SO FIEL KÖNIGSBERG (Так пал Кенигсберг)......
9 апреля 1945 года. Кенигсберг. Бункер генерала от инфантерии Ляша.
Город горел. Раскаты взрывов потрясали пропахший гарью воздух, наводя ужас на всё живое, но бои за город продолжались. Вырвавшись из-за дымящих развалин, закрытый броневик, проскочив полуразрушенный Королевский замок, свернул под арку и въехал в большой просторный двор жилого массива. Ровная обжитая площадка двора не вызывала никакого интереса для военных, но, тем не менее, именно под ней и располагался командный пункт обороны города.
Из броневика вышел высокий седой генерал, а за ним два адъютанта. В это время, словно из-под земли, появились три автоматчика и офицер. Увидев генерала, офицер отдал честь и предложил ему следовать в бункер. Вскоре все они незаметно скрылись из виду, а броневик выехал из двора.
Преодолев три лестничных пролета, офицеры подошли к массивной металлической двери, а солдаты остались у входа в бункер. Дверь открыли не сразу, а только после того, как за ней удостоверились, кто и с какой целью прибыл.
Пройдя узким коридором, генерал подошёл к крепкой металлической двери коменданта крепости и вошёл вовнутрь каземата. Комендант города Кенигсберг, генерал Ляш, шагнул к нему на встречу и они, поздоровавшись, обнялись.
Генерал Ляш, не предлагая сесть гостю, заговорил первым:
- Я знаю ситуацию лишь по докладам своего штаба, но хотел бы услышать от вас как же, на самом деле обстоят дела в гарнизоне. Сами видите, связь с войсками уже давно утрачена.
Заместитель коменданта крепости, командир дивизионной группы, генерал-лейтенант Микош, начал свой нелицеприятный отчёт:
- Войска сражаются за каждый дом и улицу, но боевой дух солдат и офицеров сломлен, поэтому воевать становится всё сложнее и сложнее, а точнее невозможно. Больше всех страдают горожане: женщины, дети, старики.
Ляш пристально посмотрел в лицо Микошу и спросил:
- Сколько в городе мирных жителей?
Генерал Микош стыдливо отвёл глаза в сторону.
- Точно никто не знает. Могу сказать только примерно, тысяч шестнадцать.
Комендант Кенигсберга с удивлением смотрит на генерала, словно тот оговорился или не владеет положение дел в гарнизоне.
- Это из 459-ти тысяч, проживающих в городе до войны? Почему же тогда не вывезли из города всех?
Генерал Микош не прячется от действительности и говорит всё как есть:
- Вы же знаете, что эвакуацию потом запретил сам Кох! Но дорога на Пиллау всё это время была открытой и русские не пытались её даже закрыть.
- Значит, можно было эвакуировать всех? – недоумевает Ляш желая разобраться в обстановке.
Микош утвердительно кивает головой.
- Эсесовцы жестко контролировали этот приказ, и мы ничего не смогли сделать. Там наверху понимали, что это обстоятельство заставит нас стоять здесь насмерть.
Комендант, потрясенный нещадными бомбёжками, потерей управления войсками и надвигающейся катастрофой, выглядит беспомощным.
- И я теперь в этой мышеловке должен думать ещё и о городских жителях? А где сейчас наш Гауляйтер?
- Эрих Кох уже давно в Берлине, - ответил ему с улыбкой Микош.
- Конечно, оттуда легче всего давать распоряжения, но ещё месяц и там будет жарко. Только бежать уже будет некуда, - откровенничает Ляш, выказывая недовольство властями.
Генерал Микош опять пытается вернуть своего собеседника к ситуации в городе.
- Господин комендант! Солдаты и офицеры гарнизона уже давно приняли для себя окончательное решение и при каждом удобном случае сдаются десятками и даже сотнями.
Ляш превозмогая нахлынувшую боль, обеими руками хватается за голову.
- И что же их толкает на этот поступок?
- Безвыходность ситуации и бессмысленность сопротивления, - даёт волю своим чувствам Микош.
- А как же долг и честь немецкого солдата? – теряет терпение комендант города, напрягая голосовые связки.
Генерал Микош тоже переходит на повышенный тон:
- Сейчас каждый думает только о себе, а натиск русских не даёт никакого шанса на спасение.
Ляш обречённо смотрит на решетку, вмурованную в бетонную стену каземата.
- И что же нам остается, генерал? Только плен?
- Да! – кивает Микош. Другого выхода нет! Здесь, в Кенигсберге, мы не в силах остановить крах Германии и спасти нацию. Германия обречена на поражение!
Ляш нахмурился и строго посмотрел в глаза генералу:
- За такие слова я должен вас расстрелять!
Микош отозвался коменданту с сарказмом:
- Увы! Но сейчас как раз впору стреляться самим, пока это не сделали наши враги.
Ляш растерян и подавлен тем, что происходит во вверенном ему гарнизоне и принимает давно наболевшее решение.
- Объявите русским о том, что мы капитулируем. Пора прекращать эту бессмысленную бойню. Мы ничего не смогли сделать в этой ситуации. Не защитить город, не спасти людей, да и свою честь тоже.
Микош и в этом выказывает генералу своё не согласие:
- О какой чести мы можем говорить при таком результате компании? Разве только для того, чтобы успокоить своё самолюбие!
- Конечно же, нет! – соглашается Ляш. Я всё прекрасно понимаю. Германия уже давно покрыла себя позором в глазах всего мира. И этому должен быть положен конец.
На этот раз Микош проявляет солидарность с комендантом города.
- Да, и это предстоит сделать тем немцам, что остались в живых и ещё не потеряли рассудка.
- Конечно, надо думать о будущем. Гитлер - это уже прошлое! – махнул рукой на портрет фюрера начальник осаждённого гарнизона.
- Я остаюсь с вами, Отто! – склонил перед комендантом голову Микош.
Ляш крепко обнял генерала.
- Что я должен сделать сейчас?
- Я уже отправлял наших парламентариев к русским и знаю их условия.
Комендант города торопит генерала.
- Говорите всё как есть.
- Маршал Василевский потребовал разминировать все здания и сооружения, ликвидировать минные поля и нанести их на карту. После этого, завтра к шести часам утра, вывести войска на площадь у Королевских ворот для сдачи в плен.
- И как сейчас обстоит дело? – интересуется Ляш.
Генерал Микош вновь склонил голову перед комендантом.
- Я жду ваших указаний.
Ляш поднял вверх руку и посмотрел на часы.
- Хорошо, оповещайте войска гарнизона прекратить огонь и сложить оружие в 21 час 30 минут.
- И ещё! - продолжил Микош. - У эсесовцев есть план, по которому при падении Кенигсберга в городе будут отравлены все колодцы.
Ляш отреагировал на сообщение с раздражением.
- Выставить к каждому колодцу и водозаборнику вооруженную охрану, а при попытках отравить воду всех расстреливать на месте, независимо от ведомственной принадлежности и звания. Водоёмы потом передать русским установленным порядком.
- С Богом! Я иду оповещать войска гарнизона о сдаче, - вскинул вверх руку Микош и направился к выходу.
Штаб 3-го Белорусского фронта.
На оперативном совещании присутствуют Маршал Василевский, его заместители, начальники родов войск, а также представитель Ставки Верховного командования, Главный маршал авиации Новиков.
На этот раз генерал Покровский начинает первым, даже не получив разрешения командующего. Волнуясь, он протягивает телеграмму Василевскому.
- Александр Михайлович! Ляш капитулировал!
Маршал спокойно берёт телеграмму. Одевает очки. Несколько раз перечитывает её и возвращает начальнику штаба.
- Теперь надо организовать прием пленных и исключить какие - либо провокации со стороны немцев.
- А как быть с комендантом города? – интересуется Покровский.
- Командование гарнизона допрашивать буду сам. А вы, Алешин, организуйте мне их доставку, - распорядился Маршал.
Начальника разведки фронта довольно потирает руки.
- Это мы сделаем без промедления!
Василевский снимает трубку телефона «вч» и ждет ответа. Услышав спокойный голос Сталина, докладывает ему о результатах штурма Кенигсберга:
– Товарищ Сталин! Войска фронта овладели Кенигсбергом. Гарнизон крепости капитулировал!
Как всегда, Сталин ответил спокойным голосом:
- Поздравляю вас, Александр Михайлович, с победой на этом важном участке фронта!
