Предыдущая публикация
РАЗГОВОР СО СЧАСТЬЕМ...
Часть. 2.
...А город Челябинск я выбрал не случайно...
Во-первых, с раннего детства я много слышал от родителей про Южный Урал, про город Касли, в котором мои родители познакомились и откуда мама увезла моего будущего отца к себе, в Сибирь...
Во-вторых, там было приличное театральное училище, моя заветная детская мечта, а в-третьих...
Смешно и наивно, но это "в-третьих" было, пожалуй, главным аргументом...
Дело в том, что с младых ногтей я бредил не только футболом, но и хоккеем, смотрел по ночам матчи, заполнял какие-то таблицы, сам играл "круглыми сутками", организовывал бесконечные турниры, собирая в наш маленький двор - под вопли и крики недовольных соседей - пацанов-хоккеистов со всего города, а в городе Челябинске была настоящая хоккейная команда высшей лиги СССР "Трактор" и я спал и видел, как на матчи с "Трактором" из Москвы приезжают великие хоккеисты тех лет: Харламов, Михайлов, Третьяк, Якушев, Петров!..
Ну, и мой кумир, Александр Мальцев тоже, конечно, должен был приезжать на матчи своего "Динамо" с "Трактором"!..
А тут я такой к нему с блокнотом:
- Распишитесь, Александр Николаевич, пожалуйста!..
И этот момент настал!..
Помнишь, Счастье, тот сентябрьский день, когда, простояв безуспешно полдня в кассе Дворца спорта "Юность" за билетами на хоккей, я подкараулил перед матчем у служебного входа автобус команды моего любимого "Динамо"?..
Всех игроков я, безусловно, знал в лицо по газетам и репортажам и...
Нет, к Мальцеву подойти я не решился, оробел, а выбрал почему-то Анатолия Мотовилова:
- Толя, проведите меня на хоккей, пожалуйста!..
Я всю жизнь за вас, динамовцев, болею и из самого Красноярска приехал на вас посмотреть...
Мотовилов без шлема, щитков и коньков оказался маленьким таким щупленьким блондином, ниже меня ростом на три головы, зато голос у него!..
Этакий бас-профунда:
- Ну пойдем, попробуем!..
Как тебя зовут?..
- Саша...
- Ну, пойдем, Саша, проведу, раз уж ты из Красноярска...Я тоже сибиряк, из Новокузнецка, так что, земляки мы с тобой, выходит...
- Я знаю...
Ещё бы мне не знать биографию игроков любимой команды!..
Я спрятал очки в карман, Анатолий сунул мне в руки вязанку клюшек и мы спокойно прошли сквозь строй грозных бабок-вахтерш в коридор к раздевалкам:
- Спасибо, Тол...
- Подожди, Саша...
Мотовилов обернулся:
- Николаич!..
Посмотри, кто за нас приехал поболеть!..Тезка твой...
Из самого Красноярска!..
Мой земляк!..
С тебя сегодня "хет-трик" по такому случаю!..
И тут...
Я не успел опомниться, как...
Боже мой!..
Неужели я не сплю?!.
Вот оно!!!...
Передо мной стоит великий Александр Мальцев!!!...
Простой паренёк из Кирово-Чепецка, поднявшийся на вершину мирового хоккея, ставивший в тупик грозных канадских профессионалов, не боявшийся на льду никаких Эспозито, Кларков и Бобби Халлов...
Великий форвард московского Динамо и сборной СССР подошёл ко мне, протянул руку:
- Из Красноярска, говоришь?..
Ишь ты!. Молодец!..
И пожало мне руку ты, мое Счастье, вместе с великим хоккеистом, которому я когда-то писал письма, но так и не решился их отправить...
И было мне в тот миг восемнадцать лет...
...
А потом, Счастье...
Через пару лет...
Ты подарило мне настоящую Первую Любовь!..
Да-да!..
Именно Первую Любовь с самой Большой Буквы!..
Настоящую Первую Любовь, о которой снято много кинофильмов и написано немало книг...
Помнишь, Счастье, то лето?..
Ей было шестнадцать, десятикласснице из Тольятти, приехавшей на каникулы к бабушке в деревню...
Марина...
Стройная, как березка, с восточным оттенком красивых глаз и с обворожительными, сногсшибательными ямочками на щеках!..
А мне было двадцать и я был в этой деревне клубным музыкантом-эстрадником, руководителем местного ВИА, с популярностью которого в этой деревне могли бы поспорить и "Роллинги", и сами "Битлы", не говоря уже про именитых московских всяких там "Ребят" и "Гитар", весёлых и поющих!..
Играли мы с вечера до рассвета на открытом воздухе, на импровизированной танцплощадке, стоя с гитарами по колено в пыли и лихорадочно отмахиваясь и отбиваясь, всем, что было под рукой, от безжалостных кровопийц комаров, слепней, мошки и прочего гнуса, не переставая при этом наяривать "Во французской стороне" или "В реку смотрятся облака"...
На наших танцах сходила с ума, ("отжигала"), до рассвета вся местная и приезжая молодежь, а утром, отправив в стадо коров, коз и овец, к ней присоединялись - не поверите! - лихие и заводные бабушки-старушки, для которых в нашем репертуаре были заранее для таких случаев заготовлены бессмертные "Кадриль моя", "Виновата ли я" и "Как родная меня мать провожала"!..
Тяжёлая рассветная пыль этаким немыслимым "торнадо" стояла над просыпающейся деревней!..
И длилась наша с Мариной любовь два летних месяца с хрестоматийным сюжетом, спетом когда-то "Голубыми гитарами:
"Было небо ниже
Были звёзды ярче...
И прозрачный месяц
Плыл в туманной мгле..."
И висел над нами прозрачный месяц...
И небо было ниже...
И были рассветы на местном пруду...
И считали мы падающие в него звёзды...
И читала Марина мне по памяти стихи Ахматовой, Тушновой и Цветаевой...
Именно от нее я впервые услыхал - задолго до появления знаменитой песни:
- А знаешь, все ещё будет!..
Южный ветер ещё подует...
И весну ещё наколдует...
И память перелистает...
И встретиться нас заставит!..
Лето подошло к концу и...
"Я вижу по ночам сиреневое платье...
Знакомые до слез любимые глаза...
Но что ей до того, она живёт в Тольятти.
И ничего назад вернуть уже нельзя..." - хрипел я сочинённые сентябрьской ночью строчки голосом ещё живого тогда Высоцкого с эстрады уже без Марины прыгающей перед глазами толпе...
А что было потом, помнишь, Счастье?..
А потом были письма!..
И получал я по три письма в день!..
Три письма в день, братцы!..
Марина пронумеровывала их едва заметно на конверте и...
Первое письмо объемом в пару страниц она писала на лекциях...
Я его читал первым, найдя на конверте в углу цифру "1"...
Второе, тоже в пару-тройку страниц, она писала днём, между делом...
Я распознавал его по цифре "2"...
А вот вечером...
Вечернее письмо было объемом листов в восемь, со всеми подробностями, во-о-от такой толстый конверт я вынимал из почтового ящика под обалдевающим взглядом почтальонши!..
А в ноябре...
Эх-х-х...
В ноябре Марина прочитала мне стихи уже другого толка, опять же задолго до написания песни:
- Вот и все, я тебя от себя отлучаю.
Вот и все, я тебя от себя отучаю.
Отучаю от встреч,
Ровно в пять не встречаю.
Отучаю от плеч
И от рук отучаю..."
Прочитала уже при встрече в Тольятти после того, как в первых числах ноября она вдруг - как обухом по голове! - написала: "Не пиши и не приезжай!.."
Я был в шоке!..
Ведь ещё два месяца назад - в первых числах сентября - я, бросив все, помчался к ней через всю страну, потому что она попросила о помощи, дескать, родители подозревают в нашей переписке какую-то недобрую подоплеку, требуют объяснений, а я, мол, не знаю, как быть...
Я прилетел, познакомился с родителями, помог им выкопать на даче картошку, выпил с отцом водки, обыграл его в шахматы и, поговорив о футболе-хоккее, сыграв на фортепиано "Полонез" Огинского, окончательно и бесповоротно убедил их с матерью в своей благонадежности...
И вдруг, в ноябре - "Не пиши и не приезжай!..
Ну, чё...
Рванул я туда опять, (сотовых-то телефонов тогда не было), и провел я в одном вагоне с дембелями трое суток в бессонном пьяном кошмаре с огромным мешком ее писем под головой вместо подушки на третьей полке у туалета!..
При встрече я долго допытывался, наивный зелёный пацан в двадцать лет, в чем причина ее "ты мне больше не пиши..."
На все мои "почему" Марина односложно отвечала, мол, ты потом всё поймёшь, типа, так надо...
Теперь-то я знаю, что такое девичья дурь, а тогда...
Ну что ж...
Раз пошла такая пьянка...
Высыпал я в снег из привезенного мешка все ее письма и фотографии прямо в городском парке у какой-то "ракушки" агитплощадки, где мы сидели...
Чиркнул спичкой и...
Вот такой у нас с Мариной получился "Горький мед"...
И...
"Прощай!..Со всех вокзалов поезда
Уходят в дальние края...
Прощай!..Мы расстаемся навсегда..."...
А вот эта песня уже была написана и я плакал под ее звуки из магнитолы в ночном автобусе, увозящим меня из Тольятти, увозящим от моей Первой Любви, увозящим меня из юности раз и навсегда...
Вот так и было тогда разрушено ты, мое милое Счастье...
Хотя...
Погоди-ка!..
А помнишь тот день, когда года через три после всей этой "мелодрамы", я, уже будучи глубоко женатым, был в шоке от слов отца про то, как...
Помнишь?..
Мы сидели тогда с батей в какой-то праздник, выпивали...
И в разговоре поддатый отец вдруг разоткровенничался:
- А ведь, Сашка, мы с мамкой те письма для тебя хранили, а ты вон чего отмочил - жену будущую знакомить привез!..
- Какие письма, пап?..Какую жену?..
Батя по инерции ещё продолжил:
- Ну, тот мешок писем от этой твоей...из Тольятти которая...
Как ее...Тьфу, все забываю...
- Марина?..
- Ну да, Марина...Ты же тогда, три года назад, к ней рванул и не вернулся домой-то...
А письма стали от нее опять приход...
И осекся он...
- Ну-ка, ну-ка, папа...Какие письма?..
- Да не важно...Чё та я...Давай выпьем...
- Нет, погоди-погоди!..Какие такие письма?..
Договаривай давай!..
Ты же сам всю жизнь меня учил, мол, сказал "а" - говори и "б"...
Так что ты говоришь про письма из Тольятти?..
Хмыкнул батя, замахнул стопарь и выдал мне такое!..
Выяснилось, что...
Я же тогда, три года назад, в ноябре, из Тольятти в отчий дом не вернулся, а мотался в поисках лучшей доли - свободный и неженатый - по Сибири туда-сюда, а в это время...
То ли Марина одумалась, то ли прошла блажь...
И на адрес родителей, но на мое имя, опять стали приходить от нее письма!..
А меня нет...
И складывали мои родители эти письма в мешок до моего приезда в гости, мол, Сашка приедет и отдадим ему это его богатство...
И приехал Сашка, то есть я, но...
Приехал я не одни, а с ...будущей женой!..
Привез ее знакомить с моими родителями!..
Невеста понравилась им с первого мгновения и батя запаниковал, мол, как с письмами быть, типа, если Сашка о них пронюхает, он тут же все бросит и рванет в этот свой Тольятти к зазнобе той своей, я-то его знаю, как быть, Клава?..
Мать долго не думала:
- Как быть, говоришь?.. А вот так!..
И...
Пока мамка "заговаривала" нам на кухне зубы, отец в бане все эти письма ...экстренно сжигал!..
Ну и...
Мы, познакомившись, уехали, назначили дату свадьбы, а письма...
Письма продолжали приходить по три экземпляра в день, как и раньше!..
Мать, конечно, не удержалась, вскрыла пару конвертов и написала в Тольятти письмо, мол, Саша женится, успокойся там, но...
Письма все равно шли!..
И шли они до тех пор, пока мать уже после свадьбы не отправила Марине фото, ни котором я весь из себя счастливый с белой розой в петлице и моя Ирина...
В фате...
И все эти три года моей семейной жизни с Ириной про те сожженные письма родители молчали, как партизаны...
Такие дела!..
Кстати, Счастье...
Вот мы и подошли к разговору об Ирине...
(Продолжение следует)...
...
Александр Волков...
Следующая публикация
Комментарии 3