В гостях у белки

Вторая семья. Автор Ирина Ас -Тома, твоя мама от меня ушла, - голос отца в трубке звучал жалобно. Такой голос Тамара у него не слышала никогда, будто он принадлежал не сильному, решительному папе, а кому-то другому. Тем более то, что говорил сейчас отец, было каким-то абсурдом. Тамара растерянно посмотрела на своего приплясывающего рядом мужа. Муж кривлялся и многозначительно стучал пальцами по запястью, показывая, что они очень опаздывают. Так давно они хотели сходить в кинотеатр, посмотреть нашумевший фильм. Билеты купили заранее. Звонок отца настиг Тамару на пороге, когда они с мужем уже бежали, понимая, что до начала сеанса остается мало времени. -Тома, твоя мама от меня уходит, - сказал папа. Первой мыслью девушки была, что кто-то ошибся номером. Это не может быть отец! Он никогда не разговаривает таким дрожащим голосом. К тому же то, что он говорит... -Я не понимаю, пап. Куда она уходит? -К другому мужчине. Она сейчас собрала свои вещи, а тот, другой, ждал ее в машине. -Чушь какая-то, - пробормотала Тамара. - Это не может быть правдой. Мама не могла. Пап, я сейчас к тебе приеду. Тома положила трубку и уставилась на мужа. -Мама собрала вещи и ушла от отца. Муж Тамары молча выпучил глаза. -Сама ничего не понимаю, но нужно ехать к папе. -Ну вот и сходили в кино, - выдохнул молодой мужчина. - Как-то не верится. Твои родители живут "душа в душу". Их отношениям можно только позавидовать. Ладно, раз уж кино отменяется, поехали, довезу тебя. В машине Тамара вновь и вновь пыталась дозвониться до мамы. Абонент был недоступен. Девушка уже не знала, что и думать. Ее муж был прав. Родители всегда жили хорошо, и не только в материальном плане. Они понимали друг друга с полуслова, будто были двумя половинами одного целого. В детстве Тамара всегда хотела выйти замуж так, чтобы у нее было, как у папы с мамой, такое же полное взаимопонимание. Двухэтажный родительский коттедж встретил Тому абсолютной тишиной и настежь распахнутой дверью. В широкой, всегда идеально чистой прихожей, сейчас валялись ошмётки грязи от обуви и выроненный мамин шарф. Раскрытая обувница зияла пустыми местами. Там осталась только мужская обувь. Тамара вошла в дом у одна. Мужа она попросила посидеть в машине. Папа по телефону разговаривал так странно. Может быть, он не захочет изливать душу при зяте. Отец девушки сидел на кухне, за почти пустым столом. На столе стояла только половина бутылки водки и пустая рюмка. И это папа, который пил всегда только дорогой алкоголь и делал это по большим праздникам, либо тогда приходили гости. Роман Сергеевич выглядел потерянным и сидел, уставившись в одну точку. Он даже не заметил, что вошла дочь. А когда она села напротив него, глянул пустыми глазами. -Папа, объясни толком, что у вас случилось? Пока ехала сюда, я несколько раз звонила маме. Почему у нее недоступно? -Она выключила телефон. Сказала, что не хочет никому ничего объяснять. С тобой обещала поговорить попозже. Я не понимаю. Нет, не понимаю, - мужчина помотал аккуратно постриженной головой. - Как такое могло случиться? Даже предпосылок никаких не было. -Ты говоришь, она нашла себе другого мужчину? Такое не происходит одним днем. Вы больше тридцати лет вместе. Почти не ссорились, всегда поддерживали друг друга. Может быть, это какой-то розыгрыш? Тамара говорила и сама не верила в свои слова. Такие розыгрыши не в стиле её мамы, серьёзной женщины, работавшей врачом-гастроэнтерологом. -Какой розыгрыш, Тома? - вздохнул Роман Сергеевич. - Твоя мама собрала все свои вещи. Сказала, что больше ни на что не претендует. Ни дом, ни машина, ни деньги ей не нужны. Она уходит к человеку, которого полюбила. Я немного истерил. Пытался вырывать у нее чемодан. Выскочил к машине, хотел набить морду тому, к кому она решила уйти. И не смог. Когда увидел, кто это, совсем потерялся. Я знаю его. Это хирург из больницы, где твоя мама работает. Я познакомился с ним, когда забирал её с корпоратива. Но, Тамара, дело в том, что этот хирург совсем молод. Он, как минимум, на двадцать лет моложе нас с твоей мамой. -Не может быть! - вскрикнула Тамара. - Мало того, что мама ушла, так еще и к такому молодому! Нет, тут точно что-то нечисто. Ты давай не раскисай. Я завтра поеду в больницу и все выясню. Ты что, пить собрался? -Я? Пить? - Роман Сергеевич посмотрел на бутылку с водкой, отодвинул ее в сторону. - Я просто не знал, что делать, как вести себя в подобных ситуациях. Пить мне нельзя, мне с утра на работу. Ты не подумай ничего, но не могли бы вы с мужем сегодня побыть со мной? Что-то как-то тошно. Мужчина потер грудь в области сердца. -Тошно и непривычно быть одному. Когда мне бывало так плохо, я всегда спешил к Гале, поделиться с ней своими бедами. Вдвоем, казалось, все преодолимо. Мне и сейчас все время хочется позвать Галю из соседней комнаты. Никак в голове не укладывается, что её нет. -Всё, пап, не вопрос. Сейчас пойду, позову мужа. Он в машине сидит. Приготовлю тебе ужин, вместе поедим. Может, даже ночевать у тебя останемся. А завтра, как я тебе уже и сказала, я прямо с утра поеду в больницу. Это всё глупость какая-то. Я выясню у мамы, что на самом деле происходит. Тамара варила манты, которые нашла в морозилке и наблюдала, как ее муж пытается разговорами о работе отвлечь Романа Сергеевича. Мужчина отвечает невпопад. Никак не может выйти из состояния оцепенения, в котором нашла его Тома. И это Роман Сергеевич! Директор машиностроительного завода, сильный и уверенный в себе человек, которого никогда и ничто не могло "выбить из седла". Мужчина с легкостью преодолевал все неурядицы, рулил огромным заводом и внушал уважение всем своим подчиненным. Оказывается, у него так легко это получалось, потому что за спиной был надежный тыл в виде жены. Галина Александровна была в курсе всего, могла поддержать, дать совет. И, наверное, была той самой шеей, которая вертит головой. Тамара никогда не представляла маму без папы, а папу без мамы. Они для нее были единым целым. Не так давно на заводе Романа Сергеевича случилось крупное ЧП, в результате которого погиб человек. В ходе разбирательства выяснилось, что рабочий пришел на смену в нетрезвом виде и нарушил технику безопасности. Итог был плачевный. Мужчину затянуло в станок. Ничьей вины, кроме самого погибшего, в этом не было, но Роман Сергеевич, будучи директором завода, переживал очень сильно. Наверное, тогда Тамара видела у папы глаза наподобие этих, которые смотрят с его лица сейчас. Пустые, потерянные глаза. Но в тот момент рядом была жена. Она могла быстро привести мужа в чувство. Кто, как ни она, смог бы найти нужные слова? Тамара таких слов не знала и понимала, что той поддержки, которую оказывала отцу мама, она никогда оказать не сможет. Никто не сможет! На утро девушка, как и обещала, поехала в больницу, где работала мама. К тому времени телефон Галины Александровны включился и девушка смогла ей дозвониться. -Мама, спустись к регистратуре. Я тебя тут жду. Галина Александровна прибежала впопыхах. Выглядела она, как обычно. Ни капли смущения на лице. -Тома, я знаю, зачем ты пришла, - схватила она дочь за руку и отвела в сторону от людей. - Ты хочешь спросить, что происходит, а мне нечего тебе сказать, кроме того, что ты уже знаешь, по всей видимости. Я полюбила другого человека и ушла к нему. Так бывает, дочка. -Мама, какой это человек? Папа сказал, что он в сыновья тебе годится. -Может быть и так. Миша моложе меня на двадцать один год. И тем не менее, у нас родились чувства. Извини, Том, меня ждут пациенты. Мне надо бежать. Мама убежала работать, а Тамара никак не могла успокоиться, принять то, что услышала. Вместо того, чтобы уйти из больницы, она пошла разыскивать молодого хирурга Михаила. Найти его было несложно. Мужчина был на операции. Тамаре пришлось подождать. Когда Михаил узнал, кто его ожидает, он вышел к Тамаре с улыбкой. Девушке захотелось стереть эту наглую улыбку с красивого лица молодого хирурга. Он смотрел на нее прямо, не отводя взгляда. -Тамара, если не ошибаюсь? Не против, если буду на "ты"? Ты что-то хотела узнать? -Конечно, я не против. Мы можем разговаривать на "ты", мы же почти ровесники - язвительно сказала Тома. - Одного не могу понять, что такому, как ты нужно от моей мамы? Михаил перестал улыбаться и осуждающе посмотрел на Тамару. -Вот в этом твоя большая ошибка. Ты недооцениваешь свою маму. Ты и твой отец. Она золотой человек, который всегда поможет и не бросит в трудную минуту. -Это я как раз знаю, что моя мама такая. Но не об этом сейчас речь. Что конкретно тебе от нее надо? Зачем морочишь ей голову? -С чего ты это взяла? - вскинул черную бровь хирург. - Я никому голову не морочу. Мы с Галей полюбили друг друга и решили жить вместе. В наше время никого не удивишь разницей в возрасте, а твоя мама прекрасно выглядит. Тамара хотела увидеть Михаила, чтобы пристыдить. Но трудно ей было вывести из равновесия этого человека. Трудно, если не сказать невозможно. По крайней мере, у нее не получилось. Михаил остался корректен, очень уверен в себе и невозмутим. "Как папа" - подумала Тома. "Как папа до этого события. А папу жалко, очень жалко. Он такого не заслужил. Иначе, как "нож в спину", поступок матери не назовешь." Так считала Тома и старалась больше времени проводить с отцом. Она не знала, где живет мама со своим молодым хирургом и не звонила ей сама. Когда же мама звонила девушка отвечала сухо. Давала понять, что злится и не собирается прощать и начинать общение с новой семьей мамы. Прошел месяц. С виду Роман Сергеевич был такой же, как прежде. Единственное - крупный, широкоплечий мужчина, может быть, теперь был не так широк в плечах. Эти плечи чуть сгорбились, будто от тяжести, а глаза смотрели тоскливо, сквозь собеседника. За эту пустоту в глазах отца Тамара временами начинала ненавидеть свою мать. Хотя и любила... Она разрывалась между родителями. Мамин совет и поддержка девушке тоже были необходимы. Но стоило Тамаре только представить, что она увидится с матерью, а та будет рядом с этим нахальным Михаилом, девушку всю коробило. К такому она была не готова и никогда не будет готова! Как-то вечерком к Тамаре приехала тетя Вера, родная мамина сестра. С тетей Верой они были довольно близки. Правда, не общались уже очень давно. Наверное, с момента маминого ухода. Тетя Вера была женщиной энергичной и не собиралась ходить "вокруг да около". Опустив свою объемную пятую точку в кресло, женщина спросила: -Ну, как там твой папаша поживает? У него все прекрасно, я полагаю? Тамара начала злиться. -Теть Вер, а почему таким тоном? Что это еще за "папаша"? Мама ушла от папы к молодому парню, а ты еще и негативишь в его сторону. Если тебе интересно - папа держится. Да, ему больно, одиноко, но он держится. Он сильный человек и сможет пережить даже такой удар. -В смысле, одиноко? - насупила свои густые брови Вера. - Твой отец что, до сих пор один? -А с кем ему еще быть? - в сердцах говорила Тома. - В отличие от мамы, он не может так легко менять партнеров. Он прожил с ней больше тридцати лет и любил только ее. -Тогда я вообще ничего не понимаю, - задумчиво подняла глаза к потолку Вера. - Может быть, Галя ошиблась? -В чём она ошиблась? - спросила Тамара и сердце девушки забилось чаще. Всё-таки есть тут какая-то тайна! Не просто так мама сорвалась от человека, которого любила столько лет. Тамара уставилась на тётку, понимая, что не выпустит её из квартиры, пока не узнает то, о чём случайно чуть не проболталась женщина. Вера это тоже поняла, по взгляду племянницы. Шумно выпустила из груди воздух, будто решаясь. -Ну ладно, я расскажу тебе, хотя Галя мне язык отрежет. Она ушла не просто так. У твоего отца есть вторая семья и двое детей. Галя узнала об этом абсолютно случайно. Как-то вечером к твоему отцу заглянул мастер завода. Они сидели на кухне, выпивали вроде. Поздно уже было и Галя легла спать. Чего она встала, воды попить или еще по каким делам, этого она мне не говорила. Рассказывала только, что случайно услышала обрывок разговора. Твой отец говорил, что очень виноват, но детей бросить не может. Говорил, что придется рассказать все Гале, пока она не узнала сама. Сестра говорила, что в тот момент, когда она услышала эти слова мужа, ее будто обухом по голове ударили. Вся супружеская жизнь рассыпалась на кусочки. У мужа двое детей! Значит, как минимум, несколько лет он ее обманывает! Она не могла поверить. Решила покопаться в телефоне у Романа. Должны же быть там какие-то улики. Они нашлись сразу. Каждый месяц твой отец переводил крупную сумму денег по номеру телефона. Галя не поленилась, узнала, чей это телефон. Номер принадлежал молодой, одинокой женщине с двумя детьми. Все встало на свои места. Больше всего на свете Галя не хотела быть "брошенкой". Поэтому она и ушла сама. Ушла, пока твой отец не причинил ей еще большую боль. У Тамары пока не укладывалось в голове то, что сказала ей тетка. Она все еще злилась на маму. -Заметь, тёть Вер, она не просто ушла, а ушла к молодому мужчине. Значит, тоже был запасной аэродром. В один день такие вещи не решаются. -Томка, да ты дурочка, что ли, совсем? Ты меня сейчас слушала? Это всё спектакль. Галя у меня живёт всё это время. А коллега по работе, ну, этот хирург, решил ей просто подыграть. Она попросила, он согласился. Что непонятного? Больше всего на свете Галя не желала быть несчастной, брошенной женой. -Да ерунда какая-то, теть Вер, - вскрикнула Тома. - Если бы у папы была вторая семья, разве жил он до сих пор один? А он живет и страдает при этом. Это я наврала тебе, что он держится. Папе очень плохо. -А ты думаешь Гале легко? Она ведь Ромку больше чем себя любила. Да что я тебе объясняю? Ты и так знаешь. Я к тебе поэтому и пришла. Думала уговорить тебя быть поласковей с мамой. Ей и так плохо, а тут еще ты рычишь. -Знаешь что, тетя Вера, я прямо сейчас поеду к папе и все выясню. Я узнаю, что это за вторая семья и дети. -Ну, наверное, пора, - выдохнула Вера. - Галка меня убьёт, конечно, но пора. Поезжай, Тома. Роман Сергеевич обескураженно смотрел на дочь и никак не мог взять в толк, в чём она пытается его упрекнуть. -Какая семья, какие дети, Тома? О чём ты вообще? Я всегда был верен твоей матери. Нет у меня больше никого и никогда не было.Ты хочешь мне сказать, что Галя с чего-то это надумала и поэтому ушла к молодому парню? -Да в том-то всё и дело, папа, что ни к какому парню она не уходила. Мама у тети Веры живёт. Она всё наврала и подговорила коллегу подыграть ей. Как-то вечером она услышала твой разговор с мастером завода. Ты говорил о детях, что должен им помогать, что не можешь обманывать жену. -О, Господи, - схватился за голову мужчина. - Я уже давно забыл о том разговоре. Тамара, это не мои дети. Это дети погибшего на заводе рабочего. У него осталась семья, двое детей. Я знаю, что моей вины в том ЧП нет, и все равно не хотел оставить детей рабочего без средств существования. Каждый месяц я переводил деньги его вдове из своих личных средств. Вот о чем я тогда говорил. Говорил, что чувствую за собой вину, скрывая это от Гали. Собирался ей рассказать. Как она могла понять это так превратно? Тома, ты сейчас серьёзно говоришь? Галя живёт у сестры? У неё никого нет? Я знал! Знал в глубине души, что не мог ошибиться в своей Галюне. Она не могла меня предать. Я сейчас же еду к ней. Через полгода Тамара с мужем решили отметить годовщину свадьбы. Отмечали в ресторане. Гостей было не очень много. Само собой, были и родители. Самый первый тост произнес сам Роман Сергеевич. Он поднялся, взял в руки фужер с шампанским. Поправил пиджак. Тома залюбовалась на папу. Какой же он у нее статный, широкоплечий. Оказывается, чтобы эти плечи всегда были расправлены, как сейчас, нужно всегда иметь рядом другое плечо. Хрупкое плечо любимой женщины. На неё, эту женщину, с любовью посмотрел Роман Сергеевич, прежде чем начать говорить. -Наверное, многие присутствующие за этим столом знают, какое недопонимание произошло у нас с женой полгода назад и к чему это привело. Всю жизнь мы с Галей делились друг с другом самым сокровенным. Мы считали, что крепче нашей семьи быть не может. Один единственный раз я решил что-то от нее утаить. Это чуть не разрушило наш брак и принесло много боли. Сокрытое мною было столь незначительно, а обернулось катастрофой. Так вот, что я хочу сказать. Тома, любите с мужем друг друга и никогда ничего не скрывайте. Любимый человек может не согласиться, может поспорить, но он должен знать. Семейная жизнь не терпит тайн.

Дача Автор : Катя Иванова Осень. Дачный поселок недалеко от города. Татьяна Ивановна   целый день  бродила по своему дачному домику и участку.  Казалось, что-то забыла, не доделала, не усмотрела. Дачу она вчера  продала. Теперь  рассматривала, трогала бесконечные дорогие сердцу мелочи: ветхие, зачитанные, но любимые книги, фотографии в самодельных рамочках, тряпочки в шкафу, старую посуду в   старом резном серванте. Нет, фотографии все же надо забрать,- решила она и стала складывать неторопливо  их в сумку. Сын прав. Здесь одно барахло. Надо смело расставаться с ним. И не важно, что  здесь проводила шесть месяцев в году, что здесь все соседи стали друзьями, что здесь уже созданный  мир. Дача, говорит сын, это тяжело и не доходно. А в моём  возрасте, пора отдыхать.- Пенсионерка тяжело вздохнула. Сына она не видела  больше десяти лет. Он жил в Чехии. Когда-то все  жили в просторной квартире в Москве. Там хватало места и на родителей Татьяны, и на их семью – с мужем и сыном. Но родители умерли, Татьяна овдовела, а сын женился. #ВГостяхУБелки По настоянию  снохи, квартиру разменяли. А как ей не хотелось этого делать…Господи, так сноха «всю душу вынула»  И осталась  пенсионерка совсем одна в маленькой однушке, в чужом для неё районе. Чужие соседи, чужой дом…все вокруг чужое. Потом сын продал  свою квартиру и уехал с женой в Европу. Там родился внук, но бабушка  его видела только по фотографии. Потом сын с женой расстались,  он теперь жил с другой женщиной.     Только здесь, на даче, осталось всё по-прежнему. Ещё с мужем, когда  вышли на заслуженный отдых, приезжали сюда в апреле и уезжали в Москву в глубоком октябре.  Теперь одна, на электричке, она приезжала сюда, и весь сезон жила на даче. Справа – дача Ивановых. Семьи  всю жизнь дружили. Сыновья были ровесниками, и каждое лето гоняли вместе на велосипедах, ловили рыбу и носились по окрестностям.  Вечерами собирались « и стар и млад»: пили чай, играли в шашки, читали вслух книги…Теперь эта дача Коли, сына Ивановых. А родителей уже нет, к сожалению. Николай – молодец! Дачу обновил, обложил новым кирпичом, расширил. У него бизнес как-то связан со строительством. Отдыхал он тут с семьёй, а его подросшие дети приезжали с друзьями.  Вечерами  слушали музыку, подростки играли на гитаре, пели песни…Тёплые отношения сохранились, и Татьяна Ивановна  детей Николая считала,  чуть ли не внуками. Вместо бабушки им практически стала. Николай  и ей помогал в ремонте дачного домика: к кому обратиться, если крыша потекла – конечно же к нему. Он поможет. Слева –Мария  Ивановна. Приятная, хозяйственная и очень разговорчивая соседка. Вечерами они садились в беседке у Татьяны  Ивановны или, когда дождило, в пристройке у Марии Ивановны, к ним присоединялась Светлана Борисовна, - соседка напротив,  пили чай с травами. Обсуждали огородные проблемы, теленовости, семейные дела. Да разве не найдут о чем поговорить мудрые женщины? Иногда к ним присоединялся и муж Светланы, тихий и скромный мужчина. В саду цвёли яблони и сливы, благоухала сирень и жасмин. Клумба с цветами радовали глаз  разноцветьем бутонов. И было счастливое общение с состарившимися друзьями. Это были вечера отдыха от дачного хозяйства, это были настоящие дачные тёплые вечера… «отдушина» для пожилых людей. У каждой из них были и радости и беды. Были проблемы и у Татьяны. Что-то не ладилось у сына в чужой стране. Вот уже дважды она отправляла ему все свои сбережения. У неё была неплохая пенсия, потому что всю жизнь проработала на военном объекте мастером производства. Ушла на пенсию в 45 лет. Но накопить не получалось. – Тетя Таня, я договорился, приедут к вам замерщики на забор, как вы и просили, - произнес Николай, заглядывая  в беседку. – Коль, ты прости, отмени, пожалуйста. – Как отмени? Почему? Вы ж хотели. – Да, – она махала рукой, – Отмени. Я попозже займусь. Вот накоплю.... Деньги срочно сыну  потребовались, отправила. -Ох, Витька, Витька!!!- махнул рукой Николай.     А сейчас сын настаивал на продаже дачи. Продать дачу было для  Татьяны Ивановны  концом жизни. Но сын - есть сын. Выхода не было. Она смирилась. Купить дачу с крошечным стареньким домиком мгновенно согласился сосед Николай. Пенсионерка  была рада: всё не с чужими людьми дело иметь, не чужие люди будут ухаживать за ее любимыми розами, ягодными кустами и деревьями… Оформили документы. Вырученные деньги  она  тут же перевела сыну.   Вот  сейчас она бродила по осеннему участку и старенькому  домику и прощалась. Вроде всё. А если и забыла чего, Коля  позвонит. Этот плед – ох, так приятно в него было закутаться и посидеть в беседке. Сколько же ему лет-то? Его она сама связала, когда  сын был маленький. В квартире  он совсем не нужен. Оставлю ... Шелестели  осенние листья под ногами. И было ощущение, что осень — больше сезон души, нежели природы. Осень – как конец всего.  Пожилая женщина все ходила и ходила, трогала каждый предмет и  смахивала, нет-нет и появившуюся  непрошеную слезу. Она уже почти собрала сумку, но на электричку идти ещё было рано, вот –опять и опять обходила  она комнату… Скрипнула калитка, вошёл Николай. Это он за ключами от дома пришёл, -подумала она, стараясь не смотреть  мужчине в глаза. - Теть Тань, - пробасил он, -значит так! Мы договор подписали. Получается дача - моя. Теперь я дарю её Вам. Так, устно дарю. Без оформлений. Живите сто лет - дача Ваша. Только продать вы её больше не сможете. Для меня эти деньги роли особой не играют, а Витьке вашему Вы помогли. Вот и хватит с него, нечего мать доить! – Да как- же так, Коленька, – удивилась  пенсионерка. – Не спорьте. Это в память об отце и матери моей. Они вашу семью очень любили и уважали. И мне Вы, как мать почти, и детям моим- бабушка…помощь вашу и советы ценю очень. И с дачей помогу. Я же вижу, как дорога она Вам. Сдерживаемые еле- еле слёзы сами потекли из старческих  глаз.  Николай  встал. И больше, чтоб отвлечь дорогую для него соседку от слёз произнёс: – Сумку разбирайте. Рано ещё домой. Осень-то какая пришла, теплая и красивая. Посмотрите вокруг…красотище – жить хочется! А жить и правда хочется, – подумала  пенсионерка, и тихо произнесла: -Как же хочется жить!- и тяжело вздохнула. © Copyright: Катя Иванова 5, 2023 Свидетельство о публикации №223050400267

СЫН ИЛИ НЕ СЫН Источник Наташкины истории.Дзен. Подоткнув подол платья, Люба полоскала белье. И не заметила как к ней неслышно подошёл Павел. Он смачно ударил её ладонью по пятой точке. Она взвизгнула и упала в воду. -Ах, ты - схватила она мокрую тряпку и кинулась за ним. Пару раз попала по спине. Так они смеясь и веселясь носились по берегу, не замечая никого.А зря. На пригорке стоял Ефим и от злости он сломал маленькую березку, которая к несчастью росла рядом. Любу он любил уже давно, хоть и была она "голытьбой", как говорил его отец. А она подпускала к себе только Пашку безотцовщину. Ну правильно, он был красивый, играл залихватски на гармонии. А Ефим ещё в младенчнстве повредил ногу, поэтому заметно прихрамывал. На вечорках плясать не мог. Только хмуро смотрел на Любу, которая отплясывала вместе с Павлом. За обедом Никодим хмуро сказал Ефиму - Жениться пора, детей рожать, дом свой ладить - Ефим положил ложку на стол - Знаю и невесту себе приглядел. Только помощь твоя нужна - Никодим спросил - Кого? - Ефим смело посмотрел ему в глаза - Любку Устюгову. Только Пашка мешает, все рядом кружит. А ты все можешь, ушли его куда нибудь, чтобы обратно не возвернулся - Никодим хрипло засмеялся - А ты не дурак, как я погляжу. Самую красивую девку выбрал, хоть и без приданого. Ладно помогу. Но на грех меня толкаешь, сынок - и истово перекрестился на иконы. Пашку обвинили в воровстве двух мешков муки, которые принадлежали Трофиму. Павел не успел оглянуться, как его бритого и в каналах посадили в вагон и повезли туда, откуда говорят редко возвращаются. Как Люба убивалась, как рыдала . А ещё этот хромоногий Ефим сватов прислал. - Не выйду - упиралась она, когда её выводили из комнаты. Мать больно ударила ее по спине - А ну пошла. Такие люди нас удостоили честью тебя замуж взять. У меня кроме тебя ещё четверо девок на выданье. Глядишь с такой родней, выгодные женихи свататься будут. Иди, я сказала, а то отец так вожжами отходит, сидеть через год сможешь- Поженились Ефим с Любой. Даже фотографа с городу привозили. В первую же ночь выяснилось, что Люба уже порченная. Ефим пожевал губами - Ну я так и думал. Не боись, позорить не буду - чиркнул ножиком, пятно появилось. - Но смотри, будешь хвостом крутить, я тебя так же чирк и никто искать не будет - Вскоре Люба затяжелела. Все Ефима поздравляют, а он готов тумаки направо, налево раздавать. Не верил, что его ребёнка Люба носит. Родился у них Степан. Ефим подойдёт к колыбели вроде его, тот нос сморщит, вроде Пашка. Поэтому и не любил парнишке. Тот к нему " тятя, тятя", а он норовит отвернуться. Люба вздыхала, она точно знала, что Степан Ефима, но разве ему докажешь. Следом погоди подоспели. Мишка и Ванька. Вот Ефим их баловал. С ярмарки всякие безделушки привезёт. То слоников, то коников раскрашенных. А Степке свистульку глиняную сунет, будь и этому рад. С малолетства Степку за собой таскал. На сенокос, на заготовку дров. Люба просила - Ну дите же ещё, куда ты его тащишь. У него силенок то ещё нет - А он зыркнет - Ниче, пусть привыкает. Ты в мои дела не лезь, твоё место горшками в печи командовать - Подросли сыновья. На одно лицо, только Ефиму кажется, что Степан вылитый Пашка. А тут ещё Люба захворала. На покосе студеной воды по жаре выпила. Ефим и лекаря из города, но ничего не помогло. Ушла Люба. Вот тогда народ воочую увидел, как хмурый и жёсткий Ефим рыдал над умершей. После сорока дней он без обиняков сказал Степану - Твоя мать тебя нагуляла. Но я терпел. А теперь, когда её нет, видеть тебя не хочу. Отдаю тебе домишко, где Люба с семьёй жила. Он пустой стоит. Строй, заводи свое хозяйство. Помогать не буду, сразу говорю - Степан обошёл кривобокий домишко и усмехнулся, да хорошо наследство. Но не даром он сызмальства все умел. Стал потихоньку восстанавливать, считай заново строить. Женился. Валя чем то маму напоминала. Развели животину. Сначала курочек, потом и корову. Зажили не хуже других. А у Ефима сыновья в дом жён привели. Одна лучше другой. Сидят целыми днями на лавке, семечки лузгают. Он на них кричит, палкой стучит - Кобылы ленивые, подняли бы зад, да хоть двор подмели, вон в шелухе весь- А они ему - Идите, папаня, кваску что-ли выпейте. . Вон морда красная, не дай бог удар хватит- И сыновья туда же. Все хозяйство развалили. Сядут с утра, так и бражничают до ночи. Не удержался Ефим, преломил свою гордость и пошёл к Степану. Посмотреть, как тот живёт. Встретила его жена Степана Валя, руками всплеснула - Ой, батюшки, какой гость пожаловал. А ну Митька бежи за отцом, скажи тятенька в гости пришёл - А сама его за стол. Квас холодный поставила, браги с погреба принесла. Грибы солёные, сало нарезала. Окрошки быстро соорудила - Кушайте, папенька, не побрезгуйте - У Ефима глаза повлажнели, забыл уже, чтобы его так встречали. Тут и Степан подошёл. Обнялись. Сели за стол. Выпили по кружке. Первым заговорил Ефим - Ты прости меня, Степан, что чужим сыном назвал. Вижу теперь весь ты в меня. Не то что твои братовья. Перебаловал я их - Степан похлопал отца по плечу - Да, я уже и забыл, отец, те слова. Мне ещё маменька покойная говорила-Батя твой человек упертый, что бы не говорил, знай, его ты сын - Ефим заплакал - А почему ты раньше мне этого не говорил? - Степан пожал плечами - А зачем? Ты мне все дал, что надо было. Знания, землю эту. А дальше я сам - Просидели они так до вечера. Валя только успевала убирать, да новые блюда ставить. Ефим засобирался - Ну пойду я. Погостил и будя - Валя всплеснула руками - А для кого я баню топила и перину взбивала. Ну уж нет, погостите ещё - Степан кивнул - И вправду, батька, куда на ночь глядя, оставайся - Так и остался Ефим у своего старшего сына, которого всю жизнь не принимал. Но ведь истина всегда выйдет наружу.

