Вместо эпилога
Я уже больше трёх часов сидел на чердаке своего дачного домика, держа в руках свою толстую зеленую тетрадку. За дачу уже был получен задаток, и я на всякий случай забрался сюда, чтобы в последний раз посмотреть, не осталось ли чего ценного. В первой же коробке, стоящей среди старых детских игрушек, я и обнаружил эту потрепанную знакомую тетрадь. Я вспомнил, как покупал ее для подготовки к экзамену по химии, но заполненной так и осталась только одна страница с первым билетом. Тогда, после экзаменов, на выпускном, я обещал всем, что обязательно напишу летопись нашего 10 «А» класса. Все смеялись, а я свято верил, что обязательно сделаю это. На следующий день я сел за работу. Я считал, что самое главное – накидать факты, которые нельзя забыть, свои ощущения от событий и учителей, начиная с самого начала, с самого первого класса. Я свято верил, что потом, когда-нибудь, на основе написанного я обязательно сделаю ту самую обещанную летопись. Я и не заметил, как работа меня увлекла. Уж и не помню, сколько я писал свою зеленую тетрадку. Я уезжал, приезжал, учился, терял ее, потом находил, чего-то дописывал, потом опять терял…
И вот снова нашел… Я присел на краешек старой ширмы, открыл тетрадь и погрузился в мир своего детства, в такие далекие и дорогие моему сердцу восьмидесятые годы, когда сгущенку варили в кастрюле, гудрон жевали вместо жвачки, а кисель грызли в сухом виде. В магазинах невозможно было купить сосисок и шоколадных конфет, но колбаса делалась из мяса и мы не подозревали, что может быть молоко, которое месяцами не киснет. Мы выстаивали очереди почти за всем: за маслом, за билетами, за книгами. Вся жизнь проходила в очередях, но медицина и образование были бесплатными и считались лучшими в мире. Мы ходили на субботники и воскресники, бесплатно работали на полях совхозов и колхозов. Квартиры, сейчас поверить в это сложно, давали тоже бесплатно. Налоговой в то время не было, поэтому, соответственно, налогов за дачи, землю и машины не платили. На пенсию можно было жить. Наука была одной из самых передовых на планете. Тогда все свое свободное время мы проводили на улице, занимались в разных кружках и секциях, не тратя на это ни копейки. Мы запоем читали книги о героизме, росли под пионерские горны, переписывали от руки стихи. Школа, безоговорочно, была центром нашей вселенной. Это было счастливое безмятежное детство, когда самыми большими проблемами были неподдающаяся пониманию физика, несправедливая оценка на экзамене и первая безответная любовь.
За окном незаметно стемнело. Я закрыл тетрадь, поднялся и размял ноги. В этом году будет 35 лет с того дня, как мы окончили школу. Мы по-прежнему все вместе и до сих пор ощущаем плечо друг друга, как когда-то давно, на первом смотре строя и песни. Мы все получились сильными и с крепкими корнями. Нас невозможно ни выдернуть, ни сковырнуть. Многие из нас прошли через тяжелые удары судьбы, предательство близких, боль, личный ад, но никто не сломался, потому что внутри каждого есть стержень, который удержал и помог сберечь чувство собственного достоинства, веру в себя. Мы сохранили обостренное чувство несправедливости, именно несправедливости, потому что справедливость мы до сих пор считаем нормой и, как в детстве, продолжаем за нее бороться. И мы не сдаемся. Нас научили думать, и я в последнее время все больше задумываюсь, в этом наше счастье или наша трагедия. И еще мы помогаем друг другу. И это не обсуждается. Это свято.
Мы встречаемся каждый год на дне рождения нашей Маргоши. И это обязательно. И еще встречаемся по разным другим поводам. И очень часто. Так часто, что многие вокруг удивляются и считают это странным. Но это совсем не странно. Все мы родом из детства, и наши встречи даны нам для того, чтобы туда возвращаться. Прошли те времена, когда хотелось что-то доказать друг другу, показать, кто чего добился в этой жизни. Мы встречаемся не за этим. Попадая в наш круг одноклассников, сразу становится понятно, что детство не прошло, а только спряталось. Мы в одно мгновение снова становимся мальчишками и девчонками, скидываем с плеч годы и общаемся на только нам понятном птичьем языке 10 «А» класса.
