-Любимые Кумиры-

Ренат Ибрагимов 20 ноября 1947 года - 14 мая 2022 года

Народный артист России умер по дороге в больницу в машине скорой помощи 14 мая. Последнее интервью Рената Исламовича.
Ренат Ибрагимов: духовность – это важная составляющая личности.
Под лирические хиты Рената Ибрагимова («Наш город», «Верни мне музыку», «В краю магнолий», «Дарите женщинам цветы» и др.) в 70-е и 80-е отплясывал весь Советский Союз. 74-летний отец 9 детей, младшему из которых 5 лет, до последнего держал себя в прекрасной форме, продолжал записывать песни и давать концерты.
Самое романтичное время
– Ренат Исламович, когда вам было 5 лет, ваша семья переехала из Львова в Казань, на историческую родину. Помните ощущения от перемены мест?
– Я тогда мало что понимал. Родители совершили обмен квартирами, поменяв львовскую на казанскую. Во Львове у нас была квартира рядом с оперным театром. В Казани мы оказались в двухэтажном деревянном доме 1910 года постройки с отдельным входом и большими комнатами. Но там не было ни газа, ни воды, ни канализации. Туалет во дворе, за водой – к колонке, для тепла – дрова. Притом что в царские времена в этом доме были и вода, и туалет. Но за годы советской власти всё утратили, даже асфальт рядом с домом.
– Одна из знаковых песен в вашем творчестве – «Наш город» Раймонда Паулса на стихи Онегина Гаджикасимова. Я был ребёнком, когда в конце 70-х услышал её. Классная была песня!
– Почему была, она и сейчас есть (смеётся). Пережила почти полвека и не потеряла своей актуальности.
– В клипе на эту песню, снятом в центре Казани в 1978 году, как мне показалось, вы слегка зажаты. А под неё так и хочется пройтись пританцовывая.
– Тогда были такие традиции, так снимали. Не приветствовалось особенно развязное поведение. Это на всём отражалось. Хотя никакой зажатости я не испытывал во время съёмок.
– Когда вас называют «советским певцом», это обижает?
– Нисколько. Во времена СССР случились яркие события моей жизни – я объездил страну вдоль и поперёк. Все тогда жили дружно, везде хорошо встречали, залы были полными. Это было очень интересное время, прекрасное, романтичное.
– Помню, в 80-е в моде был рок, в том числе и русский, а советскую песню стали называть «нафталином». Сегодня, спустя десятилетия, понимаешь, что никакой это не нафталин, а песенные шедевры.
– В 80-е это была дань моде. После долгого периода жизни за железным занавесом мы «прорубили окно в Европу», и к нам хлынула западная культура. Она была яркой, сильно отличалась от советской и, конечно, привлекла внимание молодёжи. На самом деле было много интересных коллективов, исполнителей, и им стали подражать. Среди наших рок-музыкантов, которые имеют своё лицо, я бы выделил Виктора Цоя и Гарика Сукачёва.
«Приезжай, поговорим»
– Почему вы в своё время переехали из Казани в Москву?
– В Москву я часто стал ездить в 70-е годы, ещё будучи солистом казанского театра оперы и балета. Параллельно с театром записывался на телевидении и радио, выступал в центральных залах столицы. Чуть ли не каждую неделю пел в Колонном зале Дома союзов, в ГЦКЗ «Россия». Как-то мне сняли номер в гостинице «Россия», который на полгода стал моей квартирой.
А своё московское жильё у меня появилось в 1998 г. Тогда нашим газовым гигантом руководил Рем Вяхирев, а Виктор Степанович Черномырдин был председателем правительства. Я спел на нескольких корпоративных мероприятиях у газовиков, и Черномырдин в один из своих визитов в Казань спросил меня: «Не хочешь ли ты в Москву переехать?» Я сказал, что у меня жена, дети, ехать мне некуда, квартиры в Москве дорогие. «Приезжай, поговорим», – сказал он. Мы поговорили – и вскоре я въехал в трёхкомнатную квартиру. Под меня тогда в «Газпроме» организовали управление по культуре. Я набрал штат, стал ездить по стране, организовывать жизнь домов культуры в регионах. Самодеятельность в те времена была на высоком уровне. Вместе со своими помощниками создал песенный фестиваль «Факел». После моего ухода управление культуры упразднили, но фестиваль живёт. Меня приглашают туда в качестве председателя жюри.
– А вы ушли, чтобы заняться сольной карьерой?
– Я организовал свой театр песни.
– Он до сих пор существует?
– Мы работали в арендованных помещениях. С годами платить за аренду становилось всё сложнее и сложнее. Так как мне не удалось получить помещение, пришлось распустить коллектив.
– С Казанью вас сегодня что связывает?
– Воспоминания, друзья, старые улицы и, конечно, наша татарская культура. В детстве я всё лето проводил на родине моей мамы – в деревне под Казанью. Там и по-русски никто не говорил, бабушка знала слова три.
– К татарской еде пристрастились?
– У нас семья была интернациональной по духу, мы же из Львова приехали. Поэтому в детстве я привык к украинской кухне. И сейчас люблю львовские вареники, мама их хорошо готовила. А татарская кухня очень калорийная, в ней много теста и мяса. Эчпочмаки, конечно, это очень вкусно, но от них очень быстро живот растёт (смеётся).
– Готовить умеете?
– Люблю и умею готовить шурпу и плов из баранины. Мясо должно быть свежее, не мороженое, и барашку не больше года.
Баранина – самое вкусное мясо, по моему мнению. Но готовлю я не так чтобы, потому что у меня жена прекрасно с этим справляется.
– Одно из ваших званий – мастер искусств Молдавии. За что вам его дали?
– Это молдавский аналог российского звания народный артист. Я часто бывал в Молдавии с концертами в то время, когда республикой руководил Владимир Воронин (с 2001 по 2009 год. – Ред.). Он любил мои песни. Как-то Владимир Николаевич пригласил меня на свой юбилей и присвоил мне это звание. Воронин, кстати, очень интересный человек. Молдова тогда переживала не лучшие времена, как и все остальные республики бывшего СССР. Помню, улицы были еле-еле освещены, во многих домах свет горел тускло – строжайшая экономия электроэнергии. Но когда министр культуры в рамках «оптимизации» предложил сократить количество симфонических оркестров в республике (только в Кишинёве их было три), Воронин не дал этого сделать. Он придавал культуре большое значение. Я таких людей уважаю. Духовное содержание человека – это важная составляющая личности.
– Новые песни сегодня записываете?
– Постоянно работаю с репертуаром. Это у меня в крови, без этого жить не могу. Постоянно пишу на студии что-то. Выступаю, правда, не так часто: сказалась пандемия. Надеюсь, что в ближайшее время концертная сфера оживёт.
А программа у меня очень интересная и разнообразная.
– Песни на татарском языке есть?
– Есть. Я многоязычный певец, но всё же больше песен на русском. В основе моей программы New Classic произведения мировых классиков, к которым специально написаны стихи, я их исполняю в современных аранжировках.
Ренат Ибрагимов родился в 1947 г. во Львове. Народный артист РСФСР (1981), мастер искусств Молдавии (2007), лауреат Республиканской премии имени Габдуллы Тукая (1979). Снялся в нескольких фильмах («Морская волна», «Итальянский контракт», «Эх, родина!»).
Увлекается живописью, несколько картин Ибрагимова были куплены музеями.

Никита Богословский 22 мая 1913г. - 4 апреля 2004г.

Советский и российский композитор, дирижёр, пианист, литератор-публицист и прозаик; народный артист СССР (1983).
Богословский был незауряден во всем — в творчестве, в одежде, в поведении, в отношениях с людьми. Его любили и ненавидели. О нем слагали легенды еще при жизни. Но вся его судьба похожа на одну большую легенду. Друзья и близкие Богословского говорят, что до последних дней своей жизни он оставался мальчишкой. Эгоистичным, взбалмошным, нетерпеливым, капризным. Но все это не отменяет его достижений в жанре эстрадной песни и академической музыки.
Богословский родился в Санкт-Петербурге. Мать была пианисткой. А вот отца Никита совсем не помнил. Его воспитывал отчим, с которым у него отношения сложились даже ближе, чем с родной матерью. Известно, что свое первое музыкальное произведение Богословский написал, когда ему было всего восемь лет. Это был вальс, посвященный дочери Леонида Утесова. А 15 лет юный композитор написал оперетту «Ночь перед Рождеством», премьера которой состоялась в Ленинградском театре музыкальной комедии. Самого Богословского на премьеру не пустили. Билетерша сказала: «Мальчик, лучше приходи с родителями на утренник. А здесь тебе делать нечего!».
Закончив Ленинградскую консерваторию, Богословский очень быстро завоевал статус одного из самых талантливых композиторов, дирижеров и пианистов всего Советского Союза. И это при том, что власть его никогда не любила, не давала званий, называла его творчество пошлым, кабацким. Никита Владимирович и сам на дух не переносил чиновников и власть имущих. А еще он терпеть не мог официоза в любом его проявлении. Даже находясь на больших официальных мероприятиях, во время исполнения гимна Богословский демонстративно опускался на колени и начинал делать вид, что что-то ищет под стульями. Перевоспитать его в этом плане не удалось ни одному чиновнику.
В отличие от многих других советских композиторов, да и прочих творческих людей, Богословский не просто чувствовал себя независимым. Он был независим и жил независимо. Его произведения довольно рано начали исполнять по всему миру. Авторские отчисления пусть небольшими, но уверенными ручейками стекались к нему из десятков стран. Богословский был человеком небедным. Он любил женщин, любил роскошь, обожал красиво и дорого одеваться. Еще он любил комфорт, и чтобы все было именно так, как хочет он. В общем, жил на широкую ногу.
Последняя супруга композитора вспоминает, что спорить с Никой, как она его называла, было невыносимо. Даже если он понимал, что не прав, продолжал стоять на своем. Правда, в какой-то момент мог сдаться и, как ребенок, сделать вид, что он изначально придерживался диаметрально противоположного мнения по тому или иному вопросу.
Богословский весь состоял из парадоксов. С одной стороны, он не терпел в жизни серости, рутины, предопределенности. С другой стороны, его педантичность порой сводила друзей и близких с ума. Он в одно и то же время завтракал, обедал и ужинал. В одно и то же время садился за работу и отвечал на звонки. Если гости умудрялись опоздать хотя бы на десять минут к назначенному времени, он мог просто не открыть дверь. Богословский всю жизнь любил водку и с удовольствием курил, но при этом старался следить за питанием. Любил сыновей, но с обоими разорвал всяческие отношения еще при жизни. А когда умер первый сын, даже не пришел на похороны. Он доводил до белого каления окружающих своими порой жестокими розыгрышами и при этом требовал, чтобы к его персоне относились максимально серьезно. Впрочем, сам-то он к себе относился с достаточной степенью иронии.
Однажды, когда Богословскому было уже за 80, он спросил свою супругу: «А я правда считаюсь известным композитором?». «Я сначала подумала, что он на комплимент нарывается. А потом посмотрела на него, и стало ясно, что он действительно не понимает, известный он или просто успешный», — вспоминала вдова Никиты Владимировича.
В последние годы жизни Богословский прекратил писать музыку. Даже рояль отдал в одно из учебных заведений. Говорил, что написал все, что хотел. А новых песен ему писать просто уже не для кого. Никита Владимирович неожиданно для самого себя увлекся литературным творчеством. Написал несколько книг воспоминаний, выпустил пару романов. «Я всегда делал только то, что хотел. Хочу — музыку пишу, хочу — романы. И никто мне указывать не может!», — говорил мэтр.