Как Василий Образцов создал новейшую методику диагностики заболеваний.
«Лучший новогодний подарок» - так окрестили врачи всего мира доклад русского доктора Василия Парменовича Образцова, который он сделал в январе 1910 года на первом съезде русских терапевтов. Тогда профессор Киевского университета Образцов рассказал, как диагностировать инфаркт миокарда при жизни пациента. С этого дня началась история лечения этой грозной болезни.
Но и медицинская карьера Образцова тоже началась с подарка. Раздумав идти в попы, сын бедного священника из Грязовца по окончании вологодской семинарии в 1870 году решил продолжить учёбу. Однако выбор у него был невелик: из всех светских наук выпускникам семинарий позволялось изучать только медицину. Вот Образцов и решил отправиться в Петербург и там поступить в Медико-хирургическую академию. Но поскольку денег на дорогу не было, в столицу он отправился пешком. Крёстная мать, некогда выучившая маленького Васю читать и открывшая его страсть к науке, дала ему на прощание старинный петровский рубль — это и был тот самый первый подарок, подстраховка для мальчика в большом городе.
Подстраховка Василию не понадобилась — одарённый от природы удивительно острым зрением и тонким осязанием, он обладал ещё абсолютным слухом и красивым тенором, а поскольку в семинарии будущий терапевт выучил церковную службу наизусть, то на всякий праздник имел гарантированную подработку в хоре. С петровским же рублём Василий не расставался, как с талисманом.
Окончив академию и став земским доктором, Образцов с недоумением обнаружил, что в Великом Устюге, куда занесла его судьба, наука не нужна. Жители этого восьмитысячного городка имели всего три диагноза — сифилис, алкоголизм и систематическое недоедание, иногда сочетая все три их сразу. Наверное, поэтому Василий так обрадовался началу русско-турецкой войны в 1877 году, в которой он был обязан принять участие как младший врач выдвижного госпиталя.
Правда, резервный батальон на переправе в Зимнице, который Образцов обслуживал как медик, тоже не радовал разнообразием. Болгария удивила русских солдат обилием и качеством плодов, собиравшихся даже в бедных крестьянских хозяйствах. «Чего мы этих болгар освобождаем, они ж богаче нас живут?» — изумлялись русские солдаты и вкушали плоды. А затем страдали животом и становились пациентами Образцова. Были, конечно, и раненые, но по большей части то, чему учили в академии, не пригождалось. Вскоре юный доктор обнаружил, что уже не понимает содержания статей в медицинских журналах, но зато на
войне щедро платили. По завершению боевых действий Образцов впервые в жизни получил на руки тысячу рублей золотом. Поэтому в Великий Устюг он больше не вернулся, а поехал доучиваться в Германию за свой счёт.
⠀
По возвращению на Родину, защитив степень доктора медицины, Образцов решил продолжить армейскую службу в Киевском военном госпитале. Киев был избран им как крупный южный город, где люди болели не только от водки, грязи и голода. Надежды так же вселяла и близость к университету, где можно было слушать лекции и работать в лаборатории.
⠀
Но Киевский университет оказался не похож на немецкие: чужих туда пускали неохотно, даже за деньги. Госпиталь был также не похож на немецкие — там было слишком грязно. «Страшно было не воровство, а свинство, работать в таких условиях просто невозможно», - вспоминал Образцов впоследствии, а тогда высказывал подобное по прямоте своей начальнику госпиталя... Одним словом, на четвёртый год Образцов наконец всем надоел и получил предписание о переводе в Минский военный госпиталь. То есть в ссылку. И тогда перед молодым доктором встал вопрос: подчиниться, чтобы гарантировать содержание молодой жены и шестилетней дочери, или выйти в отставку и попробовать кормиться частной практикой. И Образцов избрал второе.
⠀
Оказалось, что частная практика хорошо стимулирует мысль. А ещё даёт возможность полностью сосредоточиться на работе. Именно тогда Образцовым была разработана специальная методика исследования брюшной полости - новый метод пальпации - что в те годы без особых дополнительных исследований давало возможность точно определить больной орган.