– Усохни, перхоть! – говорим мы при встрече и расставании.
До сих пор, в самые ответственные моменты жизни, рука ищет спасительное левое ухо, за которое хочется срочно зацепиться, и это, видимо, уже навсегда. Все мы родом из детства. Оттуда багаж, который мы тащим за собой всю жизнь, оттуда сила и прочность, характер и терпение, то самое обостренное чувство несправедливости тоже оттуда. В формировании наших характеров есть вклад наших учителей. Каждый из них, даже не понимая этого, своими такими разными, далеко не всегда правильными, поступками, учил нас жизни. И мы запомнили эти уроки. Возможно, если бы мы не прошли жесткую закалку начальной школы, не смогли бы мы в полной мере оценить нашу Маргариту и не стали бы такими, какими смогли стать. Мы научились держать удар, дружить и любить. Мы привыкли к ощущению собственной честности и считаем это нормой. Мы навсегда запомнили ту комфортную школьную атмосферу, где нам было очень хорошо всем вместе.
Марго, наша классная и самая прекрасная руководительница – Маргарита Венедиктовна Банчутина. Она по-прежнему преподает математику. После нашего выпуска Маргарита еще пару раз брала классное руководство, но такого совпадения, как с нами, больше ни с одним классом не случилось. Марго долгое время работала завучем. Когда она говорит, что «мои придут», всем понятно, что речь идет о нас и ни о ком другом. В школе до сих пор традиционно проводятся вечера выпускников. И единственный класс, который приходит всегда и почти полным составом, – наш. Разница в возрасте между нами и Маргаритой уже почти стерлась. Нити, которые держат нас вместе очень давно и крепко, за долгие годы превратились сначала в веревки, а потом в канаты. И разорвать их уже невозможно. Маргоша навсегда стала для всех нас неотъемлемой частью и близким родственником.
Директор Яков Владимирович прожил долгую и хорошую жизнь. После ухода с работы он присутствовал на всех наших юбилейных встречах и вечерах выпускников. Он хорошо помнил, кого как зовут, и кто в каком классе учился. Он поседел, ходил с палочкой, но выглядел очень достойно. Его всегда можно было узнать по прямой спине и лучистым улыбающимся глазам. Директор всегда был доступен для общения. На одном из вечеров мы разговорились и оказалось, что наши дачи находятся в километре друг от друга. Яков Владимирович сказал, что в свой день рождения он всегда там и приглашал меня в гости. Я записал себе напоминание, но сильно не обещал. Так случилось, что в тот летний день я оказался в деревне. Судьба подарила мне еще одну, как потом оказалось последнюю, встречу с этим замечательным человеком. Мы сидели в его беседке, заросшей диким виноградом, пили чай и вспоминали. Вернее, он рассказывал, а я в основном слушал и получал удовольствие от приятного солнечного дня, от обстановки старой дачи, где каждая вещь дышала историей, от полного погружения в далекие годы моей юности. А еще меня, как в детстве, распирало от гордости, что я вот так запросто могу разговаривать с самим Директором школы. К себе домой после этой встречи я возвращался каким-то наполненным и счастливым. Пройдя уже довольно прилично, я оглянулся и увидел вдали продолжающую стоять у калитки одинокую прямую фигуру. Что-то щелкнуло у меня внутри, и я подумал, что больше его не увижу. Так и случилось.
Михаил Борисович Душан директором школы, как все ему предрекали, не стал. Он ушел из школы в начале перестройки. Был депутатом, известным политологом, потом вице-губернатором региона. Душан для меня – личность многоплановая, одним своим существованием бросающая вызов посредственности, скуке, унынию, эмоциональной затхлости и душевной черствости. Он не потерял доброжелательность и легкость в общении со своими учениками. Его ироничное немногословие, мужская харизма и эксклюзивность, всегда решительные и результативные действия, напоминающие звонкий удар теннисной ракетки, всю жизнь сопровождают меня как образец для подражания. До сих пор, когда бывает сложно, заставляю себя посмотреть на ситуацию глазами Душана и пытаюсь включить его интуицию. Помогает. Практически от каждой из наших девчонок я слышал примерно одну и ту же историю про встречу с Душаном на улице, в ресторане, в Гербовом зале Нижегородской ярмарки, да где угодно. Он улыбался, дергал за нос, щипал за щеки и целовал. Спрашивал, все ли нормально и снова щипал за щеки. Фигурой он был известной и очень узнаваемой. Все вокруг смотрели с удивлением и неподдельным интересом. Такие тесные объятья с вице-губернатором рождали много разных домыслов. И вопрос после такой сцены задавался девчонкам всегда один и тот же:
– Он тебе кто?