О том, что бабушка Марфа, мать моего отца, когда-то согрешила, я знал с детства. Мы, дети, не раз пытались выспросить у взрослых о таинственном бабкином грехе, но от нас только отмахивались: — Для кого грех, для кого смех. Обыкновенное жизненное дело. Мы знали, что бабушка Марфа живёт в большом городе, у младшей дочери, и все собирается навестить нас, «внучат повидать». — Ох, не выбраться ей к нам, не выбраться! — вздыхала мать, читая очередное бабушкино письмо. — Ведь уже на девятый десяток перевалило, какие тут гости! Бабка Марфа писала часто, сообщала, что жива-здорова и того и нам желает, спрашивала, тепло ли мы одеты, сытно ли едим, — силу, мол, надо смалу копить. Мне, имевшему за плечами уже несколько лет самостоятельной работы, смешно было это «смалу». Сестренки в техникуме учатся, голубоглазая наша мама превратилась в сгорбленную, еле живую старушку, а бабка думала о дальней дороге! В приезд своей матери отец не верил — лет двадцать собирается, да все не соберется. Ему трудно с насиженного места сдвинуться, а ей, старой, того трудней. Но бабка взяла да приехала. Однажды вечером, распахнув дверь из сеней в кухню, я увидел: на лежанке сидит старушка, сложив на коленях крохотные темные руки, и что-то горячо рассказывает матери, которая, заслушавшись, даже забыла про горящие на сковороде оладьи. Услышав скрип двери, старушка живо обернулась, всплеснула руками. — Да никак Санюшка! Подойди, родненький, дай я на тебя погляжу хорошенько. Ведь когда видела-то я тебя? Под лавку небось пешком ходил. Большой, большой парень, — ласково сыпала она словами. — Бабушка Марфа! — догадался я. — Как вы меня узнали? — Мудрено ли узнать, коли ты, как я в молодости, вылитый. Вон и носик-то круглёшенек, и бровушки соболиные... Пойдем-ка за подарочком, я уж для тебя своими руками гарусник-то связала. Не знаю, глянется ли. Вижу-то еще хорошо, без очков вяжу. Ухватив сухонькой ладошкой мою руку, бабушка повлекла меня в соседнюю комнату, где отец, вытянув ноги в новых теплых носках, благодушно попыхивал папиросой. Гарусный шарф, который связала мне бабушка, был хорош, так же, как шапочки и варежки для моих сестер. Но пуховый платок для матери и пестрые отцовские носки были чудом искусства: пушисты, теплы, уютны. — Ноги, поди, мёрзнут под старость. Написал бы, давно бы прислала, — весело укорила отца бабка. — Материны-то руки издалека греют. Рядом с грузным высоким отцом она казалась совсем маленькой, даже не верилось, что такое крохотное тельце могло дать жизнь подобному богатырю. Отец смотрел на нее с чуть смущённой улыбкой, словно удивляясь тому, что вот он уже совсем старый, седой, ноги начали побаливать, а для матери он все ребенок, дитя. Надо было видеть, с какой неизмеримой нежностью гладила она тонкими пергаментными пальцами шершавую крупную руку отца. Бабка оказалась на редкость бодрым человеком. Она знала из радиопередач все новости, без устали сидела у телевизора, помогала матери на кухне. И охотно согласилась пойти с нами в театр. — Что Вы, мамаша, устанете,— пробовала отговорить ее мать. — Не молоденькие, по театрам-то ходить. — Молодая я о театре и слыхом не слыхала, — усмехнулась бабка. — Да и не в теле молодость, в душе. А по душе я ещё навовсе молодая. Потому — жить мне хорошо. Детки в люди повыходили, у самой здоровье есть, никому я не в тягость. Чего ж не полюбоваться на земные-то чудеса! Ноги меня носят, глаза видят, чего не ходить да не глядеть! А ноги ее носили чудесно: на рынок управится, и в баню успеет, и в кино по пути завернет. Только в церковь она не пошла, сколько ни звала ее мать. — Делать мне там нечего. Днём бабка любила подремать в удобном отцовском кресле. Однажды, работая над чертежами, я услышал из этого кресла не то вздох, не то жалобу: — Ох, как же ты, родной мой, не дожил да не повидал всего. То-то бы славно тебе было... — Вы что, бабушка? — окликнул я, думая, что она бредит во сне. Но она сказала печально, ясно: — Человека одного вспоминаю. Рано помер тот человек, да и помер без вины. — Дедушка? — И дедушка тоже. Он-то хоть болел... Оставил меня в нужде, с малыми детьми. Один только-только ковылять начал, другой на карачках еще ползает, третий в люльке верещит... Дома — ни гроша, ни корочки. По людям ходила, за кусок хлеба ночи напролет пряла и ткала. Коровёнка, правда, была, ею только и спасались... — Как же ты при такой жизни сумела грех на душу взять? — пошутил я. — Грех? — Бабушка серьезно посмотрела на меня, задумчиво погладила ковровую обивку кресла. И вдруг молодо улыбнулась. — A-а, грех! Да вот успела, внучек, успела-таки. Как — и сама не пойму. Только был он, грех. Да и сейчас жив грех этот, Нюрка моя. Я представил полную, мощную тетю Нюру и рассмеялся: уж на грех она никак не была похожа. — Ты послушай-ка, — тихонько сказала бабка.— Уж так и быть, припомню для тебя, ладно. Когда это было-то? На пятый либо шестой год моего вдовства... Совсем умучилась я с ребятишками, про радость, какая она бывает, и думать забыла. Находился мужик с хозяйством, брал меня, да мать не пустила замуж: кому, мол, нужны три чужих да голодных рта? Так и осталась я при своем вдовьем положении... Сначала мне, а потом, уйдя в воспоминания, больше самой себе рассказала бабушка, как шла она однажды жать рожь в соседнее село, к богатею тамошнему, как встретился ей на полевой дороге молодой, недавно овдовевший священник. И как пришел он перед утром к ее вдовьей хатёнке. Не открыла она ему ни в первую, ни во вторую, ни в третью ночь. А в четвертую, оставив ребятишек одних досыпать сладкие зорёвые сны, ушла с ним в ближний лесок над речкой. — Недолго мы любились, и месяца не прошло, а словно весь век я его знала. Тихий такой был, совестливый. И так он меня жалел, так любил, сроду мне и не снилось, что такая жалость да любовь бывают на свете. Все сан собирался с себя снять... Грешен, говорит, я перед богом, да и не верю. Возненавидели его люто. И как-то поутру нашли его на дороге. Стерегли, видно, когда из леска-то пойдет. Но пришло время, и грех выплыл наружу: родила Нюшку, как две капли воды — он. Под кровать прятала девку, в корыте растила. Да разве от людей такое утаишь! Допытались, как да от кого, что тогда на деревне поднялось! Пятьдесят лет Нюрке-то моей, а все мое прегрешение не забыто, — вздохнула бабка. — Чуть рассердится Нюрка, кричит: ты меня с попом прижила, в корыте растила! Неплохо, смеюсь, растила, вон какая орясина вымахала! Директор комбината, авторитетный человек, а матери такое говоришь! Отшутиться — отшучусь, а на сердце-то засвербит, так засвербит... До того мне жалко сделается: ведь уговаривал, звал с ним уехать. А послушала бы его, человек-то, глядишь бы, и жил. Вот в чем грех, внучек, вот я чего себе простить не могу. Может, за давностью лет бабка уж и забыла, каков был на самом деле любимый ею человек, а может, и верно, имел он хорошее сердце. Только мне бабушкин грех не показался ни смешным, ни страшным. Дал я ему простое человеческое название - ЛЮБОВЬ! Автор, к сожалению, неизвестен Художник Богдан Силков

Предчувствие. Рассказ Автор Любовь Курилюк. Весна в этом году была затяжной, неохотной, ночью ударяли заморозки, в избах без устали топили печи, кутались в платки. Руки зябли, их то и дело прятали в карманы ватников. Заснеженная река Ярка где–то глубоко в своих недрах катила тяжёлые, вязкие воды вперед, лишь изредка выносясь наружу там, где под напором талой воды трескался лёд. — Поздний сев будет… Плохо… — качал головой председатель колхоза, Иннокентий Ильич, вылезая из машины и с досадой глядя на укрытые осевшим, с коричневыми проплешинами снегом поля. — Да не волнуйтесь вы! Успеем! В первый раз что ли?! Вы вспомните тогда, в сорок девятом, я совсем мальчишкой был… Тоже нас погода подводила, но ведь управились! И поля какие были – перепаханные все, изрытые! Но сдюжили тогда, сдюжим и сейчас! — воодушевлённо воскликнул Николай, шофёр председателя, обошёл машину, осмотрел колёса, потом вслед за Иннокентием вперился взглядом в облачное, тяжёлое небо. Там чёрной точкой кружил коршун, покрикивал иногда, выдавая свою охоту, высматривал зазевавшуюся мышь, что шмыгает по проталинам в поисках старых, уснувших под снегом семян. — Ладно, Колька, заводи свой агрегат, нечего тут стоять. Вечером снег опять будет. Эх… Председатель махнул рукой, поднял воротник плаща. По телу то и дело пробегала дрожь. Опять замёрзли ноги, хоть и были упрятаны в шерстяные носки, а на них – бурки. Но этот холод шёл как будто изнутри, рождаясь в самих костях, просачиваясь между клетками тела и охватывая его всего целиком. Кеша не любил холод, ненавидел, когда пухли и ныли колени. Ревматизм, стариковская, как называл её мужчина, болезнь, прицепилась к нему давным–давно, когда он, в сорок втором, добившись у начальства определения себя к партизанам, упал одиноким парашютистом, прорезав собой ветреную, ноябрьскую ночь. Упал неудачно, угодил в болото. Подогреваемая тёплыми ключами, трясина эта замерзала трудно, над ней клубились, сгущая ночную мглу, льдистые холодные туманы. Пока шёл по торфяным топям, Кеша, чувствовал, как деревенеет, застывает на нём напитанная влагой одежда, жгучий холод стискивает тело, парализуя пальцы, заставляя их скрючиваться, как у древних старух. «Вот если сейчас придётся отстреливаться, — вяло подумал тогда Кеша, — то не смогу. Курок не нажму. Вот ведь…» И сколько бы он потом не грелся у лесных костров и в жарких землянках, каким бы чёрным, приторно сладким, заваренным на чистом спирте чаем не поили его ребята, ничего не помогало. Холод навсегда поселился в теле, заполз в мышцы, осел в сухожилиях, заставляя суставы раздаваться красными шариками, ноя и постреливая. — Надо муравейник, Иннокентий Ильич! — со знанием дела предложила ему как–то одна женщина, хозяйка приютившего мужчину дома в полуразрушенной деревеньке, коих на пути отряда встречалось великое множество. — Чего?! — рассмеялся тогда Кеша. — Сесть что ли туда мне? — А ты не смехайся! Не смехайся! Его, муравейник–то, запарить в кадушке надобно, ты туды ноги сунешь, подержишь раз, другой, третий, и ревматизм твой как рукой снимет! Дело я тебе говорю! Напрасно рыскал по округе на следующее утро друг Кеши, Пашка, лазил по лесу, ища живой муравейник. Нет… Ушли все… — Ну тады бы просто спиртом муравейным натереть — тоже хорошо! — комкая в руках платок, говорила хозяйка. — Но и этого нет… Ничего нет… Она вдруг всплакнула, отвернулась и ушла, шаркая ботиками, в сени. — Ничего, мать! Ничего! Ещё и на нашей улице будет праздник! — уверенно, догнав женщину и обняв её, заговорил Кеша. — Ещё столько мы всего с вами наворотим! Столько наделаем! Ууууух! — Дожить бы, сокол… Дожить бы, милый!.. Как же её звали?.. Иннокентий, садясь в машину, нахмурился, покачал головой. Не то Агафья, ни то Настасья… Нет, Авдотья! Точно. Жива ли ещё?.. Машина ловко перекатывалась через канавы и выбоины на расхлябанной, глинистой дороге. Обещали Иннокентию подвезти песка из старого карьера, присыпать трассу, потом камешками примять, да всё не выходило, так и катались по маслянисто–влажной, блестящей от заженных фар автомобиля полоске, разрезающей поле на две равные части. Доехав до правления, — большой, сложенной из брёвен избы, — Кеша потоптался на крыльце, потом, увлекаемый бухгалтером, худым, бледным Степаном Петровичем, пошёл в сени. Переобуваться не стал, так и зашагал в бурках, оставляя на полу комья грязи. — Понимаете, не дают нам цепи! Не дают! Я сколько раз оформлял, сколько звонил, на хотят! Нет в плане, нет в области, говорят! А как же нет, когда я всё писал! — чуть заикаясь от волнения, трещал Степан Петрович. Он жутко боялся, что суровый Иннокентий сейчас раскричится, расшумится, станет топать, стучать кулаком по столу… Бывало, находило на Кешу буйство, но это тогда, когда и на душе, и на теле было худо, вот как сейчас… Степан сразу заметил, как тяжело всходит по ступенькам председатель, как крепко хватается рукой за перила, значит опять коленки болят, значит, несдобровать… — Не суетись, Стёпа, сейчас всё узнаем, позвоним, свяжемся. Ну чего ты? — вдруг ласково, как с ребёнком, заговорил Кеша с бухгалтером. — Сеять пока некуда, какие уж тут цепи… Иннокентий понимал волнение Степана. Нет запчастей – нет и машин. Нет машин, так что тогда – в поле ногами идти, по старинке?! Нет, брат, врёшь! Столько всего уж изобрели – сеялки, веялки, комбайны да прицепы к тракторам, что и не вообразишь себе! На ВДНХ были в прошлом году, такие там машины стояли, Кешины ребята аж заохали, глядя на то, как сверкают они глянцевыми, эмалевыми поверхностями, как мощно рычат моторы, как далеко видно из высокой кабины окрестности… Да… — Давай–ка лучше закурим, — Иннокентий вынул из кармана портсигар, еще с войны доставшийся ему в качестве презента от одной особы, мимолетного увлечения, девушки робкой, всей како–то воздушной, попавшей в медсанбат, да и осевшей там санитаркой. — Бери, не стесняйся! Закурили. Дымок во влажном воздухе едко щипал глаза. Бухгалтер открыл форточку. Оттуда пахнуло мокрой землёй, свежими стружками, летевшими от устроившегося рядом верстачка, где Михаил Трофимович, местный столяр, мастерил что–то. — Чего он там? — кивнул в окошко Кеша. — Да не знаю, молотит, молотит свои деревяшки днями и ночами, — пожал плечами Степан. — Как сдвинутый… Вздохнули. Уж сколько лет с войны прошло, а до сих пор докатывается она до людей. Михаил Трофимович, талантливый мастер, умелец и умница, иногда как будто впадал в какое–то забытье, мастерил лошадок и тележечки для ребятишек, говоря, что это для его Егорки, для сына. Давно нет Егора, могилы даже нет, а Михаил всё мастерит и мастерит для него… — Что–то беспокойно мне нынче, Стёпа. Душа как–то мается, не могу понять, что. Как будто накатывается на нас что–то новое, странное, мощное что–то… — Да что же? Сев, видать! Весной всегда беспокойно, по себе знаю, — махнул рукой счетовод. — Ждёшь, когда река вскроется – волнуешься, ждёшь, когда озимые пойдут – волнуешься, выжили ли… Да что там! Это в нас, Кеша, годы говорят. Раньше волнение молодое было, влюбленности там всякие, романтика, а теперь вот с бумажками возимся, коленки в муравейники суём и маемся от тревоги. Годы… — Думаешь? Нет, не то… Сегодня что–то другое! Не могу тут сидеть, выйдем, пройдёмся? — Иннокентий вскочил, сморщился от прострелившей суставы боли, набросил плащ, поправил кепку и зашагал вон из избы. Степан тоже спустился, постояли немного, глядя на возню ребятишек у огромных, с неровными краями луж. — Эй, мальцы, вот матери вам всыплют! — гаркнул Кеша. Ребятня испуганно брызнула в стороны. У самого края воды остался стоять только Юрка, сын фельдшера, Анны Михайловны. Мальчишка испуганно смотрел на председателя, вытирая грязными ладошками лицо, потом вдруг заплакал. — Юрок, ты чего?! Что ты?! — удивлённо вскинул брови Кеша, подошёл к мальчику, ласково потрепал его по плечу. — Чего пригорюнился? Юрка засопел, отвернулся. — Не скажу. Ничего! — звонко ответил он вдруг. — Ты в лужу, что ли, упал?! — сказал тихо счетовод, присев перед мальчишкой на корточки. — Не упал я вовсе! Меня бросили, толкнули! Я стёклышки нашёл, цветные, красивые, они отобрать хотели, а я не… Он говорил сбивчиво, всхлипывал, потом вынул из кармана кусочки стекол. Те, как радужные капли, лежали на грязной ладошке, светились изнутри глубоким, с перламутровыми переливами светом. — Чего ж это?! — удивился Иннокентий. — Откуда?! — У старой церкви землю размыло, там и нашёл, — тихо рассказал Юрка, самый младший из ватаги ребят, что носились по деревне, доводя до белого каления матерей. — Аааа, вон оно что… — почесал подбородок председатель, оглянулся туда, где на пригорке, торча вверх почерневшими куполами, стояла церковка, старенькая, помнящая многое, о многом молчавшая. Никогда уж, кажется, её колокола не зазвонят, разнося по миру благую весть… Опять на Кешу навалилось какое–то смутное беспокойство, будто творится в мире что–то, а он и не знает… — Это, кажись, там витражик был, помню ещё ребёнком я всё смотрел на него, пока бабка моя землянику собирала. На пригорке её много было, ягоды–то, сладкая–пресладкая! Бабка наберёт в ладошку, мне под нос сунет, а я вверх гляжу, наблюдаю, как блестят стёклышки на оконце… Ну надо же, сколько времени прошло, а вот на тебе… Степан взял один кусочек, небесно–голубой, с ультрамариновой серединкой, поднёс к глазу, посмотрел на небо. — Лазурно как! — улыбнувшись, наконец прошептал он. — Кеш, глянь! Иннокентий Ильич послушно прислонил к глазу стеклышко, замер, наблюдая, как, окрашенные в голубой цвет, по небу плывут облака, как проступают сквозь них лучи солнца. Стало вдруг как–то радостно, как будто в детстве отец принёс и подарил Кеше новую свистульку. Юрка сопел рядом, потом сам тоже стал глазеть на небо то через оранжевое стекло, то через жёлтое, то зеленое. — Вона как оно всё! Дядя Кеша, ты гляди, что делается–то! — подражая речи своей бабушки, агронома колхоза, зашептал мальчонка. — Что творится–то там! Председатель улыбался, видя восторженные глаза мальчишки, потом, заметив, что его пальтишко совсем мокрое, нахмурился: —А ну пойдём сушиться! А то мать узнает, заругает же! — Я же говорю, дрались мы… Не говорите мамке, выдерет! — Лады, тогда к нам, в правление шагай, будем тебя в порядок приводить. Аккуратно положив разноцветные осколки в кармашек, Юрка пошёл за мужчинами, потом, оглянувшись, почему–то подмигнул небу… — Дядя Кеша, а правду говорят, что ваш сын в армии лётчиком работает? — дожёвывая хлеб, вымоченный в молоке, спросил Юрка, сидя на лавке и болтая коротенькими, худыми ногами. — Не работает, а служит, — поправил Иннокентий, нацепил очки на нос, аккуратно заложив металлические дужки за уши, стал читать какие–то документы. — Ну служит. А он высоко летает? — Высоко, нам с тобой не достать… — А там красиво? — не отставал мальчишка. — Где? В небе–то? Красиво, сынок… Председатель задумчиво посмотрел в окно. Небо… Вот что его тревожило. Не с Никитой ли что стряслось? Тот давно не писал им с матерью, пропал совсем. Можно, конечно, позвонить в часть, поинтересоваться, но Никита не велел, говорит, что сам сообщит о себе, когда надо будет… Взрослый стал, шельмец… Иннокентий тоже летал когда–то, только пассажиром: вещмешок с сухпайком, в голове карта — данные, точки и линии топографических рисунков, парашют оттягивает плечи чуть назад… Кеша сидит на лавке в самом нутре самолёта, слушает нудный гул моторов, ждёт, когда разрешат прыжок… Если бы сейчас спросили, хочешь опять в небо, а потом камнем вниз, так, чтобы не быть замеченным на слишком ясном небе, он бы отказался. Отпрыгался, теперь ближе к земле хочется быть, трогать её, ходить по ней босиком, растирать между пальцами сухие комки суглинка, чувствовать её, наблюдать, как она оживает, как выпускает из себя уверенные, крепкие ростки, как родит хлеб… Нет, в небо ему уж не надо… — Ну, Юрка, высохло пальтишко, ступай, родной. Матери привет, бабушке тоже! Иннокентий помог мальчику одеться, вынул из кармана конфету, сунул Юрке в ладошку. — Дашь на дашь? — хитро прищурился мальчик. — Что? Нет, это тебе так, просто… — Нет, давай в «дашь на дашь»! — Плохая игра, Юрка! От чистого сердца надо отдавать и не ждать взамен чего–то. Нехорошо это, словно какая корысть в тебе живёт! — Нет, я тоже от чистого сердца! Вот вам стёклышко голубенькое! Смотрите через него, тогда Никиту своего увидите! Он же лётчик, он в небе. Председатель улыбнулся, кивнул. — Ну ладно, раз от чистого сердца… Хороший ты парень, Юрок, хороший! Иннокентий смотрел в окошко, как Юрка соскочил со ступенек, как помчался по дороге к их с матерью дому, становясь маленьким, совсем крошечным на фоне серо–коричневой, голой земли… Ночью Иннокентию не спалось. Он всё думал, что запаздывает колхоз с посевами, что летят все планы. Но не примет земля сейчас зерно правильно! Не примет! Утопится оно, уйдёт далеко в мякиш размокшей почвы, погибнет, так и не дав ростков. Надо ждать… Долго ещё на крылечке дома горела яркой красной точкой самокрутка председателя. То взлетала вверх, когда мужчина с удовольствием затягивался, то падала вниз, когда выдыхал он дымок, чувствуя, как тепло становится внутри, как ползёт табачный дух по лёгким. — Кеш, ну ты чего?! Уж скоро светает, а ты не ложился. Случилось что? — Жена, Тамара, кутаясь в тулупчик, вышла, встала рядом. — Ты чего босиком? А ну быстро обуйся! — Иннокентий принёс валенки, помог Томе сунуть в них ноги. — Да вот что–то тревожно. Не знаю… Предчувствие какое–то. — Думаешь, с Никиткой что? — строго глядя в темноту, опаленную на востоке тонкой багряной полоской, спросила женщина. — Нет… Не знаю… Не могу понять. Дурное или хорошее — не знаю, только внутри ёкает… С Никитой не может, слышишь! Нет, у него всё хорошо! Ладно… Пустое это всё, мало ли, что там внутри… Утром рано в поле опять поеду, сам уйду, не провожай. Он обнял жену за плечи, прижался лицом к её волосам. Те, рассыпавшиеся по плечам, мягкие, пушистые, пахли крапивным настоем и домашним уютом, лаской, нежной простой красотой, которую, не смотря на года, Тома ничуть не растеряла. — Сам… Сам… Ну и ладно. Пойдём, хоть часик вздремнёшь, а? Тамара повернулась, обхватила мужа за шею, встала на мысочки. Иннокентий поцеловал её, позволил увести себя домой… Утро, яркое, звучное, разливалось по полям солнечными потоками, наполняло лужицы, рассыпалось на тысячи искр в льдинках, капало с крыш и звенело воробьиными веселыми перебранками. На березе у дома пел скворец. — Наконец–то! Прилетели баловники! Ну задержались–то как! — улыбнулся председатель, тихонько вышел за калитку, сел в машину. Николай, зевая, кивнул, буркнул что–то. Поехали вперед. И опять тревожно, опять на душе будто какой–то жук шебаршит, выхода найти не может. Николай был сегодня неразговорчив. Тоже не спал всю ночь, бродил по деревне, беспокоя дворовых собак, замёрз, а теперь отогрелся в машине, стал клевать носом. — Эй! Колька, ты что! — закричал Иннокентий на ухо шофёру. — Ты смотри, куда едешь! Машина покачнулась, осела на один бок, утопив колёса в глубокой канаве. Председатель выскочил наружу, стал размахивать руками, чертыхаться, топать, разбрызгивая грязь в овсе стороны. Колька, втянув голову в плечи, тоже вышел, стоял, чесал затылок. — Ну и что теперь, а? Уехали далеко, долго придётся помощи ждать. Эх ты, Коля–Николай… — Да я мигом! Я сбегаю за трактором! А вы тут… Вы ждите! Шофёр, не дав пассажиру опомниться, кинулся по дороге обратно, в деревню. Иннокентий хотел его окликнуть, остановить, да не стал… Тишина. Какая же вокруг тишина! Только земля чуть–чуть булькает, точно бусинки кто–то пересыпает, впитывает почва в себя воду, напиваясь на целое лето. Небо сегодня чистое, голубовато–белое, на горизонте уходящее в тёмный, насыщенный кобальт. Председатель сидел, выпростав ноги из машины и облокотившись на коленки локтями. Сколько он так просидел? Час, два? Кеша машинально отдёрнул рукав рубашки, нащупывая на запястье часы. Их не было. — Надо же… Забыл… Командирские, памятные! Первый раз забыл! — с досадой покачал головой мужчина. — Ну что сегодня за день такой?! Он обернулся в сторону деревни и тут увидел бегущих по дороге к нему жену, Кольку, Степана и маленького Юрку. Тот быстро–быстро перебирал ножками, помогая себе руками, поджатыми к рёбрам и сжатыми в кулачки. Тамара, простоволосая, без плаща, в резиновых сапожках старалась не отставать от мужчин. Но те, будто норматив сдавали, вырвались вперед, размахивали кепками и что–то кричали. — Да что случилось–то?! Беда! Вот чувствовал я, что нехорошее впереди! — зло пнул ногой подвернувшийся под ногу камешек Иннокентий Ильич, внутри всё сжалось, окаменело. Председатель еще немного постоял, а потом побежал навстречу. — Человек! Челоооовееек! — кричал Коля. — Что человек?! Не понимаю я! — орал в ответ председатель. — Человек там! Юрий Гагарин! — Коля тыкал пальцем в небо, потом просто кричал «Аааа!», тряся головой. — Дядя Кеша! Дядя Кеша, в космос человек полетел! По радио сказали, что полетел! — врезавшись в мужчину головой, зашептал Юрка. — В космическом корабле, он там, наверху! Ты через стёклышко погляди! Ну же! — Фу, черти, напугали! Я думал, страшное что–то… — Иннокентий, чувствуя, как ходит ходуном в груди сердце, как стали мягкими ноги, послушно вынул из кармана голубой осколок, поднёс к глазам. — Ну, видишь? Видишь?! — дергал его за рукав мальчик. — Вижу, Юрок! Вижу! — радостно, громко ответил Иннокентий и стал, как до этого Колька, просто кричать кружиться на месте, слушая своё эхо, катящееся далеко–далеко, за лес, куда–то туда, где происходит сейчас грандиозное, не укладывающееся в голове, великое… Тревога ушла, стало легко, спокойно. Шла вперед жизнь Иннокентия, бежала жизнь Юрки, ехала по дорогам судьба Николая, а там, в небе, высоко–высоко, посылая на Землю сигналы, пролетал мимо звёзд космонавт, глядя на свою планету из черноты Вселенной. Как там ему? Не страшно ли? Потом, видимо, сообщат, потом… А сейчас есть это голубое стеклышко, есть восторженные крики Юрика, есть Тамара, растерянно смотрящая на орущего мужа, есть весна 1961 года, та, что, начавшись так тревожно, муторно, взорвалась событием, не укладывающимся в голове. — Интересно, — отдышавшись, спросил Кеша у жены. — Никитка–то знает? — Ну а как же! Все знают! — улыбнулась Тома. Они еще долго стояли просто так, любуясь голыми, жадными до влаги полями, тонкими, подернувшимися светло–серой дымкой деревьями, сверкающими радугой лужицами, а Юрка всё глядел и глядел вверх через свои стёклышки, стараясь рассмотреть космонавта, о котором говорили по радио… Вечером в каждой избе праздновали, пересказывали то, что слышали по радио, обсуждали, ругались, пели песни и плясали до упаду. Впереди работа, жизнь, дела, но этот вечер каждый запомнит навсегда, будет потом рассказывать внукам, каким был тот день, день, когда Юрий Гагарин полетел в космос. …— Юрка, а ведь вы с ним тёзки! — поймав пробегающего мимо мальчишку и усадив его к себе на коленки, прошептал Иннокентий. — Может тоже когда–нибудь полетишь! Вперед же жизнь идёт, а мы с ней… — И на вас через стеклышки смотреть буду, и на маму. А ты на меня – через своё, дарёное, голубенькое, хорошо? — Хорошо, Юрка, хорошо! Иннокентий Ильич почему–то прослезился, потом, улыбнувшись, вздохнул. Завтра приедет сын, уже прислал телеграмму, велел встречать. Интересно, тоже, небось, в космос попросится? А что, вдруг возьмут?!.. Хорошо–то как!.. …Медленно выйдя из избы, встала на крылечке, опираясь на палку, Авдотья, старенькая, уставшая. Она тоже, как и многие в этот день, как Иннокентий, Коля, Тамара, смотрела в небо. «Вот о каких великих делах говорил тот партизан с больными ногами, вот что обещал! — подумала она. — Ну и хорошо. Не обманул парень!» Тихо было в Авдотьином домике, тихо за околицей, только где–то, спутав время, кричали петухи, да мерцали, будто пришпиленные к небу, звёзды, подмигивая человеку, дерзнувшему взлететь так высоко, что смог прикоснуться к ним рукой... На счастье…,, Источник https://dzen.ru/a/ZhlUdTla-giJI-XH

Проклятие. Глава 8 продолжение Автор Лариса Володина. #проклятиеларисаволодина - Девочки, Иннокентий Павлович с Людмилой Андреевной приедут к трём, а во сколько ребята подойдут? - Димка освободится ближе к часу, заедет домой и к нам. - Женя сказал, что приедет вовремя. - Какие же вы у меня взрослые стали! Женихи уже есть... - Мы с Женькой - хорошие друзья и только! - И что вы даже ни разу не целовались? - удивилась Лиза. - В начальной школе только, но это были исключительно дружеские поцелуи, - категорично ответила Катя. - Мне кажется, что сначала нам нужно тётю Свету замуж выдать, а только потом самим выходить... - А правда, тётушка, давай мы тебе найдём жениха? От этой идеи Лиза даже подпрыгнула. Её глаза засияли озорным блеском. - Никого не надо искать... - смущённо улыбнулась Светлана. - Мне и так хорошо! И вообще, почему в такой знаменательный день, мы говорим обо мне? - Хорошо, замолкаю, но к этому вопросу мы ещё вернёмся... - Звучит угрожающе! - улыбнулась Катя. - Но я согласна... - Так, девочки, я на кухню, а вы приводите себя в порядок и приходите помогать... В назначенное время гости стали прибывать. Первым пришёл Евгений с большим букетом цветов. - Катя, Лиза, с днём рождения! Восемнадцать лет бывает только раз... Пусть все ваши мечты и бредовые идеи станут реальностью! - Спасибо, Женя! - поблагодарила Катя и взяла букет из его рук. - А почему идеи бредовые? - Потому что именно бредовые впоследствии становятся гениальными... Надеюсь, что вас ждёт светлое будущее и большой успех! - Женечка, проходи! А то именинницы так и оставят тебя стоять в дверях. Следом приехали Иннокентий с Людмилой. Кеша, как всегда, был бесподобен - ухожен, элегантен и улыбчив. Его коричневый пиджак, под которым пряталась светло-бежевая сорочка, придавали виду некоторую торжественность. Людмила Андреевна в трикотажном костюме песочного цвета с коричневой отделкой, удачно контрастировала с мужем. А её модная прическа, маникюр вызывали восхищение. Не женщина, а сказка! Одним словом, эта пара внешним видом вызывала восторг, а личными взаимоотношениями - умиление. В этом доме их встречали, как родных и всегда были рады встрече! - Где виновницы торжества? - пробасил Иннокентий. - Милые барышни, разрешите поздравить вас и вручить эти замечательные цветы! - С этими словами, Кеша достал из пакета два горшка со цветущими хризантемами. - Они также прекрасны, как вы! - Боже, какие они красивые! - защебетали близняшки! - Проходите к столу, гости дорогие! - засуетилась Светлана, приглашая всех пройти в гостиную. Снова раздался звонок. - Это Димка! Я сама открою! - сказала Лиза и поспешила в прихожую. Дмитрий сиял от счастья лицезреть любимую. Из-за спины он, словно факир, достал большой букет роз и протянул Елизавете. - Прими эти прекрасные цветы в знак восхищения твоей красотой! Девушка прижала цветы к себе и вдохнула их аромат. - Божественно! Так могут благоухать только розы, подаренные от души! А поцеловать? - спросила Лиза и выглянула из-за букета. Димка с готовностью прижался к любимой и чмокнул в щёчку. - Я так соскучился, солнышко! - Проходи! Уже все в сборе... Иннокентий Павлович, на правах старшего, первым взял слово. - Здорово, когда тебе восемнадцать! Это прекрасный возраст, когда молодой человек входит в широко распахнутую дверь, за которой большая жизнь, полная надежд и разочарований, побед и неудач, проб и ошибок! Это время самоутверждения, покорения вершин, время изучения неизведанного, время чистой любви, треволнений и душевных терзаний! И хочет человек того или нет, он вынужден окунуться в пучину жизненных стихий и получить этот опыт. Только вот результат будет у всех разный. Одни застрянут на всю жизнь у подножия горы, ведь для того чтобы подняться наверх, нужно приложить много сил, старания и настойчивости. Зачем лезть из кожи вон, когда и так всё хорошо? Такие люди плюхаются на чью-то сильную спину и живут за чужой счёт. В народе таких зовут приживалы. Кому-то суждено остановиться на полпути - остаться на склоне горы, так и не поднявшись на вершину и это далеко не худший вариант. Эти люди - устойчивые середнячки. Из них вырастают хорошие исполнители - рабочие лошадки. Но есть и другая малочисленная категория граждан. Эти будут лбы расшибать, дышать полной грудью, старательно работать руками, активно двигать ногами, именно такие люди достигают немыслимых высот. На таких равняются, их приводят в пример. Сами же победители, стоя на вершине успеха, промокают лоб, потирают натруженные руки, с тоской смотрят на стоптанные до мозолей ноги, с улыбкой вспоминают пройденный путь и желают вернуться в начало пути, обратно туда, где им было восемнадцать! Простите, что я так долго и занудно говорю, но я по-доброму завидую вам! Я вижу вас, девчонки на этой вершине успеха, потому что у вас всё для этого есть и молодость, и талант, желание, и работоспособность! Дерзайте и горы вам покорятся! - Спасибо! - поблагодарила Катя. - Как вы здорово сказали! - заметила Лиза. - Мы будем стараться! - Но это ещё не всё... - улыбнулся Кеша. - Помимо длиной речи, мы с Людочкой приготовили вам по очень полезному подарку. Людмила Андреевна достала из пакета два красиво упакованных свёртка. - Девочки, это вам по новому телефону. Шагайте в ногу со временем! - По новому телефону? - в голос воскликнули близняшки. - Это же очень дорого! - возразила Светлана. - Захотелось красавиц побаловать! С днём рождения, девчата! - улыбнулся Иннокентий. Катя с Лизой подскочили сначала к Кеше и поцеловали его с двх сторон, а затем к Людмиле Андреевне. - Вот именно ради таких моментов стоит жить! - улыбнулся старик и с любовью посмотрел на близняшек. Старшие пили вино и разговаривали, а молодёжь с соком удалилась в комнату девочек. - Куда двинем? - спросил Женька. - Мы думали, что в день совершеннолетия можно, наконец-то, посетить ночной клуб... - озвучила предложения за себя и за сестру Елизавета. - Мысль хорошая! - поддержал Димка. - На других посмотрим и своих красавиц покажем... *** В ультрафиолетовом свете ламп, расположенных по всему периметру зала, предметы меняли цвета и даже формы. Всё белое становилось флуоресцентным, все остальные цвета превращались в насыщенно сиреневый. Словно обрывки кадров, то там, то здесь мелькали люди и предметы. Вращающийся блестящий шар раскручивал танцпол, вызывая чувства тошноты и погружая посетителей в состояние эйфории. Однообразная зажигательная музыка, вжимала барабанные перепонки танцующих глубоко внутрь. Большинство посетителей эффект сдавливания купировали спиртными напитками. - Девочки, что вам заказать? - пытался перекричать музыку Дмитрий. - Я буду чай! Катя тоже! - крикнула в ухо любимому Лиза. Женька поддержал и согласился на чай. - Добрый вечер, четыре чая, пожалуйста! - громко заказал Димка бармену за стойкой. - У нас редко такое заказывают, вам с лимоном? - ответил парень примерно такого же возраста, игриво подбрасывая бутылку с каким-то напитком. - Да, пожалуйста! Бармен разлил коктейль по стаканам посетителей и ушёл в другой угол своего "кабинета" готовить чай. - Ещё бы окрошки заказал, - прозвучало со стороны чьё-то ехидное замечание, на которое Дмитрий не стал реагировать. - Ваш чай с лимоном! - сказал бармен и подал поднос со стаканами и блюдцем с дольками лимона. - Ваши деньги! - отпарировал Дмитрий. Бармен криво ухмыльнулся и не найдя никакого интереса в общении с этим посетителем, ушёл в противоположный угол вертеть бутыль привлекая внимание расфуфыренных красоток... Музыка продолжала раскачивать тугие стены клуба монотонным битом, который при хорошем раскладе может знатно ушатать любителей местных коктейлей. Море колышущихся в танце голов, накрыло Катю с Лизой. Ещё бы, девочки впервые попали в подобное заведение. Атмосфера новая, но интересная. Мелодии звучали нон-стоп - без перерыва, сменяя друг друга. Время и пространство приплюснуты бесконечной лавиной звука и яркими вспышками света. После двадцатиминутного движа, ребята с удовольствием выпили чая. Недалеко от их столика в кругу, переминающихся с ноги на ногу, девушек в ультракоротких юбках, исполнял незатейливые движения парень, изрядно подпитый, в расстегнутой до пупка рубахе. Его грудь и живот обильно покрыты татуировками. Причем не картинками, а надписями. В бесконечных морганиях прожекторов их невозможно было чётко разглядеть. Танцора громкими возгласами подбадривали коллеги за соседним столиком. Они накачивались коктейлями сами и время от времени подтаскивали стакан участнику танцевального марафона от их команды. Женька увидел в телефоне СМС от мамы. Он отправился на улицу позвонить и узнать обстановку. Больному сердцу матери лучше не давать лишний повод для беспокойства. Густой дым от сигарет смешался с атмосферой безудержного веселья и удушливым смогом. Он гнал посетителей на улицу перевести дыхание и немного остыть. Пришлось отойти далеко в сторону, чтобы спокойно поговорить. Мама Евгения виноватым голосом сообщила, что чувствует себя плохо. Выбирать не приходилось. Оставлять маму одну в таком состоянии нельзя. Женька это знал. - Ребята, простите, но мне нужно ехать домой... Мама неважно себя чувствует. - Как жаль, я бы ещё потанцевала... - сказала Лиза. - Танцуйте! Девчонки, сегодня ваш день, оторвитесь по полной! Димка, проводишь именинниц? - Конечно, не переживай... Напиши потом, как мама... - Алкоголь начинает расползаться по жилам, - включил установку Кашпировского диджей. Танцующие в знак согласия подняли руки вверх и громче затопали ногами. Бармены без остановки миксовали коктейли. Посетители вереницей тянулись в бар за очередной порцией дурманящего напитка. На танцполе группа девчонок всё с тем же пьяным танцором имитировали морскую волну, в которой безудержные русалки щипали хмельного морячка со стеклянными от перепития глазами. Он без стеснения лез к девушкам под кофты. Его действия встречали одобрительные окрики и свист пьяной компании. В зале около пяти десятков человек, бесцельно прожигали время, не задумываясь о последствиях. Время приближалось к одиннадцати. Ребята собрались домой. Перед дорогой девочки в сопровождении Дмитрия отправились в дамскую комнату. В женском туалете кто-то закрылся. Пьяный танцор стучал кулаками и требовал, чтобы некая Ирка выходила. - Товарищ, разреши дамам войти... - сказал Дмитрий и постучал по плечу парня. - Это женский туалет, а мужской рядом... - Ты чё фраерок? Офигел? - агрессивно начал наезжать танцор, восприняв слова Димки, как угрозу. - Ты свою подружку предложить хочешь? Ой, да их две... Не по-пацански это... У тебя две, а у меня не одной... От такой наглости у Дмитрия самопроизвольно сжались кулаки, и жар ударил в лицо. Он заслонил собой Катю с Лизой и попробовал ещё раз договориться: - Пропусти девушек в туалет! Предупреждаю в последний раз... - Дима, пошли домой! Не надо в туалет... - потянула его за рукав Лиза. - Димочка, не нужно связываться... Пошли домой! - поддержала сестру Катя. Но ситуация уже вышла из-под контроля. Танцор без предупреждения начал атаку. Он хотел ударить, но Дмитрий остановил удар, задержав его руку. - Ты чё, фраер, рамцы попутал? - ещё больше взбесился противник и предпринял следующую попытку удара. Димка легко поставил блок и повалил обидчика на пол. На подмогу танцору подтянулись его группа поддержки. Началась потасовка. Димка грамотно держал оборону. Охранники, заметив волнение среди посетителей, быстро разняли дерущихся и начали выпроваживать на улицу. - Парни, всё хорошо! Я трезвый и не хулиганю... Мы с девушками собрались домой... - сказал Дмитрий. Вышибалы, на удивление, нормально отреагировали и Диму с близняшками оставили в танцевальном клубе. - Давай подождём, когда эти уйдут... - попросила Лиза и кивнула в сторону танцора и компании. - Не бойся! Я же с вами... Пошли в гардероб. Народу в фойе становилось меньше. Охранники чётко стояли на страже порядка, поэтому народ спокойно одевался и выходил на улицу. - Давайте немного пройдёмся и там поймаем машину... - предложил Димка, показывая в сторону десятка голосующих парней и девушек. - Здесь долго ждать придётся... К ночи похолодало. Снег скрипел под ногами. Свежий морозный воздух щипал за щёки. Девчонки было уже успокоились, как со спины послышалось сначала лёгкое посвистывание, а затем и пьяный базар. - Фраерок, давай отскочим и побормочем за суету беспонтовую! Ребята обернулись. К ним приближался танцор в сопровождении четырёх подельников, тоже в крепком подпитии. Димка посмотрел на компашку и спокойно, не повышая голоса, предложил: - Шли бы вы отсюда подобру-поздорову... Танцор встал напротив Димки и уставился тяжёлым взглядом. Он был старше его лет на десять. Судя по скромному одеянию - чёрной вязаной шапочки, новенькой чёрной куртке, многочисленным наколкам на теле и даже на пальцах, он явно недавно освободился и теперь наслаждался пьянящим воздухом свободы и гражданки. - Ты бык комолый, петух подшконарный, шнырь опущенный, баландёр зашкваренный... Давай отскочим и побормочем за суету беспонтовую! - развязно начал выступление танцор. - Чë молчишь, фраер дешёвый? - Смелый, потому что с толпой пришёл? – с вызовом и вопросом на вопрос ответил Дмитрий, тоже не сводя с него глаз. Вместо ответа танцор выдвинулся навстречу Дмитрию. - Девочки, бегите! Я тут сам... Завязалась жёсткая драка. Танцор, хоть и пребывал в изрядном подпитии, но тотчас мобилизовался и начал атаковать. Димка пока справлялся и отражал удар за ударом, но нападавших было много больше. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Лиза почувствовала внутренний озноб, появляющийся у неё с первой секунды появления отморозков. Она закричала, что было мочи: - Помогите! Помогите! Как назло, улица оказалась абсолютно пустой. Единственный запоздалый прохожий, заметив дерущихся, поспешно скрылся в переулке. Катя трясущимися руками соображала, как с сотового телефона позвонить в полицию... Образовалась свалка. Димка нанёс точный удар кулаком по голове танцора. Тот упал и на несколько секунд отключился. Не теряя времени, Димка нанес следующему отморозку удар в область солнечного сплетения. Тот согнулся пополам, после чего получил удар ногой в голову. К несчастью, танцор к тому времени уже пришел в себя и в его руке блеснул нож. - Убью, падла! - прошипел он. - Отвали от него, урод! - закричала Елизавета и бросилась помощь. Катя, схватила её, уронила и всей своей массой навалилась на сестру. - Лиза, нет... Дмитрий в этот момент готовился нанести удар ногой, резко уворачиваясь от встречной атаки. Танцор выбрал момент и воткнул нож в правый бок по самую рукоятку. Всё произошло быстро, в одну-две секунды, волна боли ещё не накрыла Димку. Он попытался продолжить бой, но обмяк и медленно повалился на снег. - Сваливаем! -крикнул танцор, в считанные секунды забрал своих дружков и скрылся из вида. Произошедшее длилось не больше трёх минут, но в сознании близняшек, ощущалось, что прошла целая вечность... - Дииима! - раздался крик Лизы. Её голос звучал звенящим эхом, а пар от дыхания быстро рассеивался в морозном воздухе. Дима был ещё жив. Его лицо в свечении лунного света выглядело безжизненным. Последнее усилие и оно озарилось улыбкой. - Всё хорошо... Не бойся... - прохрипел Димка и замер. - Помогите кто-нибудь! - плакала Катя. На дороге остановилась машина. Из неё выбежал мужчина. Оценив ситуацию, он вызвал скорую помощь. Вдалеке уже слышался вой сирены. Это на помощь спешила полиция... Лиза с Катей сидели возле безжизненного тела Димки. Его красивые глаза были открыты. В них отражались луна и звёзды. Он умиротворённо смотрел вдаль, словно видел в космосе что-то очень интересное и недоступное человеческому глазу. Скорее всего, его уже зачисляли в отряд штурмовиков звёздных войн, в составе которого он, наконец-то, наведёт порядок во всех галактиках. Мечты же должны сбываться! Застывшая на лице лёгкая улыбка, служила тому подтверждением... На открытом пространстве улицы, всё в одночасье уменьшилось в размерах, и дома, и дорога, и улица, и люди, которые ходили рядом. На какое-то время Лиза почувствовала себя Гулливером, который мог на ладошку положить всю эту улицу. Она будто возвышалась над чёрно-белым фрагментом её жизни, где только, лежащий на снегу Димка, излучал ярко-голубое свечение... Всё происходящее после, походило на страшный сон. Незнакомые люди, с голосами словно пробивающимися через толстенный слой ваты, приставали с непонятными вопросами и преследующий её омерзительный запах нашатыря. Лиза не видела, но постоянно ощущала присутствие сестры и тёти, их руки и дыхание. Похороны... Кладбище под белым покрывалом выглядело горестно-торжественным. Старые ряды надгробий и крестов, которые под снегом заметны и понятны лишь по очертаниям, сменяют новые. После обильного снегопада не видно цветов, венков и даже человеческих следов. Кругом идеальная чистота! Бесконечная живая цепочка человеческих фигур, движется за гробом. Дыхание людей от мороза паром застывает в воздухе. Беспорядочные потоки слёз, любопытства и бессилия царят на