Так, однажды (это было в 1886 году) обследуя страдающего запорами 55-летнего чиновника, Василий Парменович сумел прощупать поперечную ободочную кишку. В те времена считалось, что такое возможно только в патологических случаях. Устанавливать местонахождение внутренних органов, а тем более различать, который из них болит, не умели. Склифосовский на вопрос о диагнозе отвечал «воспаление (опухоль) брюшной полости», и только при операции выяснялось, что это — аппендицит, колит или рак тонкого кишечника.
⠀
Образцов же довёл пальпацию до совершенства: он научился прощупывать практически любой орган брюшной полости. От больных в его маленькой частной клинике не было отбоя. Вскоре Василий Парменович обзавёлся дорогим выездом, купил поместье в деревне, роскошный дом и оборудовал свою больницу и лабораторию по новейшему слову техники. А в 1893 году его пригласили в Киевский университет, в котором oн проработал до конца своих дней, заведуя терапевтической клиникой медицинского факультета.
⠀
Образцов с невероятной точностью ставил диагнозы, а вот лечить, как сам признавался, он не любил. За это коллеги прозвали его «терапевтом-нигилистом». Понимая, как мало помогали тогдашние лекарства, Василий Парменович редко направлял пациентов к аптекарю, делая ставку на физиотерапию, диету и особенно на хирургию. Ни один консилиум перед серьёзной операцией в Киеве не обходился без Образцова. Иногда он просто молчал или говорил: «Не знаю, братцы! Не могу сказать» Но уж если выносил суждение, то ошибался редко.
⠀
Его диагнозы были шедеврами. Так, однажды он предположил, что очередное «воспаление брюшной полости» у пожилой дамы было вызвано каловым камнем величиной с горошину в просвете аппендикса. И это полностью подтвердила операция. В наши дни такая точность не всегда достигается даже с использованием рентгена.
⠀
Образцов был настолько талантливым диагностом, что говорили так: если бы он больше ничего не сделал, кроме разработки метода глубокой пальпации, то лишь благодаря этому вошёл бы в историю медицины и всего человечества. Но в конце ХIХ столетия его не только не поддерживали, но даже откровенно высмеивали. Метод диагностики, разработанный Образцовым поначалу вызвал скептические высказывания в медицинской печати, ведь медицина того времени утверждала, что прощупать желудок или кишечник невозможно и считала это выдумкой, которая граничит с шарлатанством.
Один из киевских профессоров тогда заявил: «Ну, знаете, я думал, что Образцов чудак, а он совсем идиот. Говорит, что можно прощупать кишечник!» Однако диагноз, устанавливаемый Образцовым, почти всегда подтверждался при операции или разрезе.
⠀
Но всего этого Образцову было мало. Он стремился описать новые формы болезней, для чего нужна была целая больница пациентов и студенты-помощники. С больницей всё получилось: частная практика за два года так прославила его, что городская дума пригласила Образцова заведовать терапевтическим отделением Александровской больницы. Но к студентам министр народного просвещения Делянов Образцова не подпускал.
⠀
Министр был из тех людей, кто желает всё контролировать, каждое назначение он подписывал лично и требовал полицейское дело на любого преподавателя в самой дальней точке Империи. Оказалось, что 10 лет назад в Великом Устюге Образцов сочувствовал агитаторам, которые «ходили в народ» (а им сочувствовал любой интеллигентный человек, заброшенный в Великий Устюг). Кто знает, как долго ещё бы не научились диагностировать инфаркт, если бы в один из дней не заболел животом командующий войсками Киевского военного округа генерал Драгомиров. Он знал Образцова ещё с войны, где они вместе «спивали» на переправе в Зимнице. Образцов умело и быстро вылечил его, а Драгомиров поручился за политическую благонадёжность своего врача.
⠀
Ждать от Университета предложения возглавить кафедру частной патологии и терапии Образцову долго не пришлось - вскоре он набрал свою «команду мечты» и начал работать. А проверял годность студента доктор очень просто: один раз показав пальпацию органов брюшной полости, он приглашал кандидата к постели другого пациента и предлагал ему стул.
Большинство садились так, что прощупывать было несподручно, и отбраковывались. Первым сделал всё правильно будущий «капитан команды» Николай Дмитриевич Стражеско, который отличался особой ловкостью. Однажды, гуляя по Новоелизаветинской улице, в последний момент он сумел выхватить из-под колёс экипажа молоденькую гимназистку. Как следует разглядев девушку, Николай нашёл её красавицей да и влюбился. Вот только ни имени, ни адреса он не спросил. Три года безрезультатно фланировал Стражеско по Новоелизаветинской улице в надежде увидеть её, но гимназистка всё не появлялась. Когда же улица стала Пушкинской, а Стражеско приняли в команду к Образцову и пригласили к нему домой в гости, оказалось, что гимназистка эта - Наталья, дочь Василия Парменовича. А вскоре Стражеско стал зятем своего учителя. Вместе они оборудовали Александровскую больницу на средства Образцова от частной практики и начали охоту на сердечные патологии.
⠀
В декабре 1899 года в их больницу привезли первого пациента, у которого они сумели при жизни диагностировать инфаркт. Это был 49-летний инкассатор артели. Его тошнило, знобило и мучила отдающая в левую руку боль в грудине. Интерн Стражеско предположил, что у больного «ревматизм грудины» и тихонько пробормотал: «А не есть ли это закупорка венечных сосудов сердца?» (коронарных артерий). Образцов обернулся к нему и произнёс: «Вероятно, Вы правы». Когда больной через трое суток умер, патологоанатом подтвердил диагноз.
⠀
Следующий случай уже скоро - в то время Образцов отправился в Вену, где на съезде немецких терапевтов рассказывал, как различать колит и энтерит, и больного наблюдал один Стражеско. 57-летний железнодорожник Иван Пышкин, огромного роста и очень тучный, поднимаясь по лестнице, вдруг почувствовал сильную одышку. Симптомы были похожие, и через неделю пациент умер. Стражеско сохранил препарат его сердца с некротизированным миокардом, и по возвращению Образцова из командировки решено было следующего такого больного показать студентам.
Пока такого пациента ждали, в жизни доктора Образцова кипели нешуточные страсти. На его жизнь покусился профессор патологии Владимир Линдеман, этнический немец, который жил и работал в Российской империи вот уже много лет. В 1908 году он женился на молодой княжне Варваре Владимировне Чегодаевой и скоро обнаружил, что жена ему неверна. А увлеклась она ни кем иным, как 57-летним Василием Образцовым. Прямо на университетском совете Линдеман назвал Василия Парменовича подлецом и швырнул ему через стол перчатку.
⠀
Образцов до этого никогда не брал в руки оружия, тогда как Линдеман был известен как профессиональный стрелок и охотник. Он всюду хвалился: «Я всажу этому негодяю пулю в лоб с одного выстрела!» И даже быстро нашёл секунданта, хотя участвовать в этой дуэли никто не хотел. Его ассистент Николай Вашетко согласился лишь потому, что хотел стать доцентом... Казалось, глава русской терапевтической школы обречён. Киевский губернатор Алексей Гирс вызвал в себе Вашетко и велел замять это дело любым путём. Но противники всё никак не примирялись: Образцов действительно влюбился в княжну и подумывал развестись с женой и обручиться с Варварой Владимировной. Линдеман же жаждал крови...
⠀
На всякий случай секунданты дуэлянтов приобрели две одинаковые пары пистолетов, чтобы пару с боевыми патронами как-нибудь подменить на другую, заряженную пыжами. Кроме того, уговорили Линдемана увеличить дистанцию с 12-ти шагов до 15-ти. Отмерять должен был секундант Образцова, химик Реформатский, ростом 2 метра 15 см. Когда он старательно шагнул пошире 15 раз, обманутый муж сказал, что негодяи превращают его дуэль в фарс, в котором он участвовать отказывается. На этом и разошлись. А вскоре доктор
Образцов развёлся и таинственным образом сумел договориться о венчании, хотя разведённых тогда не венчали. В 1909 году Варвара Владимировна в законном браке родила дочь Евгению, а ещё через два года сына Василия.