– Это мой школьный учитель истории! – примерно одинаковый ответ шокировал и добавлял ситуации еще больше изюма.
Я виделся с Душаном после его ухода из руководства области и в шутливой форме предложил вернуться в школу.
– Да ты что, сейчас же совсем другие дети! – засмеялся он. – Они же меня на телефон снимут и в Ютуб выложат, потом до конца жизни не отмоюсь.
Душан ушел из жизни почти сразу после ухода на пенсию. Я общался с ним до последних дней. Мог позвонить ему в любое время и с любой просьбой, а иногда просто для того, чтобы посоветоваться или услышать до боли знакомый с детства голос. Мы оба ценили это. Его давно нет, а я все еще не могу стереть его номер из записной книжки своего телефона. Директором нашей школы, последние лет пятнадцать, успешно работает его дочь Лена, Елена Михайловна Душан. Про нее говорят – новатор и бессребреник. И еще, у нее лицо Михаила Борисовича. Громом среди ясного неба стала новость об отстранении ее от руководства школы без объяснения причин. Через пару дней причины были все-таки найдены и опубликованы в прессе. Директор была уволена после отказа выдавать районной администрации имена учеников, принимавших участие в протестных митингах. На ее защиту поднялись учителя, дети, их родители и еще полгорода. Дело приобрело политическую окраску. Елена Михайловна планировала бороться и восстанавливать справедливость через суд. Через какое-то время мне позвонила Марго и попросила представлять ее интересы в суде. Что я думаю по этому поводу? Думаю, что Елена – настоящая дочь своего отца, и он мог бы смело ей гордиться. Еще думаю, что у нас с ней хорошие шансы на победу.
Нонна Андреевна Хоркевич – учитель музыки. Раньше, в далеких восьмидесятых, я бы сказал про нее: одухотворенная, творческая, с хорошим вкусом и очень целеустремленная. Сегодня, когда мы живем уже в другом веке, мне больше нравится: стильная, креативная, всегда нацеленная на результат и добивающаяся его. Она могла быть очень жесткой, если вопрос касался таланта, вернее его отсутствия. Я достаточно тяжело и с переживаниями прошел жернова хора и своей певческой несостоятельности, ощущая себя почти убогим калекой. Но, несмотря на это, для меня в школе она всегда была олицетворением творческих побед и красоты. Она притягивала взгляд и восхищала. Я, будучи еще совсем ребенком, мог искренне любоваться ею, долго рассматривая детали одежды или прически. Она уволилась из школы сразу после ухода на пенсию Директора. Думаю, что никакой другой руководитель не смог бы позволить ей такой творческой свободы, какую она имела. В тот же год она потеряла мужа, сына и стала инвалидом после тяжелейшей аварии. Ее тонкие и выразительные руки дирижера бездействовали почти год. Потом сложнейшее восстановление и полное одиночество. Есть внучка, которая живет в Париже. Но внучке не нужна Нонна Андреевна, а Нонне Андреевне не нужен Париж. Она всегда приезжает к нам на праздники, выстраивает остатки своего хора и вместе с нами погружается в прекрасную атмосферу воспоминаний. Обязательно звучат «Сенокосные ромашки», ну как без этого.
Клавдия Петровна Чехова, мудрая и человечная наша баба Клава, настоящая царица русского языка. Она ушла на пенсию в пятьдесят пять лет. Нам тогда она казалась глубокой старушкой, а ведь ей было по сегодняшним меркам не так много. Ушла, как отрезала, раз и навсегда. Больше в школу она не возвращалась. Единственный раз, когда Клавдия Петровна сделала исключение и пришла, – наш последний звонок. Больше я ее никогда не видел, но до сих пор в нужное время всплывают в голове ее цитаты и мудрые мысли. Она учила нас не только русскому языку и литературе. Она учила нас быть людьми, а это сейчас такая редкость.
Виолетта Васильевна Гулевская до сих пор преподает русский язык и литературу в нашей школе и ставит великолепные спектакли. После ухода из школы Хоркевич творческих конкурентов у нее нет. Она умеет красиво рассуждать о детской душе и прекрасно ведет свои уроки. Она очень хороший учитель и это действительно так. Особенно ей удается тема про равнодушие.
Тереза Дмитриевна Бачкова, или, как мы ее называли, Химоза, уволилась из школы по семейным обстоятельствам через год после нашего выпуска. Обстоятельства быстро рассосались, но назад в школу ее уже не взяли. В лихие девяностые я встретил ее, сидящую за кассой магазина «Продукты», и почувствовал себя от этого не очень уютно. Но это было очень давно. Больше ее никто из наших не видел и не слышал.
Валентина Ивановна Сифонова, физичка. До сих пор не понимаю, почему я так безумно боялся эту душевную и справедливую женщину. Уже после нашего выпуска ее как-то пригласили принимать экзамены в университете и принесли листочек с фамилиями людей, которые должны получить пятерки. Нужно ли объяснять, что каждый из них получил ровно столько, сколько заслуживал. Больше принимать экзамены в высших учебных заведениях ее не приглашали никогда. Помню, на одной из встреч мы разговорились с ней.
– Да кому нужна в жизни эта моя физика? Тебе пригодилась хоть раз?.. Вот в этом-то и дело!
Я был тогда потрясен такой неожиданной откровенностью. Так случилось, что она иногда обращалась ко мне с просьбами о помощи. Я помогал, только не ей и не по здоровью. Она неохотно рассказывала про свои болячки и недомогания, но постоянно пыталась помочь своим близким и родственникам. Так все время до своего последнего дня и провела в постоянных заботах о них.
Фрау Мюллер и Горилловна, так мы звали наших таких разных учительниц немецкого и английского языка Ирину Михайловну и Инну Гавриловну. Они никогда не дружили и даже мало разговаривали друг с другом, хоть всю жизнь проработали через стенку в соседних кабинетах. Они вместе ушли на пенсию, чтобы воспитывать внуков. А недавно я узнал, что волею судьбы живут теперь в соседних квартирах на одной площадке. Иногда их можно встретить гуляющих вместе.
Марья Ивановна, учительница физкультуры, всегда пребывавшая в полной уверенности, что ее предмет самый важный и нужный. Она нагружала нас так, как будто готовила к полетам в космос или к Олимпийским играм. Как-то, уже в зрелом возрасте, оказавшись в одной компании с бывшими выпускниками нашего педагогического института, я погрузился в свои воспоминания и в лицах, очень эмоционально рассказывал всем про наши школьные уроки физкультуры, про канат и про кувырки девчонок на бревне. Сначала я уловил нотки недоверия, потом меня стали называть сказочником, а потом, на мое счастье, один из присутствующих совершенно серьезно и без намека на какой-то смех сказал, что подобное было возможно только в одной школе нашего города у учительницы Марьи Ивановны, и назвал номер моей школы. Он проходил там практику как раз в то самое наше время.
Марья Ивановна работала очень долго и уволилась из школы перед своим девяностолетием. Нужно сказать, что за все эти годы она мало изменилась. Получив непривычную свободу, Марья Ивановна не знала, как распорядиться свалившимся на нее огромным количеством свободного времени и вступила во все мыслимые и немыслимые пирамиды, которые тогда процветали. Ее ободрали по полной программе. Она осталась без денег и без квартиры, бомжевала, пока бывший знаменосец Эдик не устроил ее в свой дом престарелых. Там она и живет до сих пор, ходит в красном спортивном костюме, который так же, как и его хозяйка, сохранил свою форму.
