Предыдущая публикация
Киселева И.
Н.
Крестьянская родословная села Дубровка.
Воспоминания Тимакиной Валентины Петровны.
В 1954 году я приехала из Баку в Дубровку на два дня. Остановилась у дяди Сани Тимакина. Мы уже договорились с тетей Шурой Паниной ехать в Томск, и я ждала, когда она за мной зайдет. Вдруг заходит Володька Луканин, он приехал из Крыма из Севастополя, где он служил и остался там жить. Он начал обнимать, целовать меня и говорить, как рад встрече. Я даже не удивилась этому, так как в детстве мы всегда играли с Володькой на улице, вместе в школу ходили, Володя был младше меня на год, но я только сейчас от него узнала, что мы родственники. Правда, в детстве моя бабушка Пелагея рассказывала мне, что родителей ее матери звали Ксения
Тимофеевна и Василий Нестерович Луканины, а ее бабушку и дедушку по отцу звали Нестор Севастьянович и Евдокия Власовна
Луканины. Рассказывала, что у ее матери Акулины помимо брата Григория были еще сестры Мария и Феодосия. Рассказывала, что ее двоюродный брат Луканин Емельян Григорьевич имел детей: Прасковью, Пелагею, Раису. С ними бабушка дружила, была
крестной у Анны, дочери Прасковьи, и во всем помогала ей. А про сыновей Емельяна Григорьевича мы как-то ничего не
знали. Я только потом узнала, что у него был сын Иван. Я его никогда не видела, говорили, что он погиб. Я хорошо помню,
как мы в детстве играли с Володькой и его братом Алешкой и другими
детьми. Один ведущий, старший прятал всех за дровами или в дровах. И вот дежурный должен был всех найти, считалось, что он нашел клад. А еще мы брали большие санки и катались все вместе с горки, которая находилась возле дома Прошляковых, летом ходили
купаться или собирали землянику в
кувшин. Раньше там были заливные
луга. Ока выходила из берегов и заливала эту землю. Там такие урожаи ягод были, словами передать нельзя. На этих заливных лугах трава росла в рост человека.За год там три раза покоса делали. Повсюду стояли стога сена. А потом по распоряжению Хрущева эти земли перекопали и посадили там кукурузу. Я так
плакала, когда увидела те места, где мы собирали ягоды. Все было черное,все перекопано, а земляничные корни были
вывернуты из земли и давали такую черноту.
На меня это произвело ужасающее впечатление.
Последний раз я видела Владимира Ивановича Луканина в 1994 году. У его матери в Дубровке был дом, который позже купили Степановы. Потом в письме где-то мне написали, что Владимир Иванович умер в Севастополе несколько лет тому назад.
В детстве я садилась на скамейку и слушала рассказы старушек. Можно сказать, подслушивала. Раньше в деревне люди знали про своих родственников все до 7 поколения. Знали, кто и когда родился, женился, где и как умер, какие события происходили у кого, и потом вечерами садились на скамейку и рассказывали друг другу эти истории. От Прошляковой я узнала , что моя бабушка Пелагея была ключницей у двух княгинь Голицыных. Мне стало это интересно, и я завела записную книжку, где стала все записывать. Эту тетрадь я хранила всю жизнь, а сейчас после переезда не могу найти. Отец моей бабушки Пелагеи, Алексей Иванович Ульянкин, родился в Дубровке в 1852 году в семье Ивана Павловича Ульянкина и Ксении Яковлевны.
Про своего прадедушку Алексея Ивановича я знаю совсем немного. Женился на моей прабабушке Акилине Васильевне Луканиной в возрасте 19 лет. У них было много детей. Но некоторые дети умерли в
младенчестве. Трое детей: Ольга, Пелагея и Емельян дожили до взрослого состояния. Прадедушка умер в 1918 году, и я его никогда не видела. Моя бабушка, Гальцына (Ульянкина) Пелагея Алексеевна, родилась в 1883 году в Дубровке. Вышла замуж за Гальцына Дмитрия и уехала с ним на заработки в Уфу. В 1906 году у них родился сын Петр. Дмитрий Гальцын умер в Уфе скоропостижно, оставив жену, которая должна была вот-вот родить второго ребенка. В 1907 году
родилась моя мать – Анна Дмитриевна Гальцына. После смерти мужа бабушка Пелагея вернулась в Дубровку. Через некоторое
время стало понятно, что Анна больна. Врачи осмотрели ее и поставили диагноз – врожденный порок сердца. Ей запретили всякие физические нагрузки и дали 2 группу инвалидности. Когда старшему сыну исполнилось 10 лет, Лунина позвала бабушку Пелагею поехать с ней на заработки в Баку. Там Лунина уже была не раз и сейчас оттуда приехала в очередной отпуск. Пелагея оставила детей у своих родителей и поехала в Баку. В Баку Лунина привела ее в семью англичан и спросила для нее работу. Они как увидели Пелагею и говорят: « Такую красавицу обязательно возьмем. Нам такие красивые нужны». В доме англичан Пелагея выполняла любую работу, которую ей давали. Она и нянчилась и убиралась и готовила еду. Там он научилась профессионально готовить. После революции 1917