Но исследования сердечных заболеваний Образцов не прекращал даже в сложные времена. Пытливая мысль учёного была направлена на выяснение вопросов диагностики такого заболевания, известного в народе как «разрыв сердца». Многочисленные наблюдения, исследования, работа у постели днём и ночью, кропотливые расспросы больных и их родственников - всё это позволило Василию Парменовичу, вместе со Стражеско впервые описать прижизненную симптоматику инфаркта миокарда, который врачи в то время диагносцировать почти не умели. Проанализировав все случаи, Василий Парменович выявил все критерии, по которым надо ставить диагноз «инфаркт», и чем быстрее, тем лучше. «Боль за грудиной, как при стенокардии, становится постоянной, а пульс прощупывается только на сонной артерии, поскольку сердце работает лишь частью своего мышечного аппарата», - писал Образцов записки для своего будущего доклада. Вообще он не любил писать, и часто доклады за него составлял Стражеско. Когда стало известно, что на Новый год Василий Парменович едет в Москву, богатые киевские сердечники скупили билеты в его вагоне и всю дорогу приставали к нему с вопросами. Как смеялся потом Стражеско, высадка Образцова на Брянском вокзале в Москве в окружении пациентов напоминала въезд Христа в Иерусалим.
⠀
Это был день наивысшего триумфа Василия Образцова. Его доклад о причинах инфаркта и правилах его диагностики вызвал такой восторг среди коллег-врачей, что слава о великом русском докторе вскоре гремела уже по всему миру. Многие именитые зарубежные врачи приезжали в Россию, чтобы лично набраться опыта у Василия Парменовича. И он никому не отказывал - до тех пор, пока не обнаружил у себя диабет и стенокардию и не оставил свою профессорскую должность, уступая путь молодым. Начались сложные революционные годы, которые Образцов провёл в одиночестве.
⠀
По рассказам современников, после начала гражданской войны и революции, Варвара Чегодаева, вторая жена Василия Парменовича, вместе с детьми выехала за границу. Большинство профессоров, среди которых был и Николай Стражеско, забрав свои семьи, уехали в Крым. Таким образом Василий Парменович 1917 - 1920 годы провёл в Киеве один - в охваченном войной городе, власть в котором переходила из рук у руки.
⠀
Здоровье профессора становилось всё более слабым - опираясь на собственные ощущения, он написал последний доклад в своей жизни «О болевых ощущениях при заболеваниях сердца», а летом 1920 года у Образцова случился инсульт. Последствия его оказались роковыми: подвижность правой руки и способность говорить были утрачены. Из-за этого последние пациенты, которых он ещё принимал на дому, перестали обращаться к Василию Парменовичу, и великого учёного обступила бедность. Говорили, что его страдания были настолько невыносимыми, что он несколько раз совершал попытки самоубийства. «Когда по улицам Киева шёл человек в стареньком потёртом сером пальто, то никто не мог узнать в этой фигуре профессора Образцова. Его помнили высоким, красивым, с гордой осанкой. Василий Парменович был в Киеве заметной фигурой, в него часто влюблялись женщины», - вспоминал Б.Трусевич, когда-то бывший учеником великого доктора.
⠀
Зима 1920 года стала последней в жизни Василия Образцова. Из-за тяжёлого состояния здоровья и отсутствия какого-либо заработка у него не было даже денег, чтобы купить дрова - температура в спальне достигала 2-4 градусов ниже нуля. 12 декабря, не выходя из квартиры, он заболел пневмонией, перенести которую пожилой организм уже не смог. Ученики, видя беспомощность своего учителя, отвезли его в больницу для бедных при Покровском монастыре, где Василий Парменович и скончался. В его старом пальто монахини монастыря, которые заботились о докторе в последние дни его жизни, потом нашли сильно помятую купюру - тот самый заветный петровский рубль, который когда-то дала ему крёстная.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев