Открыта долгосрочная тема, в которой вы, участники группы, сможете делиться своими мыслями, переживаниями, знакомить со своими сочинениями, размещать статьи, цитаты и всё, что вам захочется.
Всё это будет касаться литературы и нас с вами-её любителей.
Все книги прочесть невозможно. Жизни не хватит. И тем не менее, я взялась перечитывать своего любимого Ромена Роллана " Жан-Кристоф". Многие читатели считают его скучным, ну, что же, значит я люблю скучные темы. Это долгие описания природы, чувств человеческих и обстановки вокруг человека. Потрясло впечатление главного героя, переехавшего из Германии во Францию, в Париж. Принято считать, что Париж- это место творцов и эстетов. Но Кристоф, попав в Париж, был неприятно удивлён: "Кристоф вышел на улицу. Плотный, пронизывающий октябрьский туман отдавал тем приторным парижским запахом, в котором вонь пригородных заводов смешивается с тяжким дыханием города. В десяти шагах ничего не было видно. Тусклые огни газовых рожков мигали, как гаснущие свечи. В полумраке двумя встречными потоками текли людские толпы. Экипажи сталкивались, наезжали один на другой, загромождали путь, застопоривали движение, словно плотина. Лошади скользили по обледеневшей грязи. Брань извозчиков, гудки и ...ЕщёВсе книги прочесть невозможно. Жизни не хватит. И тем не менее, я взялась перечитывать своего любимого Ромена Роллана " Жан-Кристоф". Многие читатели считают его скучным, ну, что же, значит я люблю скучные темы. Это долгие описания природы, чувств человеческих и обстановки вокруг человека. Потрясло впечатление главного героя, переехавшего из Германии во Францию, в Париж. Принято считать, что Париж- это место творцов и эстетов. Но Кристоф, попав в Париж, был неприятно удивлён: "Кристоф вышел на улицу. Плотный, пронизывающий октябрьский туман отдавал тем приторным парижским запахом, в котором вонь пригородных заводов смешивается с тяжким дыханием города. В десяти шагах ничего не было видно. Тусклые огни газовых рожков мигали, как гаснущие свечи. В полумраке двумя встречными потоками текли людские толпы. Экипажи сталкивались, наезжали один на другой, загромождали путь, застопоривали движение, словно плотина. Лошади скользили по обледеневшей грязи. Брань извозчиков, гудки и звонки трамваев сливались в оглушительный шум. Этот шум, эта давка, этот запах ошеломили Кристофа. Он остановился на мгновенье, но его тотчас подхватил и понес людской поток. " "Кристоф машинально остановился. Это был магазин фотографии и почтовых открыток, изображавших девиц в рубашках и без оных; здесь же можно было увидеть иллюстрированные издания, пестревшие непристойными карикатурами. Дети и молодые женщины спокойно рассматривали все это. Тощая рыжеволосая девица, увидя погруженного в созерцание Кристофа, предложила ему пройтись. Он ничего не понимал и только смотрел на нее. Тупо улыбаясь, она взяла его под руку. Он высвободился и вошел дальше, весь красный от гнева. Бесконечной вереницей тянулись кафешантаны с кричащими афишами у входа. Толпа становилась все гуще, Кристоф выражался множеству порочных физиономий, подозрительных фланеров, гнусных, оборванцев, намазанных и до тошноты надушенных девиц." "Одно впечатление все сильнее овладевало Кристофом, по мере того как он пристальнее приглядывался к тем идеям, которые служили бродилом для парижского искусства: женщина властвовала над этим космополитическим обществом. Она занимала в нем несоразмерно большое место. Она уже не довольствовалась ролью подруги мужчины. Она навязывала мужчине как верховный закон свое стремление наслаждаться. И мужчина соглашался. Когда народ старится, он вручает свою волю, свою веру, самое свое существование той, что расточает наслаждение. Мужчины создают искусство, зато женщины создают мужчин (если только сами не берутся за создание произведений искусства, как это имело место в тогдашней Франции); вернее, не создают, а предают их. Разумеется, вечно женственное всегда являлось возвышающим началом для лучших из мужчин; но для обыкновенных людей и для упадочных эпох есть, как кто-то сказал, женственное начало иного порядка — оно тоже вечно, но оно тянет их вниз. Это-то женственное начало и было духовным вождем, самодержавной властью Республики."
