версию. Вот фрагмент.
А тогда, в середине семидесятых, бабушка, жившая с нами и безумно любившая меня, подарила мне гитару и катушечный магнитофон «Яуза-6», всё в жизни сразу перевернулось. С моим другом Олегом мы стали переписывать пластинки западных рок-групп на катушки, пытались подобрать песни на гитаре, достать английские тексты и перевести их на русский язык. Поражало всё: что творили, играя на инструментах, великие гитаристы, барабанщики, клавишники и басисты, мастерство и манера исполнения вокалистов. А песни Битлз вообще сразили меня наповал тем, что встречаясь с каждой новой их композицией, мне казалось, что я её уже слышал, что она уже давно где-то глубоко сидела во мне. Советские вокально-инструментальные ансамбли казались дилетантами по всем параметрам, особенно по качеству записи и звучанию. В результате мы с Олегом стали пробовать писать свои песни, близкие по стилистике к Битлам, и у нас стало получаться, так как наши друзья и девчонки с удовольствием их слушали и просили исполнить на бис. И петь мы старались без советского пафоса, немного с хрипотцой, что тогда было абсолютно не приемлемо на отечественной эстраде. Первые тексты собственных песен были конечно о несчастной любви, сейчас даже немного забавно об этом вспоминать. Но девчонки тянулись к нам со страшной силой, и тогда мы поняли – что такое волшебная сила искусства.
Особенно остро мы это поняли, когда во всём Чертанове установили домашние телефоны, а определителей номера в них тогда ещё не было. И началась настоящая жесть: глупые девчонки, каким-то образом проникая в школьную учительскую, списывали из классных журналов телефонные номера мальчиков, которые им нравились. И вот как только ты приходил из школы, домашний телефон начинал разрываться от звонков. Причём, с тобой не хотели познакомиться или просто поговорить, а тупо молчали в трубку и иногда издавали какие-то звериные звуки. Так могло продолжаться до самой ночи. А если ты начинал крыть их матом, интенсивность звонков увеличивалась втрое, поэтому оставалось просто бросать трубку.
С моим отцом однажды приключился горький конфуз, когда в выходной день уже с утра начались телефонные диверсии. Он сначала просто бросал трубку, а раз на десятый, даже не сказав «Алло!», изрыгнул из своих недр такое ругательство, что даже я удивился его изобретательности. Но оказалось, что это звонили не телефонные террористки, а его сестра тётя Марина, которая, терпеливо выслушав «монолог Гамлета», со слезами сказала: «Спасибо, братец! Я и так знала, что ты меня безумно любишь, а сейчас имела возможность в этом лишний раз убедиться…»
Я ухмыльнулся, хлебнул пойла из бутылки, затянулся дотлевающей сигаретой, устремил взгляд на храм и продолжил:
- Короче, жизнь наша превратилась в сочинительство, бесконечные репетиции и записи на магнитофон новых шедевров. Вполне понятно, что учёба пошла по боку, а после одного из родительских собраний, которое посетил мой отец, он сломал сначала гитару, а потом ударил ногой по верхней металлической панели магнитофона, помяв её. К счастью, магнитофон остался в рабочем состоянии, гитару я долго клеил, но она уже не звучала так, как раньше. Бабушка долго после этого отчитывала отца, сказав, что это её подарки, и он не имеет права их ломать, что бы я там не натворил. Она, повторюсь, очень любила меня и умерла через три месяца после моего ухода в армию.
Что же касается отца, он все мои идеи и начинания всегда принимал в штыки, и хотя не плохо зарабатывал, ходить мне было не в чем. Особенно, когда нужно было как-то помодней одеться и идти на школьный танцевальный вечер. Все тогда мечтали о настоящих джинсах, ботинках на платформе, батниках, но я об этом родителям даже не заикался. Лучшее из одежды, что было тогда у меня, это индийские джинсы «Milton’s» противного сероватого цвета. Иногда на школьные вечера удавалось спереть у отца, пока он был в командировках, его потёртые модные туфли цвета красного дерева. Кстати, он в молодости неплохо играл на семиструнной гитаре, но в период моих первых шагов обучения на шестиструнке даже не пытался мне что-то подсказать или приободрить.
Хотя вспоминается такой случай. У родителей были гости, застолье, тосты, смех, а я в это время в своей комнате пытался разучить песню «Тишина» очень популярного в то время ансамбля «Ариэль». Вдруг в комнату заходят мать с отцом и говорят, что гости просят меня что-нибудь спеть. Я мяться не стал и исполнил песню, как умел, ожидая, по крайней мере, какого-то одобрения слушателей. Но по завершению моего выступления гости, снисходительно и жидко похлопав, сказали: «Ну ничего, научится…» Тогда это стало ещё большим стимулом к занятиям на инструменте. https://zelluloza.ru/books/13612/
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев