Предыдущая публикация
#МойКрайРоднойВстихахИпрозе
Продолжаем публиковать работы лауреатов открытого литературного конкурса "Мой край родной в стихах и прозе"
В номинации "Поэзия" первое место заняла Вероника МЕЩЕРЯКОВА (Синельникова)–челябинская поэтесса, филолог, автор двух поэтических сборников, проживает в поселении родовых поместий Благодатное.
Вашему вниманию историческая повесть Вероники МЕЩЕРЯКОВОЙ
в стихах по материалам краеведа Михаила Скорынина
НОВАЯ ПРИСТАНЬ
Старый Урал, осыпь летосчисления…
Сколько железных хлебов поизгрызть,
Посохов скольких иметь преломление,
Дабы седины твои поизбысть?
Плечи-утёсы – опоры небесные,
Тянутся ящером древним хребты.
Грузом времён, чрез долины окрестные
Ты, словно кормчий, сплавляешь плоты.
Выдержат барки твои многопудие,
Спущены на воду. Сказ начинай!
Мир шёл по сходням в великом безлюдии –
С Пристани Старой уносится Ай.
Вех восемнадцать с Христова рождения.
Строганов строит завод на реке,
С рук Берг-коллегии взяв разрешение.
Троице-Саткинский в самой тайге.
В месте Большой, Малой Сатки слияния
Людом работным, да мастеровым,
Пригнанным с пермских владений хозяина, –
Крест, да железный хомут крепостным!...
Всё билимбаевские да добрянские –
Тысяча мужицких душ (баб не в счёт) –
Плавят чугун на потребушки царские,
Робят железо. Барону почёт!
В Сатке Большой вся водица на выданье,
Ниже по устью – за Ай сватовство:
Левобережною барочной пристанью
(Лепится пристань, что ластки гнездо).
Мастер бывалый, рукою набитою
В пристанях бурной реки Чусовой,
Лес распускал на доску яровитую,
Сваи вбивал во песок золотой.
Лета спустя два, чугун первый выплавив,
К пристани Айской везут на санях –
Зимним путём, тридцать пять вёрстищ выправив,
Здесь и схоронят металл во складах.
Только весна отшумит ледоходная
Барку на воду, загрузят, аж страх!
Сядет на дно, как купчиха дородная,
Благо запасец волны во прудах.
Саткинский пустит, ещё Златоустовский –
Чарка волны ледяной, как огонь.
Барка всплывёт, побежит в даль без устали –
Золотоуст-каравану вдогонь.
Десять годков со одним изработаны,
Графом-наследником продан завод –
Иллариону Лугинину отдано,
Всё что в крестьянской войне пропадёт.
Славно гулял Емельян с Салаватушкой –
Бились за волю, платя головой!
Старая пристань с мосточком-горбатушкой,
Помнишь стук братин над Пьяной горой?!
Вёл Михельсон вслед восставшим карателей –
В Айской башкирский народ бунтовал.
Церковь, завод и дома обывателей…
«Оная вызжена» (запись в журнал).
Лет так пятнадцать служила без малого,
Новая домна теперь даст чугун.
Так вот по Аю железо и плавало –
Ныне про Новую Пристань что дум!
Место нашлось. Двадцатишестивёрстовый
Путь от завода вели, как в Китай…
Где известняк забелеет двуостовый,
Смотрят Король с Королевой на Ай
В устье Ищелки местечко исследуют:
Вроде удобен подвоз, да тесней
Справа и слева всё скалы соседуют,
Выше прошли по теченью – вольней.
Место широко, да будь осмотрительным:
Берег равнинный хорош для плотбищ –
Плот пришвартуется с лесом строительным,
Есть где устроить костяк стапелищ.
Всё же одно есть при том неудобствие:
Камень мешал, скрыв подъезд на замки.
Ну, решено ставить режь во способствие –
Дыбом вкопав из листвянки столбы.
Грунтом отсыпка, да диким камением,
Будет телеге одной, где катить.
Саням вольготней зимой прохождение –
Могут в обход по ледочку скользить.
Новое место айда обустраивать!
Рубит мужик всяк для семьи избу,
Стайки скотине. А бабам хозяевать –
Редьку растить, да капусту тугу.
Даст мелочишку прокорм огородишко,
Репа – тож солнце в уральском краю!
Новая Пристань – мирская серёдышка,
Русское солнце крещёно в Аю.
Уж семьдесят восемь лет век отмежовывал,
Век девятнадцатый вышел в распыл.
Коваль-апрель звонко реку расковывал –
Сплав рожеством новопристанским был!
Встали причалы здесь обабережные,
Избы курные дымят по-черну.
Барки-коломенки многонадежные,
Словно живые бегут на волну.
Дмитрий Наркисович пишет подробнейше
Всё обустройство заводских судён:
Длинны, узки, по-уральски надёжнейши,
Борт на изгибе поводит плечом.
Вёселки-потеси с цельной лесинушки –
В восемь аршин – на корме и носу;
Как за губу их ухватят детинушки –
Десять рабочих гребут – все в поту.
Триста сосён, что растут прямострельными,
Насквозь янтарны, из тех вековух,
Сдюжат шторма что, прослыв корабельными,
В кронах пасёт облака ветр-пастух.
Колются легче какие-то сосенки –
Вдоль волокна, только клин подбивай.
Толь по коломенным соснам коломенки?
Сколь в них коломенских вёрст, сосчитай.
Подставы барки вощёны, осклизены,
Брёвнышки-склизни – покати-каток.
Прёт как по маслу, а днище в ней – лыжины,
Мощные корни кокор поперёк.
Брёвна-быки на кокорах громоздкие,
К ним бортовины пришьют без гвоздей –
Нагель в воде разбухал вместе с досками,
Палубу клали на озды плотей.
С крышей двускатною – дом караванщика;
Та посерёдке, на мощном «коне».
По-за каюты артель со товарищи.
Снасти, продукты прячь, боцман, к казне.
Паклею щёлочка-стык конопатятся,
После смолятся (не дай Боже течь!)
В разны года до десятка их ладится –
Барок-сударок, да как уберечь?!
К спуску на пристань народ собирается,
Несколько сот мужиков – «Пихарей»:
Пишками толстыми барка толкается
Бабы похвать за канаты: «ЁМЧ-Е-ЕЙ!..»
Грянь бесшабашно, бурлацка «Дубинушка»!
Кормщик да брат, водолив-водколей –
Всех помянули, чей матери сынушка,..
– ХО-О-ДОМ! Да чарочку после НАЛ-Е-ЕЙ!
Барки судьбина, подвластная сплавщику;
Кормщик, и лоцман, и штурман – всё он.
Это отцово наследство шло к мальчику,
Жив навигатор – дадут пенсион.
Двадцать пять вёсен удачно проплавай-ка,
Тридцать пять тысяч пудов подвези –
Это за рейс за един. Эка барынька!
Груз на руках, на спине ей неси.
Денно и нощно смольём освещаемы
С грузом рабочие, что мураши,
Падают спать у котров, сном снедаемы.
На́рочный, на́ конь да в Сатку спеши!
Там передай поскорей сообщение:
Барка загружена! Но… есть три дня –
Праздник велик будет, столпотворение!
Пришлые, местные – все как родня.
Было в обычае – в гости наведаться.
Муж, или сын, или брат уходил
В трудное плаванье – пять долгих месяцев.
Миром гуляли, всяк «рекрут» кутил.
Пир да веселье, качели-скакулечки,
Звуки гармоник да пляс-хоровод,
Плеск балалаек на пёстрые улочки –
Шибче чем в Пасху метелит народ…
Поп отслужил уж молебен Угоднику.
– Боже, храни тя, – так дьякон певал.
Барки бегут! Время вышло работнику.
Пушка стреляет – сигналит отвал!
Страсти большие отпихивай вёслами!
Ай быстр, и узок, и мелок, и крут;
Бьются на радостях волны с притёсами;
Камень-Разбойник похлеще, чем кнут.
Сильным теченьем в крутом поворотище
Барку швырнёт к крепколобой скале
Сплавщик тут Бог-генерал на побоище,
Дюжий бурлак, что солдат на войне!
Ниже Лаклов – там пойдёт поспокойнее:
Нет скал-притёсов, не бьёт перекат,
Лихо-беда здесь других не убойнее –
Мели-огрудки посадят на зад.
Груды песка намываются паводком –
Опытный сплавщик попасть может в плен.
Встанешь в воде ледяной, хоть и с навыком…
Лечат простуду здесь водка да хрен.
Пхнут чегенями – ну, тронься, сердешная!
Встала коса на пути, как плетень.
Барка убитая иль обмелевшая –
Пуега выела ведренный день.
Воды Уфы или Белой приминувши, –
Выйдут по Каме до Волги не все –
Ярмарки Нижегородской досигнувши,
Барку на лес разберут по доске…
Лет сто двенадцать так жить новопристанцам
«Транспортным цехом» прозвали село.
Стать земляками из мест разных выходцам
Людям пришлось – плохо ли, хорошо?
Русла сменили на рельсы погонные,
Тут уж не барки бегут – поезда,
Вышли заводы из частных в казённые.
Крепость на волю сменилась едва.
Вы, претерпевшие шквал наводнения,
Смотр августейший с приказом «молчать»,
Звали «цветком» чьё из камня строение?
Шли для кого путь песком посыпать?
Воля кругом, во четыре сторонушки.
Только куда же бежать мужику?
Кроме оков есть терять что головушке –
Так и поныне встают по гудку.
Хлеб на каменьях не ростят – замаешься.
С пристанской шутки купец оробел:
Мол, тут разбоем мы все занимаемся –
Ну, на ночлег оставайся, коль смел.
Но привирать про голодных не хочется:
В речке и стерлядь, и лещь, и голавль –
В Санкт-Петербург высылали Высочеству,
Герцог красуль и щеклей ещё взял.
К Пристани байки про немцев причалились:
Герр-оружейник сыт, выбрит и чист;
Мал Золинген с Клингенталем, но славились
Право даровано: Май – колонист.
«Немские степи» – топоним-история.
Стать хлебопашцем куда бы с добром –
Вольным! Да нет, говорит, плодородия.
Ссуду полтыщи – проел серебром.
Штенцев, Сычёв, Зобачёв – прародители,
Ширпышев, Тренин, Крапивин – народ!
Вам, земляки наши первостроители,
Трижды «УРА!» Вечно слава-почёт.
С Пристани Новой течь новому времени.
Солнце, омытое Аем, встаёт –
С новою силой и в людях, и в семени,
В зёрнышке малом, что в землю падёт.
Волнами ходит зерцало хрустальное,
Песней ущелья вокруг огласив.
Лишь «Сенькин камень» молчит про печальное,
Юность кипучую в даль проводив.
1 Поизбысть – избавиться
2 Яровитую – золотого цвета3Что дум – в значении много
4 Двуостовый – два остова, останца
5 Стапелищи – сходни для бар
6 Камень – так на Урале назвают скалу.
7 Режь – вертикально вкопанные столбы
8 В распыл – пыль
10 Дмитрий Наркисович – Мамин-Сибиряк, уральский писатель.
11 Губа – место, за которое держат весло.
12 Коломенская верста – очень длинный путь.
13 Подставы – настил под барку.
14 Коко́ра – ствол с сохранёнными корнями, направленными вверх.
15 Нагель – деревянный «гвоздь».
16 Озды – части барки, скрепляющие брёвна – быки по парам от одного борта к другому.
17 Пишки – толстые жерди.
18 Метелит – гуляет
19 Пхнут чегенями – толкнут длинными жердями.
20 Пуега – непогода.
21 Ведренный – погожий
22 Приминувши – преодолеть
23 Звали «цветком» – дом на центральной улице Горького, который назывался «Каенный цветок», фундамент из камня. По одной из версий сделан для немецкого колониста Иоганна Мая.
24 Красуля – форель.
25 Заллинген с Клингенталем – немецкие города оружейников
26 «Сенькин камень» – камень-боец, прозванный так по Семёну Скорынину – легендарному сплавщику, убившемуся здесь с баркой-коломенкой.
Следующая публикация
Нет комментариев