Вера Николаевна, учительница первая моя, умерла в полном одиночестве. Единственный ее родственник – племянник – не нашел возможным сообщить в школу о ее смерти. Похорон, как таковых, и не было. Просто увезли и закопали. Я видел ее незадолго до этого на рынке. Между прилавков еле-еле ходила старая и больная одинокая женщина, опирающаяся на посох. Причем, это была не трость, не специальная палка, а просто толстая ветка дерева. Вера Николаевна была в своем темно-синем плаще, который болтался на ней мешком. По этому плащу я ее и узнал. Я куда-то сильно спешил, покупал зелень и помидоры к шашлыкам, когда Вера Николаевна прошла мимо меня. Я сделал шаг назад и замер, как в детстве, как будто сквозь меня пропустили разряд электрического тока. Я не мог двинуться с места, как будто меня держала неведомая сила. Потом я много раз вспоминал этот момент, думал, что, наверное, надо было ее окликнуть, помочь, что-нибудь купить. Почему я этого не сделал? Потому что сильно торопился? Я в который раз прокручивал ситуацию и понимал, что нет, не поэтому.
Валера Ивушкин, наш комсорг и организатор. Обожаю, когда он звонит со словами:
– Ну, что, раритет, не слишком ли ты засиделся дома? Не пора ли нам чем-нибудь тряхнуть?
– Я за любой кипиш, кроме кладбища и валидола! – обычно стандартно отвечаю я, а в груди разливается тепло, в голове тут же начинают стучать молоточки, запуская обратный отсчет до запланированного дня.
После школы Валера сделал две важные вещи. Он поступил в военное училище в далекий от нас южный город и женился на Ане Сельдиной. Это была очень яркая, красивая и веселая свадьба. Глядя на молодых, которые крепко держались за руки и просто светились от счастья, хотелось ими любоваться, не отрывая глаз. Присутствовал весь класс, кроме Лены Фараоновой. Так Аня и не смогла простить Фаре ее сияющую улыбку, показавшуюся ей вызывающей и даже победной, во время их случайной встречи в нашем микрорайоне. Помните ту ситуацию, когда Валерик шел с Фараоновой под руку. Аня приняла улыбку на свой счет и не простила. Она не знала, что Фара улыбается чаще, чем кто-либо другой. Валера уехал на учебу и поручил приглядывать за молодой женой своему другу красавчику Андрею Котихину. Андрей дал обещание.
В один из свободных вечеров Валерик примчался на почту в пункт связи, заказал разговор с любимой женой и случайно встрял в ее разговор с Котихиным. Это было нежное воркование двух влюбленных, обсуждающих планы на совместное будущее. Валерик прямо в этой переговорной будке так и съехал по стенке, как подкошенный. Потом набрался сил, снова набрал известный номер и опять попал в тот же самый разговор. Слушать все это Валерик больше не мог, и подал голос. Уж не знаю, что он там сказал, но на другом конце провода воцарилась тишина. Потом обе трубки одновременно повесились, извещая Валерика об этом частыми короткими гудками. Как мне рассказывал Ивушкин, эти громкие короткие гудки вместе с обрывками фраз близкого друга и любимой жены, звучали в его голове потом очень долго. Валерик среди учебного года выпросил увольнительный отпуск по семейным обстоятельствам и сорвался спасать свой брак. Он готов был все простить, бросить училище и карьеру военного. Но Аня и Котихин объявили всем о своей любви и не дали Валерке шанса. Разошлись они тихо и быстро.
Я провожал его на поезд после всех перипетий того срочного отпуска. Мы стояли на перроне. Валерик был рядом, говорил даже какие-то слова и смотрел, запрокинув голову и не мигая, на яркое и дерзкое весеннее солнце. Но я чувствовал, что его как будто нет тут рядом со мной на перроне. Он существовал в другом своем мире, где все еще пытался что-то выяснять и искать правду со справедливостью. Я смотрел на него и понимал, что того Валерика с душой нараспашку, которого я так хорошо знал с первого класса, больше нет. Передо мной стоял как будто его фантом, что-то не совсем в тему говорящий и натянуто улыбающийся. Мне очень хотелось помочь, но я не знал, что могу для него сделать. Валерка во всем винил себя и военное училище. Я видел, что он тонул, захлебывался, но даже не пытался освободиться от этой чудовищной ситуации, которую проживал мысленно в очередной раз. Я боялся, что все произошедшее сломает его окончательно, положив на обе лопатки.