Прошло время таких монументальных романов. Время стало очень динамичным, ускоренным. Ни писать, ни читать такое не будут. Элементарно времени не хватит.
Я ВЫБИРАЮ БЕЛЫЙ Есть две руки.Одна толкает в бездну, Другая держит так, что вся трещит одежда. Я рвусь вперёд, боюсь -а вдруг исчезну Или останусь слабой, как и прежде. Вокруг замкнулся дух противоречий, Он всё плотнее и всё ближе к телу Не различая шёпота наречий, Я выбираю цвет, который белый.... В его объятья крепко заключаюсь, Теряя всю критичность досконально. Я так удобно в нём располагаюсь, Не в центре, а слегка диагонально.
Жизнь коротка, и по ту сторону её никого не спросят о количестве одолённых книг. И поэтому неумно и вредно тратить время на чтение, не представляющее ценности. При этом я имею в виду не только плохие книги, а прежде всего качество самого чтения. "Магия книги"Герман Гессе.
Когда душа твоя устанет быть душой, Став безразличной к горести чужой, И майский лес с его теплом и сыростью Уже не поразит своей неповторимостью. Когда к тому ж тебя покинет юмор, А стыд и гордость стерпят чью-то ложь, — То это означает,что ты умер… Хотя ты будешь думать,что живешь. Андрей Дементьев. 1964 год.
Иногда полезно не обозначать автора цитаты. Кто-то знает, а кто-то нет и захочет сам узнать. Меня на днях развели на письме Н. В. Гоголя (ещё один из моих любимых писателей) и даже успели вызвать эмоцию. Потом признались и я это перепроверила. Но уж письма все знать я не могу. Это точно. *)
...Но когда Губерман вдруг открывает новое для себя имя, он способен говорить о книге долго, бескорыстно, упоённо и на мой ревнивый взгляд – неумеренно. Вообще, он из тех, кто способен влюбляться в литературное явление. Звонит недавно, спрашивает – что поделываю. Говорю – читаю хорошую книжку. Он говорит – и я, знаешь, читаю хорошую книжку, Лоренса Дарелла. Я вошёл в его «Александрийский квартет», и мне так хорошо в этом пространстве, вылезать не хочется! (из рассказа Дины Рубиной "...Выпивать и закусывать...", посвящённом Игорю Губерману) ................................................ Этот мир - комедия для тех, кто умеет мыслить, и трагедия для тех, кто умеет чувствовать. Дина Рубина. "Наполеонов обоз"
Каждый смотрит на всё из точки своих координат. Вот и я объясню свою алгоритмику в данном вопросе. Когда я вижу текст, который меня заинтересовал и который в данной публикации не имеет автора, я лезу в этот океан, под названием "интернет" и отыскиваю много информации про автора и его текст. Плюс в этом тот, что я на этом пути непременно встречаю очень много интересного, чего я бы не встретила, не пройдя по этой теме. Не далее как вчера, я полезла почитать афоризмы Козьмы Пруткова и встретила стихотворение Владимира Кострова "Жизнь такова",которое я не знала. Вот. Я иногда люблю ломать стереотипы и провоцировать у людей их внутреннего исследователя. И вижу я, что это хорошо!)
Далее, смещаю фокус своего внимания на своё авторство и размышляю, что я буду испытывать, если кто-то разместит моё стихотворение без моего прекрасного имени? - А всё тоже-если кто-то им заинтересуется, пойдёт искать (а это делается очень просто), то он выйдет на мою страницу на Стихи. ру и...ЕщёКаждый смотрит на всё из точки своих координат. Вот и я объясню свою алгоритмику в данном вопросе. Когда я вижу текст, который меня заинтересовал и который в данной публикации не имеет автора, я лезу в этот океан, под названием "интернет" и отыскиваю много информации про автора и его текст. Плюс в этом тот, что я на этом пути непременно встречаю очень много интересного, чего я бы не встретила, не пройдя по этой теме. Не далее как вчера, я полезла почитать афоризмы Козьмы Пруткова и встретила стихотворение Владимира Кострова "Жизнь такова",которое я не знала. Вот. Я иногда люблю ломать стереотипы и провоцировать у людей их внутреннего исследователя. И вижу я, что это хорошо!)