- Спасибо, товарищ Сталин! Теперь все усилия будут сосредоточены на Земландской группировке противника. Там ещё остались большие силы.
- Хорошо! – соглашается Верховный. Подумайте теперь, в какой момент вам удобно будет передать фронт Баграмяну и продолжить разработку Маньчжурской операции. Я буду ждать вас в Москве. До свидания!
Василевский: - До свидания, товарищ Сталин!
9 апреля 1945 года. Берлин. Ставка Гитлера.
Поздним вечером на совещании в бункере собралось высшее военное руководство Рейха. Гитлер явно озабочен происходящим и не в состоянии сдерживать эмоции, даже в отношении самых близких своих соратников.
Гитлер: - В последнее время с фронта постоянно приходят самые ошеломляющие вести. Буквально несколько дней назад в Восточной Померании была разбита часть группы войск «Висла». Эта группа состояла из отборных дивизий во главе с Рейхсминистром Гиммлером. Мы потеряли не только 21 дивизию, но и всю Померанию.
Гиммлер нервно заёрзал и начал поправлять очки.
- Мой фюрер, мы потеряли только 6 дивизий и 3 бригады…..
Гитлер замахав руками, закричал:
- Прекратите! Не пытайтесь приукрашивать ситуацию, Генрих. Сто тысяч немецких солдат и офицеров оказались в плену. Девяносто тысяч убиты. Мы потеряли верфи, на которых строили свои подводные лодки. Мы потеряли самые выгодные порты. Мы дали возможность русским блокировать «Курляндскую группировку» с моря. И, наконец, мы создали им условия для наступления на Берлин. Вот что значит потерять Померанию!
В это время генерал Кребс, получив документ от своего адъютанта и быстро пробежав его глазами, протянул Гитлеру.
Фюрер подался вперёд и взял его без особого желания, предчувствуя плохую весть.
- Что это, Кребс?
Гитлер не стал читать донесение и вернул его сразу же обратно генералу.
Кребс напрягся, глаза его округлились.
- Мой фюрер! Генерал Ляш около часа назад капитулировал перед советскими войсками. Кенигсберг пал!
В зале повисла свинцовая тишина. Гитлер склонился над картой и что-то тщательно стал рассматривать на ней. Рухнула его последняя надежда диктовать русским свою волю. Потом он поднял голову, оглядел всех и прохрипел:
- У нас с вами больше нет возможности выиграть время и собраться с силами. Нет! Как это могло случиться, Кребс? Ведь Кенигсберг был неприступной крепостью и мог стоять еще не один месяц.
- Это предательство, мой фюрер! – опустил голову генерал.
- Ляш должен быть казнен за измену, а вся его семья посажена в тюрьму, слышите меня, Кальтенбрунер? – сжимает кулаки Гитлер.
Начальник Главного управления имперской безопасности СС услужливо уточнил:
- У него жена и две дочери, мой фюрер! А также зять, барон фон Бутлар-Гросвенедиген.
- Посадить всех в разные тюрьмы, чтобы не смогли даже общаться, - затрясся в истерике Гитлер. - Пусть знают, что за предательство интересов Германии пощады не будет никому. Слышите! Никому, несмотря на звания и заслуги.
Кальтенбруннер вытянулся, демонстрируя готовность к немедленным действиям.
- Ваши указания, мой фюрер, будут выполнены.
Гитлер обмяк и снова уткнулся в карту.
- Теперь наша главная задача остановить русских на самых дальних подступах к Берлину. Если не устоял «Поморский вал» и Кенигсберг, то Берлин русским мы не отдадим. Стоять будем насмерть! Всем находиться в столице и защищать город до победного конца!
Разгромив Восточно - Померанскую группировку немцев, советские войска были нацелены на берлинское направление. И уже 16 апреля 1945 года, началась Берлинская наступательная операция.
Войска 1-го Украинского фронта, во взаимодействии с войсками 1-го и 2-го Белорусских фронтов, под командованием Маршалов Конева, Жукова и Рокоссовского успешно завершат эту операцию 8 мая взятием Берлина и безоговорочной капитуляцией Германии.......
А впереди у Великого Маршала Александра Василевского была Манчжурия. И падение самураев.....
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев