Тщеславным он давал жесткие уроки смирения, но это служило им на пользу. Было такое, что во время застолья или собрания священников он начинал бегать и кричать, вздымая руки: «Тщеславие! Тщеславие!»
Он часто юродствовал, он мог вытворять что угодно. Иногда ругался страшными, просто неприличными словами. Или, представьте себе, кувыркался в храме во время Литургии, катался по полу. Для многих людей это был соблазн, они не понимали, в чем дело.
И вот однажды мой друг, хороший художник, стоял со своими друзьями у ворот Самтавро — он тогда он был совсем молодым, — и они обсуждали, как отец Гавриил кувыркался во время Литургии. Их было пять или шесть человек. Они говорили: «Ну, мы-то знаем, что он святой, но все остальные этого не знают. Что они-то подумают? Должна же быть мера. Как это можно? Тут Литургия идет, бескровная жертва приносится, а он у амвона Бог знает что вытворяет!» И вдруг — раз! — останавливается такси. Из него выходит старец и идет прямо к ним. Они стоят кружком. А он так голову просунул и говорит: «Ну что, осуждаете меня?» Они обомлели и не знали, что делать. А старец спокойно пошел дальше.
Из воспоминаний митрополита Серафима (Джоджуа)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 18