"Фамилия его была Паныч. Считался он писателем. Где-нибудь, вероятно, печатался. Мало кто читал его, но знали все петербургские писатели. Он был завсегдатаем петербургского писательского ресторана «Вена» и постоянным участником кутежей, которые устраивались после получки крупных денег видными писателями богемистого типа вроде Куприна или Арцыбашева. Поговаривали, что он имеет близкое касательство к охранке. Самому мне с ним не приходилось встречаться. Я – москвич и редко бывал в Петербурге. Однажды критик Михаил Петрович Неведомский зашел в редакцию журнала «Современный мир», в котором

Когда-то она была богата. Кутила-муж растранжирил ее имение и умер. Она с мальчиком осталась нищей. Поселилась в уездном городе, ходила по стиркам. Жила в бывшем свином хлеве — обмазала его глиной, чугунная печка. Был канун Рождества. Она побелила внутри хатку, зажгла перед образом лампадку. Вокруг образа приколола несколько еловых веток, к ним прикрепила пять копеечных восковых свечек, повесила два крымских яблока, три-четыре конфетки в ярких бумажках. Сейчас должен был прийти ее сын. Она зажгла свечи. Сидела, смотрела, пригорюнившись, на убогую свою елку, вспоминала богатые елки собственного детства. А она вот что только может дать своему мальчику. И из глаз т