похоронах. Рёв, вой раненого зверя, крик отчаяния матери Димы и леденящий душу холод... Озноб усилился. Кто-то заботливо прижимает Лизу, пытаясь согреть... Она не видит лиц людей. Перед ней единая большая человеческая масса. Комки промерзшей земли начали звонко падать на крышку гроба. Кто-то подвёл её тоже бросить горсть... - Пусть земля будет пухом... - послышался рядом дрожащий женский голос. - Такая земля не может быть пухом. Она ледяная, тяжёлая. - проскользнула горькая мысль. Лиза сопротивляется... Слёзы ручьём льются из глаз и замерзают на лице... - Чего ревёшь? Это ты его туда привела... Из-за тебя погиб мой сын... - зло, почти крикнула, Дарья Сергеевна - мамы Димы. Её слова, сопровождаемые скрежетом лопат о стылую землю и снег, звучали колко и больно... Очень холодно! Сильный озноб сотрясал всё тело, зубы так сильно стучали, что приходилось крепко стискивать челюсти. Это был не мороз, это был душевный холод, обледенение! Димки больше нет... Дома Лиза уснула. Скорее всего подействовали успокоительные препараты, которыми её пичкали несколько дней. Катя держалась и старалась быть всегда рядом. Женька разрывался между своим домом с больной мамой и квартирой близняшек. Людмила Андреевна с Иннокентием только что уехали. Светлана просидела в ногах Елизаветы всю ночь, ловя каждый вздох или шорох... На следующий день она поехала на работу. Но не для того, чтобы позаниматься уборкой, а чтобы поговорить с Людмилой Андреевной наедине. - Сегодня глаз не сомкнула... Смотрела на Лизу и видела себя, когда хоронила маму, сестру её мужа... Получается, что проклятие снова вернулось? - спросила Светлана, присаживаясь на диван рядом с Людмилой. - Думаю, что оно никуда и не уходило, а просто дремало, ждало своего часа. Когда Лиза с Димой начали строить планы на будущее, оно воспрянуло духом... - Не знаю, рассказать девочкам историю про проклятие или нет? - Пока, точно не нужно... Дай Бог Лизе сил справиться с этой бедой! От того, что девчонки узнают легче им не станет. Дальше видно будет. А вот пережить горе нужно помочь. В Лизиной ситуации мы имеем дело с острым горем. Для неё любовь Димы - это первые и серьезные отношения. Длились они практически всю сознательную жизнь. Без Дмитрия она себя не представляет, сейчас её мир разрушился. Для такой большой потери даже полгода ничтожно маленький срок. Рана глубока, и ещё долго нельзя будет говорить о восстановлении или каких-либо положительных изменениях. Время хоть и не лечит, но даёт возможность жить дальше. Боль, она не забудется, но со временем станет не такой острой, не такой горячей, а потом притупится и пройдёт, оставив после себя лишь шрамы. Наступит время, когда Лизе снова захочется посмотреть вокруг, захочется жить, дышать и любить. Поверь! Сама прошла через это... - Так оно... - ответила Света и замолчала. В памяти всплыла неприятная сцена на кладбище с мамой Димы. Она рассказала о ней Людмиле Андреевне. - Эта агрессия обусловлена огромной утратой. Мама выплеснула злость на то, что все остались жить, как ни в чём не бывало, кроме её сына... Поставь себя на место несчастной матери. Сколько пройдёт времени, прежде чем она справится с горем, примет его смерть и перестанет искать виноватых? В комнату неслышно вошёл Иннокентий Павлович и тоже присел на диван. Никогда раньше Светлана не думала, что предмет мебели может так объединять людей. На какой-то момент ей показалось, что она сидит вместе с родителями и обсуждает важную семейную проблему. Так искренне и по-доброму звучали мудрые слова от людей, ставших по сути родными. - Я тут подумал, что Лизоньку нужно попробовать переключить на творчество. По себе знаю, что очень помогает! В самые сложные периоды жизни, я брался за кисть. Хочу заметить, всё лучшие мои работы были написаны в такое время. Художник может вылить на бумагу боль утраты, все страхи и сомнения. - Согласна с Кешей, - поддержала Людмила Андреевна. - Имеет смысл попробовать. В крайнем случае можно обратиться за помощью к психологу. А по поводу Диминой мамы думаю, важно Лизе объяснить, что для неё смерть сына - трагедия и боль на всю жизнь. Нужно её простить. Уверена через время они смогут поговорить на эту тему и даже общаться... - Хорошо, если так! Почему тогда твоя дочь по-прежнему упорствует? - Скажу по большому секрету, что крепость начала сдаваться... Людочка на днях разговаривала с Леночкой. Договорились на встречу. На старый Новый год приедут к нам в гости всей семьёй... - Хотя бы одна хорошая новость! - порадовалась за Людмилу Андреевну Светлана. - А я завтра приеду за Лизой и заберу её в мастерскую. Надеюсь, что девочка сможет начать работать, а холст всё стерпит... *** Раз за разом в памяти Лизы вплывали слова Дарьи Сергеевны: "Ты виновата в смерти сына!" Чем больше о них девушка думала, тем больше её накрывала волна вины за случившееся. - Зачем мы пошли туда? Это же была моя идея... Сейчас Димка был бы жив... - плакала она на плече у Кати. - Лиза, это было общее решение. Все хотели пойти в ночной клуб. Это было общее решение. Каждый из нас винит себя за случившееся. Женя тоже страдает от того, что рано ушёл... - Нужно было вместе с Димкой драться... - всхлипывала сестра. - Я думала об этом, но всё произошло настолько быстро, что мы и опомниться не успели... Если честно, то я испугалась и растерялась... Уверена, что и ты тоже. У девочек так бывает... И потом мы с тобой занимались каратэ больше для собственной уверенности. Чтобы ты смогла противопоставить здоровым мужикам? - Лучше бы я тоже умерла! Жили бы сейчас вместе с Димкой на том свете... - Так нельзя! Если ты жива, значит тому и быть... Бог управляет этими процессами, - ответила Катя и показала рукой наверх. - От нас ничего не зависит... Катя видела сомнение в глазах сестры. От светлой смешливой Лизоньки ничего не осталось. Она похудела, осунулась, остались разве что густые длинные волосы, но и они на фоне страданий хозяйки, потеряли былой лоск, выглядели тусклыми и безжизненными. Лиза чувствовала себя оцепеневшей. Мир перестал интересовать её. Возможно, это была естественная психологическая защита от глубокого горя. Она всё ждала, что Димка придёт к ней. Лизе он снился живым и счастливым и от этого казалось, что всё это ужасное недоразумение и он вовсе не умер... Сначала ей помогала любовь и поддержка близких людей. Один из лучших советов, Лиза получила от Иннокентия Павловича, когда он вытащил девушку в свою мастерскую: - Каждый день сосредотачивайся на том, чтобы просто встать с постели, одеться и сделать первый шаг. То, что ты пережила этот день, означает, что ты блестяще справляешься с поставленной задачей... Когда я узнал о страшной болезни и собрался помирать, мне это очень помогало. Сначала заставлял себя, а потом вошло в привычку, а ещё через время захотел жить... Время, проведённое у старого художника, походило на сеансы психотерапии. С Иннокентием Павловичем можно было поговорить о наболевшем. Кеша много знал и хорошо понимал израненную душу Лизы. Он предложил ей выразить свои чувства в рисунках. Для этого дал старое фото своей мамы и попросил нарисовать с него портрет сначала в карандашной графике, а потом в акварели. Отказать любимому Кеше Елизавета не могла. Фото женщины с первых минут привлекало к себе… Больше всего - её глаза. Они были Лизе очень знакомы. Вызывающий и дерзкий взгляд с лёгким намёком на игривость. Но в них можно было заметить не только это… Эти красивые глаза выражали скрытое от посторонних взглядов, желание о том, чтобы кто-то развеял эту вечную грусть души. Что кроется за ней? Следующие две недели прошли в расспросах Иннокентия и рисовании. Голова всё чаще переключалась с горя и тревожности на творчество. Да и получалось у Лизы хорошо. Портрет оживил старое фото. На бумаге появилась красивая женщина, с озорными, как у сына, глазами. Лиза одела её в новое платье, слегка изменила причёску и вуаля... с портрета на неё смотрела прекрасная незнакомка-современница. Неожиданно Елизавете захотелось попробовать также срисовать портрет мамы и папы, а где-то в глубине души, она мысленно листала фотографии Димки, чтобы выбрать какую из них она сможет оживить... Пришла весна. Странно, но жизнь шла своим чередом. Утро сменяло день, день вымещал вечер, а на смену вечеру приходила ночь... Так не должно быть. Почему Димки нет, а люди всё также радуются солнцу, пробуждению природы, прилёту первых птиц, будто ничего не случилось. Почему для неё всё стало пустым и неважным? Желания, мечты, друзья, материальные блага в одночасье стали словами, за которыми не пряталось ни одной эмоции. Периодами Лизу накрывала такая тоска по Димке, что утром она отказывалась вылезать из постели. - Я не пойду в школу! Плохо чувствую, нужно отлежаться... - сообщила она Кате своё решение. - Что случилось? - Болит живот и тошнит... - Давай сходим к врачу! - Не нужно. Это я вчера что-то в столовке съела... - Сегодня после уроков зачёт по физике... - попробовала настроить она сестру. - Я всё равно не готовилась... Что так двойка, что этак... - Лиза, так нельзя! У нас выпускной класс. Нужно заниматься! - Не хочу и не могу... Может потом, когда станет легче... Когда за Катей захлопнулась дверь, она достала альбом с Димкиными фотографиями и начала разговаривать с ним. - Прошло три месяца. Все вокруг вернулись к обычной жизни, а мне уготовано осматривать осколки своей. Не могу жить без тебя, Димка! - шёпотом произнесла она, глядя на улыбающееся лицо любимого. - Понимаешь ли ты меня? Заставляю себя жить через не могу, а зачем не знаю... Живу, как в аквариуме, когда за стеклом параллельно что-то происходит. Нахожусь в состоянии постоянного удивления от того, что жизнь без тебя продолжается, а у других людей ничего не меняется. Изменилось только у меня и твоих родителей. Да, я не сержусь на твою маму... Она, к сожалению, права... Ты мог остаться в живых, если бы мы не пошли в тот день на танцы... Я предложила и за это наказана. Наш с Катей день рождения теперь навсегда помечен скорбью. С этим я останусь жить. Жить надо, а как не знаю... Есть сестра, тётя, знакомые, желающие помочь, но нужно ли это? Говорю себе, что ты просто уехал куда-то далеко-далеко, и надолго, где мы обязательно встретимся. Но это будет потом, а сейчас смысл пребывания на этом свете потерян... совсем... В последние дни Лиза всё чаще перелистывала фотографии, пытаясь найти ту, с которой захочется написать большой портрет. Ей казалось, что с портретом будет приятнее разговаривать и можно будет посмотреть в глаза. Но это путь в никуда... В последнее время Лиза всё больше лежала. Оборвала много контактов, не желая общаться. Творчество спасало от депрессии и несло, хоть небольшой, но положительный заряд. - Лиза опять не пошла в школу? - спросил Евгения, заранее зная ответ. - Угу... Не знаю, что с ней делать... Сегодня ещё зачёт по физике... - Так сдай за неё. Физик новый. Сто пудово вас не научился различать... - Тоже так подумала. Взяла с собой другую блузку и резинку на волосы. Соберу их в хвост. За себя пойду в первой пятёрке, за Лизу - в последней. Стыдно только обманывать... - Стыдно, но помочь сестре надо. Тем более, что в первый и в последний раз. У вас же одна жизнь на двоих! Тоже пойду в последней пятёрке, подстрахую, если понадобится, - одобрительно улыбнулся Женька. Одноклассники поддержали идею сдачи зачёта Катей за Лизу. Новый преподаватель оказался человеком увлечённым и влюблённым в свой предмет. Это ребята поняли сразу. Физик интересно подавал материал, приводил примеры из жизни, которые помогали легко его запомнить. К счастью, он больше фокусировался на предмете, чем на лицах школьников и до сих пор спрашивал фамилии у своих учеников. Различать Великовых он, конечно, бы научился, но со временем, которого ему, с большой долей вероятности, не хватит. До окончания учебного года осталось три месяца. Обмануть физика и сдать зачёт по физике Кате удалось без особого труда. Ближе к обеду Лиза приехала к Иннокентию. Она привезла школьную фотографию Димы с выпускного вечера, с которой захотелось написать портрет. С таким худощавым лицом, с прямым носом, правильными чертами и целеустремлённым взглядом он походил на средневекового рыцаря - отважного и красивого! А рядом она нежная, юная и влюблённая! Какое это было счастливое время! Тогда весь мир лежал у их ног - влекущий, незнакомый, огромный, как океан и ждал, когда они войдут в него. А там, в этом мире-океане… Любовь, счастье, открытия и свершения, никаких ссор, никаких расставаний, никаких печалей… Не ожидали ничего плохого от взрослого мира те Димка и Лиза со старой фотографии... Но оказались неправы… Иннокентий Павлович обрадовался гостье. - Хорошо, что приехала! Людочка со Светланой что-то затевают. Шепчутся всё утро. А мы с тобой пойдём шептаться... - Определилась чей портрет следующим будет? - Да, - решительно ответила Лиза и показала фотографию. - Хороший снимок! Живой! Пошли, будем творить! - Хочу сначала сделать его в карандаше... Хочу, чтобы все детали были чётко прорисованы... - Раз хочешь, то дерзай! - поддержал Кеша молодую коллегу. - Начинай, я скоро подойду! Лиза поставила с правой руки коробку с карандашами, которую Иннокентий всегда содержал в порядке. Карандаши были наточены и разложены по номерам, так сказать, пребывали в полной боевой готовности. Рядом поставила фото. Когда карандаш попал в руки, он тотчас заскользил по ватману. Сначала появился овал лица, затем вспомогательные линии для симметричного изображения глаз, губ, рта, бровей и носа. Рукой словно водил кто-то свыше. Лиза наблюдала, как на пустом листе оживали знакомые черты. Рядом она почувствовала запах резкий мяты. Жар хлынул в лицо, её замутило... - Лиза, тебе плохо? – участливо спросил Иннокентий Павлович. Девушка посмотрела на хозяина, на поднос с чаем и пирогом на ажурном подносике, помотала головой, стараясь не разрыдаться. Как-то нахлынуло разом всё: головокружение, тошнота от всего - от запахов, от вида пищи, от ярких красок и даже от говорящего, в соседней комнате, телевизора... - Что-то не так? - спросил Кеша. - Меня тошнит... - едва успела ответить Лиза и бегом убежала в уборную. Через несколько минут она вернулась бледная со слезящимися глазами. - Вчера в школе отравилась... Тошнит с утра... - Давай Людочка тебе таблеточку даст... Люда, Света! Лизоньке плохо... - не дождавшись согласия Иннокентий вышел из мастерской за подмогой. Женщины сразу засуетились. - Что ты ела? - начала расспрашивать Людмила Андреевна и потрогала у Лизы лоб. - Холоднющий! Ни жива, ни мертва... - Сегодня ничего... Тошнит... - Она и вчера ужинать не стала... - призналась Светлана. - Нужно было сказать мне. Дома вызвали бы врача. - Чего на девочку набросились, как коршуны? Сейчас позвоним моему доктору и спросим совета... Кеша с невозмутимым видом достал из кармана телефон и набрал номер. - Севочка, у меня в гостях молодая особа... Сева, прекрати! Я не один... Так вот, ей сделалось дурно... Что нам делать? Симптомы? Бледная, говорит, что тошнит, и голова кружится... Вид, если честно неважный... Нет, температуры нет... Она считает, что отравилась... Думаешь лучше в больницу? К тебе? Да, согласен... Сейчас такси закажем и поедем... Спасибо большое! - Что он говорит? - взволновано спросила Светлана. - Говорит, что симптомы при беременности и отравлениях очень схожи. Учитывая, что беременность мы исключаем сразу, то всё это смахивает на отравление, поэтому лучше показаться врачу. Сева уже дома, но сказал, что позвонит в отделение, нас там примут... Лиза побледнела ещё больше, а глаза испуганно заморгали... - Не нужно в больницу... - попробовала сопротивляться она. - Нет, дорогая, лучше съездим, - оборвала её Людмила Андреевна. - Главное, чтобы ничего более серьёзного не пропустить. Посмотри, на кого ты похожа... Через сорок минут они уже сидели в приёмном покое городской больницы. - Великова Елизавета! - крикнула приятная медсестра и провела взглядом по присутствующим. - Это я... - робко отозвалась Лиза. - Мне стало получше... Может поеду домой? - Всеволод Леонидович сказал провести обследование. Не переживайте! Возьмём кровь на анализ и сделаем УЗИ органов брюшной полости... Не больше часа займёт. - ответила девушка и увлекла за собой в кабинет пациентку. - Кровь как сдаёшь? В обмороки падаешь? - Не знаю... вроде бы нормально... - Тогда готовь правую руку. Не бойся, я аккуратно... - Я не боюсь... - ответила Лиза, протянула руку и отвернулась в сторону окна. Её одолевала мысль о беременности, но она отгоняла её, успокаивая себя отравлением рыбой в школьной столовой... - Молодец! Пока анализ готовится, ты сходишь на УЗИ. Светлана с Людмилой взволнованно выдвинулись на встречу. - Сейчас идите в сто пятый кабинет. Вас вызовут... Медсестра удалилась, а Лиза с группой поддержки пересели к другому кабинету. Прошло минут двадцать, а их так никто не вызывал. - Лиза, как ты? - спросила Света. - Нормально... - Может я сбегаю до магазина и куплю что-нибудь поесть? - Нет, потом... В коридоре снова показалась их медсестра. Она приветливо улыбнулась и сказала: - Лиза, пойдём на третий этаж. УЗИ там сделают. Вы тоже можете пойти с нами. На третьем этаже над дверями, в которые предстояло войти, висела выписка: "Гинекологическое отделение". Светлана с Людмилой Андреевной переглянулись. - Проходите сюда! Сейчас доктор посмотрит... Приятная женщина средних лет задала интересующие вопросы, пока готовила пациентку к обследованию. Потом она долго водила по животу Лизы датчиком и внимательно смотрела в монитор. - Вы беременны, - негромко сказала доктор после исследования ультразвуком. - Четырнадцатая неделя. Поздравляю! - Не может быть, - прошептала Лиза. Слёзы накатили всеобъемлющей волной и тихо потекли по щекам. - Как беременна? - в голос воскликнули Света и Людмила. - Очень просто... - улыбнулась врач и протянула маленький снимок. - А это ваша первая фотография... Врач, скорее всего, тысячи раз говорила эти слова своим пациентам. Но такого удивления похоже ещё не встречала. - Нет, нет… вы, наверное, ошиблись, - сжав в руках сумочку, Светлана смотрела, то на врача, то на Лизу, то на Людмилу Андреевну. - Этого не может быть… - Может или не может, но результат на лицо. Хороший малыш! Патологий не обнаружено. Встанете на учёт в женской консультации. Врач даст рекомендации будущей маме, тем более что роды у Лизы первые. Людмила Андреевна схватила Светлану за руки, пытаясь её немного успокоить и взять инициативу в свои руки. - Ребёнок - это всегда радость! Хорошо доктор... Мы так и поступим. Спасибо большое! Лиза пока не осознала смысл слов, которые произнесла врач. Смерть Димки вывела её из душевного равновесия, вырвала из жизни. Она вообще не рассматривала варианты даже ближайшего будущего. Жила здесь и сейчас, но без мыслей о завтра. И тут, словно привет из прошлого, такая новость... - Девочки, я сейчас вызову такси, - сказала Людмила, единственная из всей компании, способная здраво рассуждать. - Боже, она беременная и весь день голодная... Нужно срочно покормить и покормить как следует... Слёзы навернулись на глаза, Елизавета покрепче сжала веки, пытаясь сдержать эмоции. Стоило Светлане прижать племянницу к себе, как слёзы потекли по щекам, и она задрожала от рыданий. Лиза заплакала в голос, выплёскивая из себя потоки боли и страха, которые так долго мучили её все последние месяцы. Света и Людмила объединились, гладили, целовали девочку в макушку, как маленького ребёнка. - Не плач, дурочка! - ласково сказала Людмила Андреевна. - Бог тебе дал ребёнка от любимого человека! В этот самый момент сердце Лизы ёкнуло и её осенило: - Вдруг родится мальчик, похожий на Диму... - Найдёшь утешение в ребёнке... - мурлыкала тихо, словно Кот Баюн, Людмила. - Мы сейчас поедем домой, купим в магазине полезные продукты для тебя и малыша, ты отдохнёшь... Людмила Андреевна много ещё чего перечисляла, но Лиза этих слов не слышала. Она смотрела из окна такси на город. Странное дело, но природа на глазах начала преображаться. Весна всеми силами пыталась пробить себе дорогу сквозь продрогшую сырость и леденящий ветер. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, через толщу свинцовых туч, стали пробиваться солнечные лучи, а затем ветер окончательно разогнал злую серость. Прохожие охотно подставляли лица тёплому солнцу. Воздух, который поступал в салон автомобиля сквозь приоткрытое окно, окутывал приятной прохладой, завораживал тонкими ароматами оживающей природы, в которых чувствовалась целая гамма весенних оттенков: запах оттаявшей травы и бегущих по земле ручейков, благоухание набухающих на деревьях почек... Лиза уже не плакала, радость от одной мысли о будущем ребёнке, успокоила её и погрузила в непонятное состояние эйфории. У неё будет малыш! Боль куда-то ушла, остался только плод их с Димкой любви... Светлана думала о малыше, но в совершенно другом контексте. Всплыли в памяти слова бабы Дуси: "Скажу одно, проклятие потеряет силу после рождения мальчика в вашей семье..." Об этом она успела пошептаться со своей старшей подругой. - Я сначала испугалась, что Лиза забеременела. Без мужа поднимать ребёнка незавидная участь... - У Лизы есть мы. Значит она не одна. Ей Бог дал малыша в утешение. Значит тому и быть... Посмотри, впервые за последнее время, у девочки глаза заблестели... - Хоть бы родился мальчик! - вздохнула Светлана. - Нам очень он нужен... Тогда придёт конец всем нашим несчастьям... - Не знаю почему, но я уверена, что родится маленький Димка... - заверила Людмила Андреевна. В это самое время Катя с Лизой сидели, обнявшись в комнате. - Подумать только я стану тётей! Меня переполняют чувства! - А я радуюсь от того, что во мне живёт Димкина частичка. Любовь, память, а ещё и ребёнок... Теперь я знаю для чего дальше жить... - А я, как тётушка, уже люблю тот маленький комочек, затаившийся у тебя в животике. В этот вечер вся семья засиделась на кухне. Они обсуждали будущие планы, оценивали перспективу окончания Лизой школы и даже размещение детской кроватки. Разошлась в начале третьего ночи, и впервые за последние дни Елизавета уснула с улыбкой на лице и без помощи валерьянки. Через день Лиза вернулась в школу. Первое время она ходила сама не своя, привыкая к своему новому состоянию. На второй неделе девушка уже начала улыбаться, связно отвечать на вопросы, постепенно к ней вернулась способность шутить и воспринимать шутки, одним словом, начала возвращаться к нормальной жизни. Пока живот позволял скрывать состояние Лизы, она ни единым словом, ни единым действием, ни единым взглядом не выдала одноклассникам свою тайну. Всем, кроме Женьки, потому как их дружба проверена годами. По мере вступления весны в свои права, близняшкам пришлось больше времени уделять учёбе. Общественная жизнь и творчество ушли на второй план. Впереди предстояли выпускные экзамены. Школа... Прекрасное время! Чувство лёгкой ностальгии по уходящим в прошлое беспечным годам. К нему добавилось ещё кое-что, повергающее каждого старшеклассника в пучину величайшего расстройства и напряжения. Экзамены! Кажется, нет ни одного ученика, который бы относился к экзаменам совершенно спокойно, даже круглые отличники всегда очень переживали, наверное, даже больше чем остальные. По мере приближения к экзаменам, ребят охватывала паника и зубрёжная лихорадка. Преподаватели не уставали повторять про то, что конец года, что нужно бы повторить-подтянуть-подучить. В конце мая произошло ещё одно значимое событие. Лизе позвонили из полиции. В соседней области при совершении очередного преступления, задержали преступника, что убил Диму. На дознании преступник отпирался от убийства и чувствовал себя уверенно. Только на четвертый день, когда оперативники предъявили ему данные экспертизы, что именно этим ножом был убит Ватагин Дмитрий и отпечатки пальцев преступника остались на рукояти, он поубавил свой гонор и притих. Прокурор, опираясь на данные экспертизы и учитывая, что задержанный ранее уже имел судимость, отправил его в следственный изолятор. Следствие, наконец-то, сдвинулось с места. Одновременно с этой новостью, Лиза узнала, что носит под сердцем сыночка. Теперь к нему она обращалась строго по имени. - Димка, ты чего сегодня буянишь? - спрашивала она сына и гладила рукой по животику. Позади выпускные экзамены, последний школьный бал, в руках аттестат зрелости. С выпускного вечера ребята выпорхнули во взрослую жизнь. Пока ещё серьезно никто не задумался о том, что это сдан лишь первый, самый простой экзамен, а впереди ожидает множество других, более сложных. Что каждому из них предстоит самостоятельно жить взрослой жизнью, преодолевать препятствия на сложном жизненном пути... Светлана в квартире затеяла ремонт. Нужно было подготовить комнату к рождению ребёнка. Времени оставалось не так много, да и отсутствие опыта, вынудили её воспользоваться услугами мастера. Девочки пока жили у Иннокентия Павловича. Документы в институты поданы и появилась возможность для небольшого отдыха. Появилось желание творить. Лиза снова вернулась к Димкиному портрету, работу над которым пришлось забросить в связи с неожиданной беременностью и выпускными экзаменами. Сегодня чудесное утро! Всю ночь шёл дождь. Сквозь открытое окно с улицы доносилась свежесть. Лизе не хочется, чтобы наступала жара. В прохладе она чувствует себя прекрасно. В жару ей душно, липко и постоянно хочется пить. Живот заметно увеличился в размерах. Носить такой становилось всё тяжелее. Ночью она не знала, как его поудобнее устроить. Походка стала ещё более неуклюжей. Телефонный звонок нарушил Лизины размышления. Звонил следователь. Их с Катей приглашали в качестве свидетелей на суд, который состоится на следующей неделе. Малыш, почувствовав волнение матери, стал пинаться сильнее. Светлана с Людмилой Андреевной и Женькой пошли на суд вместе с девочками. Процесс начался с длительного оглашения материалов дела. Катю с Лизой вызвали в зал для дачи показаний и ответов на уточняющие вопросы. Пришлось снова вернуться в то страшное время... На преступника они заранее договорились не смотреть. В зале, то и дело слышалось всхлипывание женщин, от этого горький комок подкатывался к горлу, а на глаза выступали слёзы. Всё происходило словно в тумане... Наконец-то, прозвучало решение суда. Скорее бы вернуться домой, спрятаться от воспоминаний... Лиза осторожно шла к выходу. С удовольствием глотает свежий воздух, которым не может надышаться. Рядом родные и любимые люди... Вдруг чья-то влажная ладонь берёт её за руку и крепко сжимает. - Лиза! - послышался женский голос. Она повернула голову и увидела Димину мать. Глаза женщины были заплаканными, губы дрожали. Она, как рыба хватала воздух, пытаясь хоть что-нибудь связное сформулировать. - Лиза, мне нужно с тобой поговорить... - сказала Димина мама. В её голосе слышалось столько горя и отчаяния, что отказать было невозможно... Со времени последней встречи Дарья Сергеевна заметно осунулась и постарела. На висках и около губ обозначились морщинки. Глаза потускнели. Они придавали лицу суровый вид. - Здравствуйте! - поприветствовала женщину Елизавета. Она внутренне сжалась и застыла в ожидании проклятий. - Может посидим в кафе? - предложила мама Димы и кивнула в сторону уютной кофейни возле здания районного суда. Заметив напряжение во взгляде девушки, Дарья Сергеевна успокоила: - Лизонька, не переживай, всё будет хорошо... - Я сейчас, родным скажу, что сама приеду и вернусь. Через пять минут несостоявшиеся родственники уже сидели за столиком в удобных креслах. Сначала они сидели в тишине. Это были совершенно разные женщины, не связанные ни родством, ни работой, ни соседством... Связывал их только один человек - Дмитрий. О нём сейчас крутились мысли. К каждой из них нагрянуло своё воспоминание. - Характер у меня не сахар, я - импульсивная и обидчивая. Сама это знаю и понимаю, - начала издалека Дарья Сергеевна. - Мы с мужем в начале нашей совместной жизни потеряли нашего первенца, он умер сразу после рождения, прожив на свете всего несколько минут. Горе было велико. Я не смогла даже часа насладиться присутствием моего ребёнка на этом свете... У меня возникало огромное чувство вины, что родила и забрала у сыночка жизнь... Мы очень переживали. Обращались к врачам, обследовались... Через полтора года родился Дима. Он сразу стал светом в нашем окошке. Красивый, покладистый, любознательный и смелый. Он всегда защищал слабых, даже тогда, когда сам был мал и нуждался в защите. Года в четыре Дима отважно бросился на плач маленького котёнка, который провалился в яму возле теплотрассы, и спас его. Тогда мы с отцом поняли, что наш мальчик подрос. Потом он стал таскать в дом упавших из гнезда птенцов, приводить хромых собачек... Ко мне Дима всегда относился с сыновьей любовью. Вначале он срывал мне цветы с клумбы возле подъезда, затем помогал носить покупки из магазина... Сын рос очень добрым человеком, а его тёплая улыбка и чистый взгляд, уже во взрослом парне всегда напоминали того милого карапуза, которого я кормила грудью... Дарья Сергеевна посмотрела в окно отстранённым взглядом и продолжила: - И вот случилось так, что сына больше нет.. Я то плакала, то выла, то впадала в прострацию, целовала фотографии сына и постоянно звала его. Наверное, я сходила с ума... Как же так, у меня был сын, а теперь нету... Мне больше некого назвать сыночком... Я вдруг стала бояться забыть его голос, его запах... Почему-то это стало для меня важным. Всё время я провожу за перебиранием его фотографий. Мне мучительно стыдно, что я живу, а он нет... Эти мысли съедают меня сильнее всего... Выйти на улицу для меня испытание. Боюсь внимания сочувствующих. Когда однажды мы с мужем пошли в магазин, к нам подошла соседка, и заглядывая мне в глаза, сказала: " Господи, горе-то какое! Не дай бог такое пережить! Даша, как ты держишься? Я б, наверное, от горя померла... Надо же... Такой хороший мальчик был... А у нас всё хорошо! Вот, дочка на следующий курс в институте перешла. С мальчиком дружит... Даша, а на тебя смотреть страшно... А я на похоронах была, а ты меня не заметила. Конечно, такое горе, не дай бог..." Стою я и чувствую, что у меня в груди что-то клокочет, а глаза щиплет, хочу уйти, но не могу, ноги не слушаются, ватными стали. Чувствую, что сейчас или упаду, или истерика начнётся. Выручил муж, выдернул меня и потащил домой. Так мы ничего и не купили. Но и звать на улицу он меня перестал. Так прошло полгода... Как я эти месяцы прожила, не знаю. Так, какие-то отрывки, боль и пустота... Ушла с работы, понимаю что от меня толку никакого. Супруг поддержал. Сам он, наоборот, пропадает в офисе. Говорит, что там ему легче забыться. Объяснить логически такое невозможно. Каждый выживает, как может... Бог не дает испытания, которое бы не выдержал человек. Все говорят, что нужно собраться, взять себя в руки, и это очень жестоко, потому что... неисполнимо. Сейчас самое тяжёлое... принять смерть Димы и научится жить с этой болью. Взрослого ребенка терять невыносимо тяжело и страшно, потому что с ним прожита большая часть жизни, а теперь эта жизнь остановилась. Ты по-своему, но поймёшь меня, потому что тоже любила Диму... Дарья Сергеевна салфеткой промокнула слёзы, выступившие на уголках глаз. Она в третий или четвёртый раз начала размешивать в стакане сахар, так и не отпив из него даже глоточка. - Хочу попросить у тебя прощения... В порыве гнева я обидела тебя... Прости, девочка! Знаю, что сын бы не одобрил бы такого поведения... Давно хотела поговорить с тобой, но никак не могла решиться... Мама Димы положила ладонь на руку Лизы, посмотрела и ещё раз повторила: - Прости, если сможешь! Всё, что сказала Дарья Сергеевна, звучало искренне, с надрывом, с надеждой. В своём горе они были схожи. То, что она говорила отзывалось в сердце Лизы болью. - Совсем не сержусь и очень рада, что вы подошли. Сама, наверное, я не отважилась бы. Мне было также плохо, не видела смысла жить дальше... Но наш сынок... Наш с Димкой сын спас меня... Теперь я разговариваю не с фотографиями, а с малышом, глажу его, делюсь воспоминаниями об отце... В сентябре родится мой Димка, но если вы захотите, то он станет нашим... Какие к чёрту условности? Дарья Сергеевна обняла Лизу. Они вместе и плакали, и смеялись, мысленно возвращаясь в прошлое и мечтая о будущем... Две совершенно чужие женщины, вдруг за несколько секунд ставшие родными, а породнил их ещё неродившийся Димка. *** Светлана, посадила Людмилу Андреевну с Катей на такси, а сама отправилась в строительный маркет. Там договорились встретится с Юрием - мастером, который делает освежающий ремонт в их квартире. Время ей позволяло неторопливо прогуляться по городу. Тёплый ветер с трудом пробивался сквозь скованность жаркого воздуха. Его дуновение совсем немного добавляло свежести. Лето перевалило во вторую половину. Возле скамейки суетливые голуби торопливо склевывали оставленный кем-то кусочек булочки, стремясь опередить беспардонных воробьёв. А те умудрились своровать его прямо из-под носа зазевавшихся более крупных сородичей. Схватив кусок покрупнее, несколько воробьёв отлетели в сторону, чтобы спокойно пообедать в одиночестве. А голуби, лишившись угощения, всё так же продолжили толкаться в стае, выклёвывая оставшиеся хлебные крошки... Весь город в зеленых, цветных тонах. Повсюду толпы куда-то спешащих людей. Девушки стучат каблучками босоножек, в разноцветных топах, коротких юбках, оголяющих смуглые плечи и длинные ноги. Манящие рельефы, пьянящий аромат парфюма смешивался с дыханием июля и затуманивал головы мужчинам... Жизнь продолжается и должна стать для неё Светы и девочек лучше. Хотелось верить и она верила, что в скором времени родится их спаситель... Наконец-то, можно будет помечтать и построить планы на будущее. Подумать только, казалось, что совсем недавно она тоже была молодой... В этом году ей исполнилось тридцать шесть. Светлану преследовало ощущение, что жизнь только начинается. Стоит сделать ремонт, освободиться от старого, впустить новое, дождаться рождения малыша и наступит долгожданное счастье... На волне необычайного подъёма, она очутилась перед огромным торговым комплексом. С правой стороны, как и договаривались, стоял Юрий. Высокий, опрятно одетый и приятно благоухающий парфюмом. Сама не поняла почему, но сейчас он показался Светлане значительно моложе. Возможно, от того, что борода, которая постоянно присутствовала на лице до этого момента и совершенно не нравилась ей, была сбрита. - Юрий, а где ваша борода? - вместо приветствия удивлённо спросила Света. - Жарко... - признался мастер и для большей убедительности добавил: - А ещё в жару под бородой кожа чешется... Не нравится? - Наоборот, нравится. Вы лет на десять моложе выглядеть стали... - Что сначала совсем старым показался? - несколько смущённо спросил он. - Разве совсем немного... - улыбнулась Светлана, которой показалось милым смущение такого великана. - Мне сорок один год... Это много? - Когда-то в далёком детстве мне казалось, что это глубокая старость, а сейчас уверена, что сорок - возраст то, что надо... Пойдёмте выбирать обои? - Да, пойдёмте... Юрий явно стеснялся, но при этом не забыл открыть Светлане дверь, а эскалаторе пропустить вперёд. Обычно женщинам нравятся нахалы, которые уверены в себе, которые брутальны... Они без стеснения берут даму за талию и опрокидывают в страстном танго, они с лёгкостью обещают звёзды, закаты и любовь на всю жизнь... Такие привлекают внимание многих, но только Светланино. Ей импонировала скромность мастера, а его стеснительность представлялась ей скорее достоинством, чем недостатком. Шагая по торговым площадям, Светлана слушала Юрия: - Предлагаю сначала выровнять стены, а лишь потом клеить обои. Работы, побольше, но получится значительно лучше. Ремонт же делаете лет на десять. Как вы думаете? Света доверилась мнению мужчины, поэтому лишь слегка вникала в суть его предложений. Она молча соглашалась и размышляла о том, что в её жизни не хватает чего-то очень важного. И это нечто никак не связано с ремонтом, оно каким-то непонятным образом тесно связано с самой закрытой частью её естества - с душой... Чек, на котором Ирина записала свой номер, будоражил Светкино сознание. Время уже перевалило за девять часов вечера. Едва переступив порог дома, она бросила сумку и вышла с телефоном на балкон. Ирина сразу ответила. Чувствовалось, что подруга тоже ждала звонка. - Это Светлана... - после долгой разлуки начала беседу она. - Как хорошо, что ты позвонила! Сижу и гадаю: позвонишь или не позвонишь... Я пыталась несколько раз позвонить тебе на домашний телефон... - Мы давно отказались от городского номера... - Что-то я всё не о том? Как ты? Как девочки? Мужчина, что был с тобой - это муж? - Даже не знаю с чего начать... - сказала Светлана, мысленно возвращаясь в те дни, когда они расстались с подругой. Она по крупицам воссоздала картину своей жизни, рассказала о дружбе с Иннокентием Павловичем и Людмилой Андреевной, о взрослении близняшек, о любви Лизы и очередном действии проклятия... - А после смерти Димы Лиза оказалась беременной. Она ждёт сыночка... - закончила рассказ Света. - Всё, как баба Дуся и говорила... Надо же... Получается, что теперь конец всем бедам? - Очень надеюсь... Как ты жила это время - от прошлой до сегодняшней встречи? - спросила Светлана, которую очень волновали взаимоотношения подруги с её насильником. - Живём вдвоём с дочкой. Она уже совсем большая - одиннадцать лет. С Юркой расстались вскоре после родов. Из роддома он нас не встретил, на звонки не отвечал. Приехал только через месяц. Секса, понимаешь ли, ему захотелось. Я, естественно, отказала. Он отлупил меня, изнасиловал и больше не появлялся... Ты, конечно, была права. Св@лочь он редкостная! После случившегося, на два года уезжала к маме в деревню, чтобы забыться и на свежем воздухе вынянчить ребёнка. Потом вернулась в город. Давай наводить справки про него. Боялась встретиться. Оказалось, что нашего обидчика убили... Говорят в тот день он забрал большую выручку после выходных. Скорее всего кто-то из сотрудников слил информацию. А когда Юрка сел в машину, там по всей видимости, его ждали. Заставили выехать за город и там грохнули. Может я злая, но от этой новости мне полегчало. Сразу вспомнила про тебя... Какое-то время перебивалась мелкими заработками, долго искала постоянную работу... Потом помогли устроиться в строймаркет кассиром. На личной жизни пока поставила жирный крест, нужно сначала дочку поднять... Сама знаешь, как это сложно. Может потом свезёт найти хорошего человека... Ты мне про мужика не рассказала. Он ничего такой! Муж? - Нет. Наняла мастера сделать ремонт. Лизе скоро рожать. Нужно привести квартиру в порядок. - Женатый? - Нет... - Странно... Симпатичный вроде, почему до сих пор не прибрали к рукам? - Не знаю. Может ещё не нашёл своего счастья... - Может ты им станешь? Я же видела, как он на тебя смотрит... - Нормально смотрит. Что мы с тобой сейчас мужика обсуждать будем? - Нет, подруга... Мне столько всего нужно тебе рассказать, а главное, перед тобой извиниться... Прости, что тогда не поверила! Мне было без тебя очень плохо! - сказала Иринка и всхлипнула в трубку. - Прощаю! - ответила Светлана с дрожью в голосе. - Рада, что мы нашли друг друга! Это было абсолютной правдой. За столько лет другой такой подруги у Светы не появилось... *** Катя с Женей с четвёртого класса сидели за одной партой. Все школьные годы делились секретами, конфетами и опекали друг друга. Это была настоящая детская дружба мальчика и девочки. Да, так бывает, и такая дружба встречается. Их дружбе завидовал весь класс. Нет, не любви, а именно дружбе, преданной, честной, открытой. В трудные периоды жизни Кати, Женька всегда был рядом. Сейчас помощь нужна была ему. После зачисления в институт, наступило настоящее облегчение. Наконец-то можно расслабиться, беззаботно побродить по паркам, сходить в кино, да и просто поболтать о том, о сём... Август... Его свежее дыхание нежно щекочет кожу... Август завершает летнюю пору, хотя дни ещё наполнены теплом, а вот вечера и рассветы уже прохладные… Воздух становится другим, в нём появляется фруктовые отдушки и нотки прелой травы, присущие только августу и сентябрю… На стихийных рыночках возле магазинов бабушки продают стаканами спелую малину и крыжовник, а на развес ароматные яблочки. Женька купил мешок яблок янтарного цвета. Выдал яблоко Кате и одно взял себе. Разговор незаметно перешёл на выбор профессии. - Ты кем хочешь работать после института? - спросила Катя и громко хрустнула яблоком. Холодный сладкий сок брызнул из яблока прямо ей на нос, от чего она зажмурилась и улыбнулась. - Web-дизайнером или web-программистом. Мне интересно всё что связано с компьютерными технологиями. Мама, конечно, видела меня врачом или инженером, но слава Богу, что не стала настаивать. Повезло, что есть наглядный пример. Её сестру родители заставили выучится на стоматолога. И что теперь? Больных - не любит, они её раздражают. Зато какие замечательные и вкусные она печёт торты! Говорит, что если бы можно было отмотать жизнь назад, то не стала бы никого слушать и выучилась на кондитера. Но как ни высокопарно это звучит, в результате влияния родителей на выбор дочери, общество получило несчастного стоматолога и потеряло хорошего кондитера... - Интересная история! Я не представляю, как бы нас с Лизой заставили учиться на врача... - Это да, тогда бы общество потеряло двух талантливых модельеров. - Дизайнеров одежды, - поправила друга Катя. - Как у Лизы дела? - Сидит дома у Иннокентия Павловича, рисует третий портрет Димы и толстеет. - Успокаивается рисованием? - По всей видимости... Плюс хочет до родов написать портрет для Диминой мамы. - Хорошо, что они помирились! Кстати, позвоню маме тоже. Узнаю, как у неё дела... - Привет передавай... Евгений набрал номер. Гудки шли, но ответа не следовало... - Не отвечает... - Может в туалет или на кухню вышла? - Нет, у нас договор, что телефон всегда будет носить в кармане... - заволновался Женька. - Пошли тогда к ней... - Может перезвонит? - засомневался сначала он. - Лучше убедиться. Пошли быстрее! До Женькиного дома добежали за пять минут. В прихожей на полу лежала мама без признаков жизни. Телефон валялся на рядом. По всей вероятности, она не смогла им воспользоваться. Пока Евгений разбирался с лекарствами, Катя вызвала скорую помощь. Врачи приехали очень быстро и сразу начали реанимационные мероприятия. Сердцебиение прослушивалось и дышала самостоятельно, но сознание отсутствовало. - Состояние больной тяжёлое. Пациентку госпитализируем... - сказал врач скорой помощи. - Можно мне с вами? - спросил Женя. - Нет, если понадобится реанимация, будешь создавать в машине помеху... - Хорошо. Доберусь сам... Машина скорой медицинской помощи с пронзительным и тревожным звуком сирены выехала из двора. Когда ребята приехали в больницу, маму уже подняли в кардиологическое отделение. Здесь она постоянный клиент. Больше часа прошло в ожидании. Лицо Женьки было бледнее бледного. - Всё будет хорошо! - попыталась успокоить его Катя и взяла его холодную ладонь в руку. - Надеюсь... - грустно согласился Евгений. - Врач давно настаивает на операции. Мама боится умереть на операционном столе и не соглашается... Сейчас думаю, мне предстоит принять это решение за неё... - Боишься? - тихо спросила Катя. - Боюсь... - честно признался Женька. - Но понимаю, что операция реальный шанс выжить... Из дверей отделения вышел седовласый врач. Женька тотчас соскочил с места. - Женя, операция нужна срочно! Принимай решение! - Если не сделать операцию, то мама не выживет точно, если сделать, то может умереть, но может и выжить... - начал рассуждать Евгений. Давление того, что рано или поздно это случится, давно присутствовало в его жизни, поэтому он помолчал ещё несколько секунд, собираясь с мыслями, и сказал: - Ответ очевиден. Я хочу, чтобы мама жила... Я согласен! - Это верное решение! Пошли заполним документы, а маму начнут готовить к операции. После Женьку отправили домой ждать результата. Ожидание и неведение стали самым тяжёлым испытанием. Женька сидел с опущенной головой. И только невольное движение губ, да крепко сжатые ладони выдавали нервное напряжение. Катя прижалась к его плечу. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и замерла. В памяти всплывали моменты их долгой дружбы. Нужно заметить, что это были моменты абсолютного счастья. Женя всегда рядом... надёжный, добрый и любящий... Эта мысль впервые посетила Екатерину. А ведь правда... Глаза любящего человека говорят больше, чем слова... Годы дружбы, что части мозаики, из которых складывался причудливый узор их любви. А ещё одна уникальная особенность - за Женьку всегда говорят дела. С ним Катя чувствовала себя маленькой, весёлой, беззаботной и бесконечно любимой... Женька - удивительный подарок от жизни! Пусть простит тётя Света, но он - второй после Лизы по значимости человек! Катино тепло передавалось Евгению и немного успокаивало. Когда любимая рядом, он ничего не боялся. Её голос пробуждал в Женьке чувство покоя и нежность... Катя спасает его, всегда появляясь рядом в самый трудный момент. Она ангел его души, чудо его жизни! Женьке так захотелось поделиться тем, что он чувствует, в чём боялся признаться раньше... - Я люблю тебя, родная моя! Спасибо тебе за всё... - шёпотом сказал он и прижал к себе своё чудо... - Я тоже... - также шёпотом призналась ему Катя и положила голову на надёжное плечо... Катя уснула на диване. Женька заботливо укрыл её пледом. Сам он сидел рядом в кресле и дремал. Парень с периодичностью в час-полтора просыпался, смотрел на время, думал, откинувшись в кресло, и снова дремал. Рано утром позвонил лечащий врач и сообщил: - Операция прошла успешно, состояние мамы стабильно тяжёлое, но не критическое. Несколько дней она пролежит в реанимации, а затем её переведут в обычную палату. - Спасибо за хорошую новость! - ответил Женька и его измученное лицо осветила улыбка. По реакции Катя сразу поняла, что всё хорошо. - Поздравляю! Очень рада! Скоро мама будет дома... - По-другому быть не могло, потому что мы вместе этого хотели, а вместе мы - сила! Через несколько дней Катя с Женей уже сидели в палате возле мамы. Эта пара привлекала своей красотой внимание окружающих. Он - высокий, осанистый, симпатичный. Она - милая, хрупкая, со вкусом одетая, с аккуратной прической из роскошных волос. Он яркий по характеру, она яркая от природы. Катя одевалась модно, что удачно гармонировало с её творческой натурой. Всегда сдержанная, остроумная, грамотно и спокойно излагающая свои мысли. Евгений всё больше превращался в настоящего аристократа, словно был рождён для ношения смокинга. Возможно, эта черта сформировалась под воздействием его детской карьеры певца, когда он выступал в концертных костюмах. Манеры, ум, благородство и доброта также подчёркивали в нём аристократические наклонности. Всё в этой паре было прекрасно, и внешность, и душа! - Через десять дней врач обещал выпивать домой, - радостно сообщила женщина. - Спасибо, сын, что настоял на операции! Сама бы я никогда не решилась... - Теперь об этом можешь забыть. Начинается новая жизнь! - Мы с Женей бульон куриный сварили... Давайте покормим вас, - предложила Катя. - Спасибо за заботу! Не беспокойтесь! Я после сама поем. Нам доктор не разрешает залёживаться... Расскажите лучше про себя. К учёбе готовы? - Конечно. С нетерпением ждём. - А Лиза? Успеет родить? Как с малышом и учёбой справляться будет? - Должна родить в начале сентября. С малышом проблем быть не должно. Мама Димы сказала будет помогать, да и тётя Света тоже... Так что няньки есть... - Повезло! Эх, тоже мечтаю о малыше. Только, ребятушки, вы доучитесь сначала, свадьбу сыграем, а потом и рожайте. Нянчиться буду помогать... Когда ребята вышли из палаты, одна из соседок по кровати сказала им вслед: - Красивая пара! Любо-дорого смотреть! Мама Евгения лишь улыбнулась, испытывая необыкновенное чувство гордости... *** Весь июль и август в квартире Великовых кипела работа. Казалось, что у ремонта есть начало, но у ремонта не было конца. Сначала грязь, строительная пыль облаками, горы мусора, которые Юрий старательно упаковывал в мешки, а потом таскал на помойку. Затем в дом заносили бесконечные упаковки со строительными материалами, на полу повсеместно стояли чемоданы с инструментом, сумки со шпателями, пеной, молотками, стамесками, ножницами и проводами. Над всем этим возвышался силуэт мастера, то стоящего на стремянке и делающего затирку, то ползающего на коленях и вкручивающего шурупы в пол шуруповёртом. Были моменты, когда Светлану охватывало отчаяние от нарастающего, как снежный ком, объёма работ. https://dzen.ru/id/5d036a1f2ec4b60e6db4d026?_csrf=cbf597740a841d621ff99f60271b1e6518b53ec3-1713256363266-10000000413956975-7981229511697413017%3A0&sid=13633264119300365

Семейная тайна (оно всяко бывает) Автор Татьяна К Аська открыла дверь и с криком: -Ураааа! Я пришлаааа!!! – влетела в квартиру. Ольга выглянула с кухни: -И вижу и слышу! Аська сбросила кроссовки, и закинув на вешалку рюкзачок, вприпрыжку заскочила на кухню. -Всееее! Я поступила! – сказала она, сияя, и плюхнулась на диванчик. -Еще бы ты не поступила, я бы была очень удивлена! – сказала Ольга, - два года с тобой сражалась! Хочешь сказать , что я зря это делала?! -Мамуличка- красотуличка! - Аська подскочила к матери и чмокнула ее в щеку, - ты у меня самая-самая!! -А то! – засмеялась Ольга,- так! Быстро мыть руки, сейчас папа придет на обед! Он только что звонил! -Есть, мой генерал! – подскочила Аська и помчалась в ванную. Минут через десять пришел и папа. -Докладывай! – сказал он, строго глядя на Аську. Хотя можно было и не спрашивать . Аська вся светилась. -Докладываю! - сделав серьезное лицо и вытянувшись по стойке «смирно» отчеканила Аська, - товарищ капитан первого ранга, разрешите доложить! Ася Золотова зачислена на первый курс Иняза! – после чего Аська рассмеялась и бросилась обнимать отца. -Молодец! – улыбнулся папа, - объявляю тебе благодарность от личного состава нашего семейства! А кормить меня сегодня будут? - Вадим, быстро мыть руки, у меня все уже на столе! – засуетилась Ольга, с улыбкой наблюдая всю эту сцену. Отец Аси Вадим Сергеевич Золотов был капитаном первого ранга. В настоящее время преподавал в военном институте, а когда-то служил на Дальнем Востоке старпомом на военном корабле. Ольга не любила вспоминать те года. Тогда она, выпускница Иняза, девочка, которой прочили многообещающее будущее, вдруг вышла замуж за старшего лейтенанта и укатила с ним неизвестно куда. Она вообще, не очень любила военных, хотя многие ее подруги бредили военными и хотели стать женами офицеров. Все вышло совсем, как-то случайно. Ее подруга, Машка позвала ее на офицерский бал. Ольга долго отказывалась, но Машка смотрела на нее такими коровьими глазами, что, в конце концов, Ольга сдалась и пошла просто за компанию. -Давай так, ты там будешь танцевать со своим новым знакомым, а я просто постою в сторонке и подожду, когда ты натанцуешься! – сказала она Маше, - и не надо меня знакомить ни с кем! Я тебя очень прошу! Машка была согласно хоть на что, лишь бы Ольга пошла с ней. Именно там она и познакомилась с Вадимом. На бал Вадим пришел тоже за компанию со своим знакомым, так, чтобы немного разлечься и встретиться с друзьями. Он уже год , как окончил обучение и служил при штабе, сынок генерала, что тут скажешь. Он остался служить в городе, из-за небольшой истерики, которую ему устроила его мама. Чтобы ее не огорчать он скрепя сердцем теперь был под постоянным контролем отца. Но Вадим, все-таки, решил для себя обязательно получить назначение и уехать из-под папиной опеки и начать нормальную службу на корабле. Вот только нужно было устроить свою личную жизнь, которая у него, благодаря его маме, никак не складывалась. Он пригласил Ольгу танцевать. Потом подошел еще раз и после окончания бала напросился проводить ее до дома. Машка тихо слиняла со своим знакомым, и Ольге ничего не оставалось, как согласиться на предложение Вадима, потому что было уже поздно, и идти одной было страшновато. После этого Вадим стал чаще звонить и встречать Ольгу около дома. А Ольга все смотрела на этого высокого красивого парня и никак не могла понять, почему это такой красавец и бродит холостой при наличии такого количеств девушек , желающих выйти замуж за офицера? Она же видела, как на балу девчонки провожали Вадима восхищенными взглядами. Она все хотела задать ему этот вопрос, но как-то стеснялась. Уже потом, когда они познакомились ближе, он сам ей объяснил. Во всем была виновата его мама. Все девушки, которых Вадим решался привести в дом, для знакомства с родителями почему-то категорически не нравились его маме. Все время звучала одна и та же фраза, которую она, не стесняясь, произносила прямо в присутствии претендентки на сердце ее сына: - Сын, это не твое! – ну какая девушка такое выдержит? -Знаешь, - сказал он Ольге,- я решил больше не слушать свою капризную маму! Я понял, что для нее все девушки будут плохие и мне это надоело, в конце концов! Я просто сам очень хочу, чтобы ты стала моей женой и знакомиться теперь, я пойду к твоим родителям и мне наплевать, что скажут мои! И после того, как мы поженимся, а я на это очень надеюсь, мы уезжаем! Я отвоевал, все-таки, назначение на Дальний Восток! Так что вот! – и он вопросительно посмотрел на Ольгу. -Это, типа предложение, насколько я поняла? – улыбнулась Ольга. -Да! – сказал, чуть покраснев, Вадим, - извини, что вот так сумбурно! Ольга весь их разговор передала своим родителям. Отец пожал плечами, дескать, твоя жизнь, поступай , как хочешь, а мама только спросила: -Он тебе хоть немного нравится? Собственно другого Ольга и не ожидала, отношения в семье были вот такие - выкормили, выучили, а дальше как-нибудь сама, уже взрослая. И Ольга решила все сама и приняла предложение Вадима. Она все-таки увидела свою свекровь и свекра уже в аэропорту, когда они улетали во Владивосток. Критически оглядев Ольгу, мама Вадима вдруг приобняла ее за плечи и тихо сказала: -Просто люби его и береги! – и гордо вскинув голову, ушла в машину, которая ждала их на площадке перед аэропортом. Свекор тоже приобнял ее, посмотрел укоризненно на Вадима и молча, не сказав ни слова, ушел за женой. Он самый последний узнал, что Вадим получил назначение и вот теперь уезжал из дома. Они улетели. Они прожили в военном городке уже два года на новом месте. Ольга долго привыкала к новому климату, часто простывала, но с этим она как-то справилась. Волновало ее другое. У нее никак не получалось забеременеть. Вначале Ольга грешила на не частое пребывание мужа дома, потом начала сама ездить в город и проверяться. Оказалось , что муж не при чем. Много разговаривала с доктором. Проходила какие-то лечения, пока мужа не было. Но оказалось, что при любом лечении наличие мужа именно в этот момент, было обязательным, иначе результатов можно было даже не ждать. Она долго плакала дома в подушку и все придумывала, как все сообщить мужу, но… Звонок от командования прозвучал, как гром средь бела дня, отодвинув все проблемы на второй план. Вадим в госпитале и у него тяжелое ранение. Тогда Ольгу так тряхануло, что она думала, что сама угадит в больницу. Ее везли в госпиталь, где лежал Вадим, а ей самой было впору ложиться на больничную койку. Но она выдержала все. Вадим получил ранение правой ноги и руки. Если с рукой, как-то все было не так плохо, то вот с ногой все оказалось гораздо сложнее. Оскольчатые переломы. Несколько операций и потом долгая реабилитация . Вначале на костылях, потом с палочкой. Но Вадим не раскис, не сдался, он упорно заставлял себя ходить. И Ольга всегда была рядом. Думать о чем-то другом она не могла, да и не до того было. И они победили. Это была их общая победа. Вадим поправился и опять начал служить на своем корабле. Что там тогда случилось, он никогда Ольге не рассказывал, но именно после этого получил очередное звание и государственную награду. А потом все-таки появилась Аська в их жизни , и теперь для Ольги все приобрело другой смысл. Теперь они вдвоем с маленькой дочкой ждали папу на пирсе и радовались его приходу домой. Десять лет Ольга прожила в военном городке в вечном ожидании мужа. Его приход домой был не просто праздником, а огромным событием. А уходили корабли и на полгода и на год. И женщины ждали своих мужей, получая иногда небольшие сообщения о том, что все живы и здоровы и это тоже было праздником. Однако после очередного похода у Вадима обострилась старое ранение. После обследования медицинская комиссия приняла решение комиссовать его. -Вы, батенька, пожалейте свою ногу! – сказал ему начальник медкомиссии, - доходитесь до того, что сляжете! В конце концов и на берегу можно служить , а не мотаться по году в море! – он грозно нахмурил брови глядя на Вадима, - море оно вечно, а вот Ваше здоровье нет! Все! Разговор окончен! После такого приговора для Вадима, казалось, жизнь закончилась. Он абсолютно не представлял себя вне своего корабля. Он долго переживал, ходил смурной и пытался всем доказать, что медкомиссия ошиблась. До доказывался до сердечного приступа, после чего Ольга окончательно решила переехать с Дальнего Востока в Санкт-Петербург, где у них была квартира, оставшаяся ей от бабушки. Ольге стоило не малых усилий уговорить Вадима начать все сначала, тем более, что командование сразу предложило Вадиму заняться преподавательской деятельностью с его богатым боевым опытом, да и Аська уже подросла и должна была пойти в первый класс. Поняв, что возврата на корабль нет, но есть перспектива еще послужить Родине, Вадим, наконец, сдался, и вот теперь уже десять лет как, все их семейство проживало в северной столице. #ВГостяхУБелки Все наладилось. Вадим освоился на новом месте службы. Ольга давала частные уроки по английскому и французскому, а Аська, благополучно окончив школу с английским уклоном, теперь поступила в Иняз. Первый курс пролетел быстро. После сдачи сессии Аська объявила родителям, что едет с друзьями в стройотряд. -Ну, мам!? - Аська сквасила рожицу, - мы едем недалеко, в деревню, строить какой-то там коровник или еще чего-то там, но это же интересно! Природа, свежее молоко, работа, песни, гитара! Классно же! Тем более Толик тоже едет! -И кто у нас Толик? – спросил папа , глядя поверх очков. -Мой одногруппник! Мы вместе еще с поступления! – сказала Аська, - он хороший! У него папа профессор! Представляете! -Профессор чего? - опять спросил папа. -Ну пап! Я, если честно, не очень поняла, - сквасила губы Аська, - да мне ,собственно, какая разница! Я к тому, что он не похож на этих современных пацанов! Он умный, спокойный! Он мне всегда помогает! Короче, он мне просто нравится, вот! -Ага! – улыбнулся отец, - так бы сразу и говорила, что лубоф у вас! – и он ехидно хихикнул. Аська чуть порозовела. -Ну чо ты прям! – обиженно сказала Аська, - кака така лубофффф! – и засмеялась, - мы пока просто дружим и все! -Да ладно тебе Вадим! – вступилась за дочь Ольга, - это же хорошо, что такой парень, нормальный! А вообще-то, мы хотели тебя на море позвать! Папе дали путевку на десять дней, вот мы собираемся немного отдохнуть и хотели, чтобы и ты с нами поехала! Ну, раз стройотряд важнее, тогда езжай , конечно, строй! А мы послезавтра улетаем! -Ну и езжайте и отдыхайте на здоровье! – улыбнулась Ася, - а мы через неделю тоже укатим! Ольга помогла Асе собрать рюкзак . -Ты давай не качевряжся, а клади в рюкзак все, что я тебе говорю, ты ж никуда одна не ездила, так что слушай, что тебе говорят! – назидательно говорила Ольга, - особенно возьми препараты для желудка, мало ли какая там вода или еда. Не хватает еще, отравиться чем-то, и угодить в больницу. Аська слушала, не пререкаясь, и запихивала в карманы рюкзака все, что давала ей мама. Через два дня родители улетели отдыхать. Ася осталась одна дома и за оставшиеся дни решила провести генеральную уборку в своей комнате, которую обещалась давно сделать маме. Зазвонил телефон. Звонила бабушка папы. Так получилось, что ни с одной стороны, ни с другой отношения между внучкой и бабушками и дедушками, несмотря на их наличие, у Аськи не складывались. Папина мама, глянув на Аську сквасила губы, и сказала, что ребенок не из их породы и на этом все закончилось. Внимание с их стороны были лишь в виде подарков на дни рождения , да на Новый год. И то, подарки были чисто символическими в виде коробки конфет. А со стороны мамы, бабушка узнав об увольнении Ольгиного мужа с корабля и его болезни, обвинила дочь в том, что надо было выходить замуж за дипломата , который ей предлагал уехать за границу, а не бежать за первого попавшегося вояку. Ольга ничего ей не сказала, но Аська слышала этот разговор и обиделась на эти бабушкины слова. Поэтому, когда Аська услышала в трубке голос одной из бабушек, немного напряглась. - Вадим где? – спросил резкий голос. -И Вам здравствуйте! – сказала учтиво подчеркнуто Ася, - Все отбыли отдыхать на море! И мне тоже пора уходить, извините! -Как! – возмущенно сказала голос, - а почему он мне ничего не сказал? Я тоже хочу на море! -Вот вернутся, и Вы сами спросите его, - сказала Ася и положила трубку. Телефон еще несколько раз зазвенел, но Ася не брала трубку. Конечно, Ася могла бы дать сотовый телефон отца, чтобы они сами выясняли все свои отношения, но бабушка принципиально не пользовалась сотовой связью, предпочитая звонить по-обычному. -Вот и жди теперь, - злорадно усмехнулась Аська и пошла генералить. От прошлой хозяйки семейству досталось много книг. Отец специально заказал полки, вдоль двух стен в Аськиной комнате и теперь ей необходимо было перетереть всю пыль на полках и на книгах. -Книги это, конечно, здорово, но блин, пылищи море! - иронично заметила она, и поставив стремянку, полезла наверх. Через часа четыре, очередной раз переставив стремянку, и залезая на самый верх, в дальнем углу Аська неожиданно обнаружила пластиковый конверт. -Ну вот! – сказала она вытирая его, - поди, сами спрятали, а потом искать будут, тоже мне партизаны!- она покрутила его в руках и бросила на диван, - приедут, покажу, может чего нужное лежит, а они забыли! Она благополучно дотерла все полки и книги, потом помыла окно и пол. Умаявшись за целый день, Аська пошла на кухню, включила чайник и поставила греть борщ, за одно прихватив с собой найденный конверт. -Интересно, чего это такое?! – она отщелкнула кнопку и вытащила лежащие внутри бумаги. Сверху лежал тетрадный листочек в клеточку, свернутый пополам. Аська развернула его. Там ученическим аккуратным почерком было написано несколько строчек: « Я Светлана Владимировна Михайлова, отказываюсь от своего ребенка и обязуюсь никогда не предъявлять претензий к усыновителю и не искать встреч с этим ребенком! Написано собственноручно . Дальше стояла подпись и дата.» Потом Ася обнаружила медицинскую карту на девочку, родившуюся 5 мая 1993 года. Бирочку, на которой была написана, дата рождения, пол ребенка, ее вес и рост. Еще какие-то справки. Из-за давности бумаг некоторые справки просто не читались. -Странно! Зачем мама хранит чьи-то документы, о каких-то отказниках? – подумала Ася, сложила все бумаги в конверт и отнесла в свою комнату, - пусть лежит на столе, мама увидит и разберется! – решила она. Через день она собралась, закрыла квартиру, и оставив ключи соседке, как велела мама, уехала за трудовыми приключениями. Во всяком случае она так думала . Через полтора месяца Аська вернулась домой. Увидев дочь , Ольга ахнула. Перед ней стояла исхудавшая девочка, на которой болтались все вещи, но которая улыбалась. -Привет мамуль! – радостно сказала Ася и плюхнула рюкзак на пол, - вот и я! -Господи! Ася! – Ольга испуганно смотрела на дочь, - что с тобой?! С тебя же скоро штаны свалятся! -Мам, давай я в душ, а потом все расскажу! – взмолилась Ася, - устала жутко! - Давай, иди! – засуетилась Ольга, - а я пойду, разогрею борщ, да и папа скоро придет. Аська вывалилась из ванны, и с громким: - «Есссссс!», - рухнула на свой диван. -Господи! Как хорошо! Чисто, мягко, тепло! – улыбаясь блаженно, простонала она. Ольга зашла к ней в комнату и села рядом. -Ну так, что это с тобой случилось скелетик ты мой! – рассматривая Асю, спросила она, - вас там что не кормили, что ли? -Наоборот тут все , как говорится, по полной! – засмеялась Аська, - кормили на убой! Вот с этого убоя и случилась беда! Спасибо, что ты мне тогда таблеток надавала кучу, как в воду смотрела! В общем, вначале все было нормально, мы готовили супчики из концентратов, каши там всякие , ну и работали! Мальчишки у нас, прям, мастера оказались! Мы-то две мадамы так, на подхвате были, типа, принеси-подай! А когда коровник этот весь сделали, нам бабушки в благодарность начали молочко, сметанку носить, булочки там всякие, ну за работу! Мы-то все супчики ели, а тут булочки, сметанка настоящая, вот мы и оторвались! – Аська рассмеялась, - жрали, как с голодухи, ложками, да нахваливали! Наши то желудки привыкли к магазинной сметане, типа 3,5%, а тут прям с сепаратора. Вот мы и налупились! Наутро, у всех животы и свело! Не поверишь, несло, как из крана! Хорошо я вспомнила про твои слова про еду, и воду! Мы с Толиком только этими таблетками и спаслись. Потом я еще и парней отпаивала. Но вспомнила-то я про них на второй день! Короче, все случилось за три дня до отъезда. Лежали пластом все! Вот такая вот объедаловка! Ольга смотрела на синяки под глазами Аськи и не знала, то ли смеяться, то ли плакать. -Господи! Работники! – сказала Ольга, - пошли супчику хоть похлебай, а там посмотрим, что делать! Хлопнула входная дверь. -Папа пришел, пошли! – вставая, сказала Ольга. Аська , кутаясь в махровый халат поплелась за матерью. -Баааа! – воскликнул Вадим, - какие люди! Не понял! С тобой чего? – разглядывая осунувшееся лицо дочери, спросил Вадим, - ты чего так уработалась ,что ли?! Аська засмеялась и повисла на шее отца. -Тюююю, Цыпленок! – поднимая дочь и целуя ее, засмеялся отец, - ветром точно снесет! -Меньше сметаны надо есть деревенской! – сказала Ольга, - давайте к столу! Будем откармливать работягу! После чашки борща Аська пошла к себе в комнату и с удивлением увидела на столе оставленный перед отъездом конверт. -Мааам! – позвала Аська, -зайди ко мне! Ольга прибрала со стола и зашла к Аське. -Чего? – спросила она и вопросительно глянула на дочь. -Вот! – Ася подала ей конверт, - я тут уборку сделала и нашла, ты ничего не теряла? Ольга глянула на конверт и лицо ее побледнело. -Ты смотрела ,что там? – спросила она, испытывающее глядя на Асю. -Ну да, просто посмотрела, - сказала Ася и легла на диван. -Понятно, - сказала Ольга и пошла на выход из комнаты. -Мам, а кто эта Светлана, которая отказалась от ребенка своего? – вопрос , как нож воткнулся в спину Ольги. Она вздрогнула всем телом и опустила голову. -Ася, ты сегодня отдыхай, а завтра мы с тобой поговорим об этом, хорошо? – сказала Ольга, не оглядываясь, и вышла из комнаты. -Ну завтра , так завтра, - сонно сказала Аська и закрыла глаза. Ольга сидела на кухне. Перед ней лежал тот самый конверт, и она тупо смотрела на него. Вадим заглянул на кухню. -Оль, ты чего? – спросил он и увидел конверт, - Аська нашла? Ольга кивнула головой. -Ну мы же, все равно, ей хотели все рассказать! По-моему, самое время! – садясь напротив , сказал Вадим и взял руки Ольги в свои, - чего ты так переживаешь? - Да тяжело все это, - грустно сказала Ольга, - выходит, что мы ее столько лет обманывали? Как она отнесется к этому? -У нас замечательная и умная дочь и все поймет правильно! – сказал Вадим, - пошли спать, завтра все расскажем! -Давай, я сама, - вставая из-за стола, сказала Ольга, - попробую как-то объяснить все. -Хорошо, хорошо! Сама так сама! – обняв жену и целуя ее в висок , сказал Вадим, - только успокойся! На следующее утро Аська проснулась и улыбаясь потянулась . -Как хорошооооо! – блаженно сказала она. В комнату заглянула Ольга. -Как твой живот? – спросила она. -Борщ прижился хорошо! – засмеялась Аська, - мам, да все нормально! -Тогда вставай, я напекла блинчиков и кофе уже тоже готов! – и Ольга пошла на кухню. -Мам, а папа где? Сегодня же воскресенье! – оглядывая кухню, спросила Ася. -Да у них там комиссия какая-то прибыла, побежал воевать с ними! Подняли по тревоге! – сказала Ольга, наливая кофе, - ешь! И потом нам надо серьезно поговорить. --Звучит угрожающе! – пошутила Ася. -Ась, это правда серьезный разговор, - грустно сказала Ольша и тяжело вздохнула. После завтрака, Ольга села напротив Аси и положила на стол вчерашний конверт. Она внимательно посмотрела на дочь, вздохнула и начала рассказ. Мы с папой поженились, так скажем , не в угоду ни его родителям, ни моим. На тот момент за мной ухаживал молодой дипломат, а с папой мы познакомились на офицерском балу. Он, как собственно и я, пришел туда со своими знакомыми, ну вот и встретились. У папиной мамы была на примете тогда дочь ее подруги, богатая невеста. Но папа, выбрал меня, да и мне не нужен был тот напыщенный дипломат, которому, чтобы ехать в Англию, срочно нужна была жена. Он, кстати, потом очень быстро нашел мне замену. Вот, наверное, поэтому у нас до сих пор нет хороших отношений с нашими родителями. Они, до сих пор, нам этого простить не могут, мне упущенного дипломата, а папе богатую невесту! Ну да ладно…. В общем, мы поженились и улетели с папой на Дальний Восток. Я молодая, только что окончившая институт девочка, и чуть постарше, твой папа. К жизни в тех краях оба не приспособленные. То, что там холодно и сыро, я честно говоря, понятия не имела. Прилетела как птичка, в капроновых чулочках, в туфельках и легонькой курточке. Ох, и намерзлась я там, пока соседки мои, жены офицеров, не взяли надо мной шефство, и начали мня всему учить и главное, одевать. Мама мне как-то никогда ни о чем не рассказывала и не учила. Так в основном, чтобы кушала и не гуляла допоздна и все! Если не вдаваться во все тонкости, перепростыла я там страшно. Начались проблемы по женской части. А я-то ничегошеньки и не знала, пока с температурой меня не увезли в больницу. Вадим тогда в море был. Отвалялась я там две недели в гинекологии, ругала меня доктор , на чем свет стоит. Ну, сама посуди, мне двадцать два, а у меня сильнейшее воспаление. Пока Вадим в море был, я все лечилась, но видать, не все можно вылечить. Видать простуда была, и сильная. А детей-то охота. А у меня ну никак не получается забеременеть. Вадим человек корректный, вопросов сильно не задавал, но я-то видела, что он переживает из-за этого. Я опять в больницу. Доктор хорошая попалась, посмотрела мои анализы, посоветовала, конечно, полечиться, но при таком лечении муж должен быть дома, чтобы вместе лечение проходить. А где ж я его возьму , если он опять в море ушел, да еще по срочному. Я занялась своим лечением, чтобы хоть просто здоровье поправить. Это потом я штаны шерстяные носила и зимой и летом, потому что столкнулась с этим, а тогда безголовая была. Вроде у меня все налаживаться стало, жду Вадима с моря, а тут бац! Звонок от командования, -Ваш муж в госпитале, тяжелое ранение! – Ольга тяжело вздохнула. Аська сидела и почти не дышала, она еще никогда не видела маму такой, грустной и бледной. - Меня так тряхануло, что все мое лечение полетело в тартарары на нервной почве! А потом мы выкарабкивались. Лечились. Операции, реабилитация. Его нужно было вытаскивать из депрессии. Тяжело было. Когда Вадим начал ходить и почувствовал, что может ходить, он опять ожил. А я опять пошла к доктору. Вот тогда-то мне и вынесли приговор, что детей у меня не будет. Ревела белугой. Сидела на валерьянке. Нахватала занятий в местной школе, чтобы только на людях быть и не сидеть одной дома. Пошла на очередной прием к своему доктору , а она мне и говорит: -Олечка, тут у меня дамочка одна появилась, мать привезла свою дочь аж из Москвы рожать, ну чтоб никто не знал. Хорошая деваха, беременность нормальная. Я тут с мамашей поговорила, так она мне сразу сказала, что от ребенка откажутся, зачем, мол, девочке жизнь портить, молодая еще! Так я чего думаю, она родит, мы тебя положим с ней в больничку, я документы все оформлю на тебя и будешь ты с малышом , мало ли искусственников, там покормим молоком, а потом будешь приезжать и брать, девки помогут! С девчонки возьмем расписку и все. Они потом сразу улетят к себе домой, а у тебя ребеночек на руках! Понимаю, что не очень законно, но мы ведь никому не скажем! Зато, у тебя малыш появится! Я пока до дома шла все думала над этим. Тут Вадим вернулся, я ему все и выложила. И про свои болячки и приговор врачей и о предложении доктора. И ты знаешь, он совсем даже, не против был. Помню, ревела опять, аж лицо все распухло. Но Вадим мне сказал, чтобы я согласилась и не важно , что не я родила, главное, что воспитаем мы! Вот так у нас появилась ты. Мы так были рады. Когда ты появилась, нам дали квартиру в семейном общежитии, где мало кто кого знал. Мы все оформили, как положено и появилась у нас Ася, наша самая любимая доченька! – Ольга посмотрела на Аську, а та сидела и во все глаза смотрела на Ольгу. -Ты поняла, что я тебе рассказала? – спросила Ольга. -Да! – ответила Аська, - и чего ты боялась мне это все рассказать раньше? Для меня вы родители, и не важно, как я появилась на свет! Я появилась у вас и это самое главное! И от того, что ты мне все это рассказала, ничего не изменилось! Я так понимаю, эту тайну никто кроме тебя и папы не знает? Ну, я теперь еще! -Нет, - ответила Ольга. -Вот и пусть эта тайна так и останется внутри нас! - Аська подскочила к матери и обняла ее, - и прекрати переживать! Ты моя самая, самая любимая мамуличка! Ольга обняла Аську и разревелась. -Ты не представляешь, как я переживала! Как я боялась! Как тяжело было хранить этот камень на душе! – Ольга всхлипывала, уткнувшись в Аську. -Мамуль, дорогая моя, я люблю вас с папой очень, очень, и мне плевать на все эти истории из прошлого! – вытирая слезы маме , сказала Аська, - пусть все это забудется, как страшный сон! -Моя ты умница! – целуя дочь, сказала Ольга, - папа тоже самое сказал! -Вот видишь! Я вся в папу! – засмеялась Аська. Вечером, когда пришел Вадим он вопросительно глянул на Ольгу. Аська перехватив его взгляд , повисла у него на шее. -Пап, все хорошо! Мы забыли все ваши страшилки! – чмокнула его в щеку, - как ваша комиссия? -Кое-как отбились! – рассмеялся Вадим,- думал, погибнем на заседании этой комиссии, докладчик какой-то разговорчивый попался! Все говорил и говорил! Я чуть не уснул! -Бедненький ты наш! – улыбнулась Аська, - а мы, между прочим, пирог с мясом соорудили! Так что, награда ждет героя! -Замечательно! – воскликнул Вадим, - голоден как черт! После этого дня в семье воцарилось полное спокойствие, нарушаемое только звонками бабушек со всевозможными претензиями, особенно со стороны родителей Вадима. Первого сентября Аська приступила к занятиям. То , что Аська с первого курса дружила с Толиком в семье уже привыкли . Все рассказы Аськи об институте начинались одинаково: -Мы с Толиком… В итоге, Вадим не выдержал и однажды за ужином предложил: -А что дочь, может ты, все же, приведешь своего легендарного Толика и познакомишь нас с ним? Аська слегка покраснела, но пообещала поговорить с Толиком. И вот, на субботний вечер , родители ждали его на пирог. Толик, и правда, понравился Ольге и Вадиму. Сдержанный, корректный парень. Спортивный, подтянутый , улыбчивый. Он весело рассказывал, как сдавали с Асей зачеты, как он чуть не завалил ответ на сдаче , и как Аська спасла его он неминуемого «неуда». Все дружно смеялись. Вечер проходил легко и весело. И только о своих родителях Толик ни словом не обмолвился, что показалось Ольге странным. Уходя домой, он предложил Ольге и Вадиму нанести ответный визит уже к ним, после того , как он поговорит со своими родителями. Аська смущалась , но сияла. -Ой, смотрю, скоро придется готовиться к свадьбе, - озадаченно сказал Вадим и посмотрел на Ольгу. -Поживем, увидим! Надо вначале поговорить с родителями Толика, пусть хоть до конца обучения дотянут, а то потом некогда будет учебой заниматься, второй курс всего, – сказала Ольга, - хотя, сейчас молодежь быстрая. У нее вдруг закружилась голова и она пошатнулась. -Оль, ты чего? – Вадим подхватил ее. -Да не знаю сама, - озадаченно сказала Ольга, - что-то съела, что ли, то тошнит, то вот кидает из стороны в сторону. -О как! С чего это? Вроде с моря приехали, все хорошо было! – удивленно сказал Вадим, - и там все было даже очень хорошо! – он хитро засмеялся. -Да ну тебя! - тоже улыбнулась Ольга, - все нормально и сейчас, пройдет! Ольга уже забыла про слова Толика, когда вечером Аська торжественно объявила, что они все приглашены в воскресенье на обед. -Толик сказал, что нас ждут ! -Тааак! – протянул Вадим, - началось! – и засмеялся. -Папуль, ты не переживай особо, - сказала деловито Аська, - мы с Толиком договорились, что пока не окончим институт, никакой свадьбы не будет! Ну а это, просто чтоб вы познакомились и все! -Ну, спасибо! – засмеялся Вадим, - успокоила! А то мы уже и не знали, чего и думать! В воскресенье Вадим усадил все семейство в машину, и они поехали по адресу, который ему дала Аська. Оказалось, что семейство Толика проживало в катеджном поселке. -Видать, состоятельное семейство, - констатировал Вадим, подъезжая к двухэтажному дому за высоким забором. Двери распахнулись и к ним навстречу вышел, улыбаясь Толик и тучный мужчина , лет пятидесяти трех. -Ага, а вот и папа нашего Толика, - догадалась Ольга. -Привет всем! – помахал Толик рукой, - машину можно тут оставить, проходите! Ольга с утра чувствовала себя не очень. Как-то тревожно было на душе и вообще, ее подташнивало. -Да господи ты Боже мой, чего я опять наелась-то? – раздраженно думала она, - что за напасть! Выпив чашку чая, она почувствовала себя получше , и облегченно выдохнула. Дорогой ее здорово укачало, и ненавистная тошнота опять подступила к горлу. - Ась, у тебя есть жвачка или освежающие таблетки? – спросила она у дочери. Та порылась в сумочке и достала жвачку. -На! Она с ментолом если что, - протянула она матери, - и чего ты такая бледная то? -Да что-то укачало меня , как-то, - выходя из машины сказала Ольга, - ничего, сейчас все пройдет! Они пошли в дом. Геннадий Викторович, папа Толика, благодушно улыбался, провожая гостей в дом. -Проходите, гости дорогие! Очень приятно познакомиться! - суетился он, - сейчас моя жена спустится, она сына наряжает, присаживайтесь. В гостиной стоял накрытый стол. -Ого! – крякнул Вадим, - прямо царский стол! Ольга укоризненно глянула на него. -Ну, у нас в доме не часто гости бывают, так что чем, как говорится, богаты! Вы присаживайтесь! – Геннадий Викторович отодвинул стул, помогая Ольге сесть. Когда они уселись за стол, со второго этажа спустилась миловидная женщина, по виду явно на много моложе своего мужа, с мальчиком лет одиннадцати. -Вот! Разрешите представить, моя жена Светлана и младший сын Иван, - вставая и помогая жене сесть, сказал Геннадий Викторович. У Ольги похолодела спина. Конечно, прошло много времени, но она сразу узнала ту девочку, которая тогда сидела за столом у доктора и аккуратным почерком писала отказную от своего ребенка. Те же ямочки на щеках и кудряшки, только собранные в высокую прическу. Ольге становилось все хуже. Вадим с тревогой посмотрел на жену. -Оль, с тобой что? Тебе плохо? – тихо спросил он. -Вадим, мне надо домой, что-то мне совсем нехорошо, - сказала Ольга . Она еще раз посмотрела на Светлану. Та что-то говорила, но Ольга уже этого не слышала, все поплыло перед ее глазами. Очнулась она в больнице. Над ней склонился доктор. -Ну, что, моя хорошая, как дела? Очнулась? Молодец! – доктор улыбался. -Господи! Что со мной? – тревожно спросила Ольга. -Ну я хоть и не Господь, но могу Вам, сударыня, сказать точно, это беременность! – доктор замерял давление Ольги и приложил палец к губам. -Значит так, моя дорогая! – присаживаясь на табурет сказал врач, - полежать придется немного, беременность поздняя , поэтому нам нужно понаблюдать Вас, прикажите своим домочадцам принести Вам все необходимое и самое главное, меньше волнений и больше отдыхайте! – он встал и вышел из палаты. Ольга, ничего так и не поняв, удивленно смотрела на закрывшуюся дверь. -Какая беременность? О чем это он? – недоуменно думала Ольга. На тумбочке завибрировал телефон. -Да! Оль, как ты? Нормально все? – звонил встревоженный Вадим. -Да нормально все, жива я, жива! – улыбнулась Ольга, - ты понимаешь, что мне доктор сказал, что я беременна! -Вот те раз! Неужели!?– удивленно воскликнул Вадим, - вот мы на море отдохнули!!! Слушай, дак это ж классно! – он все громче распалялся, - Оленька, солнышко мое! У меня слов нет! -Вот у кого у кого, так это у меня, точно, слов нет, одни мысли в голове! – засмеялась Ольга, - на сорок втором году и такое! -Ну и что! Раз организм так сработал , значит так надо! – категорически заявил Вадим, - врали все твои врачи ,вот что я тебе скажу! -Ладно не кричи так, а то я оглохну ! – остановила его Ольга, - поговорю с врачом, потом расскажу. Она легла на кровать, закрыла глаза и вдруг начала вспоминать. Она никогда никому этого не рассказывала и даже уже сама почти забыла, а тут враз вспомнила тот день. Тогда , после госпиталя, когда она увидела Вадима, лежащего на больничной кровати, такого беспомощного, она вдруг поняла, как любит его и как страшно ей смотреть на того, кто всегда защищал ее и помогал ей, а вот сейчас лежит и она ни чем не может ему помочь. Она шла, думала об этом и ноги как-то сами донесли ее до церкви. Она зашла внутрь. Никогда Ольга не была в церкви и не знала, куда идти, кому молиться и как. Церковь была маленькая, и в тот час в ней никого не было. Она почему-то подошла к большой иконе Богородицы. Наверное, она ей больше понравилась, а может, ее ноги сами принесли к ней. Ольга вдруг упала на колени перед иконой, и не зная, как молиться начала просить ее помочь ее любому выздороветь, помочь ему преодолеть все тяготы и невзгоды. Просила дать ему здоровья. Послать ей самой ребенка, которого она так хотела, несмотря ни на какие приговоры врачей. Она долго стояла, шевеля губами, и по щекам ее лились и лились слезы. Вдруг к ней подошел старичок. Такой низенький, в белой бородой, в церковном одеянии. Он внимательно посмотрел на залитое слезами лицо Ольги, потом положил свою ладонь ей на голову и закрыл глаза. Ольга почувствовала , как по ней покатилась теплая волна и спокойствие. Постояв так, несколько минул, он блаженно улыбнулся. -Ты милая не переживай, все будет хорошо! Слезки свои вытри и ступай с Богом. Муж твой выздоровеет, и ребятенка тебе Бог подаст, только позже, а ты верь! Иди милая, я помолюсь за мужа тваво, воин поправится, и ножка его заживет! Ольга удивленно смотрела на старичка, а он глядел на нее и улыбался. Она поцеловала его руку и как-то внутри совсем успокоилась. Ольга встала и вышла из церквушки. На пороге поклонилась , перекрестилась. Хотя точно знала , что никогда этого не делала, а тут это сделала, как-то привычно, как будто вот всегда ходила в церковь. Вздохнула облегченно и пошла обратно в госпиталь. Там она узнала, что операция у Вадима прошла хорошо, и он уже спит в своей палате. Ольга опять вспомнила того старичка. Уже потом, когда Вадим перенес еще пару операций и пошел на поправку, Ольга опять пришла в ту церквушку. У одной из бабушек спросила про старичка, хотела его еще раз отблагодарить, но старушка удивленно глянула на Ольгу. - У нас тут из мужского рода только наш батюшка Тихон, так он вона стоит, поглядь, - и бабуля указала вглубь. Ольга присмотрелась. Нет, это был не тот старичок. Этот был высок ростом, статен и моложав. Ольга растерянно огляделась. Ну не приснился же он ей, в самом деле?! Она отчетливо помнит, как лежала его рука на ее голове и как ей, потом, было спокойно и хорошо на душе. К Ольге подошла женщина в платочке. -Кого ищешь милая? – спросила она. -Да был у вас тут старичок такой небольшой, в черном одеянии ходил, Вы случаем не знаете? – спросила она тихо у женщины. -Был такой, да только его давно нету на этом свете, звонарь местный Матвейка! Его еще юродивым обзывали! А зачем спрашиваешь? – женщина посмотрела на Ольгу. -Да видела я его недавно, когда приходила сюда, хотела поблагодарить за то, что все хорошо у меня, муж выздоравливает, - ответила Ольга. -А ты сходи к его могилке, она за церковью сразу , сама увидишь, вот и свечечку ему поставь! – женщина даже не удивилась услышав такой ответ от Ольги, - пойдем ка, я тебе покажу где. Они вышли с церкви. -Ты знаешь, у нас про Матвейку тут слухи ходят, что он до сих пор в церкви служит! Да, да ! Не удивляйтеся! Эта то церковь у нас новая, ее заново отстроили, а старую в те годы темные тогда сожги ! Так наш Матвейка все тушил ее и так и сгорел в ней! – женщина повела Ольгу за церковь, - он у нас вроде нашего святого! Говорят, помогает многим, только мало кто верит в это! А зря! Они обошли церквушку и, действительно, нашли маленький поросший холмик с крестом. На кресте было выведено « раб божий Матвейка 1910-1990гг» Вот он, наш Матвеюшка тута и лежит. Она перекрестилась и ушла. Ольгу поразила дата. На дворе стоял 2010 год! Она зажгла свечу и поставила в стаканчик, который был вкопан в землю, потом поклонилась могиле. -Спасибо тебе добрый Матвейка, что помог мне тогда! Муж мой выздоравливает, ну а на счет деток, видать, ты ошибся, но и за мужа спасибо! – она еще раз поклонилась и перекрестилась. -А ты не торопись, - услышала она голос, - все будет, жди! Ольга оглянулась . Около креста зыбкой дымкой покачивался силуэт старичка. После этого случая прошло много лет. Появилась Ася. Ольга так и думала, что это тот ребенок, про которого ей говорил старичок, и обрадовалась, что все сбылось, но недавно ей опять приснился Матвейка. Он улыбался и повторил ту же фразу: -Все будет, жди! Ольга тогда очень удивилась этому сну , но оказалось, что уже тогда она была беременна, только просто не знала этого. Вот сейчас она и вспомнила все это. Ей было и страшно и радостно одновременно. Ее мечта иметь малыша сбывалась, хоть и достаточно долго она этого ждала. -Родится мальчик , назову Матвей! – решила она . Вечером примчалась Аська. -Мамуль привет! Как ты? – и она хитро посмотрела на Ольгу, - папа мне все рассказал! Ой! Я так рада за тебя! -А я вот не знаю радоваться или плакать! – улыбнулась Ольга. -А вот плакать Вам сударыня точно нельзя! – сказал вошедший в палату доктор, Вам можно только улыбаться и радоваться! А это Ваша дочь, насколько я понимаю? – он посмотрел на Аську, - прям вылитая мама! Вы потом поговорите, мне нужно пообщаться с Вашей мамой. Аська чмокнула маму, и пообещав забежать завтра после занятий, умчалась. -Так у Вас вторые роды? – спросил доктор, усаживаясь на табурет. -Нет, - тихо сказала Ольга, - Ася не моя дочь, я ее взяла из роддома, когда мне сказали, что у меня никогда не будет детей. -Даже так! – удивленно ответил доктор, - ну да ладно! Значит так, что хочу Вам сказать. Пока все нормально, но! Учитывая ваш возраст , ну тут уж ничего не попишешь, Вы у нас в зоне риска поэтому, завтра я Вас отпускаю домой, но через месяц Вы возвращаетесь ко мне и мы решаем, как быть дальше. Если все пойдет нормально, Вы опять пойдете домой, а нет, я Вас положу, и Вы погостите у нас! Мы же хотим родить нормального ребенка?! Воооот! Так что, давайте вот так и поступим! Хорошо?! – и он что-то записав в блокнот , улыбнулся, - я думаю все будет хорошо! На следующий день Вадим забрал Ольгу домой. -Ты вот мне скажи, чего с тобой тогда стряслось то? – спросил Вадим, когда они сидели на кухне и пили чай, - ты как будто медведя увидела! -Вадим, понимаешь эта Светлана, та самая девочка, у которой я забрала Асю! – Ольга взглянула на Вадима, - но я поняла, что Толик не ее сын, Ася ничего не рассказывала? - Вот оно чтооо! –удивленно протянул Вадим, - ну да, она потом мне рассказывала, что его отец во втором браке и Толик его сын, а не ее! Ну дела! Точно мир тесен! -Ну, слава Богу! – облегченно выдохнула Ольга, - главное, чтоб Ася не знала ничего. -Дак я ничего ей и не говорил, - Вадим обнял Ольгу, - ты помнишь, что тебе волноваться нельзя? Я доктору обещал, учти! -Да я вообще, как слон спокойна и скоро такой и буду! – засмеялась Ольга. Девять месяцев Ольгу свято охраняли и Вадим и Аська, но все равно доктор периодически укладывал ее под наблюдение в больницу. Наконец на свет появился маленький Матвей. Это было таким огромным событием, что Вадим выпросил у начальника два дня отгула и они с Аськой хороводились вокруг Ольги и малыша целыми днями , не давая Ольге ничего делать. -Ты вон за мужиком присматривай! – говорил радостный Вадим, - ты ему сейчас гораздо нужнее, чем все остальное! Ольга смеялась, но противоречить им было, без толку. Аська колдовала на кухне, Вадим был на подхвате. Он бегал в магазин, в аптеку и казалось , что он просто летал от счастья. За все это время, пока Ольга была беременна, Аська все реже встречалась с Толиком. С занятий она бежала в больницу или домой. Гулять было некогда. Но Толик знал проблемы в Аськиной семье и тоже переживал за Ольгу. А вот, когда Ольгу привезли с малышом домой, Толик пришел в гости . - Поздравляю Вас Ольга Викторовна, - Толик топтался в дверях, - вот! – и он протянул ей букет герберов, - здоровья Вам и Матвею! -Ты проходи, - улыбаясь сказала Ольга, - извини, что Асе некогда , но скоро все наладится и я сама все буду успевать, они просто переживают за меня! Надеюсь, ты понимаешь это?! -Да все нормально! – ответил Толик входя в квартиру, но все равно Ольга заметила , что Толик немного грустный. -У вас все хорошо? – спросила она. -Да, в общем, все! - Толик замялся, - дома проблемы небольшие. -Пойдем ка на кухню, - пригласила Ольга, - там Ася блины печет, чай попьем! Они прошли на кухню, где хозяйничала Ася. -Ой, Толик! Приветики! – Ася расцвела, - видел какие классные блины меня мама научила печь!? Садись я тебя накормлю! Толик засиял. -Давай! Я очень люблю блины! Моя мама их тоже вкусно пекла! – и улыбка слетела с его лица. -Так что там у вас случилось? – Ольга посмотрела на потухшее лицо Толика. -Да эта… ну папина жена … короче они разводятся! – Толик виновато глянул на Аську. -Почемууу? – садясь за стол , спросила Аська, - что не так у этой красавицы? -Да папа застукал ее с охранником. А она бросила Ивана и укатила со своим любовником за границу и сперла деньги! – Толик грустно улыбнулся, - я ж говорил отцу , что она выходит за него только из-за денег ! Но он мне не верил! Вот и получилось так! -Вот же кукушка! – горько сказала Ольга, - и как теперь Иван? -Да он не очень грустит, - улыбнулся Толик, - она его никогда особо не любила, хоть и родила! В основном им занималась наша домработница, Наташа, она его с малолетства воспитывает. Его мамочка его даже не кормила, все Наташа делала, он у нас закаленный! А эта так, для показухи, всем хвасталась, что это ее сын! А Ванька он отца любит, меня и Наташу! Мы с ним очень хорошо общаемся, он же все-таки взрослый уже. Попросил отца устроить его в Суворовское училище, хочет военным стать, так что папа сейчас занимается документами. Я его отговаривал, но он, ни в какую! Потом мы с ним поговорили вместе с отцом и решили, что раз он сам так хочет, то пусть будет так! Он у нас самостоятельный и не пропадет, я за него спокоен. Папа переживает, но ему все время некогда, у него студентов куча и занят постоянно. Ничего, мы же мужики, справимся! А знаете , приезжайте все к нам в гости, папа будет рад и Ванька тоже! Приезжайте! - Толичка, погоди немного! – улыбнулась Ольга, - мы немного подрастем и обязательно приедем! Поближе к лету! Ольга сидела, и глядя на Аську, думала об одном, Иван и Аська были брат с сестрой по матери, и вот теперь возникал вопрос, как это все ей сказать? Да и Толику и его отцу тоже? Она решила поговорить с Вадимом. Толика накормили блинами и напоили чаем. Он посидел еще немного в Аськой комнате, они там обсуждали предстоящую сессию, и потом Аська пошла, его провожать. Ольга видела, что они скучают, по друг другу. Вечером Ольга все рассказала Вадиму. -Вот ведь точно кукушка! – сердито сказал Вадим, - рожает и бросает , идиотизм какой-то! А на счет нашей тайны, знаешь, рассказать видимо придется, все-таки, родня, как ни как! Да и мальчишке будет легче , хоть будет знать, что у него сестра есть! Только вот как это сделать? Вопрос! -Ладно, давай подождем немного! – сказала Ольга, - Матвей подрастет, съездим в гости и по ситуации посмотрим! Где-то черед месяца три бабушкам было сообщено о том, что у них появился внук. После этого сообщения, которое так их удивило, что обе бабушки примчались на смотрины. Ольге не сильно все это мероприятие нравилось, но ничего не поделаешь, бабушки как, никак. Громче всех ворковала мама Вадима. Она привезла кучу всяких погремушек и теперь маячила ими перед малышом. Через три минуты такого внимания и грохота Матвей разразился громким плачем. На этом аудиенция и закончилась. Мама Вадима разочарованно сквасила губы . -Какой плакса, однако! Вадим таким не был! – она собралась и гордо удалилась. Мама Ольги посидела еще немного и молча ушла, так ничего не сказав дочери. -И чего примчались? – удивленно сказала Аська, которая застала родню у них дома, - ни здрасьте ни до свидания! -Не обращай внимания, - сказала Ольга, укачивая разревевшегося Матвея, - только малыша напугали своими дурацкими погремушками! Неужели не ясно, что малыш еще очень маленький, чтобы играть с бабушками! У меня вообще, такое впечатление, что они не рожали никогда, а приобрели нас сразу большими! -Да ладно тебе! – Аська подошла к Ольге, - бедолажка, напугали тебя? – она чмокнула Матвея в щеку. Он еще раз всхлипнул и засопел, - волшебный поцелуй! – засмеялась Ольга, - пойду, покормлю его и уложу. Потом Ольга пришла на кухню и села напротив Аськи, которая пила чай и лопала пироги, которые Ольга напекла к приходу бабушек, но так и не угостила их. - Зато мне больше досталось! – засмеялась Аська, - им же хуже! Вот так и убежали, не попробовав такую вкуснятину! У нас какие-то бабушки ненормальный, а про дедушек я вообще молчу! -Да Бог им судья! – отмахнулась Ольга, - Ась, мне надо тебе кое- что сказать! -Тааак! Опять какие-то семейные тайны! – Аська отложила пирог и внимательно уставилась на мать, - ну давай, говори уже! -У тебя, когда сессия? – улыбнулась Ольга. -Фу ты! – Аська хихикнула, - да скоро! А потом, между прочим, каникулы, и мы собираемся в Толиком съездить к его бабушке в деревню, с нами поедет его папа и Иван! -Так да! – Ольга улыбнулась, - ясно. Тогда вот что я тебе хотела сказать. Помнишь ту историю, ну нашу? Так вот та девочка , это мама Ивана, Светлана, понимаешь?! То есть Иван твой брат по матери! Вот такой расклад! - Нифига себе новости! – У Аськи аж глаза округлились, - так выходит , что Геннадий Викторович мне тоже родня, он же отец Ивана? Круто! А Толик мой тоже дальний родственник? Фу чо попало какое-то! – Аська потрясла головой. -Да не придумывай ты всякую ерунду! – Ольга укоризненно посмотрела на Аську, - просто вы с Иваном брат с сестрой по матери и все! А кто там и как там, не важно! Просто у тебя появился родной брат и все! -У меня самый родной это Матвейка! – категорически заявила Аська. -Ну, тогда у тебя появился второй брат! – настойчиво сказала Ольга, - хотя, я тебе это говорю, а вот говорить это им всем, тут уж ты реши сама! Мы если что, будем молчать. -Знаешь мам, давай не будем вносить сумятицу в их умы! – сделав серьезное лицо сказала Аська, - есть Толик и его брат Иван, есть я и Матвейка, есть я и Толик , мы любим друг друга и все! Не надо никакой другой родни. Вот поженимся, и будете вы сватьями, тоже родня вроде как! И ничего другого! Пусть наше, останется с нами, а их у них! Ольга подумала, подумала и поняла, что Аська была права. Зачем все перепутывать до не возможности? Пусть все как было, так и будет. -Знаешь, а ты права! – сказала Ольга, - нафиг нам лишние проблемы?! – и чмокнула Аську в макушку, - пошла я гладить нашему богатырю пеленки! - Я помогу! – хватая пирог, Аська помчалась за матерью, - буду опыт перенимать на будущее! После окончания института Аська с Толиков сыграли веселую студенческую свадьбу. Гуляли у Толика в доме. Наташа помогла приготовить праздничный обед. Ей все девчонки помогали накрывать на стол и украшать дом. Больше всех волновался и переживал сам профессор. Он бегал по дому, отдавая всем указания. Иван прибыл в отпуск домой и тоже принимал активное участие в приготовлении. Все семейство носилось по дому, ожидая приезда свадебного эскорта. Ольга с Вадимом и маленьким Матвеем приехали после ЗАГСа и ожидали, когда прибудут молодые. Веселились до упада. Ребята отплясывали до позднего вечера, потом народ еще долго сидел за праздничным столом и распевал студенческие песни. Было много воспоминаний об учебе. Все понимали, что скоро разъедутся по разным городам и клятвенно обещали собраться через год в том же составе у Толика. Ольга , уложив сына спать, с улыбкой слушала все эти разговоры и вспоминала свой выпуск, и как они так же ,сидели и орали песни и клялись, что не забудут своих друзей по студенческой скамье. -Эх молодость, молодость! – грустно качала она головой глядя на разгоряченные лица ребят. После свадьбы Ольга уговорила своих съездить отдохнуть в Приморье, на те места, где служил Вадим. -Там же океан и можно так же и купаться и загорать! – сказала она молодым, - и вообще, давайте возьмем с собой и профессора и Ивана и Наташу, пусть все отдохнут от дел! Идею поддержали на семейном совете. -А что! Я прямо даже с удовольствием! – сказал улыбаясь Вадим, - молодость вспомню! Вадим подсуетился и так, как он был в отпуске, выхлопотал путевки в Приморский санаторий и все кучей начали активно собираться в путешествие по местам боевой славы Вадима. Ольга же, наконец , смогла осуществить свою давнюю мечту побывать в той церквушке, где когда-то вымаливала здоровье мужу и где встретилась с Матвейкой. После приезда и устройства в местном санатории, все кучей пошли осматривать местные достопримечательности. Молодежь вместе с профессором, Наташей и Иваном облюбовали местный пляж и решили покупаться и поваляться на горячем песочке , а Ольга повела мужа с сыном к той самой церквушке, где так давно хотела побывать. В церкви было , как и тогда пусто. Она , оставила Вадима с сыном на улице. - Вы тут погуляйте немного, мне одной надо побыть, - сказала Ольга Вадиму, - не обижайся, но это мое! – она зашла внутрь и подойдя к той самой иконе , опустилась на колени. -Спасибо тебе за все, что случилось в моей жизни, - шептала она, - за все, что сбылось, за мое счастье! - Бог с тобой, - услышала она тихий голос, и кто-то опять положил ей руку на голову. Ольга подняла голову. По ней опять, как и тогда, разлилось тепло. Рядом стоял тот самый старичок и улыбался. -Спасибо тебе, что молился за меня и моих мужчин! – прошептала она. -Бог с тобой! - повторил старичок, улыбнулся и исчез. Ольга встала и вышла из церкви. -Пойдем, я вам что-то покажу, - сказала она Вадиму. Они обошли церковь, и подошли к могиле Матвейки. -Вот , в честь кого ты назван, - сказала она сыну, - и это тот, кто помог мне когда мне было очень плохо! – она зажгла свечу и поставила в стаканчик, - не знаю кому как , но он мне помог! Спасибо тебе Матвеюшка! – и она поклонилась могиле. Когда она подняла голову , то увидела как около Вадима стоит прозрачная фигура старичка, который улыбается и гладит Матвея по голове, а сын смотрит на Ольгу и улыбается. Вот такие чудеса иногда случаются в нашей жизни. И не важно, верите Вы в это или нет. Источник https://dzen.ru/a/ZIAC5x36y0SBojwO

Автор Вера Кот. Аpкадий появился в квapтире № 43 совершенно обыкновенным образoм. Так же, как в миллиoнах других квартир появляются домовые. В новеxoнькую квартиру в новостройке переехала жить молодая семья. А чуть позже они перевезли к себе старую мать жены из небольшой деревеньки. А вмeсте с ней и Аркадия. Аркaдий жил в одной комнате со старушкой и лишь изредка выxoдил на кухню. В общественной жизни учacтия не принимал, вел себя прилично и никак о свoeм присутствии не зaявлял. Он вooбще был существом довольно спoкойным. Дайте ему хорошенько выспаться, хлебнуть из хозяйкиной чашки чая с сахаром и не заводите котов, и Аркадий будет совершенно счаcтлив и тих. Через 4 года после пepeeзда старушка умерла. А ещe через 2 года муж с женой купили еще одну квартиру и переехали туда. А ту, в котoрой проживал Аркадий, рeшили сдавать. Аркадий перeeзжать отказался. Никто ему, конечно, и не предлaгал, но при желании он нашел бы способ залезть в один из ящиков. Но он peшил остаться. В конце концов переезжать чаще, чем раз в 10 лет, кaзалось ему слишком уж сyeтным. А Аркадий любил покoй. Однако после переезда xoзяев квартиры как раз покоя он и лишился. Первые жильцы, которые cняли квартиру, имели двух котoв и отвратительно громкого попугая. Коты гoняли Аркадия по квартире, а попугай летал над всем этим безобразием, мерзко кричал и гадил. Ну кaк тут coxранишь спокойствие и миpoлюбие? Аркадий начaл бить посуду и воpoвать украшения и деньги. Свaливал все, конечно, на котoв и попугая. Потoм он поймал попугая и выщипaл ему перья, свалил все на кoтов. А затем начал подсыпать в еду котам перец. Пocле нескольких дней голодовки коты съели пoпугая, и хозяева решили, что энергетика в квартире плоxaя, и съехали. Вторые жильцы не имели домaшних животных, но зато практиковали йогу, вегетарианство и окуривали ежедневно квapтиру ароматическими палочками. Аркадий, вдохновленный тeм, как ему удалось ловко выжить первых жильцов, начал хулиганить с самого начала. Он опять таскал деньги и украшения. Правда в этoт раз хозяева дyмали друг на друга и ругались. В итоге их отнoшения испортились настолько, что они решили жить отдельно и покинули квартиру Аркадия. Трeтьим жильцом была она, Кceния. Непонятно, почeму она для себя одной cняла такую большую квapтиру. И зарплата у нее вроде была небольшая, и гостей она к себе не водила. Может из-за близости к paботе. Или просто согласилась на пeрвый попавшийся вapиант. Она не имела дoмашних животных, не жглa благовоний и вообще была довольно удобной жилицей. Однако Аркадий, уже прочно вставший на тропу войны, вce же решил, что и ее надо выжить, как можно cкорей. Он по свoeму обыкновению начал воровать украшения. Но Ксения этого, казалось, не замечала. Она рассеянно открывала утром шкатулку и, не найдя нужные cepьги или кольцо, просто закрывала ее. Так и уходила на работу, без укpaшений. Аркадий портил кocметику. Но и на это Ксения не обратила внимание. Просто перecтала наносить макияж. Аркадий бил пocyду. Ксения спокойно убирала осколки и, казалось, дaже не задумывалась, каким обрaзом чaшка с полки спрыгнула на пол. «Да что с тобой не так? - озадаченно думал Аркадий, наблюдая, как Ксения грустно жует вечepний бутерброд и запивает его водой. – Тебя хоть что-то в этой жизни вoлнует?» А потом он однaжды услышал телефонный разговор Кceнии с мaтерью. «Все хорошо, мaмуль, - говорила жилица в тpyбку. – Да, рабoтаю много, устаю. Да, живу однa. Нет, Николай из семьи не yшел, мы раccтались. Да и пусть, мамуль, пepeживу уж как-нибудь. Нет, щенка не могу завести, кто с ним гулять будет. Кoта не хочу, ты же знаешь, у меня с котами недoпoнимание…» Так Аркадий узнал, что жилица то егo разбитым сердцем мaeтся. И что-то ему так жалко ее стало, что он даже всплакнул немного. Но быстро в руки себя взял и даже отчитал. Дeскать, что это за старческая сентиментальность вдруг проснулась, ну-ка отставить! И понял он в тот момeнт, что даже полюбил Ксению. И как новую хозяйку ее принял. И рeшил, что сделает все, что сможет, чтобы хоть чуть-чуть пoднять ей настpoeние. Пeрвым делом он, конeчно, вернул все украшения на мeсто. Но Ксения этого не заметила, как раньше не замечaла того, что они исчезaли. Потом Аркадий стал инoгда прибиpaться в дoме. У Ксении то времени на уборку не хватало, да и сама она по хapaктеру не очень домoвитая была. Вот Аркадий и взялcя за дело. То посуду помoeт, то пыль протрет, иногда даже пол мыл по всей квартире. Но и этогo Ксения не замeчала. «Как же ее к жизни то вeрнуть? - метался заботливый дoмовой. – Оно, конечно, понятно, что от несчастной любви чистым полом чeловека не вылeчишь. Тут бы клин клином… Вот бы за нeй кто-то ухаживать нaчал!» И мелькнула у Аркадия мысль, что может ему сaмому за хозяйкой ухлестнуть, но он вовремя опoмнился. Однако caма идея ему понpaвилась. Ксения была кpacивая, если присмотреться. Но ведь мужчины не любят присматриваться. Им подaвай так, чтобы прям с ног сpaзу сносило. А Ксения одевалась скромненько, в джинсы и футболки. Волосы утягивала в хвост. Да и краситься даже перестала благодаря тому, что Аркадий всю косметику попортил. Шкаф с одеждой у Ксении был большой. Там были и платья, и юбки, и блузки. Много коробок с туфлями. Но она каждое утро доставала джинсы и влезала в кроссовки. Что же оставалось делать предприимчивому домовому Аркадию с такой хозяйкой? Конечно, испopтить джинсы и спрятать кроссовки. Что он и сделaл однaжды ночью. Утром Ксении ничего не оставaлось, как выбрать одно из платьев. Самое скромное, темнo синее. Но даже в нем она уже былa почти красaвицей. Аркадий так зacмотрелся на нее, что еле успел опoмниться и метнуться к туалетному стoлику, чтобы выкрасть все закoлки и резинки для волос. Пусть идет с рacпущенными волосами. И Ксения, как во сне, не найдя, чем убрать волосы, отправилась на рaботу с волоcaми, рассыпанными по плeчам. Аркадий тaк вдохновился своим уcпeхом, что перевесил платья в шкафу так, чтобы на глаза сразу попадались сaмые красивые. И туфли к ним подoбрал. А потoм он сделал такое, о чeм ни один домовой в здравом уме и твердой памяти даже думать не стaнет. Аркадий взял дeньги, украдeнные у первых и вторых жильцов, и отправился в магазин кoсметики. Да-да, прeдставляете на что может пойти забoтливaя нечистaя сила! В мaгазине он выбрал пyдру, румяна, тyшь для peсниц и помадy. Оставил около кассы необходимую сумму и, дрожа всем своим маленьким тeльцем, отправился домoй. Домa он разложил косметику на туалетном столике так, чтобы Ксения утром ее сразу замeтила и наложила мaкияж. А потом еще прибрался в квартире. Простo чтобы хоть чуть-чуть успокоиться пocле пережитых вoлнений. И Ксения прeoбразилась. Каждое утро она нaдевалa приготовленные Аркадием платья, туфли, украшения, нaкладывалa макияж и шла на рабoту. И потихоньку ее нaстрoeние стало улучаться. Вот она уже тушит кyрицy на ужин вместо бутерброда, вот уже и музыку включает, заглушая тишину. И даже дyхи себе новые кyпила. А потом однaжды Аркадий опять подслушал ее разговор с мaтерью. «Все хорошо, мaмуль, да, рaботаю. Нет, ни с кeм не пoзнакомилась. Настроение хорошee. Почему такая счacтливая? Не знаю, мaмуль, просто такое ощyщение, что мeня кто-то любит… Да, мaмочка, Бoг нас всех любит. Ты права, навeрное, этo он.» Хоть Аркадию и не очень приятно было, что его заслуги передали какoму-то Бoгу, он все равно очeнь рacтрогался. И всю ночь прoсидeл около подyшки Ксении, гладя ее по волocам. Найти мужа для Кceнии Аркадий смог тoлько через 2 года. Мyжчина пoпался хopoший, надежный, такого стоило подoждать. Перед свадьбой Ксения переехала к будущему мужу, и Аркадий oтправилcя с ней. Не мог же oн ее бpoсить, за ней же глаз да глaз нужeн! Автор Вера_Кот

Нежелание - тоже желание , только чего-то другого. Катарина Шаровски

В панике, не найдя сумку, я начала запихивать всё, что могло бы мне понадобиться на родах, в рюкзак мужа. Взяла свою счастливую сорочку и меховую зимнюю шапочку, просто она у меня счастливая. В состоянии аффекта вместе с ношей и животом наперевес я доехала до роддома, благо что городок у нас маленький. #ВГостяхУБелки В приемном покое я попросила доктора, чтобы обязательно на мне были все вещи, которые я привезла с собой, они у меня счастливые, мол, я понимаю, что не положено, но я за это вас финансово отблагодарю, только, пожалуйста, не задавайте вопросов, пунктик у меня такой. У доктора глаза загорелись, говорит, мол, не вопрос, я распоряжусь. Я доктору дала 100 долларов, мол, это предоплата, доктор аж подпрыгнул от радости. Завели меня в палату, а у меня уже такое состояние, уже от схваток ничего не понимаю, сестра привозит инвалидное кресло и дает мне вещи. Смотрю: там ночнушка лежит моя, шерстяная шапочка и коньки хоккейные. Я спросила, что это, мол, и зачем, на что сестра ответила: “ Одевайте всё и быстро, доктор сказал, чтобы всё было на вас надето!”. Я уже ничего не соображаю: доктор сказал, значит, надо. Может коньки надевают, чтобы не сбежала? Везут меня по больнице в сорочке, вязаной шапке и коньках. Народ на меня смотрит огромными глазами, даже знакомые попались с работы, и даже не здороваются, только странно смотрят на меня. Думаю, наверное, летом я зря теплую шапку надела. Завозят в палату, помогли мне в коньках на кресло забраться, лежу я вся такая интересная с расставленными ногами и все думаю, на фига на меня коньки надели?! Забегает доктор и кричит на сестер, мол, почему коньки бинтами не перемотаны? Или вы хотите, чтобы меня она всего изрезала? Сестры забинтовывают коньки, я как-то успокоилась насчет их — доктор ведь даже не удивился, а еще и сестер пожурил. Но всё же смотрю, что как-то с недоверием на меня смотрят: врачи зайдут, посмотрят на меня, хватаются за рот и выбегают, слышу, хохочут в коридоре. А я все думаю, что все же напрасно я теплую шапку летом одела. Привезли другую роженицу, рядом на кресло положили. Смотрю — она без коньков. Непонятно... Спрашиваю у доктора: ”А почему она без коньков?”. Доктор: “Так она и не просила их надеть, а у вас в рюкзаке лежали. Сами так заказывали!!!”. И тут я эти коньки узнала! Это они у мужа в рюкзаке лежали, а я в состоянии аффекта и не заметила. Объяснила им ситуацию, хохот начался полнейший. Врачи говорят: “А мы все ваши справки от психиатра просмотрели, прежде чем вам коньки нести, да и деньги за это заплачены. Мало ли, может, хотите, чтобы сын хоккеистом был? Вы же сами просили лишних вопросов не задавать”. Так и родила под общий ржач своего сыночка. Источник Интернет