Давай останемся никем. Возможно, мне так будет проще. Я научилась ставить прочерк, и расставаться… насовсем. Я научилась отпускать… нельзя дружить после постели… мы многое сказать успели, о чем бы стоило молчать. Давай останемся в стихах, в тех, что написаны некстати, где буквы «лю…» на автомате влезали в строчки впопыхах. В тех, где невыверенность фраз с лихвой скрывали междометья… жаль… ты, читая, не заметил когда в них стало «не про нас». Нам ни к чему с тобой дружить, и я н...ЕщёДавай останемся никем. Возможно, мне так будет проще. Я научилась ставить прочерк, и расставаться… насовсем. Я научилась отпускать… нельзя дружить после постели… мы многое сказать успели, о чем бы стоило молчать. Давай останемся в стихах, в тех, что написаны некстати, где буквы «лю…» на автомате влезали в строчки впопыхах. В тех, где невыверенность фраз с лихвой скрывали междометья… жаль… ты, читая, не заметил когда в них стало «не про нас». Нам ни к чему с тобой дружить, и я не верю в дружбу эту – ты знаешь до черта секретов, тех, что я пробую забыть. Давай без лишних глупых сцен – поверь, не так уж это сложно – давай оставим чувства в прошлом... давай останемся никем.
подержи меня за руку, я не стану требовать большего, просто ветер сегодня лютует на этой планете, сор выметая – и вой гортанный по позвонкам пробегает током. как же ты можешь дышать так ровно?.. я заползаю в угол, мне снова холодно... только бы выжить – только зацепиться за что-то твёрже облака никотина в лёгких. мне мерещится запах хлорки всюду, где нет тебя. но я тоже не из тех, кто даёт обеты. сползающее одеяло рассвета встряхивает лютый дворник ветер, выметая меня с планеты…
До свиданья, моё светлоокое иго. Растворяются в сумерках руки и голос. В результате глубинных процессов и сдвигов жизнь моя от твоей наконец откололась – так бывает со льдом – вроде трещина в палец, а потом полынья, перепрыгнуть непросто, а потом не доплыть, до свиданья, попались… Я от твёрдой земли отделилась, как остров, вместе с нашим безумием, явным и тайным, с нашим спутанным лепетом, сбросив оковы… Этот остров, конечно же, необитаем. Он печально, до судорог – материковый.
Лицо с утра измалёвано красками и придушено весёлыми масками Я уже не знаю, на кого похожа сижу на конфетах шмыгаю носом /в согнутые коленки/ мои новые жизни с понедельников сим-карты запутались. Да, мы с тобой долго мучились И никогда не верилось в наше расставание ТАК, как верится сейчас…
Однажды ты поймёшь, как я тебе нужна но будет, мальчик, поздно.
Не надо, любимый. Я больше не буду. Я трубку повешу и все позабуду, Я высушу слезы подаренным феном, Я выкричу муку соседям и стенам, Накрашу ресницы, чтоб больше не плакать, И выброшу тело в осеннюю слякоть, И буду, как мантру, шептать "ненавижу", И буду придерживать пальцами крышу, И буду обратно запихивать сердце, И тихим безумием медленно греться, Смеяться, крошить свои сны на кусочки И ночи сидеть над единственной строчкой, И память царапать стальными когтями, И врать своей кошке, подруге и маме, Таблетки глотать, чтоб захлопнулись веки, Чтоб утром себя ощутить человеком - Не ветошью старой, не скомканной тряпкой, А в общем и целом все будет в порядке. Ты можешь еще раз - вот в этом же роде Сказать... Ты же видишь, я выжила, вроде, И можно по-новой уродовать душу... Да ты не кричи, ты хоть раз-то послушай - Пойми,если любят - немножко жалеют, Во мне твои фразы свернулись, как змеи- Возможно, ужалят, возможно, задушат... Слова палача? Инквизитора? Мужа? Не надо, любимы...ЕщёНе надо, любимый. Я больше не буду. Я трубку повешу и все позабуду, Я высушу слезы подаренным феном, Я выкричу муку соседям и стенам, Накрашу ресницы, чтоб больше не плакать, И выброшу тело в осеннюю слякоть, И буду, как мантру, шептать "ненавижу", И буду придерживать пальцами крышу, И буду обратно запихивать сердце, И тихим безумием медленно греться, Смеяться, крошить свои сны на кусочки И ночи сидеть над единственной строчкой, И память царапать стальными когтями, И врать своей кошке, подруге и маме, Таблетки глотать, чтоб захлопнулись веки, Чтоб утром себя ощутить человеком - Не ветошью старой, не скомканной тряпкой, А в общем и целом все будет в порядке. Ты можешь еще раз - вот в этом же роде Сказать... Ты же видишь, я выжила, вроде, И можно по-новой уродовать душу... Да ты не кричи, ты хоть раз-то послушай - Пойми,если любят - немножко жалеют, Во мне твои фразы свернулись, как змеи- Возможно, ужалят, возможно, задушат... Слова палача? Инквизитора? Мужа? Не надо, любимый. Я больше не буду По-детски безмозгло цепляться за чудо, Которого нет - и, наверно, не надо, И может, так лучше, что нет меня рядом.
малыш, есть и те, кто нас умеет спасать… Говоришь: «прости»…Зачем?! Бросай. уходи! Не целуй, не смотри, жму на газ! Это заговор наш, наших желаний. В одну воду дважды не надо. Проваливай. Останься теперь позади. уходи в мир других мужчин, пиши белые стихи и веселись красным вином, нервным творчеством, как осень за окном…
А она в мою рубашку временно,
И скоропостижно вдруг поселится,
Наших душ две птицы неуверенных,
В небо словно в первый раз летят.
И в сердцах двух ледовито-северных,
Дефицит любви теплом заменится,
И поля цветочные постелены,
И магниты всей земли хотят.
Пить с ней вино, лежать в её коленях головой,
Рассветы собирать с её ресниц,
И засыпать, как в сказке неземной.
Плыть по морям, плыть по её морям своей волной,
Звенеть от счастья тонкою струной,
Пьянеть от мысли, что она со мной.
И пусть не трезвит нас календарное,
Осени краями пусть не сходятся,
И не посещают мысли странные,
Что не бесконечно это всё.
Не найдут экраны нас радарные,
Никому не скажем где находимся,
Унесём с собою только главное,
То что у меня и у неё.
В спину смотрю. Собакой больною. Как бы «забытой» на даче… под зиму. Нет, не бросаюсь, не лаю, не вою. В спину смотрю. А может быть, мимо. Скроешься скоро. За поворотом. Я заклинаю – иди чуть быстрее. Нет, не сумею остаться – порода. Но и по следу бежать не посмею. Я заклинаю – оставь меня в прошлом – Сказанным словом, спетою песней. Смелый . Сможешь. Я чувствую кожей. Кожа не знает «однажды» и «если». Кожа доверилась трепету пальцев По позвонкам, по изгибам… до дрожи. Что мне дороже? Я не понимаю – Если не я… (расскажи мне!) ну, кто же? В спину смотрю. Собакой замерзшей. В сетке сосудов слепыми глазами. Шарф завяжи – опять заболеешь. И не кричи, что ты ВсЁ дОкАзАл Первому встречному, каждой случайной, С кем просыпаешься сереньким утром. Может, истерика?! Может, отчаянье?! Может, я сука… Но всё же мНе ТрУдНо В спину смотреть. Не скулить – «держать марку». Не прожигать окурками улицу. И выворачивать жизнь наизнанку Фразочкой «если-однажды-всё-сбудется».
Твои запутанные волосы,
Твои обветренные губы,
Закат, разорванный на полосы,
Камней холодные уступы
Сливаются в одно касание,
Неповторимо незабвенное,
И, может быть, это раскаянье,
А, может быть, это вселенная,
А может просто — это истина,
Лишь позабытая за давностью,
Которую так сложно вынести,
Которая мне станет радостью.
Когда же жизнь иссякнет полностью,
Перечеркнут все мои судьбы
Твои растрепанные волосы,
Твои обветренные губы…
Аль Квотион.
Мы выжили. Обломки позади остались. Не собрать. Под одеялом живу. You're still the one - мотает диск трэк на повторе - чтоб не заживало. Слоняешься дурёхой между дней сурков, один-в-один, как сон, по той же наклонности. Основ в помине нет, чего искать их по углам/прохожим/ делам-звонкам/попыткам в никуда/ заменам/городам/вещам/бумагам... *дождись меня* такая ерунда в сравнении с *я жду тебя*... Ты - тягой/ простудой/бредом/жаждой - в закромах. Углы круглеют, резкость отступает, шестое - в спячке... близится зима. Все кончено. Да знаю, знаю, знаю! - замкнуло. Разве есть, скажи мне, толк? Как птица - небо, днище ищет камень на шее... still the one...
...Но... однажды коснувшись её любви, он совсем не может любить других...
Вот теперь как хочешь, так и живи... приручай непокорных, ласкай нагих... ярче, женственнее, нежней
...Ни одна не выльется, чтоб до дна... а в калейдоскопе ночей и дней - жизнь...а в сердце по-прежнему...лишь она... Алым парусом в душу...сквозь жизнь и ночь...
..Да какие там пироги...борщи Крыши...небо...рассветы...дождь...
Ни одна не заменит, как не ищи...
и забыть бы, поставить финальный штрих... Не искать в сетях её корабли...
Но ...невыносимо любить других... лишь коснувшись однажды её любви...
В момент, кoгда я намертво разочаровалась в мужчинах, в моей жизни появился ты. Осторожно, размеренно, маленькими шагами ты входил в мою жизнь. Аккуратно направлял меня в нужную сторону и оберегал от любого разочарования, будь то окружающие, друзья или родители.
Я поняла, что хочу быть за твoей спиной, как за стеной. Такой большой скалой. Когда в моей жизни происходило что-то хорошее, то первым делом я делилась этим с тобой. Когда случалось что-то грустное, то я искала утешение только в твоих словах.
Первое объятие. Такое рoбкое, нелепое, нежное и странное. Первый поцелуй. Манящий взгляд, полон желания и влечения. Первый секс. Занятие любовью сюда больше подходит. Ласково, красиво, аккуратно. Томный взгляд, глубокое дыхание. Первое незначительное разочарование. Первая ссора. Последнее расставание.
Я все боялась влюбиться в тебя. Боялась ответственности. Доверие было подорвано опытом предыдущих мерзких oтношений. Ругалась, кричала, злила, капризничала. Не ценила. Не берегла. Ин...ЕщёВ момент, кoгда я намертво разочаровалась в мужчинах, в моей жизни появился ты. Осторожно, размеренно, маленькими шагами ты входил в мою жизнь. Аккуратно направлял меня в нужную сторону и оберегал от любого разочарования, будь то окружающие, друзья или родители.
Я поняла, что хочу быть за твoей спиной, как за стеной. Такой большой скалой. Когда в моей жизни происходило что-то хорошее, то первым делом я делилась этим с тобой. Когда случалось что-то грустное, то я искала утешение только в твоих словах.
Первое объятие. Такое рoбкое, нелепое, нежное и странное. Первый поцелуй. Манящий взгляд, полон желания и влечения. Первый секс. Занятие любовью сюда больше подходит. Ласково, красиво, аккуратно. Томный взгляд, глубокое дыхание. Первое незначительное разочарование. Первая ссора. Последнее расставание.
Я все боялась влюбиться в тебя. Боялась ответственности. Доверие было подорвано опытом предыдущих мерзких oтношений. Ругалась, кричала, злила, капризничала. Не ценила. Не берегла. Иногда обижала. Нравилось, что твоё влечение ко мне было безумно сильным. Сильнее моего желания быть рядом с тобой.
И вот спустя месяц самоанализа пoняла только, что любить тебя надо было. Броситься в омут с головой, уйти от стереотипов, где-то звонить первой после ссоры, где-то понимать тебя лучше и адекватно оправдывать твоё "я устал". Меньше ревновать и крепче держать тебя за руку.
Ко мне все вернулось, и мы поменялись местами. Теперь я осталась один на один с этим опытом прошлых oтношений и с чувством невозвратной потери. Недолюбленная. Недоласканная.
Как там сказал Стеклянников? "Что имеем не храним, а потерявши плачем, Ведь так устроен мир и не мoжет быть иначе. Терзая муками итак растрёпанную душу, Не знаю, почему всегда я счастье своё рушу".
Я как было стою перед ряженой перед суженой. Обездвижила взглядом, слезами обезоружила. «Что ж ты, глупая, к полнолунию напророчила? Дело к ночи-то.
Ну, смотри, коль хотела, я суженый твой, я ряженый,– Кровь с лица вытираю ладонью – так что ты скажешь мне? Не такого ждала? В книгу жизни беду накликала? Счастье выпало»
А девИца стоит. На пол капают слезы горькие. Страх ланиты покрыл белой краскою, губы – коркою. Шелохнуться не может. А в горнице стол осиновый Пахнет псиною.
«Страшно, радость моя? Оттого-то глаза печальные? Вот подарок тебе, горемычная, на венчание. - Я швыряю к туфлям ее, - только что задран стаею - Тушку заячью. -
Что застыла, Маруся? Скорее садись мне на спину. Ты увидишь, как листья в ночи заиграют красками. А ведь в наших краях предо мною любая девица Степью стелется»
Побледнела луна. Тишина воцарилась в горнице. Встрепенулась Маруся, взметнулась как птица-горлица. В отражение в зеркале, вскрикнув, подсвечник кинула Ночка минула.
Тут сбежались п...ЕщёЯ как было стою перед ряженой перед суженой. Обездвижила взглядом, слезами обезоружила. «Что ж ты, глупая, к полнолунию напророчила? Дело к ночи-то.
Ну, смотри, коль хотела, я суженый твой, я ряженый,– Кровь с лица вытираю ладонью – так что ты скажешь мне? Не такого ждала? В книгу жизни беду накликала? Счастье выпало»
А девИца стоит. На пол капают слезы горькие. Страх ланиты покрыл белой краскою, губы – коркою. Шелохнуться не может. А в горнице стол осиновый Пахнет псиною.
«Страшно, радость моя? Оттого-то глаза печальные? Вот подарок тебе, горемычная, на венчание. - Я швыряю к туфлям ее, - только что задран стаею - Тушку заячью. -
Что застыла, Маруся? Скорее садись мне на спину. Ты увидишь, как листья в ночи заиграют красками. А ведь в наших краях предо мною любая девица Степью стелется»
Побледнела луна. Тишина воцарилась в горнице. Встрепенулась Маруся, взметнулась как птица-горлица. В отражение в зеркале, вскрикнув, подсвечник кинула Ночка минула.
Тут сбежались подружки: Маруська, ну как твой суженый? - Лысый? Старый? Горбатый? Хромой? Контуженный?» Лишь печально вздохнув, на осколки взглянула маменька: «Не поранилась?»
А Маруся глядит, как девчата хохочут весело, И невольно смеется: «Ох, девоньки, что пригрезилось» Но сметая осколки, взглянуть в отражение девица Не осмелится.
Как забрезжил рассвет, успокоилось сердце юное. Поселились в нем ласковой мамы слова разумные. Лишь собаки, скуля, по двору волокут, играючи, Тушку заячью. Саша Бесt
Не ждать вестей. Всё чаще ставить чайник. Искать, - везде Искать тебя. Ночами Смотреть в окно - Тянуться взглядом выше И знать одно: Мне без тебя не выжить.
Медленно, медленно, лаской пытаема, сдамся, не выдержав натиска жадного... Спутаю пальцами замыслы с тайнами, сочно-порочная, яблоко-паданка. Птицей прикинусь – и к чёрту условности глупых обетов... Раскрою объятия и – без оглядки по краешку пропасти, воздух взметая крылами несмятыми... Как в лихорадке пылаю и брежу я, ночи так мало для грехопадения... Грубая, тонкая, злая и нежная, я нахожусь в помрачении временном от обжигающих стонов и ярости, от неприступности нашего логова, от осознанья немыслимой парности...
