Можно много говорить о женской дружбе, Только дружба в женском сердце есть своя, Где у каждой в ней набор своих жемчужин Из хрустальных капель бытия. В крепость дружбы женской мы не верим, Под сомнений град бросая её мир... Руша чувств надёжных светлый терем, Где взаимности рождался эликсир. Но легко сдаваться сердце не желает, Продолжая дальше верить в чудеса... Зная точно, что у женщин шанс бывает Вновь наполнить тёплым ветром паруса. Тёплым ветром, что наполнит душу После долгих обесточенных минут, Проходя сквозь стен, холодных, стужу В мир, где ценят, слышат вас и ждут. Где теплом души согреют в непогоду, Слыша стон в кромешной тишине... И, с рассветом улыбаясь небосводу, Вместе с
..Как полюбила? Мы тогда валетом лежали на дне воронки. Прямо перед моим лицом его грязные сапоги. Почему валетом? Ну, не лицом же к лицу лежать в поле с незнакомым мужчиной. Я отвернулась и посмотрела на небо. Удивительно, кругом война, взрывы, гарь, люди умирают, а оно такое чистое и голубое, почти прозрачное. Смотрит на нас с высоты своей небесной и думает, наверное, что мы глупые люди, ненормальные какие- то. Радоваться жизни надо, а мы воюем и в пропахшей гарью воронке лежим… Я поглядела на него. А ты знаешь, он красивый был. Как артист. Я подумала ещё тогда, что такого не убьют. Не смогут. Война же тоже женщина, хоть и тетка злая.. Мне его почему то жалко стало. Я говорю ем
Сepгей Петрович оcтоpoжно поднялся с кpoвати и направился к двери. Спина побаливала, но совсем не сильно. Настoйка тещина – чего-то там на скипидape — действительно оказалась целебной, хоть он и coмневался целую неделю и не верил рекомендациям стapyшки, отмахивался от нее, кoгда та пpeдлагала воспользоваться своим чудодейственным средством: — Не мyчайся, злыдeнь, снимай pyбаху да ложись на диван, натру тебе спину. Сколько таблеток Петькиных съел, все одно мучаешься. Сто раз говорила тебе: не xoди ты в поликлинику эту. Старых там не любят и давно уж не лечат. Да и Петька, хоть теперь и нервами заведует, каким шалопаем был, таким и остался, облысел только да сморщился о
А метель в тот день лютой случилась. Мело так, что избы на другой стороне улицы было не видно. Поди поэтому Иван так рано с лесу и пришел? - Ой! А ты чего так рано-то? - Глаша всплеснула руками. - Отпустили, чо, пораньше, - хмуро ответил Иван, стряхивая веником снег с валенок. - Малые-то где? - Андрюшка, Дашка, Петька еще в школе, где ж им быть-то? - А Танька с Варькой? - С горки катаются. Чо им пурга-то? Ты чо так рано-то, а? Вместо ответа Иван шмыгнул, неторопливо снял валенки, положил ушанку на полку, туда же варежки. Варежки хорошие, на собачьей шерсти. Глаша и сшила их лет пять назад. Ничо, терпят еще. Хорошо сшила. - Исти-то будешь? - В леспромхозе пожрамши. - Опять... Чо пер
Стихотворение найдено в шинели солдата Александра Зацепы, погибшего в Великую Отечественную Войну в 1944 году.
Письмо Богу...
Послушай, Бог… Ещё ни разу в жизни С Тобой не говорил я, но сегодня Мне хочется приветствовать Тебя. Ты знаешь, с детских лет мне говорили, Что нет Тебя. И я, дурак, поверил. Твоих я никогда не созерцал творений. И вот сегодня ночью я смотрел Из кратера, что выбила граната, На небо звёздное, что было надо мной. Я понял вдруг, любуясь мирозданьем, Каким жестоким может быть обман. Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку, Но я Тебе скажу, и ты меня поймёшь: Не странно ль, что средь ужасающего ада Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя? А кроме этого мне нечего сказать, Вот т