Предыдущая публикация
В Юбилейный
Как это рассказать, когда к тебе домой приходят и говорят, что всех вас вывозят из родной деревни невесть куда… Маму и нас, пятерых детей, бандеровцы угнали в Германию.
Как потом оказалось, просто чтобы убить.
Целый эшелон детей, матерей… Их угоняли умирать. «Бандерам» никого не было жалко. Какой стоял лютый, потусторонний вой в этих вагонах. Он до сих пор мне снится… Хотя я была ребенком и еще не могла понять всего ужаса происходящего там.
Нас привезли в Кенигсберг. Голодные, худющие дети, мамки с опухшими безжизненными лицами… Отовсюду шепот «Мама, дай шматочок хліба». Если кто-то громко говорил, мог получить прикладом по лицу… Всех нас бросили в какую-то яму, в которой мы должны были теперь жить. Как долго – никто не знал.
Мне тогда только восемь лет исполнилось. Я многое научилась забывать. Но никогда не забуду тех дней. Мы свободно могли гулять по Кенигсбергу и целыми днями ходили в поисках хоть какой-то еды. Как-то раз меня подозвал человек и за кусочек хлеба попросил отнести письмо в другой конец города. «Хорошо, дядечка», - ответила я. Голод давно победил всякий страх, как не согласиться… Он подвязал письмо мне под подол, ведь в любой момент мог остановить полицай и ощупать. И остановил же! Немец говорит: «Метхен, во хер ду комст?» Я молчу, не понимаю. Он не унимается: «Синд си рузн?» Пощупал меня, а письмо под юбкой, не хрустит… Пронесло, как говорят. Отнесла его туда, куда мне было велено. Так я и начала помогать партизанам. Носила письма, послания, фразы…
В 45-м нас повезли в западную Германию. Повезли, чтобы сжечь в концлагере, печи там были специальные. Хотите верьте, хотите – нет, но вот пред топкой стоят два полицая, говорят на русском. Думали, что немцы победят, и делали для них все, что они просили. Вот эти твари и жгли нас в домнах… Выводили из комнаты в крематорий по очереди… Я уже как-то понимала, что они делают, и плакала. Все плакали, мой двухмесячный братик лежал рядом и тоже кричал. К нам подошел полицай и говорит: «Что плачете?» Говорю: «Братишку жалко». Он начал меня пинать ногами, сломал позвоночник, отбил пол-лица. После этого я осталась инвалидом. А между прочим, все мамки стояли за колючкой и видели, что детей уводят. Видели и знали, что видят в последний раз! Все это я тоже осознала и поняла потом… Не могу только вместить, как можно? А ведь великая, культурная нация! Этот день стал самым страшным днем моей жизни.
Как мы не погибли? Тогда случилось чудо. К нам зашел офицер СС и отдал приказ прекратить. Сказал, что сегодня — завтра войдут русские и нужно уходить. Пришли немецкие солдаты, вывели всех полицаев и каждому выстрелили в затылок из пистолета. Оставили их штабелями валяться. А сами собрались и уехали… А через день пришли освободители. И через время всех нас эшелонами увезли в Алтайский край, сказали, пока «бандеры» не успокоятся, лучше не возвращаться на Украину.
А они и сейчас там не успокаиваются. Как Земля носит, как прощает, сколько на них крови…
Следующая публикация
Нет комментариев