Рукавицы! книга

Тэхен выскользнул на балкон, встречая слабые потоки ветра и ночь с распростертыми объятьями. Была весна, поэтому немного прохладно, и капли ночной мороси падали на лицо. Он улыбнулся, аккуратно стряхивая со стула недельную грязь. Таких на балконе стояло два, а еще столик для уличных чаепитий. Тэхен сел, облокачиваясь на стол и вдыхая свежий запах новостроек и насыщенной росы. Холод не обжигал легкие и не заставлял мурашки бегать по телу, а приятный ночной воздух грел душу и приносил спокойствие — это было идеальное место для ожидания. Ветер усилился, колыхая занавески из незакрытой балконной двери, и он замер, всматриваясь в появившийся перед ним силуэт. В глазах скопились сл

Ладонь мальчишки расположилась на стекле, и он, игнорируя грязь под своими ногтями и раскрывая рот в форме буковки «о», выдохнул на окно. Форма ладони отпечаталась на стекле, и он с лучезарной улыбкой вернулся к своему излюбленному делу. Несколько цветочных горшков, расположенных на подоконнике, были разными по размерам и формам, а небольшие саженцы в них принадлежали к разным семействам растений. Мальчик рукавом водолазки почесал за ухом и стал осторожно и в небольших количествах поливать каждый из крохотных растений. Все должно было совпадать с графиком утренней подкормки, иначе было нельзя. Закончив поливку, мальчик выдохнул и незаметно обтер ладони об кофту, а потом, приметив гр

Чонгук с насупленным лицом ускоренно и с силой топал по холодному бледно-голубому коридору. Позади остались молодая пара и тетушка, которая, почему-то, когда встретила его в дверях дома для сирот, как-то печально улыбнулась. Это ему не понравилось. Ему не нравился здесь никто, кроме хена, поэтому Гук целенаправленно шел к нему. Дверь с шумом распахнулась, впуская внутрь разгневанного мальчика. — Хен, я вернулся! — Эй, мелкий, тебя же забрали, так какого черта ты… — тирада прервалась, когда подросток, лежащий на втором этаже двухъярусной кровати, округлил глаза и соскочил вниз, тут же оказываясь возле Чонгука. Он схватил его за лицо: достаточно, чтобы напугать, но недостаточно, что

Пульс участился, а тело сковала неприятная судорога. Хотелось кричать, но изо рта вырывались лишь слабые хрипы. Тэхен резко распахнул глаза, глотая воздух и рыская ослабевшей рукой по кровати. — Чонгук… — он пытался нащупать запястье своего альфы, который должен был нежиться совсем рядом, под боком. Пальцы, наконец, настигли в темноте чужую руку и крепко сжали, боясь отпустить, — Мне приснился кошмар… Тэхен отчетливо помнил силуэты в черных одеждах на похоронах, будто это было на самом деле. Он помнил слезы на глазах бабушки и друзей Чонгука, помнил его бледное лицо и закрытые глаза, внушающие ужас и холод, говорящие, что теперь он один. — Тэхен-и, снова? — раздался хриплый голос

Падающий снег плавно оседал на старую железную дорогу, по которой уже давно не ездили поезда. Ветер играл длинными волосами очаровательной черноволосой омеги, что, запыхавшись, подбежал к невысокому альфе, стоящему на старом перроне. — Прости, я опоздал, — захныкал омега, на что альфа улыбнулся: — Ничего страшного, — а потом недобро так взглянул на не завязанный на омеге шарф, — Ты хочешь простыть? — и, подойдя к нему ближе, стал кутать его прелестное лицо в шарф. — Спасибо, — пробубнил омега, руками поправляя выбившиеся пряди волос. — Почему без перчаток? — Забыл, наверное. Альфа недовольно поморщился и, взяв руку омеги в свой карман, нежно произнес: — Так тепло? — Да. Спас