-Это не свекровь, - думала Ольга... -Свалилась на мою голову, - думала Ольга, - прям королева какая. И комнату ей пришлось отдать одну из двух. А им с дочкой и мужем переместиться в другую. Хоть она и побольше, но всё же тесно. Другие бабушки все с внуками живут в комнате - и Васькиных, и у Николаевых. А эта приехала - и с порога: - Мне, Олюшка, отдельную комнату нужно. Стара я уже по общежитиям-то скитаться. Да и ребёнку при родителях спокойнее. Освободили ей комнату. Дальше - лучше. -Оленька, я готовить не буду, да и убирать тоже. Ты уж как привыкла, так делай. Если что помочь - говори, помогу, если смогу. Достала свои коклюшки и сидит, кружева плетёт. Люська, дочка, к ней сра
Дедушка Алесь и бабушка Яна жили в соседнем с моей бабушкой дворе... Свои дети жили у них где-то очень уж далеко, и поэтому внуков своих старички видели только на двух фотокарточках (одна, цветная, с Черного моря, 9×12; другая, черно-белая, — с новогоднего утренника, 10×15). Бабушка моя, видимо, жалела их по этому поводу и частенько засылала к ним со всякими пустячными поручениями. — На, занеси ей капусты моей, а то она сто лет живет, а капусту солить не научится никак, а завтра придут к ним кабана бить, так хоть закусить чем людским будет. И это... посиди там с ней минут пять хоть. Ничего, подождут вахлаки (так она называла моих друзей) твои, никуда с деревни не денутся! Я сломя голову мчал
МАТЬ Беременность Натальи объединила всех сплетниц деревни: - Ни стыда, ни совести! Пузо на нос лезет, а она ходит улыбается! Да мне бы людям в глаза стыдно смотреть было, - рассуждала бабка Марья. - Времена нынче, без это, безнравственнеческие! – сумничала Екатерина Тимофеевна. - От кого понесла-то? – закидывая в рот семечку, поинтересовалась Никифоровна. - Знамо от кого. Помните, церковь строили мужики из города? Вооот там один зодчий был чёрноволосый такой, симпотишныыый. Она с ним-то и спуталась. Женатым оказался. Уехал и всё! – махнула рукой бабка Марья. - Паспорт в таких случаях надо проверять! – выдала Никифоровна. - Чего, сороки? Кудахчете всё! – прервал сплетниц дед Прокопий.
​Все думали: вот бедняжка! Её же мужчина бросил, ушёл к другой! Как это пережить? А она купила новые обои, прелестные шторы и сделала ремонт. На обоях был темно-зелёный узор, а шторы - цвета спелой черешни. И это было красиво! Хоть бы с горя руки на себя не наложила, обсуждали между собой её тётушки. А она рано утром ходила на рынок за румяными пахучими яблоками, пекла нежную шарлотку, варила себе крепкий кофе со сливками, на обед готовила лазанью с грибами и баклажанами, на ужин - овощи с прованскими травами. Как же ей теперь одиноко, беспокоились родители и приглашали приехать на дачу. Она завела собаку и читала по вечерам Софи де Вильнуази. Собака водила её гулять в парк, говорила: посм
У каждого своё счастье... Вчера я целый день думала о счастье. О том, что оно состоит из мелочей. Из простых деталей. Ярких вспышек. Моментов. Ведь у каждого оно свое. Моя тетя чувствовала себя счастливой, когда муж возвращался с рыбалки с полной сеткой карасей. Он открывал калитку с таким довольным видом, что хотелось танцевать «Летку-енку». В тот день они затевали уху, звали соседей, доставали баян и пели до первых звезд «не плачь девчонка». У бабушки состояние счастья ассоциировалось с молочным киселем. Как-то раз в годы войны, когда мука больше смахивала на дорожную пыль, а еловые лапы заваривали, вместо чая, ее мама сварила молочный кисель, выменяв где-то ложку крахмала и горсть саха
ИСТОРИЯ ПРО МАЛЬЧИКА ВАНЮ,КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ВЕСЬ МИР... Меня зовут Ваня, мне 7 лет, я очень люблю свою маму Катю и папу Вадима...А если честно: я их люблю и боюсь. Они меня всегда бьют, но я не понимаю почему, в чем я виноват... Утром я проснулся и пошёл в школу. Учился я хорошо, учительница меня любила, а я любил весь класс... Знаете, у меня нет друзей. На переменках я сижу в классе и играю карандашиками. Со мной никто не хочет дружить. Я всегда пытался подойти к кому нибудь и подружиться, но они толкали меня и кричали :" пошёл вон уродец !" А знаете почему уродец?.. У меня на лице большой шрам от удара папы, и я всегда ходил в одном и том же. В синих растрёпанных джинсах, лёгкой красной мае
...Он был одинок, так одинок, как может быть одиноким старый, никому не нужный и никем не вспоминаемый человек. Он каждый день ходил на бульвар, к морю, и сидел там неподвижно, глядя на вечный танец волн, игру солнечных бликов на воде, слушал плеск волны... Снимал извечную старую кепочку и подставлял свежему бризу покрытое сеткой морщин измученное временем лицо. ...Он не был старым, но одиночество тоже было его образом жизни. Кажется, совсем недавно молодой, веселый щенок знал и заботу человеческую, и любовь. Но в один день все изменилось, когда хозяева поняли, что пес оказался метисом. Его просто вышвырнули из машины на трассе, далеко за городом. Он какое-то время еще пытался в
Показать ещё