Предыдущая публикация
«От Петергофа осталось только небо».
Как во время войны главный «Двор Петра» был почти уничтожен, а затем восстановлен.Свою загородную резиденцию - в окрестностях Петербурга - император Пётр I начал строить ещё в 1715 году и по итогу строительства планировал превзойти по красоте и роскоши знаменитый французский Версаль. Каждый день на протяжении 8 лет на строительстве Петергофа работало около пяти тысяч крестьян и солдат, которые рыли каналы, валили деревья, осушали болота, укрепляли береговую линию… Под руководством именитых архитекторов здесь разбивались парки, возводились дворцовые здания, строились изящные садово-парковые павильоны и невероятной красоты фонтаны… Так что, когда 15 августа 1723 года (ровно 300 лет назад!) состоялось официальное открытие Петергофа, высокопоставленные гости, в том числе европейские дипломаты, были вынуждены признать: своей цели Пётр I добился – «Двор Петра» был признан ничем не уступающим Версалю.
В последующие годы Петергоф только улучшался и совершенствовался. К примеру, Большой дворец или «Верхние палаты», был достроен только в царствование императрицы Елизаветы Петровны - при ней Петергоф приобрёл современный вид. А после революции, в 1918 году, загородная императорская резиденция стала общедоступным музеем. В первый же год работы его посетило более двух тысяч человек. Для сравнения, сейчас число туристов ежегодно составляет около пяти миллионов.
Благодаря своевременным реставрациям дворцово-парковый ансамбль Петергофа в предвоенные годы находился в прекрасном состоянии - его популярность возрастала с каждым годом. В 1940 году в летний сезон Петергоф посетило уже более двух миллионов человек. Сезон 1941 года должен был открыться 22 июня...
«В этот день Петергоф готовился к традиционному народному гулянью «Белые ночи». Но вместо гулянья в этот день пришлось приступать к выполнению совсем других задач, вставших перед петергофскими сотрудниками в связи с объявлением войны. Надо было превратить предприятие в объект обороны и одновременно с этим спасать ценности дворцов и парков», - рассказывал М.Ребане, директор объединенных дворцов и парков Петергофа и Ораниенбаума.
Та красота, которой сегодня мы можем любоваться в Петергофе, является воссозданной - восстановление исторического комплекса началось в 1944 году и продолжалось долгие годы. Дело в том, что во время войны от Петергофа мало что осталось. 23 сентября 1941 года он был оккупирован немцами, и советская армия в течение двух месяцев тщетно пыталась его отбить. Вплоть до снятия блокады Ленинграда в январе 1944 года Петергоф был под постоянным обстрелом…
⠀
Буквально с первых же дней войны, как и в случае спасения коллекций Эрмитажа, началась подготовка к эвакуации музейных экспонатов Петергофа. За короткий период небольшому коллективу сотрудников пришлось проделать огромную работу: определить предметы, подлежащие эвакуации в первую очередь, снять со стен живописные полотна, образцы декоративных тканей, упаковать фарфоровые и фаянсовые сервизы, хрусталь, люстры... Музейные работники сколачивали специальные ящики и чехлы для хрупких предметов, внутри стелили сено, а затем размещали сами экспонаты, обёрнутые в бумагу. Согласно официальном отчётам, таким образом удалось вывезти почти 13 тысяч музейных предметов – но это лишь 22% от первоначальной коллекции! Другими словами: 78% экспозиции оказалось утеряно или разрушено.
⠀
Петергофским дворцам было предоставлено всего десять вагонов и столько же платформ (для эвакуации петергофских ценностей этого было явно недостаточно), поэтому перед научным коллективом музея стояла довольно сложная проблема: что эвакуировать и что оставлять и прятать на месте. В первую очередь решили вывезти коллекции живописи из дворцов, мемориальные вещи, которые принадлежали Петру I, резные панно, китайский шёлк из Коронной комнаты, образцы всех мебельных гарнитуров, а также наиболее ценные предметы фарфора, стекла и бытовой коллекции. А вот уберечь крупные вещи, габариты которых не располагали к перевозке, не представлялось возможным. Конечно, оставлять на виду ценнейшие экспонаты никто не собирался, поэтому решено было прятать их в подвалах дворцов или в земле на территории парков.
