней? Десятил

УРОК (Любовь)

Ни слезинки не проронила Люба, сидела со сжатыми губами.

Лишь Степанида старая бросила сыну в спину, чтобы шёл и не возвращался.

К вечеру Люба, так и сидевшая не шелохнувшись, отмерла, слёзы покатились.
- Ты вон чего, девка, выть брось, у тебя сама четвёртая теперь на руках и на шее.
- Как это, - спросила тихо.
- А так... Двое детей, старуха, да сама у себя. Нешто выть есть время?
- Так вы нас не выгоните? - прошептала.
- Я? Вас? Тебя с детьми? Ты что, Любка? Ополоумела? Это ты бы меня впору не выгнала. Я у тебя в приживалках...
- Что вы такое говорите... матушка.
Впервые назвала так Люба свекровь, а то всё по имени отчеству обращалась, Степанида аж задохнулась, но побор