Предыдущая публикация
#ПлатиновыйВек
***
Из окраин лазурных и сахарных,
Деревянных, молочных, мирских.
В глухомань полукаменной, шахматной,
С душным запахом смол заводских.
Торопясь, задыхаясь и охая,
Обнуляя испорченный год.
То чистюлей, то сладкой пройдохою,
Набивая оскоминой рот.
Вырождаясь, рожая и жалуясь,
Усмиряя и каясь в грехах,
Я ломала себя, запоздалую,
На фальшивых, дрянных языках.
Собирала по фишкам, по катышкам,
Отодрав ярлыки прежних лет.
Допускала соринки и пятнышки,
Чтоб эскиз был похож на портрет.
Распрямлялась, рыдая и радуясь,
Убеждала – что вкривь, то не вкось…
Получила себя заурядную,
Маскарадную, «белую кость».
Не сейчас…
Не сегодня, не куплено…
Не продать, да и не подарить…
Хорошо бы обратно, потуплено
В те запруды нагою ступить.
И почувствовать росное, грешное,
Что роняется лаской, плывёт
Из далёкого детского, нежного,
Словно олово – имя моё…
***
Волновались громко – молчали нервно.
Соглашаясь с ломкой, боялись скверны.
Разрушали смыслы, теряли время.
Приходили к мысли, что так со всеми.
Предавали память, тянули шеи,
Становясь частями чужой идеи.
Притворялись кем-то, меняя роли,
Козырнув акцентом, желали воли.
Понимали четко, увы – не миф мы…
Утешались водкой – грешили рифмой.
Принимали болью порез на коже,
Заучив невольно: «Помилуй, Боже».
Предавали честных – хвалили разных.
У властей, у местных – ходили в праздных.
Становились в позы, кичились фото.
Получив неврозы, кляня работу.
Нацепив манеры – желали славы.
Пик своей карьеры добив скандалом.
О такой кадрили жалеть негоже …
Вроде, нас – любили. И мы – похоже…
И о нас, истлевших во чистом поле,
Только это вспомнят –
чего же боле…
***
Пока июньская роса играла в лёд, туман и пламень,
Нерасторопная коса нашла, увы, свой скользкий камень.
И против шерсти поутру осипший вой огладил травы.
Отбившиеся вмиг от рук, они решили: «Жаждем славы!»
Пост-Геростратова страда пожгла цветастый мир поэтов.
Рассветы, птицы, города травой в зелёное одеты
Вмиг дорастают до небес без всяких вавилонских башен…
Пост-кислородный манифест в избытке оказался страшен.
Развеселясь по пустырям, опохмелившись летним зноем,
Из сотен выспренних упрямств освоила трава такое,
Что ни пером, ни топором…
Шуршит: «Смотри: я – кров и пища»,
И через щебень, напролом, вздымая гордо корневища
Ползёт!
Зелёных нищих рать, переговоры не приемля,
Четвёртый Рим ни дать не взять мешает грунт, бетон и землю!
Ни в золотые рудники…
Трещит асфальт, летят фасады…
Всем предсказаньям вопреки – зловещий шёпот: «так вам надо…»
Не надо так…
Незрелый век – последний вздох больной мембраны.
И гибнет жалкий интеллект, его рефлексы, вехи, драмы…
Зеленый ужас без конца, щербатый рык во все пределы.
Роса с лица, туман слепца и чей-то пламень оробелый,
Не принимая новый мир, сольются в соль, песок и глину.
Возможен свежий лабиринт, где некий зверь почешет спину
О прорастающий побег, намёк недавнего кошмара.
И следом грозно рыкнет век фторидов, серы и урана…
Возможно… нет, опять не то…
Торопко тенькает синица…
Молчит июнь о том о сём, звенит коса – и мне не спится…
Следующая публикация
Нет комментариев