— Да кому вообще за нас вступаться? У министерства какие-то свои интересы, понять которые разума не хватит, — горячится Семак. — Например, еще недавно вдова могла получить какие-то небольшие ежемесячные льготы: проезд на электричке, какие-то лекарства. Но кто-то в министерстве поставил в этом положении запятую и вписал: «полагается только одиноко проживающим вдовам». И что мне теперь, по их мнению, детей на помойку стоит выкинуть или утопить, чтобы получать лекарства? Причем ведь кто-то подумал и специально сделал такое нечеловеческое уточнение.
— Но ведь обстрел в Аргунском ущелье был известным эпизодом первой чеченской, о нем тогда много по телевизору говорили. Неужели о вас тогда не позаботились?
— Тогда, конечно, вспомнили, — говорит Евгения Теряева. — Борис Немцов (в 1996 году губернатор Нижегородской области. — ТД) по случаю вывода войск из Чечни выделил четыре квартиры ветеранам. Одну из них получила наша семья. Представляете, мне говорят: «Вам будут вручать квартиру». А я отвечаю: «Какая квартира, я не хочу идти… Ведь возвращается поезд с нашим полком, а Сережи-то там нет…» Меня тогда обкололи каким-то успокоительным и поставили перед телекамерами встречать поезд. Я так чуркой и простояла. Получила ключи от квартиры, орден, но не помню этого… — теперь ком в горле и слезы на лице Теряевой, но ее перебивает Наталья Семак, которая с трудом себя сдерживала последние минуты.
— Тогда очень тяжело было… Мы жили очень голодно. Денег не было вообще. А тут, как Алеша погиб, притащили разом все — деньги принесли, еду, сразу вспомнили, что у меня дети есть… Вскоре, правда, это закончилось. Весь день пили чай с сахаром — так и питались. Спасло то, что детям в школе и в садике обеды сделали бесплатными. Только в 2000 году, когда я на службу вышла, дома хотя бы появилась замороженная курица вместо супа из кубиков. С 1996 года мы мечтали только об одном: пережить смерть мужей, голод и просто перейти к жизни «дом-работа-дом». Но у нас в государстве считают, что даже такие вещи не должны предоставляться людям просто так. Теперь наши знакомые, которые получали точно такую же пенсию, боятся и ждут, когда придут за ними, — рассказывает Наталья.
«ЛОЗУНГ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ «СВОИХ НЕ БРОСАЕМ» ЗВУЧИТ ДЛЯ НАС ИЗДЕВАТЕЛЬСТВОМ»
«Этот лозунг министерства обороны «Своих не бросаем» звучит для нас издевательством, — злится Семак. — Какие еще свои? Наша армия никого за своих не считает. Мне бы хотелось, чтобы у нас была армия, в которой почетно служить. Но какой может быть почет в том месте, где, как в нашем случае, хотят сказать только одно: «Сидите тихо и не суйтесь никуда, пока военкомат не заберет у вас все, что захочет!» А он, военкомат, наверное, так бы и сделал, если бы за нас не вступились из «Права матери». Без огласки, которую фонд дал нашему делу, нас бы просто зачморили и затерли. В армии за нас не вступился никто».
***
Утром 5 апреля 2016 года судья Плаксина все-таки отклонила ходатайство военкомата закрыть процесс для прессы по секретному приказу о секретности. Помимо дамы в черном платье с игривой паутинкой на рукавах, комиссариат представляет коренастый чиновник Жерноклеев. Он излагает аргументы с интонациями завхоза, которому не вернули лопату и метлу, взятые под расписку.
— Я понимаю, к чему вы клоните! — перебивает он юриста из фонда «Право матери», представляющего интересы Теряевой. — Конституция всем, в общем-то, гарантирует равенство в правах, но тут вопрос другой! Тут речь о праве на обеспечение после увольнения со службы. А как можно платить пенсию тому, кто со службы не уволился? И даже как-то Конституционный суд отклонил иск служащего, который так пытался получать пенсию по инвалидности!
Комментарии 2