Горький чай со вкусом твоих стихов

ты знай: я с твоей планеты, и просто прими как данность. запомни, что я опора, повязка твоя и трость. и как бы чужие люди сломать тебя ни пытались, всегда перелом срастался. всё даже сейчас срослось. ты знай, что в эпохе ада и в самом его зените я стану страшней, чем Люци, но буду хранить покой. не бойся, всё пламя - прочим. я буду послушной нитью, прочнейшей из всех прочнейших тебя обвивать собой. и даже за час до смерти, у цербера на пороге, до самых последних песен я буду держать свой крест. и пусть ты меня не слышишь, любуясь другим в дороге, лишь знай: я с твоей планеты. и ждать тебя буду здесь.

здравствуй, любимый. я так скучаю, хоть и осталось совсем чуть-чуть. только приедешь – мы выпьем чаю/кофе/какао, совсем не суть. солнце играет с прохожим в прятки: если найдет – оставляет след. я загадала себе загадку, чтобы найти на нее ответ. где же ты все же? в лесу каком-то…знаю, там речка и куча трав. знаю, ночами там слышен топот диких коней, чей особый нрав не позволяет увидеть близко всю глубину их красивых глаз… знаю, что птицы летают низко – слышны обрывки их громких фраз, что не понять человеку вовсе. (может, так лучше для нас в разы?) знаю, что бабочек много очень, в домиках прячутся в звук грозы. даже людей не боясь как будто, греются в свете от тусклых ламп. как-то однажды н

всё о тебе: смешная моя рассеянность с непостоянством, будто мне лет двенадцать. высшее счастье – просто с тобой беседовать или суметь заставить тебя смеяться. или прочесть ответ по твоим движениям, лёгким улыбкам, нежным ответным взглядам. всё о тебе: принятие поражений так, будто это высшая из награды. хватит гадать – получится, не получится? хватит анализировать и тревожиться. всё, что с тобой – всегда неизменно лучшее, сколько бы на пути ни встречалось сложностей. всё о тебе: все строчки стихов и песенок. всё без тебя – ненужное и забытое. тот, кто сказал о том, что любовь болезненна, видимо, никогда её не испытывал.

я пою колыбельную с самых высоких гор, я стою у обрыва - здесь воздух острей ножа. по воде от заката малиновый коридор по нему к горизонту плывёт не спеша баржа. кедры лапы смыкают мохнатые надо мной, я стою, я пою, волны плещутся в унисон. ветер запах разносит цветочный да травяной. этой ночью тебе пусть приснится нежнейший сон. я пою через тысячи миль, через сотни вёрст, не коснуться рукой этой ночью твоей спины, потому я плету одеяло из южных звёзд, набиваю подушку листочками бузины. пусть моя колыбельная ляжет к тебе в постель, пусть свернётся послушным клубочком у самых ног, я сейчас не с тобой, и встают корабли на мель, обернув побережье в чуть мутный табачный смог, я сейчас не с тобой

счастье мое, радость моя, капелька вешней росы, где напевает песни заря в утренней неги часы? где открывается времени мост, змей где навеки сад тот оставляет, и новый холст где зачинает закат? где чешуею манит дракон, злато раздав в народ? где каждый день превращается в сон - кто его разберет, что в нем взаправду нам суждено, что чудеса и блажь? где так пьянит, согревает вино губ твоих, и витраж тысячи солнц разукрасит лицо где, ты не знаешь ответ? я расскажу, вот на пальце кольцо, знаком, что дан обет, неторопливо, сладко скользит, вместе шагать теперь по лабиринтам сказочных плит. ты только знай и верь - ворох чудес, что любит земля, свет безо всякой тьмы, счастье

я б, конечно, могла б прислать тебе три письма рассказать в них про веру, любовь, надежду. все слова, что сказать не смогла, хоть должна была описав все, что было отчетливо где-то между. закусивши губу, подбирала б тебе слова понимая, что парни лишь суть второпях читают. и сидела бы до рассвета я, допоздна краем глаза следя, как снаружи уже светает. я бы маялась - нежно, наоборот наслаждаясь высоким пиком своей печали. и в душе, в глубине, понимала, что ты есть тот, кого кроме уже никого не надо. с кем цвета вдруг все ярче, и пастель - в разы нежней с кем намного приятнее чувствовать, думать, таять как снежинки в ладонях, как мартовская капель, что от формул размеренной жизни меня спасала

в моей Монголии дождь и тучи, на троне - морось, роса тумана. и утро ночи не стало лучше, душа блуждает в стенах обмана, что вырастают из дёсен будней и остро точенными клыками вскрывают больно подбрюшья судеб того, кто рядом и кто не с нами… а ночью снились костры похода, стальной змеёй извивалось войско. пылал в полнеба огонь восхода, и вместе с ним догорали доски на крышах крепости покорённой. стекала охра с клинков и копий, победой славною окрылённых... …проснулся. дни вереницей копий бегут, шуршат, близнецы друг друга, бурлят, торопятся, словно черти, что красным мелом границы круга на белом кафеле тонко чертят. а мне бы вырваться за пределы стрелой стремительной и звенящей, пронзая вре

я смешаю любовь и верность- да будет смесь посильнее любого зелья, любой травы. если голос и был когда-то, то вышел весь. я отныне молчу упрямо, да в сердце резь прорывает во мне канавы и жжет костры. я смешаю любовь и вечность - и будет мёд. слаще долгого сна, объятий и стойкий дым закрывает собою небо и петли вьёт. я отныне смотрю без страха, да только лёд. я закована в лёд и в легких полно воды. мои ноги идут куда-то да сбиты лихо. если верить словам и предкам, то счастье есть. я смешаю любовь и гордость, и станет тихо. я смешаю любовь и память, и будет жесть.