Святой и праведный Иоанн Кронштадский

Мне всегда вспоминается эпизод из жизни Антония Великого. К авве приходили трое монахов, двое о чем-нибудь спрашивали, а третий все время молчал. Антоний, наконец, решил спросить у монаха, почему он ни о чем не спрашивает. Монах ответил: «А мне достаточно на тебя смотреть». Так было и со мной.
Рядом с отцом Серафимом нужно было жить, с ним нужно было общаться, за ним нужно было наблюдать. Это был такой опыт, который очень трудно поддается описанию. Я не задавал почти никаких вопросов отцу Серафиму. Он всегда приглашал меня к службам, которые совершались у него

«...Впечатление от общения с отцом Серафимом передать человеческим языком трудно, а может быть, и невозможно. Это был пример для всех нас верного слуги Божьего, молитвенника и стойкого исповедника православной веры, полного благодати и истины, берущего на себя немощи своих духовных чад.
В то тяжелое время, я бы сказал, среди наших народов были три неугасимые лампады, которые вопреки безбожническому лукавству ярко горели, светили и зажигали в сердцах людских, соприкасающихся с ними, огонь веры, стойкости и мужества. Одним из таких старцев был схиигумен Кукша (Величко), уже причисленный Церковью к лику святых за свое непрестанное горение,

...Эта война ясно нас учит, что народ с Божественной миссией, желающий либо наказать, либо исправить другой народ, не смеет ни в одной заповеди преступить закон Божий. Ни войско, ни вождь, ни даже самый обыкновенный солдат не смеют преступить закон Божий.
Если только один солдат войска совершит кражу, займётся мародёрством, прелюбодеянием или осквернением святыни или совершит какой-либо другой грех против Божиего закона, – то этим он создаёт препятствие к военной удаче всей армии. Чем выше по чину воин, тем большим препятствием будет его грех. Грех военачальника против Бога и Божиего закона равносилен изм

Отец Серафим из опыта знал, что человек без помощи свыше не может принести должного покаяния Богу, поэтому сам, часто со слезами, безмолвно умолял Бога о том, чтобы Он послал благодать покаяния согрешившим.
В общении с батюшкой человек постепенно начинал открываться, сам снимал свою маску, потому что с ним можно было только быть, а не казаться. Он всем своим существом призывал тебя жить, быть живым и давал искру этой жизни. От него люди уходили преображенными его миром и любовью.
Исповедуя, батюшка не делал строгих выговоров, не накладывал епитимии, не назначал особых молитвенных правил или постов, но умел дать почувствовать человеку, что н

Все эти откровения, жизненные истории, обстоятельства, порой драматические, в которых старец упоминается как духовный пастырь, молитвенник, как целитель, являют собой яркую и убедительную картину христианской святости. Это согревает самые холодные души, смягчает окаменелые сердца, вызывает в людях любовь и благодарность к батюшке, которого они почитают как святого. А как иначе?..
Иеродиакон Софроний, 2004 г.
Из Предисловия к шестому изданию

В данных воспоминаниях приведены некоторые факты из жизни отца Серафима, фрагменты из бесед с его родственниками, о нем рассказывают его духовные чада и почитатели, близкие ему люди. Хотелось бы верить, что скудость биографических сведений, свидетельств его внешней жизни не охладит интереса читателей. Мы стремились решить более важную задачу: раскрыть духовный образ старца. Это было бы на пользу тем, кто не сподобился непосредственного живого общения с ним.
Пастырь, которому было свойственно полное самоотвержение ради ближнего, безграничная любовь к несчастным, больным, душевно и телесно страждущим, не зная покоя ни днем ни ночью, трудился до полного изнеможения и