АО "Самотлорнефтегаз"

Время покинуть глобальный концлагерь: несмотря на цветочки вокруг, печиОсвенцима работают Вначале был коммунизм против имперского глобализма. В итоге мы разрушили Советский Союз, уничтожили альтернативный мегатренд и заявили, что мы вливаемся в основной – глобальный. И принесли на этот алтарь огромные жертвы. Мечтали о спасении и торжестве «цивилизованного» прагматического разума над идиотизмом КПСС, которая в конце была совсем плоха. Мы лезли из кожи вон, чтобы попасть в этот глобальный клуб и неожиданно обнаружили одну простую вещь, что нам в этом тренде места нет. Но даже тогда с упорством безумца продолжили защищать свое право на суверенный барак в общемировом концлагере. Настало в

Коловрат и Чёрное солнце: как российские нацики пошли дружить с украинскими В передаче на радио «Комсомольская правда» один из соавторов коллективной монографии «Украинство» Андрей Берсенев рассказывает о корнях украинской идентичности, о том, кто и как ее конструировал. Он настаивает на искусственном характере общности «украинцы», изначально создававшейся как специальное оружие, направленное против России – отсюда и взращенная ненависть к "москалям". Берсенев показывает, насколько сегодняшний украинский фашизм преемственен бандеровщине времен Великой Отечественной войны и насколько он связан с современными западными ультраправыми. Также — о связях русских нацистов с украинским

Ирано-израильский конфликт: идет запутанная игра в условиях, когда эскалация процесса неизбежна Тегеран не хочет войны. Случившееся в ночь на 14 апреля - это первый случай в истории Ирана, когда он нанес стратегический удар по Израилю с открытым забралом, оповестил об этом всех. И вот что здесь важно. На отражение иранской атаки Тель-Авив потратил миллиард долларов в «ракетном» эквиваленте – в 50 раз больше, чем Тегеран в тот момент. И при этом Иран использовал лишь малую часть своего ракетно-ударного потенциала. Что это значит с точки зрения дальнейшего развития ирано-израильского противостояния? Да - это перчатка, брошенная Западу после того, как долго-долго терпеливо молчали. А