* * * Утром закончится всё безытогово, слухи столпятся, меня упрекая, но вычеркну к чёрту мешавшие вечности, руки согрею в огне нераскаянном, и дотянусь до распутного вечера – жарко-прохладного, нежного, синего, коды влечения выучу заново... К тёплым губам прикоснусь обессиленно и успокоюсь нежданно-негаданно
Архангельская конница Затмила небеса. Бессонница, бессонница - Хоть выколи глаза! И я свою бессонницу, Как лошадь в поводу, По вымершему городу Выгуливать веду. Поверь, мне так не хочется С тревогою в груди Бродить с моей бессонницей По Млечному пути. Но что же тут поделаешь, Когда не спится ей, Бесплодной и бессмысленной Бессоннице моей. Кто-то где-то богу молится, Кто-то где-то дрянью колется, Кто-то где-то пьяный ломится В чью-то дверь в ночи. Только нам с моей бессонницей Ничего уже не хочется, В потолок уставим очи И молчим. Любовница постылая, Бессонница моя, Не муза белокрылая, А так - галиматья. Как в одиночной камере В плену пустых ночей Лежу в объятьях каменной Бессонницы моей. Кормлю ее таблетками, Пою хмельным вином, Но лишь ночами редкими Я забываюсь сном. И снится мне околица Далекого села, Где первая бессонница В постель ко мне легла
Заходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. Летучие мыши из темноты свистят. Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь. В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается. Этого ты хотел? Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, дем...ЕщёЗаходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. Летучие мыши из темноты свистят. Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь. В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается. Этого ты хотел? Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь – дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма… Любовь, от которой ты бы сошел с ума.
Ты молча идешь по лестнице – не свернуть. Мучительно легок, страшен и долог путь. В глазах ее море – выдохнуть и тонуть.
Где-то там, в дивном граде, где вечное лето, Где взбивают в перину пушистые волны, Где туман, словно бархат, влетают в рассветы И где тайнами звёзд укрывается полночь
Там есть ты. Мой далекий, мой близкий, мой милый, Мой безумный, как встречный, порывистый ветер. Мой горячий, лихой, моя страсть, моя сила, Мои сотни бутонов в душе и соцветий.
Вереница из снов, что даруют мне звёзды - Это нежность твоя, сладкий кокон объятий. Ты - мой плен, расхититель, паломник, мой воздух! И молитвы мои под истертым распятьем.
Моя жизнь, мои мысли, биение сердца, Мой родной до звенящего, звонкого смеха. Моя дрожь в миллионы взрывных килогерцев. Моя лучшая в долгих скитаниях веха.
Где-то там, в дивном граде, где вечное лето, Где радушно встречает гостей первый встречный, Где дороги петляют в ночи без разметок, Там есть ты. Мой пьянящий, шальной, мой навечный. ЛюСанна
В парке пустынно И только редкие прохожие, Вдруг нарушают тишину.. Я кажется уже остыла, Все эти чувства как позывы ложные - Былого больше не вернуть.. Как увяданье чайной розы.. Да и наверно ни к чему.. Внутри какие-то метаморфозы, Цепляют и покоя не дают. Остывший латте, так похож на нас - Им не согреться.. Прости нас Боже, ты всевышний Глас.. Ответь же, почему так больно сердцу?
А на мне лишь рубашка в клетку и какой-то облезлый нимб, ты всегда попадаешь метко в тех, кто был бы с тобой любым, в тех, кто слепо в тебя поверил и отдал бы все до гроша... Ты всегда закрываешь двери, если в гости пришла душа. А на мне лишь фата до пола и букет из увядших роз, рай наверное переполнен, так вот счастье и сорвалось. И не страшно идти на плаху, отболело, сошло на нет. Просто взяли внутри и махом отключили целебный свет. Просто взяли и растворили все хорошее в синей мгле, в сердце бьется чужое имя, губы шепчут его во сне, ноги снова идут куда-то, а под ними разверзся ад. Мне хватило всего лишь взгляда, чтобы сжечь все мосты назад. А на старой кассетной пленке голос хриплый поет о нас, я хотела родить ребенка с твоим ангельским цветом глаз... Я мечтала, что ты вернешься, я почти что сошла с ума.. Я всегда выбирала прошлое - и не знала, зачем жила. Я хочу рассказать как больно отпускать то, что не твое. И что сыплют на раны с
...Ещё
А на мне лишь рубашка в клетку и какой-то облезлый нимб, ты всегда попадаешь метко в тех, кто был бы с тобой любым, в тех, кто слепо в тебя поверил и отдал бы все до гроша... Ты всегда закрываешь двери, если в гости пришла душа. А на мне лишь фата до пола и букет из увядших роз, рай наверное переполнен, так вот счастье и сорвалось. И не страшно идти на плаху, отболело, сошло на нет. Просто взяли внутри и махом отключили целебный свет. Просто взяли и растворили все хорошее в синей мгле, в сердце бьется чужое имя, губы шепчут его во сне, ноги снова идут куда-то, а под ними разверзся ад. Мне хватило всего лишь взгляда, чтобы сжечь все мосты назад. А на старой кассетной пленке голос хриплый поет о нас, я хотела родить ребенка с твоим ангельским цветом глаз... Я мечтала, что ты вернешься, я почти что сошла с ума.. Я всегда выбирала прошлое - и не знала, зачем жила. Я хочу рассказать как больно отпускать то, что не твое. И что сыплют на раны солью те, кто боли не признает. За тебя я молилась, глупо разбивая колени в кровь. Ты всегда заходил без стука, ты всегда уходил без слов.
Я не хочу больше этих горячих рук, Всех твоих липких и глупых сук, которым ты обещаешь встречи... Подавись. Я сваливаю. Добрый вечер. Теперь - их ноги тебе на сильные плечи. Их истерики быстро и очень надежно лечат От меня - которая долго может молчать. И просто дышать тобой. Просто дышать. И ты можешь не лить, какими мы будем друзьями. Не выпью. Тебя вырываю с корнями Из горла, из самого сердца, из живота. Болит. Подыхает. И тянется до потолка И долбится в стены сердце из самой груди. И падает на пол... Ты никого не любил. Я была круче. Я помню прикосновенья, Твой запах и линии тела... Б
...Ещё
Я не хочу больше этих горячих рук, Всех твоих липких и глупых сук, которым ты обещаешь встречи... Подавись. Я сваливаю. Добрый вечер. Теперь - их ноги тебе на сильные плечи. Их истерики быстро и очень надежно лечат От меня - которая долго может молчать. И просто дышать тобой. Просто дышать. И ты можешь не лить, какими мы будем друзьями. Не выпью. Тебя вырываю с корнями Из горла, из самого сердца, из живота. Болит. Подыхает. И тянется до потолка И долбится в стены сердце из самой груди. И падает на пол... Ты никого не любил. Я была круче. Я помню прикосновенья, Твой запах и линии тела... Без сожаленья прощай.
Glory «Хватит», - шепчу я, – «хватит, оставь её… Было, как было, и незачем умирать. Время уходит. Берись за своё житьё. Время приходит – разбрасывать? собирать? Выбелен временем старый слепой кумир, Но не потеряна воля, надёжна стать. Если решение будет за новый мир, Может, изволишь сей мир, наконец, создать?
Тьма укрывает небесные кренделя… Пусть будет Свет, там, где раньше хоть глаз коли. Что получилось, давай, назову Земля (пусть будет суша средь вод у моей земли). Пусть будет небо высокое – суши над, в небе – чтоб Солнце, а ночью пускай – Луна, а прямо в центре пусть вырастет райский сад, там, где под яблоней будет она одна…
Пусть ожидает (может, создам себя), перебирает просо… и просто так. Пусть всё сбывается, мир этот возлюбя, но не проникнет под яблоню старый Враг, не опустеет под натиском гроз и бурь, не оскудеет дарами моя рука, не поведут меня далее блажь и дурь, беды, печали, пусть смотрят издалека.
Я заслужил это счастье, добился его в борьбе, Вот мне и хватит», – ш...ЕщёGlory «Хватит», - шепчу я, – «хватит, оставь её… Было, как было, и незачем умирать. Время уходит. Берись за своё житьё. Время приходит – разбрасывать? собирать? Выбелен временем старый слепой кумир, Но не потеряна воля, надёжна стать. Если решение будет за новый мир, Может, изволишь сей мир, наконец, создать?
Тьма укрывает небесные кренделя… Пусть будет Свет, там, где раньше хоть глаз коли. Что получилось, давай, назову Земля (пусть будет суша средь вод у моей земли). Пусть будет небо высокое – суши над, в небе – чтоб Солнце, а ночью пускай – Луна, а прямо в центре пусть вырастет райский сад, там, где под яблоней будет она одна…
Пусть ожидает (может, создам себя), перебирает просо… и просто так. Пусть всё сбывается, мир этот возлюбя, но не проникнет под яблоню старый Враг, не опустеет под натиском гроз и бурь, не оскудеет дарами моя рука, не поведут меня далее блажь и дурь, беды, печали, пусть смотрят издалека.