Для этого главным инженером музея А. Архиповым был придуман специальный метод укрытия скульптуры в земле: для захоронения каждой статуи были вырыты нужных размеров ямы. Дно и стены этих ям были облицованы хорошо утрамбованной глиной, чтобы ограничить приток в яму воды. Затем на дно ямы насыпался довольно толстый слой сухого песка, и на него клался ящик со скульптурной фигурой. Каждая же фигура в ящик укладывалась в тщательно выдолбленные в поперечинах пазы, чтобы она устойчиво лежала в ложе и вокруг неё было достаточное воздушное пространство. Заколоченный ящик сверху и с боков засыпался песком, поверх которого настилался и утрамбовывался слой глины. Только после того, как вокруг ящика со скульптурой была создана такая своего рода капсула, яма засыпалась землёй и покрывалась дерном или засевалась. Можно только представить себе, насколько сложная и трудоёмкая работа была проделана сотрудниками музея за короткий срок, отпущенный на эвакуацию…
⠀
Всего на территории Нижнего парка и Верхнего сада Петергофа были спрятаны в земле 83 скульптуры, 18 скульптур, в том числе 7 мраморных и 11 бронзовых, были оставлены на месте. Удивительно, но почти вся скульптура, находившаяся в тоннелях и в земле, а также вывезенная в Ленинград, прекрасно сохранилась. А вот оставленные на местах петровские барельефы ступеней каскада, маскароны канала и самые крупные фигуры — Самсон, Тритоны, Нева, Волхов — бесследно исчезли. Многое вывезти и спрятать уже не удалось - шли ожесточённые бои за Петергоф, и музейным работникам со слезами на глазах приходилось покидать дворцово-парковый комплекс и оставлять ценные экспонаты на разграбление немецкими оккупантами. Как считают специалисты, наиболее крупной потерей стало оставление знаменитой фонтанной скульптуры Самсон, которую из-за больших габаритов и веса было сложно демонтировать и вывезти.
⠀
Самая страшная пора в жизни «русского Версаля» началась с захватом его немцами - они хозяйничали здесь, как хотели, не жалея вековой истории. Больше всего в то время пострадал Нижний парк, от его первозданного облика практически ничего не осталось - в первые же дни оккупации в Большой дворец попал снаряд, и здание горело три дня. Под страхом расстрела немцы запрещали местным жителям тушить огонь. Они не жалели ни зданий, ни насаждений: вырубали и сжигали вековые деревья, грабили и уничтожали дворцы комплекса, тысячами вывозили музейные экспонаты (некоторые коллекции живописи и скульптуры до сих пор безвозвратно утеряны), вывели из строя водопроводную систему фонтанов, которую потом долго пришлось восстанавливать... Величественный когда-то Петергоф теперь превратился в мощную крепость. Вместо золоченых фонтанов, мраморных статуй и нарядных Дворцов здесь было доты, дзоты, противотанковые сооружения, рвы, окопы, колючая проволока, минные зоны, воронки от взрывов и завалы - всё это сделало территорию Петергофа практически непроходимой…
⠀
В составе немецких войск, занявших город, действовала 2-я рота батальона особого назначения, в функции которой входило отбирать культурные ценности и отправлять их в Германию. В течение нескольких месяцев оккупанты вывозили оставшееся музейное и парковое имущество, а то, что нельзя было вывезти, преднамеренно и методически уничтожали. Именно тогда от гитлеровских варваров жестоко пострадали многие дворцово-парковые сооружения Старого Петергофа - их подрывали и поджигали. Так как уже на третий день после оккупации города все его жители были выселены, практически не сохранилось свидетельств о разрушении Петергофа, и нет никакой информации об украденных музейных экспонатах. Опрос свидетелей, которых удалось разыскать в 1944 году, мало что дал. Сообщалось только, что «Большой дворец загорелся от снаряда, попавшего в церковный флигель» в день захвата Петергофа, и что оккупанты запретили тушить пожары. Рассказывали, что первые несколько дней на территории парка постоянно что-то горело, и когда жителей угоняли из города, в небе над ним они могли видеть огненно-красное зарево…
⠀
Помимо Большого дворца в первые месяцы оккупации крупно пострадал и Монплезир, который стал частью оборонительного узла: на его террасе была огневая точка - крупнокалиберный пулемёт, направленный в сторону залива. В этом дворце немцы устроили караульное помещение с нарами, для обустройства которых было изуродовано всё внутренне убранство дворца.
Для отопления здания они использовали железные буржуйки, трубы которых вывели через камины - бесценная художественная лепка их была уничтожена. Топили немцы всем, что могло гореть - в ход шли оконные рамы, дубовая обшивка, паркеты, панно… Остались только подпорные столбы в галереях; если бы и их выбили, перекрытия бы рухнули. Но сделать это гитлеровцы не успели: сожгли только два столба в восточной галерее, отчего перекрытие несколько провисло, после чего им пришлось бежать под ударами советских войск.
⠀
В середине января 1944 года Петергоф удалось освободить от захватчиков. Но даже когда город был очищен от врагов, его разрушение продолжалось. Перед своим отступлением немецкие солдаты постарались как можно лучше заминировать территорию, и при её расчистке потом то и дело происходили взрывы, в результате которых появлялись новые жертвы не только среди людей, но и среди уцелевших памятников архитектуры. Одним из самых больших разрушений того времени стал дворец Марли - он был взорван миной замедленного действия.
Кроме того, были уничтожены все сооружения Английского парка, Английский дворец и павильоны, а также дворцы и павильоны всех пейзажных парков, созданных в XIX столетии.
⠀
Неимоверными усилиями ленинградцы уберегли и Петропавловский собор, и Эрмитаж, и Исаакиевский собор. Но «от Петергофа осталось только небо», как написала поэтесса блокадного Ленинграда Ольга Берггольц… Одним из первых, кто увидел Петергоф после оккупации, был и военный корреспондент Павел Лукницкий. Он вошёл в знаменитый пригород Северной столицы вместе с частями Ленинградского фронта 19 января 1944 года, и его новость, опубликованная в газетах, открыла ленинградцам страшную правду: их любимый Петергоф почти полностью уничтожен… «Стремительным натиском наших войск освобождён от немецко-фашистских захватчиков Петергоф — ещё недавно красивейший уголок в мире, гордость русского зодчества, любимое место отдыха ленинградцев. Мы идём по Петергофу вместе с бойцами роты офицера Волтовского. Немецкие дикари, оставляя город, подожгли уцелевшие здания. Вот разгромленный и разрушенный Большой дворец. Сейчас он в огне. Пылает всё, что уцелело от разрушения…
Горит и Монплезир. Повсюду пепел, развалины. Фашистские варвары всё осквернили, разрушили и подожгли. Старинный собор немцы разграбили и испакостили. Храм превращён ими в отхожее место… Группа бойцов стоит у аллеи фонтанов. Непревзойденное по красоте место, куда устремлялись тысячи и тысячи экскурсантов со всех концов страны, теперь опустошено. Величественный Самсон распилен и увезён. Вся система фонтанов приведена в негодность. Деревья парка фашистские мерзавцы безжалостно вырубили, прежних садов больше нет… В целом ощущения такие, что Петергоф превращён в пепел и восстановлению не подлежит. Сжимая автоматы и винтовки, проходят бойцы мимо разрушенных дворцов…», - так описывал увиденное Павел Лукницкий.