года эта английская семья собралась уезжать. Они звали Пелагею с собой в Англию, но она из-за детей, которые были у ее родителей, отказалась ехать с ними и вернулась в Дубровку. Английская семья отдала Пелагее много вещей. Она все оставила в Баку у знакомых, а в Дубровку взяла лишь фарфоровый сервиз. Когда же она собралась ехать в Баку за остальными вещами, ее не пустили революционные солдаты. Позже, когда я уже сама жила в Баку, мне удалось посетить дом, в котором жила эта английская семья. Дом был двухэтажный, находился за парком Низами, дальше нужно было подняться немного в горочку. Случилось это так, что брат Марии Максимовны,
Николай Максимович Ульянкин решил жениться. Это был его второй брак, так как первая его жена умерла. Свадьбу решили
сыграть в этом доме. И после свадьбы Нина Ивановна Ульянкина, мать Николая, сказала мне: « В этом доме у англичан
работала твоя бабушка, после революции они звали ее уехать с ними, но она отказалась, так как в Дубровке у нее оставались дети».Бабушка вернулась в Дубровку и работала поваром в сельской больнице. Больница находилась в доме, где раньше жили священнослужители. Но так как церковь закрыли, священников там уже не было. Также в Дубровке был родильный дом. Бабушка готовила и там еду. И в детском саду готовила. Приезжали на лето в пионерлагерь дети из Рязани отдыхать и жили в здании школы. И им готовила
бабушка Поля до тех пор, пока одна девочка из пионерлагеря не утонула в Оке. После этого пионерлагерь закрыли.После работы бабушка приходила к нам и все делала у нас по дому. Моя мать была больна и иногда даже не могла ходить. Пелагея готовила еду, доставала сено для коров и корм для поросят,убиралась по дому. Свою корову бабушка привела к нам. То есть у нас было 2
коровы, наша и бабушкина. В обязанности моей матери входило только доить двух коров и выгонять 2 раза в день кур, гусей и поросят на водопой. Остальное все делала бабушка.Вечером она брала меня с собой, и мы шли в дом Ульянкиных. Как я помню, там
лежал старый дед, он уже не мог вставать. Это был дядя Ваня Ульянкин. Сын его погиб. Бабушка ухаживала за этим дедом очень бережно и нежно. Кто он был ей? Я тогда не знала. Также и на похороны его бабушка брала меня с собой. Сейчас мне уже кажется, что это был ее дядя, так как у ее отца был брат Иван Иванович Ульянкин. Но это мои догадки.Потом мы шли с бабушкой Полей к Ирине Федоровне Егоркиной, матери Нины Ивановны Ульянкиной. Так как Максим Иванович и Нина Ивановна в 1930 году уехали в Баку, они просили мою бабушку присмотреть за ней. Помимо этого Пелагею
приглашали на все свадьбы, похороны,поминки готовить кушанья. С собой она всегда брала меня. Дом бабушки был деревянный и находился напротив дома Прошляковых, через дорогу. С Шурой
Прошляковой мы были ровесницами. Я родилась весной 1932 года, а она осенью этого же года. Мы дружили, и когда я приходила к ней в гости, я всегда заходила к бабушке. В саду у бабушки росли груши, крупные, желтые, сладкие. До сих пор не могу забыть их вкус. В доме стоял большой шкаф, в котором красовался фарфоровый сервиз. Естественно, что мы ели так же, как и все в деревне, деревянными
ложками, а суп наливали в металлические тарелки. А сервиз берегся только длягостей и по большим праздникам. Бабушка была хозяйственная. У нее всегда были запасы продуктов: муки, конфет. Она была приветливая, общительная, и к ней не раз сватались. Я помню, как ухаживал за ней дядя Петя Гранаткин из Шилово. Жена у него умерла, а дети были взрослые и жили отдельно. Вот и стал он
приезжать к бабушке в Дубровку. Стал ее дом ремонтировать, а потом предложил ей выйти за него замуж. Пелагея благоволила к нему, но замуж выйти отказалась из-за того, что у нее больная дочь и, ей нужно помогать. Когда в 1948 году дядя Саня Тимакин привез меня в
Шилово, чтобы посадить на поезд, на ночь мы остались у дяди Пети Гранаткина. В Шилово у него была квартира. Узнав, что я уезжаю, он заплакал, обнял меня и сказал: « Не езди туда. Там ты никому не нужна. Оставайся здесь, я буду вам помогать». Больше я его не
видела.В 1942 году от тифа умирает мой отец. Не успели его похоронить, как заболевают тифом бабушка Пелагея, дедушка Яков, мой брат Коля, моя сестраТамара и моя мать. Их положили в Тырновскую больницу. 24 июля 1942 года моя бабушка Пелагея умерла.
Примечание:
1. ГАРО. Фонд 627,опись
245, дело 182, 196., 210
Следующая публикация
Комментарии 1