Я заслужил это счастье, добился его в борьбе, Вот мне и хватит», – шепчу самому себе.
чтобы мне никогда. чтобы мне тебя - никогда. как ты ешь. как ты спишь. как болеешь с похмелья. и плачешь. пропади. мне тебя слишком много. я бы смогла утонуть, захлебнуться, уйти с головой. значишь слишком много. исчезни. дышать с каждым разом трудней. избирать не из избранных. в мятые чьи-то постели. в разоренные гнезда. в священное место. ничей буду здесь и сейчас. буду здесь и сейчас. как горели ночью эти глаза. рот сжимался. улыбкой. в плечо будто пулей . так мягко. и даже не было крови. чтобы мне никогда. никогда. чтобы если ушел - то прощай. и ни разу. и больше нет никого - кроме... чтобы мне никогда не узнать то, какой ты - ее, верный, нежный, надежный, готовый отдать душу. ...Ещёчтобы мне никогда. чтобы мне тебя - никогда. как ты ешь. как ты спишь. как болеешь с похмелья. и плачешь. пропади. мне тебя слишком много. я бы смогла утонуть, захлебнуться, уйти с головой. значишь слишком много. исчезни. дышать с каждым разом трудней. избирать не из избранных. в мятые чьи-то постели. в разоренные гнезда. в священное место. ничей буду здесь и сейчас. буду здесь и сейчас. как горели ночью эти глаза. рот сжимался. улыбкой. в плечо будто пулей . так мягко. и даже не было крови. чтобы мне никогда. никогда. чтобы если ушел - то прощай. и ни разу. и больше нет никого - кроме... чтобы мне никогда не узнать то, какой ты - ее, верный, нежный, надежный, готовый отдать душу. разливающий чай. нарезающий хлеб на ужин. отвозящий по важным делам на любимом авто...
Таких, как я бессмысленно жалеть: распятые, как вышивка на пяльцах - мы выбираем плавить, а не тлеть, и застываем шрамами на пальцах.
Мы выбираем в море уходить, сирен перепевая там в два счёта. Топить и грабить чьи-нибудь ладьи, на абордаж ходить как на работу.
Лицо подставив хлещущим ветрам, глядим вперёд, куда б Судьба ни била - мы не смиримся. У любой из драм есть свой конец — и нам любой по Силам.
По силам всё. Пожар, банальный конь, любой дракон — и рыцарь тоже, впрочем. Мы — кровь и снег. Мы — море и огонь. Мы — волчий вой в лесу глубокой ночью.
Мы — звон мечей, карающая плеть и тетива, поющая на пальцах... Таких, как мы — бессмысленно жалеть. Таких, как мы — учитесь опасаться! / Дарёна Хэйл /
Комментарии 1 045
Возможно, мне так будет проще.
Я научилась ставить прочерк,
и расставаться… насовсем.
Я научилась отпускать…
нельзя дружить после постели…
мы многое сказать успели,
о чем бы стоило молчать.
Давай останемся в стихах,
в тех, что написаны некстати,
где буквы «лю…» на автомате
влезали в строчки впопыхах.
В тех, где невыверенность фраз
с лихвой скрывали междометья…
жаль… ты, читая, не заметил
когда в них стало «не про нас».
Нам ни к чему с тобой дружить,
и я н...ЕщёДавай останемся никем.
Возможно, мне так будет проще.
Я научилась ставить прочерк,
и расставаться… насовсем.
Я научилась отпускать…
нельзя дружить после постели…
мы многое сказать успели,
о чем бы стоило молчать.
Давай останемся в стихах,
в тех, что написаны некстати,
где буквы «лю…» на автомате
влезали в строчки впопыхах.
В тех, где невыверенность фраз
с лихвой скрывали междометья…
жаль… ты, читая, не заметил
когда в них стало «не про нас».
Нам ни к чему с тобой дружить,
и я не верю в дружбу эту –
ты знаешь до черта секретов,
тех, что я пробую забыть.
Давай без лишних глупых сцен –
поверь, не так уж это сложно –
давай оставим чувства в прошлом...
давай останемся никем.
требовать большего, просто ветер
сегодня лютует на этой планете,
сор выметая – и вой гортанный
по позвонкам пробегает током.
как же ты можешь дышать так ровно?..
я заползаю в угол, мне снова
холодно... только бы выжить – только
зацепиться за что-то твёрже
облака никотина в лёгких.
мне мерещится запах хлорки
всюду, где нет тебя. но я тоже
не из тех, кто даёт обеты.
сползающее одеяло рассвета
встряхивает лютый дворник ветер,
выметая меня с планеты…
Мы стали. ..никем. ..
Где ты?
Растворяются в сумерках руки и голос.
В результате глубинных процессов и сдвигов
жизнь моя от твоей наконец откололась –
так бывает со льдом – вроде трещина в палец,
а потом полынья, перепрыгнуть непросто,
а потом не доплыть, до свиданья, попались…
Я от твёрдой земли отделилась, как остров,
вместе с нашим безумием, явным и тайным,
с нашим спутанным лепетом, сбросив оковы…
Этот остров, конечно же, необитаем.
Он печально, до судорог – материковый.
Раз так решил - пусть будет тишина...
И пусть она меня заполнит тоже...
Ты думаешь - была я влюблена?...
НЕТ, Я ЛЮБЛЮ... до одури, до дрожи...
Пусть дождь растянет капли по плащу,
А ветер треплет зонтик, что есть силы...
Ты думаешь, что так и НЕ ПРОЩУ?
А я тебя давно за всё простила...
Как всё же не хватало нам тепла...
Лишь холод иногда менял оттенки...
Ты думаешь, что я ЛЕГКО ушла? ДА...
Лишь за угол... и вниз спиной по стенке...
Растает в воздухе, подобно сну,
Знакомый силуэт.
Ушёл. Ушёл встречать весну.
Восход.
Твой голос заглушает в тишине
Часов безмолвный ход.
Ты помнишь обо мне?
Гроза.
Упало капелька с ресницы.
Дождь или слеза?
Намокли книжные страницы.
Закат.
Я вспоминаю холод рук
И твой спокойный взгляд.
Любимый или друг?
Звезда.
Ты постучишься в мою дверь,
Ничуть не опоздав.
Ко мне вернулся зверь
и придушено весёлыми масками
Я уже не знаю, на кого похожа
сижу на конфетах
шмыгаю носом /в согнутые коленки/
мои новые жизни с понедельников
сим-карты
запутались.
Да, мы с тобой долго мучились
И никогда не верилось в наше расставание ТАК, как верится сейчас…
Однажды ты поймёшь, как я тебе нужна
но будет, мальчик, поздно.
Я трубку повешу и все позабуду,
Я высушу слезы подаренным феном,
Я выкричу муку соседям и стенам,
Накрашу ресницы, чтоб больше не плакать,
И выброшу тело в осеннюю слякоть,
И буду, как мантру, шептать "ненавижу",
И буду придерживать пальцами крышу,
И буду обратно запихивать сердце,
И тихим безумием медленно греться,
Смеяться, крошить свои сны на кусочки
И ночи сидеть над единственной строчкой,
И память царапать стальными когтями,
И врать своей кошке, подруге и маме,
Таблетки глотать, чтоб захлопнулись веки,
Чтоб утром себя ощутить человеком -
Не ветошью старой, не скомканной тряпкой,
А в общем и целом все будет в порядке.
Ты можешь еще раз - вот в этом же роде
Сказать... Ты же видишь, я выжила, вроде,
И можно по-новой уродовать душу...
Да ты не кричи, ты хоть раз-то послушай -
Пойми,если любят - немножко жалеют,
Во мне твои фразы свернулись, как змеи-
Возможно, ужалят, возможно, задушат...
Слова палача? Инквизитора? Мужа?
Не надо, любимы...ЕщёНе надо, любимый. Я больше не буду.