⠀
Сотрудники Петергофского музея увидели его несколько дней спустя. В воспоминаниях одной из сотрудниц Марии Тихомировой, датированных 31 января 1944 года, говорится следующее: «Первое, что встало перед глазами за разрушенными воротами и оградой Верхнего сада, — неописуемый хаос каких-то обломков, полузасыпанных снегом, громадный противотанковый ров, пересекающий весь сад, а за ним обгорелые руины Большого дворца без золотых куполов. … Нижний парк сверху казался снежной пустыней с мёртвыми чёрными деревьями, опутанными проводами, а в захламлённом ковше каскада стоял пустой пьедестал Самсона. По парку пришлось пробираться узкими тропинками и видеть всё новые и новые руины: разбитые в куски мраморные колонны Львиного каскада, полуразрушенную Золотую гору со ступенями, лишёнными золотой обшивки, обгорелые остатки дворца Марли и, наконец, Эрмитаж, где не осталось его подъёмного стола с затейливым механизмом, а наверху стояло орудие, дуло которого, направленное на Кронштадт, высовывалось из пробитой стены верхнего зала».
⠀
Уже в 1944 году, сразу после снятия Ленинградской блокады, Петергоф был переименован в Петродворец - слишком болезненно звучало немецкое слово на фоне немыслимых разрушений. Тут же начались и поиски музейных вещей по пути отступления нацистских войск — в Эстонии, Латвии, а затем и в Германии. В состав комиссии, осуществлявшей эту работу, вошел искусствовед Aнатолий Кучумов, хранитель Янтарной комнаты перед Великой Отечественной войной и просто человек, хорошо знавший коллекции всех пригородных музеев и участвовавший в их эвакуации. Уже позже он писал, что в конце войны в Петергоф было возвращено несколько дворцовых предметов из заграницы, однако «ущерб, нанесённый Петергофу, не может быть сравним с потерями других музеев Ленинграда. За время войны он (наряду с музеем «Царское Село») потерял больше раритетов, чем какой-либо другой музей-заповедник, и разыскать удалось лишь немного принадлежавших ему предметов. Из утраченных более чем 16 тысяч (!) предметов было найдено только около 250-ти».
⠀
Так, вскоре после войны из Нюрнберга на своё место - в центральный бассейн Верхнего сада - вернулась скульптурная группа, без которой невозможно было бы восстановить фонтан «Нептун». И стол в Белой столовой Большого дворца, на котором стоит сегодня сервиз Екатерины II работы Д. Веджвуда - он не был бы столь прекрасен без найденных в Прибалтике предметов из сервиза императрицы.
Не была бы и полной коллекция живописи дворца Марли без возвращенной из Берлина картины «Птичий двор» художника А. ван Олина, когда-то приобретённой по заказу Петра Великого специально для Петергофа... А спустя почти 50 лет после войны из Берлина вернулась и картина «Кайзер Вильгельм I перед Парижем» из кабинета Александра II Фермерского дворца. Однако самую большую военную утрату Петергофа - его главный символ, фонтанную группу «Самсон, раздирающий пасть льва», установленную в 1735 году в память о победе русских войск над шведами под Полтавой, найти не удалось. «Самсон», которого можно увидеть в ковше Большого каскада в наши дни, был воссоздан в 1947 году по архивным фотографиям и документам скульпторами. История же настоящей статуи до сих пор остаётся неясной: либо она была вывезена в Германию и переплавлена на металл, либо утонула при перевозке на корабле, либо где-то скрыта до сих пор. Каких-либо документов, которые могли бы прояснить судьбу «Самсона», так же не найдено.
⠀
В составе немецких войск, занявших город, действовала 2-я рота батальона особого назначения, в функции которой входило отбирать культурные ценности и отправлять их в Германию. В течение нескольких месяцев оккупанты вывозили оставшееся музейное и парковое имущество, а то, что нельзя было вывезти, преднамеренно и методически уничтожали. Именно тогда от гитлеровских варваров жестоко пострадали многие дворцово-парковые сооружения Старого Петергофа - их подрывали и поджигали. Так как уже на третий день после оккупации города все его жители были выселены, практически не сохранилось свидетельств о разрушении Петергофа, и нет никакой информации об украденных музейных экспонатах. Опрос свидетелей, которых удалось разыскать в 1944 году, мало что дал. Сообщалось только, что «Большой дворец загорелся от снаряда, попавшего в церковный флигель» в день захвата Петергофа, и что оккупанты запретили тушить пожары. Рассказывали, что первые несколько дней на территории парка постоянно что-то горело, и когда жителей угоняли из города, в небе над ним они могли видеть огненно-красное зарево…
⠀
Помимо Большого дворца в первые месяцы оккупации крупно пострадал и Монплезир, который стал частью оборонительного узла: на его террасе была огневая точка - крупнокалиберный пулемёт, направленный в сторону залива. В этом дворце немцы устроили караульное помещение с нарами, для обустройства которых было изуродовано всё внутренне убранство дворца.
Для отопления здания они использовали железные буржуйки, трубы которых вывели через камины - бесценная художественная лепка их была уничтожена. Топили немцы всем, что могло гореть - в ход шли оконные рамы, дубовая обшивка, паркеты, панно… Остались только подпорные столбы в галереях; если бы и их выбили, перекрытия бы рухнули. Но сделать это гитлеровцы не успели: сожгли только два столба в восточной галерее, отчего перекрытие несколько провисло, после чего им пришлось бежать под ударами советских войск.
⠀
В середине января 1944 года Петергоф удалось освободить от захватчиков. Но даже когда город был очищен от врагов, его разрушение продолжалось. Перед своим отступлением немецкие солдаты постарались как можно лучше заминировать территорию, и при её расчистке потом то и дело происходили взрывы, в результате которых появлялись новые жертвы не только среди людей, но и среди уцелевших памятников архитектуры. Одним из самых больших разрушений того времени стал дворец Марли - он был взорван миной замедленного действия.
Кроме того, были уничтожены все сооружения Английского парка, Английский дворец и павильоны, а также дворцы и павильоны всех пейзажных парков, созданных в XIX столетии.
⠀
Неимоверными усилиями ленинградцы уберегли и Петропавловский собор, и Эрмитаж, и Исаакиевский собор. Но «от Петергофа осталось только небо», как написала поэтесса блокадного Ленинграда Ольга Берггольц… Одним из первых, кто увидел Петергоф после оккупации, был и военный корреспондент Павел Лукницкий. Он вошёл в знаменитый пригород Северной столицы вместе с частями Ленинградского фронта 19 января 1944 года, и его новость, опубликованная в газетах, открыла ленинградцам страшную правду: их любимый Петергоф почти полностью уничтожен… «Стремительным натиском наших войск освобождён от немецко-фашистских захватчиков Петергоф — ещё недавно красивейший уголок в мире, гордость русского зодчества, любимое место отдыха ленинградцев. Мы идём по Петергофу вместе с бойцами роты офицера Волтовского. Немецкие дикари, оставляя город, подожгли уцелевшие здания. Вот разгромленный и разрушенный Большой дворец. Сейчас он в огне. Пылает всё, что уцелело от разрушения…
Горит и Монплезир. Повсюду пепел, развалины. Фашистские варвары всё осквернили, разрушили и подожгли. Старинный собор немцы разграбили и испакостили. Храм превращён ими в отхожее место… Группа бойцов стоит у аллеи фонтанов. Непревзойденное по красоте место, куда устремлялись тысячи и тысячи экскурсантов со всех концов страны, теперь опустошено. Величественный Самсон распилен и увезён. Вся система фонтанов приведена в негодность. Деревья парка фашистские мерзавцы безжалостно вырубили, прежних садов больше нет… В целом ощущения такие, что Петергоф превращён в пепел и восстановлению не подлежит. Сжимая автоматы и винтовки, проходят бойцы мимо разрушенных дворцов…», - так описывал увиденное Павел Лукницкий.
⠀
Сотрудники Петергофского музея увидели его несколько дней спустя. В воспоминаниях одной из сотрудниц Марии Тихомировой, датированных 31 января 1944 года, говорится следующее: «Первое, что встало перед глазами за разрушенными воротами и оградой Верхнего сада, — неописуемый хаос каких-то обломков, полузасыпанных снегом, громадный противотанковый ров, пересекающий весь сад, а за ним обгорелые руины Большого дворца без золотых куполов. … Нижний парк сверху казался снежной пустыней с мёртвыми чёрными деревьями, опутанными проводами, а в захламлённом ковше каскада стоял пустой пьедестал Самсона. По парку пришлось пробираться узкими тропинками и видеть всё новые и новые руины: разбитые в куски мраморные колонны Львиного каскада, полуразрушенную Золотую гору со ступенями, лишёнными золотой обшивки, обгорелые остатки дворца Марли и, наконец, Эрмитаж, где не осталось его подъёмного стола с затейливым механизмом, а наверху стояло орудие, дуло которого, направленное на Кронштадт, высовывалось из пробитой стены верхнего зала».
⠀
Уже в 1944 году, сразу после снятия Ленинградской блокады, Петергоф был переименован в Петродворец - слишком болезненно звучало немецкое слово на фоне немыслимых разрушений. Тут же начались и поиски музейных вещей по пути отступления нацистских войск — в Эстонии, Латвии, а затем и в Германии. В состав комиссии, осуществлявшей эту работу, вошел искусствовед Aнатолий Кучумов, хранитель Янтарной комнаты перед Великой Отечественной войной и просто человек, хорошо знавший коллекции всех пригородных музеев и участвовавший в их эвакуации. Уже позже он писал, что в конце войны в Петергоф было возвращено несколько дворцовых предметов из заграницы, однако «ущерб, нанесённый Петергофу, не может быть сравним с потерями других музеев Ленинграда. За время войны он (наряду с музеем «Царское Село») потерял больше раритетов, чем какой-либо другой музей-заповедник, и разыскать удалось лишь немного принадлежавших ему предметов. Из утраченных более чем 16 тысяч (!) предметов было найдено только около 250-ти».
⠀
Так, вскоре после войны из Нюрнберга на своё место - в центральный бассейн Верхнего сада - вернулась скульптурная группа, без которой невозможно было бы восстановить фонтан «Нептун». И стол в Белой столовой Большого дворца, на котором стоит сегодня сервиз Екатерины II работы Д. Веджвуда - он не был бы столь прекрасен без найденных в Прибалтике предметов из сервиза императрицы.
Не была бы и полной коллекция живописи дворца Марли без возвращенной из Берлина картины «Птичий двор» художника А. ван Олина, когда-то приобретённой по заказу Петра Великого специально для Петергофа... А спустя почти 50 лет после войны из Берлина вернулась и картина «Кайзер Вильгельм I перед Парижем» из кабинета Александра II Фермерского дворца. Однако самую большую военную утрату Петергофа - его главный символ, фонтанную группу «Самсон, раздирающий пасть льва», установленную в 1735 году в память о победе русских войск над шведами под Полтавой, найти не удалось. «Самсон», которого можно увидеть в ковше Большого каскада в наши дни, был воссоздан в 1947 году по архивным фотографиям и документам скульпторами. История же настоящей статуи до сих пор остаётся неясной: либо она была вывезена в Германию и переплавлена на металл, либо утонула при перевозке на корабле, либо где-то скрыта до сих пор. Каких-либо документов, которые могли бы прояснить судьбу «Самсона», так же не найдено.
⠀
«Петергофский дворец разрушен так, что никакими человеческими силами уже не воскресить его», — писала через неделю после освобождения пригорода писательница Вера Инбер. Однако она ошиблась. Восстановление Петергофа началось сразу после освобождения, и после многочисленных споров о его будущем было решено восстанавливать его именно как дворец. Труд реставраторов, заново создавших эту жемчужину архитектуры - «Петров дворец» - можно назвать поистине подвигом. Но не смотря на то, что для посетителей парки Петергофа заново открылись уже 17 июня 1945 года, а некоторые фонтаны удалось запустить через год, военные раны Петергоф залечивал несколько десятилетий. Но как говорят музейщики, сегодня - в воссозданном виде - дворцы и парки Петергофа (название к нему вернулось в 1997 году) предстают перед посетителями даже в лучшем виде, чем до войны.
Следующая публикация
Комментарии 3
Толь что прочитала "Бунташный остров" Ю.М. Нагибина