Далее, смещаю фокус своего внимания на своё авторство и размышляю, что я буду испытывать, если кто-то разместит моё стихотворение без моего прекрасного имени? - А всё тоже-если кто-то им заинтересуется, пойдёт искать (а это делается очень просто), то он выйдет на мою страницу на Стихи. ру и прочтёт и другие мои произведения. Другое дело, если кто-то под ним напишет другое имя. И пусть даже это имя будет-Анна Ахматова. Мне это не понравится и я захочу с этим разобраться. Спасибо за внимание.
Светлые добрые красивые мысли приходят в голову не только признанным метрам или известным личностям. Каждый из нас- Вселенная. Очень важно суметь открыть в себе искру Божью, или встретить человекс, способного помочь заглянуть за рамки привычного.
Комментарии 658
Потрясло впечатление главного героя, переехавшего из Германии во Францию, в Париж.
Принято считать, что Париж- это место творцов и эстетов.
Но Кристоф, попав в Париж, был неприятно удивлён:
"Кристоф вышел на улицу. Плотный, пронизывающий октябрьский туман отдавал тем приторным парижским запахом, в котором вонь пригородных заводов смешивается с тяжким дыханием города. В десяти шагах ничего не было видно. Тусклые огни газовых рожков мигали, как гаснущие свечи. В полумраке двумя встречными потоками текли людские толпы. Экипажи сталкивались, наезжали один на другой, загромождали путь, застопоривали движение, словно плотина. Лошади скользили по обледеневшей грязи. Брань извозчиков, гудки и ...ЕщёВсе книги прочесть невозможно. Жизни не хватит. И тем не менее, я взялась перечитывать своего любимого Ромена Роллана " Жан-Кристоф". Многие читатели считают его скучным, ну, что же, значит я люблю скучные темы. Это долгие описания природы, чувств человеческих и обстановки вокруг человека.
Потрясло впечатление главного героя, переехавшего из Германии во Францию, в Париж.
Принято считать, что Париж- это место творцов и эстетов.
Но Кристоф, попав в Париж, был неприятно удивлён:
"Кристоф вышел на улицу. Плотный, пронизывающий октябрьский туман отдавал тем приторным парижским запахом, в котором вонь пригородных заводов смешивается с тяжким дыханием города. В десяти шагах ничего не было видно. Тусклые огни газовых рожков мигали, как гаснущие свечи. В полумраке двумя встречными потоками текли людские толпы. Экипажи сталкивались, наезжали один на другой, загромождали путь, застопоривали движение, словно плотина. Лошади скользили по обледеневшей грязи. Брань извозчиков, гудки и звонки трамваев сливались в оглушительный шум. Этот шум, эта давка, этот запах ошеломили Кристофа. Он остановился на мгновенье, но его тотчас подхватил и понес людской поток. "
"Кристоф машинально остановился. Это был магазин фотографии и почтовых открыток, изображавших девиц в рубашках и без оных; здесь же можно было увидеть иллюстрированные издания, пестревшие непристойными карикатурами. Дети и молодые женщины спокойно рассматривали все это. Тощая рыжеволосая девица, увидя погруженного в созерцание Кристофа, предложила ему пройтись. Он ничего не понимал и только смотрел на нее. Тупо улыбаясь, она взяла его под руку. Он высвободился и вошел дальше, весь красный от гнева. Бесконечной вереницей тянулись кафешантаны с кричащими афишами у входа.
Толпа становилась все гуще, Кристоф выражался множеству порочных физиономий, подозрительных фланеров, гнусных, оборванцев, намазанных и до тошноты надушенных девиц."
"Одно впечатление все сильнее овладевало Кристофом, по мере того как он пристальнее приглядывался к тем идеям, которые служили бродилом для парижского искусства: женщина властвовала над этим космополитическим обществом. Она занимала в нем несоразмерно большое место. Она уже не довольствовалась ролью подруги мужчины. Она навязывала мужчине как верховный закон свое стремление наслаждаться. И мужчина соглашался. Когда народ старится, он вручает свою волю, свою веру, самое свое существование той, что расточает наслаждение. Мужчины создают искусство, зато женщины создают мужчин (если только сами не берутся за создание произведений искусства, как это имело место в тогдашней Франции); вернее, не создают, а предают их. Разумеется, вечно женственное всегда являлось возвышающим началом для лучших из мужчин; но для обыкновенных людей и для упадочных эпох есть, как кто-то сказал, женственное начало иного порядка — оно тоже вечно, но оно тянет их вниз. Это-то женственное начало и было духовным вождем, самодержавной властью Республики."
Есть две руки.Одна толкает в бездну,
Другая держит так, что вся трещит одежда.
Я рвусь вперёд, боюсь -а вдруг исчезну
Или останусь слабой, как и прежде.
Вокруг замкнулся дух противоречий,
Он всё плотнее и всё ближе к телу
Не различая шёпота наречий,
Я выбираю цвет, который белый....
В его объятья крепко заключаюсь,
Теряя всю критичность досконально.
Я так удобно в нём располагаюсь,
Не в центре, а слегка диагонально.
"Магия книги"Герман Гессе.
Став безразличной к горести чужой,
И майский лес с его теплом и сыростью
Уже не поразит своей неповторимостью.
Когда к тому ж тебя покинет юмор,
А стыд и гордость стерпят чью-то ложь, —
То это означает,что ты умер…
Хотя ты будешь думать,что живешь.
Андрей Дементьев. 1964 год.
и больше-никакова. "
Меня на днях развели на письме Н. В. Гоголя (ещё один из моих любимых писателей) и даже успели вызвать эмоцию. Потом признались и я это перепроверила.
Но уж письма все знать я не могу. Это точно. *)
Дени Дидро
***
У кого есть библиотека и сад, тот больше ни в чём не нуждается.
Цицерон
Вообще, он из тех, кто способен влюбляться в литературное явление.
Звонит недавно, спрашивает – что поделываю.
Говорю – читаю хорошую книжку.
Он говорит – и я, знаешь, читаю хорошую книжку, Лоренса Дарелла. Я вошёл в его «Александрийский квартет», и мне так хорошо в этом пространстве, вылезать не хочется!
(из рассказа Дины Рубиной "...Выпивать и закусывать...", посвящённом Игорю Губерману)
................................................
Этот мир - комедия для тех, кто умеет мыслить, и трагедия для тех, кто умеет чувствовать.
Дина Рубина. "Наполеонов обоз"
Надпись на одной из кормушек в Чехии.
Когда я вижу текст, который меня заинтересовал и который в данной публикации не имеет автора, я лезу в этот океан, под названием "интернет" и отыскиваю
много информации про автора и его текст. Плюс в этом тот, что я на этом пути непременно встречаю очень много интересного, чего я бы не встретила, не пройдя по этой теме.
Не далее как вчера, я полезла почитать афоризмы Козьмы Пруткова и встретила стихотворение Владимира Кострова "Жизнь такова",которое я не знала. Вот.
Я иногда люблю ломать стереотипы и провоцировать у людей их внутреннего исследователя. И вижу я, что это хорошо!)
Далее, смещаю фокус своего внимания на своё авторство и размышляю, что я буду испытывать, если кто-то разместит моё стихотворение без моего прекрасного имени? - А всё тоже-если кто-то им заинтересуется, пойдёт искать (а это делается очень просто), то он выйдет на мою страницу на Стихи. ру и...ЕщёКаждый смотрит на всё из точки своих координат. Вот и я объясню свою алгоритмику в данном вопросе.
Когда я вижу текст, который меня заинтересовал и который в данной публикации не имеет автора, я лезу в этот океан, под названием "интернет" и отыскиваю
много информации про автора и его текст. Плюс в этом тот, что я на этом пути непременно встречаю очень много интересного, чего я бы не встретила, не пройдя по этой теме.
Не далее как вчера, я полезла почитать афоризмы Козьмы Пруткова и встретила стихотворение Владимира Кострова "Жизнь такова",которое я не знала. Вот.
Я иногда люблю ломать стереотипы и провоцировать у людей их внутреннего исследователя. И вижу я, что это хорошо!)
Далее, смещаю фокус своего внимания на своё авторство и размышляю, что я буду испытывать, если кто-то разместит моё стихотворение без моего прекрасного имени? - А всё тоже-если кто-то им заинтересуется, пойдёт искать (а это делается очень просто), то он выйдет на мою страницу на Стихи. ру и прочтёт и другие мои произведения.
Другое дело, если кто-то под ним напишет другое имя. И пусть даже это имя будет-Анна Ахматова. Мне это не понравится и я захочу с этим разобраться.
Спасибо за внимание.
Мы не спорим. Я это не люблю. Просто беседуем. Мне интересно.