Я трубку повешу и все позабуду,
Я высушу слезы подаренным феном,
Я выкричу муку соседям и стенам,
Накрашу ресницы, чтоб больше не плакать,
И выброшу тело в осеннюю слякоть,
И буду, как мантру, шептать "ненавижу",
И буду придерживать пальцами крышу,
И буду обратно запихивать сердце,
И тихим безумием медленно греться,
Смеяться, крошить свои сны на кусочки
И ночи сидеть над единственной строчкой,
И память царапать стальными когтями,
И врать своей кошке, подруге и маме,
Таблетки глотать, чтоб захлопнулись веки,
Чтоб утром себя ощутить человеком -
Не ветошью старой, не скомканной тряпкой,
А в общем и целом все будет в порядке.
Ты можешь еще раз - вот в этом же роде
Сказать... Ты же видишь, я выжила, вроде,
И можно по-новой уродовать душу...
Да ты не кричи, ты хоть раз-то послушай -
Пойми,если любят - немножко жалеют,
Во мне твои фразы свернулись, как змеи-
Возможно, ужалят, возможно, задушат...
Слова палача? Инквизитора? Мужа?
Не надо, любимый. Я больше не буду
По-детски безмозгло цепляться за чудо,
Которого нет - и, наверно, не надо,
И может, так лучше, что нет меня рядом.
Раздавали любовь задаром, разливали в пустую тару.
Люди пили любовь так чинно, а любовь языки горчила,
а любовь становилась ядом, прогрызала их клеток ядра,
уносила их в невесомость, прописалась в их хромосомах.
Раздавали любовь за деньги, чуть приправив бессмертной тенью,
продавали её охочим, а любовь заливала очи,
а любовь проедала плеши, становилась волной, что плещет,
убегала от взгляда мошкой, убивала внутри что можно.
Что не продали – раскидали по холодным да чуждым далям,
да по свалкам, по полустанкам, разбросали всё без остатка.
А любовь обрядилась плотью, а любовь стала явной, плотной,
и теперь уже год как – веришь? – к нам с обрезом стучится в двери…
К. Вернер
словно фантик меж пальцев свернул,
словно трубочку взял из бокала,
и небрежно на столик швырнул.
я тебе никогда и не снилась.
без меня тебе крепче спалось.
я к тебе в сердце бабочкой билась.
только места мне там не нашлось.
Говоришь: «прости»…Зачем?! Бросай.
уходи! Не целуй, не смотри, жму на газ!
Это заговор наш,
наших желаний.
В одну воду дважды не надо.
Проваливай.
Останься теперь позади.
уходи в мир других мужчин,
пиши белые стихи и веселись красным вином,
нервным творчеством, как осень за окном…
И скоропостижно вдруг поселится,
Наших душ две птицы неуверенных,
В небо словно в первый раз летят.
И в сердцах двух ледовито-северных,
Дефицит любви теплом заменится,
И поля цветочные постелены,
И магниты всей земли хотят.
Пить с ней вино, лежать в её коленях головой,
Рассветы собирать с её ресниц,
И засыпать, как в сказке неземной.
Плыть по морям, плыть по её морям своей волной,
Звенеть от счастья тонкою струной,
Пьянеть от мысли, что она со мной.
И пусть не трезвит нас календарное,
Осени краями пусть не сходятся,
И не посещают мысли странные,
Что не бесконечно это всё.
Не найдут экраны нас радарные,
Никому не скажем где находимся,
Унесём с собою только главное,
То что у меня и у неё.
Жить по когда-то придуманным правилам..
Место искать в твоём сердце израненном..
Не находить, расставаясь с иллюзией..
Весь этот фарс лишь к страданью прелюдия.
Нечем дышать в этом городе прошлого..
Каждую мысль твою серость опошлила..
Можно хвататься за взгляды последние..
Биться за счастье в порыве истерики.
Дерзкая, резкая, жёсткая.. К чёрту всё.
Даты прощанья как правило чётные.
Мне говорить с тобой некогда, не о чем.
Пусть остаётся любовь незамеченной.
Как бы «забытой» на даче… под зиму.
Нет, не бросаюсь, не лаю, не вою.
В спину смотрю. А может быть, мимо.
Скроешься скоро. За поворотом.
Я заклинаю – иди чуть быстрее.
Нет, не сумею остаться – порода.
Но и по следу бежать не посмею.
Я заклинаю – оставь меня в прошлом –
Сказанным словом, спетою песней.
Смелый . Сможешь. Я чувствую кожей.
Кожа не знает «однажды» и «если».
Кожа доверилась трепету пальцев
По позвонкам, по изгибам… до дрожи.
Что мне дороже? Я не понимаю –
Если не я… (расскажи мне!) ну, кто же?
В спину смотрю. Собакой замерзшей.
В сетке сосудов слепыми глазами.
Шарф завяжи – опять заболеешь.
И не кричи, что ты ВсЁ дОкАзАл
Первому встречному, каждой случайной,
С кем просыпаешься сереньким утром.
Может, истерика?! Может, отчаянье?!
Может, я сука… Но всё же мНе ТрУдНо
В спину смотреть.
Не скулить – «держать марку».
Не прожигать окурками улицу.
И выворачивать жизнь наизнанку
Фразочкой «если-однажды-всё-сбудется».
Твои обветренные губы,
Закат, разорванный на полосы,
Камней холодные уступы
Сливаются в одно касание,
Неповторимо незабвенное,
И, может быть, это раскаянье,
А, может быть, это вселенная,
А может просто — это истина,
Лишь позабытая за давностью,
Которую так сложно вынести,
Которая мне станет радостью.
Когда же жизнь иссякнет полностью,
Перечеркнут все мои судьбы
Твои растрепанные волосы,
Твои обветренные губы…
Аль Квотион.
остались. Не собрать. Под одеялом
живу. You're still the one - мотает диск
трэк на повторе - чтоб не заживало.
Слоняешься дурёхой между дней
сурков, один-в-один, как сон, по той же
наклонности. Основ в помине нет,
чего искать их по углам/прохожим/
делам-звонкам/попыткам в никуда/
заменам/городам/вещам/бумагам...
*дождись меня* такая ерунда
в сравнении с *я жду тебя*... Ты - тягой/
простудой/бредом/жаждой - в закромах.
Углы круглеют, резкость отступает,
шестое - в спячке... близится зима.
Все кончено. Да знаю, знаю, знаю! -
замкнуло. Разве есть, скажи мне, толк?
Как птица - небо, днище ищет камень
на шее... still the one...
Я твой восток,
мертвеющий без солнц за облаками.
однажды коснувшись её любви,
он совсем не может любить других...
Вот теперь как хочешь, так и живи...
приручай непокорных, ласкай нагих...
ярче, женственнее, нежней
...Ни одна не выльется, чтоб до дна...
а в калейдоскопе ночей и дней -
жизнь...а в сердце по-прежнему...лишь она...
Алым парусом в душу...сквозь жизнь и
ночь...
..Да какие там пироги...борщи
Крыши...небо...рассветы...дождь...
Ни одна не заменит, как не ищи...
и забыть бы, поставить финальный штрих...
Не искать в сетях её корабли...
Но
...невыносимо любить других...
лишь коснувшись однажды её любви...
представь, что прошло три года, а мы так и не встретились.
целых три года. я в новом городе, ты, как всегда, в городах.
я стала взрослее. находчивей. без лишних потребностей.
ты стал веселей. разговорчивей. и несешь всё подряд.
я полюбила зиму, свой город, бар за углом и соседку,
которая каждый вторник готовит ромашковый чай.
она говорит, как исчез ее муж давно в пятилетку
во вторник после обеда. и плачет, что нет внучат.
в субботу я езжу к морю смотреть на счастливых людей.
парочки держатся за руки, у них за спиной - сам Бог,
им незачем плакать. не от кого. им надо растить детей
и мечтать об огромном доме. как много у них забот.
каждое утро я считаю до ста, чтоб встать с нужной ноги,
до ста серых т
...Ещёпредставь, что прошло три года, а мы так и не встретились.
целых три года. я в новом городе, ты, как всегда, в городах.
я стала взрослее. находчивей. без лишних потребностей.
ты стал веселей. разговорчивей. и несешь всё подряд.
я полюбила зиму, свой город, бар за углом и соседку,
которая каждый вторник готовит ромашковый чай.
она говорит, как исчез ее муж давно в пятилетку
во вторник после обеда. и плачет, что нет внучат.
в субботу я езжу к морю смотреть на счастливых людей.
парочки держатся за руки, у них за спиной - сам Бог,
им незачем плакать. не от кого. им надо растить детей
и мечтать об огромном доме. как много у них забот.
каждое утро я считаю до ста, чтоб встать с нужной ноги,
до ста серых трещин на потолке, до тысячи трещин во мне.
потом я кормлю соседского пса свежим хлебом с руки.
мне так его жаль. его выгнал хозяин по прошлой весне.
перед сном я читаю книжки (чужие сценарии жизни),
где Эдриан бросил Хлою, а Хлоя встретила Поля,
он гордо твердил каждый день про Ливан и службу отчизне,
и они шли в постель, где она забывала о боли.
так вот. ты представь. мы не виделись целых три года.
а мне что чужие объятья, что новое платье - ангина и гной.
я помню, мне в детстве мама чертила на шее сетку йодом,
быть может, с сердцем рискнуть, и не буду больной?
Я поняла, что хочу быть за твoей спиной, как за стеной. Такой большой скалой. Когда в моей жизни происходило что-то хорошее, то первым делом я делилась этим с тобой. Когда случалось что-то грустное, то я искала утешение только в твоих словах.
Первое объятие. Такое рoбкое, нелепое, нежное и странное. Первый поцелуй. Манящий взгляд, полон желания и влечения. Первый секс. Занятие любовью сюда больше подходит. Ласково, красиво, аккуратно. Томный взгляд, глубокое дыхание. Первое незначительное разочарование. Первая ссора. Последнее расставание.
Я все боялась влюбиться в тебя. Боялась ответственности. Доверие было подорвано опытом предыдущих мерзких oтношений. Ругалась, кричала, злила, капризничала. Не ценила. Не берегла. Ин...ЕщёВ момент, кoгда я намертво разочаровалась в мужчинах, в моей жизни появился ты. Осторожно, размеренно, маленькими шагами ты входил в мою жизнь. Аккуратно направлял меня в нужную сторону и оберегал от любого разочарования, будь то окружающие, друзья или родители.
Я поняла, что хочу быть за твoей спиной, как за стеной. Такой большой скалой. Когда в моей жизни происходило что-то хорошее, то первым делом я делилась этим с тобой. Когда случалось что-то грустное, то я искала утешение только в твоих словах.
Первое объятие. Такое рoбкое, нелепое, нежное и странное. Первый поцелуй. Манящий взгляд, полон желания и влечения. Первый секс. Занятие любовью сюда больше подходит. Ласково, красиво, аккуратно. Томный взгляд, глубокое дыхание. Первое незначительное разочарование. Первая ссора. Последнее расставание.
Я все боялась влюбиться в тебя. Боялась ответственности. Доверие было подорвано опытом предыдущих мерзких oтношений. Ругалась, кричала, злила, капризничала. Не ценила. Не берегла. Иногда обижала. Нравилось, что твоё влечение ко мне было безумно сильным. Сильнее моего желания быть рядом с тобой.
И вот спустя месяц самоанализа пoняла только, что любить тебя надо было. Броситься в омут с головой, уйти от стереотипов, где-то звонить первой после ссоры, где-то понимать тебя лучше и адекватно оправдывать твоё "я устал". Меньше ревновать и крепче держать тебя за руку.
Ко мне все вернулось, и мы поменялись местами. Теперь я осталась один на один с этим опытом прошлых oтношений и с чувством невозвратной потери. Недолюбленная. Недоласканная.
Как там сказал Стеклянников?
"Что имеем не храним, а потерявши плачем,
Ведь так устроен мир и не мoжет быть иначе.
Терзая муками итак растрёпанную душу,
Не знаю, почему всегда я счастье своё рушу".
Обездвижила взглядом, слезами обезоружила.
«Что ж ты, глупая, к полнолунию напророчила?
Дело к ночи-то.
Ну, смотри, коль хотела, я суженый твой, я ряженый,–
Кровь с лица вытираю ладонью – так что ты скажешь мне?
Не такого ждала? В книгу жизни беду накликала?
Счастье выпало»
А девИца стоит. На пол капают слезы горькие.
Страх ланиты покрыл белой краскою, губы – коркою.
Шелохнуться не может. А в горнице стол осиновый
Пахнет псиною.
«Страшно, радость моя? Оттого-то глаза печальные?
Вот подарок тебе, горемычная, на венчание. -
Я швыряю к туфлям ее, - только что задран стаею -
Тушку заячью. -
Что застыла, Маруся? Скорее садись мне на спину.
Ты увидишь, как листья в ночи заиграют красками.
А ведь в наших краях предо мною любая девица
Степью стелется»
Побледнела луна. Тишина воцарилась в горнице.
Встрепенулась Маруся, взметнулась как птица-горлица.
В отражение в зеркале, вскрикнув, подсвечник кинула
Ночка минула.
Тут сбежались п...ЕщёЯ как было стою перед ряженой перед суженой.
Обездвижила взглядом, слезами обезоружила.
«Что ж ты, глупая, к полнолунию напророчила?
Дело к ночи-то.
Ну, смотри, коль хотела, я суженый твой, я ряженый,–
Кровь с лица вытираю ладонью – так что ты скажешь мне?
Не такого ждала? В книгу жизни беду накликала?
Счастье выпало»
А девИца стоит. На пол капают слезы горькие.
Страх ланиты покрыл белой краскою, губы – коркою.
Шелохнуться не может. А в горнице стол осиновый
Пахнет псиною.
«Страшно, радость моя? Оттого-то глаза печальные?
Вот подарок тебе, горемычная, на венчание. -
Я швыряю к туфлям ее, - только что задран стаею -
Тушку заячью. -
Что застыла, Маруся? Скорее садись мне на спину.
Ты увидишь, как листья в ночи заиграют красками.
А ведь в наших краях предо мною любая девица
Степью стелется»
Побледнела луна. Тишина воцарилась в горнице.
Встрепенулась Маруся, взметнулась как птица-горлица.
В отражение в зеркале, вскрикнув, подсвечник кинула
Ночка минула.
Тут сбежались подружки: Маруська, ну как твой суженый?
- Лысый?
Старый?
Горбатый?
Хромой?
Контуженный?»
Лишь печально вздохнув, на осколки взглянула маменька:
«Не поранилась?»
А Маруся глядит, как девчата хохочут весело,
И невольно смеется: «Ох, девоньки, что пригрезилось»
Но сметая осколки, взглянуть в отражение девица
Не осмелится.
Как забрезжил рассвет, успокоилось сердце юное.
Поселились в нем ласковой мамы слова разумные.
Лишь собаки, скуля, по двору волокут, играючи,
Тушку заячью.
Саша Бесt
Он редко заходил к ней на страницу.
Казалось..до нее нет вовсе дела.
Держал на всякий случай..как синицу.
Зашел..там статус: "Я перегорела.."
Всего то..два простых обычных слова.
Но стало страшно, сжалось все в груди.
Он через час зашел на профиль снова.
Адреналин подскакивал в крови.
Задумался: "Когда же это было?
Когда звонил?..писал последний раз:
Что холодно, чтоб куртку не забыла?
Что не уснуть без милых ее глаз?
Когда напоминал ей, что мурашки
от мыслей..что бушуют в голове?
Когда у нас с ней были "обнимашки"?
<s sbifcy4c0033
...ЕщёОн редко заходил к ней на страницу.
Казалось..до нее нет вовсе дела.
Держал на всякий случай..как синицу.
Зашел..там статус: "Я перегорела.."
Всего то..два простых обычных слова.
Но стало страшно, сжалось все в груди.
Он через час зашел на профиль снова.
Адреналин подскакивал в крови.
Задумался: "Когда же это было?
Когда звонил?..писал последний раз:
Что холодно, чтоб куртку не забыла?
Что не уснуть без милых ее глаз?
Когда напоминал ей, что мурашки
от мыслей..что бушуют в голове?
Когда у нас с ней были "обнимашки"?
Когда я упустил ее?..и где?"
Вдохнул и написал: "Приветик! Как ты?"
На удивленье сразу прочитала.
- Вранье предпочитаешь или факты?
- А ты чего такою злою стала?
- Считаешь, что два месяца не срок?
Чтоб человек мог заново родиться?
- Устал я, уйма дел, я чуть не сдох.
Над любящим тебя, зачем глумиться?
- Напомни..а влюблен в который раз?
А то я подзабыла..раз шестой?
- Никто на свете не разделит нас!
Одной судьбой мы связаны с тобой!
- Ты прав! Никто не разделил бы нас.
С тобой все были мысли и мечты.
Но..видимо пришел тот день и час,
разъединил нас, мой хороший - Ты!
Устала быть собакой, то "ко мне!"
А то "сидеть..не гавкать и молчать!"
Я - девушка. Любовь жила во мне.
Ждала..ждала..потом устала ждать.
Устала верить, что поймешь..изменишься.
Устало даже сердце - отболело.
Вдруг..стало наплевать..самой не верится.
Не знаю как?..но Я - перегорела!
Он побледнел: - Но ты же говорила,
что любишь!..и что это навсегда!
- Да!..и ждала звонков!..с ума сходила!
Внимания ждала..хоть иногда.
Вас любят!..это факт, что не изменится!
Звонки все реже..меньше сообщений!
"Раз любит - значит никуда не денется!"
- одно из самых сильных заблуждений!
В своей бессовестной и жалкой низости,
Она как пыль сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.
Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.
О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа — она глуха.
Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная — моя душа!
© Зинаида
Гиппиус
Не ждать вестей.
Всё чаще ставить чайник.
Искать, - везде
Искать тебя.
Ночами
Смотреть в окно -
Тянуться взглядом выше
И знать одно:
Мне без тебя не выжить.
Отодвинув мечты и устав от идей,
Жду зимы, как другие не ждут.
Помнишь, ты обещал, что не будет дождей?
А они всё идут и идут…
Удивлённо смотрю из квартирных окон —
Я во сне или всё ж наяву?
Помнишь, ты говорил, что вся жизнь — это сон?
Я проснулась, и странно, живу…
А назавтра опять мне играть свою роль,
И смеяться опять невпопад.
Помнишь, ты говорил, что любовь — это боль?!
Ты ошибся, любовь — это ад!
К теплым губам прикоснусь
Медленно,
медленно,
лаской пытаема,
сдамся,
не выдержав натиска жадного...
Спутаю пальцами замыслы с тайнами,
сочно-порочная,
яблоко-паданка.
Птицей прикинусь –
и к чёрту условности
глупых обетов...
Раскрою объятия
и –
без оглядки по краешку пропасти,
воздух взметая крылами несмятыми...
Как в лихорадке пылаю и брежу я,
ночи так мало для грехопадения...
Грубая,
тонкая,
злая и нежная,
я нахожусь в помрачении временном
от обжигающих стонов и ярости,
от неприступности нашего логова,
от осознанья немыслимой парности...
* * *
Утром
закончится
всё
безытогово,
слухи столпятся,
меня упрекая,
но
вычеркну к чёрту мешавшие вечности,
руки согрею в огне нераскаянном,
и дотянусь до распутного вечера –
жарко-прохладного,
нежного,
синего,
коды влечения выучу заново...
К тёплым губам
прикоснусь
обессиленно
и успокоюсь нежданно-негаданно
Ветра северного пророчество…
Безнадёжный, спокойный пульс -
Внутривенное одиночество…
Как свободен полёт души,
К обязательствам не прикованной!
Над порогом прибить спеши
Счастье звонкой, литой подковою…
Но замкнёт полукруг кольцо,
Не выдерживая реальности –
И родное твоё крыльцо
Выбивается из тональности,
Где звенит золотой рассвет
Ре-мажорной кантатой гения…
Есть душа… Но свободы нет
В человеческом воплощении,
Если помнится тёплый взгляд
И часы, что считать не хочется…
Только – Время…
Подкожно - яд…
Изначальное одиночество..
Архангельская конница Затмила небеса. Бессонница, бессонница
- Хоть выколи глаза! И я свою бессонницу, Как лошадь в поводу, По вымершему
городу Выгуливать веду. Поверь, мне так не хочется С тревогою в груди Бродить с
моей бессонницей По Млечному пути. Но что же тут поделаешь, Когда не спится ей,
Бесплодной и бессмысленной Бессоннице моей. Кто-то где-то богу молится, Кто-то
где-то дрянью колется, Кто-то где-то пьяный ломится В чью-то дверь в ночи.
Только нам с моей бессонницей Ничего уже не хочется, В потолок уставим очи И
молчим. Любовница постылая, Бессонница моя, Не муза белокрылая, А так -
галиматья. Как в одиночной камере В плену пустых ночей Лежу в объятьях каменной
Бессонницы моей. Кормлю ее таблетками, Пою хмельным вином, Но лишь ночами
редкими Я забываюсь сном. И снится мне околица Далекого села, Где первая
бессонница В постель ко мне легла
Владимир Асмолов
ты знаешь, что несчастные, ну, то есть,
блаженные приходят на вокзал,
но все же не бросаются под поезд.
А в шаге застывают, и когда
холодный дождь гремит на небосклоне,
то вспышкой озаряется вода
и слезы на трясущейся ладони.
Вот так они, блаженные, скорбят
о музыке, что выразить не могут –
как Хлебников с туманом говорят,
как Лермонтов выходят на дорогу.
Глаза, как хрустальный зал.
Такими глазами смотрят на образа.
В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой…
А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье…
Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя.
Летучие мыши из темноты свистят.
Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям.
Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь.
В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается.
Этого ты хотел?
Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, дем...ЕщёЗаходишь в глаза.
Глаза, как хрустальный зал.
Такими глазами смотрят на образа.
В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой…
А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье…
Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя.
Летучие мыши из темноты свистят.
Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям.
Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь.
В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается.
Этого ты хотел?
Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь – дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма… Любовь, от которой ты бы сошел с ума.
Ты молча идешь по лестнице – не свернуть. Мучительно легок, страшен и долог путь. В глазах ее море – выдохнуть и тонуть.
Забудь обо всем, что видел.
Забудь...
Забудь...
(с) Кот Басё
Где взбивают в перину пушистые волны,
Где туман, словно бархат, влетают в рассветы
И где тайнами звёзд укрывается полночь
Там есть ты. Мой далекий, мой близкий, мой милый,
Мой безумный, как встречный, порывистый ветер.
Мой горячий, лихой, моя страсть, моя сила,
Мои сотни бутонов в душе и соцветий.
Вереница из снов, что даруют мне звёзды -
Это нежность твоя, сладкий кокон объятий.
Ты - мой плен, расхититель, паломник, мой воздух!
И молитвы мои под истертым распятьем.
Моя жизнь, мои мысли, биение сердца,
Мой родной до звенящего, звонкого смеха.
Моя дрожь в миллионы взрывных килогерцев.
Моя лучшая в долгих скитаниях веха.
Где-то там, в дивном граде, где вечное лето,
Где радушно встречает гостей первый встречный,
Где дороги петляют в ночи без разметок,
Там есть ты. Мой пьянящий, шальной, мой навечный.
ЛюСанна
И только редкие прохожие,
Вдруг нарушают тишину..
Я кажется уже остыла,
Все эти чувства как позывы ложные -
Былого больше не вернуть..
Как увяданье чайной розы..
Да и наверно ни к чему..
Внутри какие-то метаморфозы,
Цепляют и покоя не дают.
Остывший латте, так похож на нас -
Им не согреться..
Прости нас Боже, ты всевышний Глас..
Ответь же, почему так больно сердцу?
...когда время комом к горлу...
...когда пленка жизни выцвела...
...и пылилась где-то на полке...
...ты достался тайной надписью...
...вдоль по телу мелким шрифтом...
...и полосками абзацав...алыми...
...вдоль запястий...и под каждым крылом...
...ты достался...
...а лучше б не было...
...лучше б не было и меня...
...ты останься...
...а впрочем в эту ночь...
...я решила...
...живу без тебя...
Дождливого дня днище...
Дырявое как решето.
Теряем и снова ищем,
и снова находим не то...
Но вечен теней театр
во всей своей красоте.
Во всей своей пустоте,
в отчаянных "Завтра, завтра..." Бах Ахмедов.
А на мне лишь рубашка в клетку и какой-то облезлый нимб, ты всегда попадаешь метко в тех, кто был бы с тобой любым, в тех, кто слепо в тебя поверил и отдал бы все до гроша... Ты всегда закрываешь двери, если в гости пришла душа. А на мне лишь фата до пола и букет из увядших роз, рай наверное переполнен, так вот счастье и сорвалось. И не страшно идти на плаху, отболело, сошло на нет. Просто взяли внутри и махом отключили целебный свет. Просто взяли и растворили все хорошее в синей мгле, в сердце бьется чужое имя, губы шепчут его во сне, ноги снова идут куда-то, а под ними разверзся ад. Мне хватило всего лишь взгляда, чтобы сжечь все мосты назад.
...ЕщёА на старой кассетной пленке голос хриплый поет о нас, я хотела родить ребенка с твоим ангельским цветом глаз... Я мечтала, что ты вернешься, я почти что сошла с ума.. Я всегда выбирала прошлое - и не знала, зачем жила. Я хочу рассказать как больно отпускать то, что не твое. И что сыплют на раны с
А на мне лишь рубашка в клетку и какой-то облезлый нимб, ты всегда попадаешь метко в тех, кто был бы с тобой любым, в тех, кто слепо в тебя поверил и отдал бы все до гроша... Ты всегда закрываешь двери, если в гости пришла душа. А на мне лишь фата до пола и букет из увядших роз, рай наверное переполнен, так вот счастье и сорвалось. И не страшно идти на плаху, отболело, сошло на нет. Просто взяли внутри и махом отключили целебный свет. Просто взяли и растворили все хорошее в синей мгле, в сердце бьется чужое имя, губы шепчут его во сне, ноги снова идут куда-то, а под ними разверзся ад. Мне хватило всего лишь взгляда, чтобы сжечь все мосты назад.
А на старой кассетной пленке голос хриплый поет о нас, я хотела родить ребенка с твоим ангельским цветом глаз... Я мечтала, что ты вернешься, я почти что сошла с ума.. Я всегда выбирала прошлое - и не знала, зачем жила. Я хочу рассказать как больно отпускать то, что не твое. И что сыплют на раны солью те, кто боли не признает. За тебя я молилась, глупо разбивая колени в кровь.
Ты всегда заходил без стука,
ты всегда уходил без слов.
Я не хочу больше этих горячих рук,
...ЕщёВсех твоих липких и глупых сук,
которым ты обещаешь встречи...
Подавись.
Я сваливаю.
Добрый вечер.
Теперь - их ноги тебе на сильные плечи.
Их истерики быстро и очень надежно лечат
От меня - которая долго может молчать.
И просто дышать тобой. Просто дышать.
И ты можешь не лить, какими мы будем друзьями.
Не выпью. Тебя вырываю с корнями
Из горла, из самого сердца, из живота.
Болит. Подыхает. И тянется до потолка
И долбится в стены сердце из самой груди.
И падает на пол... Ты никого не любил.
Я была круче. Я помню прикосновенья,
Твой запах и линии тела... Б
Я не хочу больше этих горячих рук,
Всех твоих липких и глупых сук,
которым ты обещаешь встречи...
Подавись.
Я сваливаю.
Добрый вечер.
Теперь - их ноги тебе на сильные плечи.
Их истерики быстро и очень надежно лечат
От меня - которая долго может молчать.
И просто дышать тобой. Просто дышать.
И ты можешь не лить, какими мы будем друзьями.
Не выпью. Тебя вырываю с корнями
Из горла, из самого сердца, из живота.
Болит. Подыхает. И тянется до потолка
И долбится в стены сердце из самой груди.
И падает на пол... Ты никого не любил.
Я была круче. Я помню прикосновенья,
Твой запах и линии тела... Без сожаленья
прощай.
«Хватит», - шепчу я, – «хватит, оставь её…
Было, как было, и незачем умирать.
Время уходит. Берись за своё житьё.
Время приходит – разбрасывать? собирать?
Выбелен временем старый слепой кумир,
Но не потеряна воля, надёжна стать.
Если решение будет за новый мир,
Может, изволишь сей мир, наконец, создать?
Тьма укрывает небесные кренделя…
Пусть будет Свет, там, где раньше хоть глаз коли.
Что получилось, давай, назову Земля
(пусть будет суша средь вод у моей земли).
Пусть будет небо высокое – суши над,
в небе – чтоб Солнце, а ночью пускай – Луна,
а прямо в центре пусть вырастет райский сад,
там, где под яблоней будет она одна…
Пусть ожидает (может, создам себя),
перебирает просо… и просто так.
Пусть всё сбывается, мир этот возлюбя,
но не проникнет под яблоню старый Враг,
не опустеет под натиском гроз и бурь,
не оскудеет дарами моя рука,
не поведут меня далее блажь и дурь,
беды, печали, пусть смотрят издалека.
Я заслужил это счастье, добился его в борьбе,
Вот мне и хватит», – ш...ЕщёGlory
«Хватит», - шепчу я, – «хватит, оставь её…
Было, как было, и незачем умирать.
Время уходит. Берись за своё житьё.
Время приходит – разбрасывать? собирать?
Выбелен временем старый слепой кумир,
Но не потеряна воля, надёжна стать.
Если решение будет за новый мир,
Может, изволишь сей мир, наконец, создать?
Тьма укрывает небесные кренделя…
Пусть будет Свет, там, где раньше хоть глаз коли.
Что получилось, давай, назову Земля
(пусть будет суша средь вод у моей земли).
Пусть будет небо высокое – суши над,
в небе – чтоб Солнце, а ночью пускай – Луна,
а прямо в центре пусть вырастет райский сад,
там, где под яблоней будет она одна…
Пусть ожидает (может, создам себя),
перебирает просо… и просто так.
Пусть всё сбывается, мир этот возлюбя,
но не проникнет под яблоню старый Враг,
не опустеет под натиском гроз и бурь,
не оскудеет дарами моя рука,
не поведут меня далее блажь и дурь,
беды, печали, пусть смотрят издалека.
Я заслужил это счастье, добился его в борьбе,
Вот мне и хватит», – шепчу самому себе.
как ты ешь. как ты спишь. как болеешь с похмелья. и плачешь.
пропади. мне тебя слишком много. я бы смогла
утонуть, захлебнуться, уйти с головой. значишь
слишком много. исчезни. дышать с каждым разом трудней.
избирать не из избранных. в мятые чьи-то постели.
в разоренные гнезда. в священное место. ничей
буду здесь и сейчас. буду здесь и сейчас. как горели
ночью эти глаза. рот сжимался. улыбкой. в плечо
будто пулей . так мягко. и даже не было крови.
чтобы мне никогда. никогда. чтобы если ушел -
то прощай. и ни разу. и больше нет никого - кроме...
чтобы мне никогда не узнать то, какой ты - ее,
верный, нежный, надежный, готовый отдать душу.
...Ещёчтобы мне никогда. чтобы мне тебя - никогда.
как ты ешь. как ты спишь. как болеешь с похмелья. и плачешь.
пропади. мне тебя слишком много. я бы смогла
утонуть, захлебнуться, уйти с головой. значишь
слишком много. исчезни. дышать с каждым разом трудней.
избирать не из избранных. в мятые чьи-то постели.
в разоренные гнезда. в священное место. ничей
буду здесь и сейчас. буду здесь и сейчас. как горели
ночью эти глаза. рот сжимался. улыбкой. в плечо
будто пулей . так мягко. и даже не было крови.
чтобы мне никогда. никогда. чтобы если ушел -
то прощай. и ни разу. и больше нет никого - кроме...
чтобы мне никогда не узнать то, какой ты - ее,
верный, нежный, надежный, готовый отдать душу.
разливающий чай. нарезающий хлеб на ужин.
отвозящий по важным делам на любимом авто...
распятые, как вышивка на пяльцах -
мы выбираем плавить, а не тлеть,
и застываем шрамами на пальцах.
Мы выбираем в море уходить,
сирен перепевая там в два счёта.
Топить и грабить чьи-нибудь ладьи,
на абордаж ходить как на работу.
Лицо подставив хлещущим ветрам,
глядим вперёд, куда б Судьба ни била -
мы не смиримся. У любой из драм
есть свой конец — и нам любой по Силам.
По силам всё. Пожар, банальный конь,
любой дракон — и рыцарь тоже, впрочем.
Мы — кровь и снег. Мы — море и огонь.
Мы — волчий вой в лесу глубокой ночью.
Мы — звон мечей, карающая плеть
и тетива, поющая на пальцах...
Таких, как мы — бессмысленно жалеть.
Таких, как мы — учитесь опасаться!
/ Дарёна Хэйл /