Не знаю, как он выкарабкивался из этого кошмара. До сих пор эта тема, пусть не часто, но всплывает в наших разговорах с ним. И если это случается, то он не может остановиться, рассказывая одно и тоже в сотый раз. Тяжелый рубец от первой любви остался с ним навсегда. Прошлое его так и не отпустило. Но мне кажется, что со временем Валерик научился превращать раны в мудрость и наслаждаться жизнью. Через какое-то время он все-таки женился, потом снова развелся. О своей второй жене говорит редко. Всю боль и эмоции забрал первый брак. Дети Валерки живут вместе с ним. Ряды военных он, в итоге, все-таки покинул.
Жизнь кидала его в разные стороны. Он торговал то трубами, то линолеумом, то гербалайфом, то консервами для собак. Все это время Валерка активно занимался своим телом и из худенького паренька достаточно быстро превратился в мощного Шварценеггера с горой мышц. Хобби постепенно стало смыслом жизни, а потом профессией. Так, в результате очередного кульбита судьбы и к всеобщему удивлению, Валерка Ивушкин стал фитнес-тренером. Он поделился со мной, что наконец-то занимается тем, что делает его счастливым. Он перестал думать о статусе и деньгах, наличие которых принято считать успехом. В качестве аргумента Валера обычно приводит слова Конфуция: «Занимайся любимым делом, и ты никогда не будешь работать».
Аня Сельдина, красотка Анна, яркая и неповторимая подружка Птичкиной ещё с бальных танцев, бывшая жена двух моих одноклассников, посеявшая между ними вечную вражду. Да, пословица, что «на чужом несчастье счастья не построить» сработала на сто процентов и бумеранг прилетел к Котихину. С красавчиком Андреем счастья тоже не получилось. Почему? Не знаю, честно. Арина знает, но не говорит. По ее мнению, на это была одна и очень веская причина. Я могу только предполагать и догадываться, какая же причина в браке считается веской. Аня с Ариной до сих пор поддерживают отношения, хоть Сельдина уже много лет живет за океаном. Да и не Сельдина она давно, в фамилиях ее я уже успел запутаться. Выглядит неплохо, задор во взгляде прежний, рядом всегда молодой муж. Когда-то мы ходили с ней в одну группу детского сада, потом вместе занимались танцами, учились в соседних школах, но были все время в одной компании. Подписался на нее в «Фейсбуке». До сих пор не понимаю, почему ей тридцать пять лет, а мне пятьдесят два.
Андрей Котихин работает охранником на стоянке машин последние лет двадцать пять. В свободное от работы время пьет. Это его два основных состояния – охранять и пить. Уже давно не красавец. С бывшей женой не общается. Новую не приобрел, так как в два его основных занятия никакая жена не вписывается. Из клуба одноклассников исключен комсоргом на всю оставшуюся жизнь.
Света Квасова и Сергей Никандров поженились сразу после школы, а еще через пару месяцев родили сына. Ох уж эта первая любовь! Ох уж эти ранние свадьбы! Как показывает жизнь, мало хорошего из этого получается. Развелись они так же быстро, как и поженились. В детстве, помню, мы шутили и веселились, представляя, какими будем в старости. Старого Серегу никто изобразить не смог. «Наверное, я никогда не буду старым!» – немного грустно воскликнул он тогда. Сергей первым женился, первым родил ребенка и первым и ушел из жизни. Он погиб в горах, упав с большой высоты. Никто не знает, как это случилось и при каких обстоятельствах. Никто не видел его мертвым. Как-то в супермаркете я лоб в лоб столкнулся с парнем, как две капли воды похожим на Серегу. Я даже вздрогнул от неожиданности и уже хотел броситься к нему обниматься. Но парень никак не прореагировал на меня. И был он точно таким, каким я видел Никандрова в последний раз много-много лет назад. Без сомнений, это был его сын.
Света Квасова долгое время возглавляла медицинскую часть нашего следственного изолятора. Сейчас она занимает важный пост в Министерстве здравоохранения, иногда мелькает по телевизору с серьезным видом. Но ее озорной взгляд никуда не делся. Он остается прежним, каким был тогда, в далеких восьмидесятых, ночью и с зубной пастой в руках.
Наташа Горошина – постоянно куда-то ездила и чего-то чистила, то карму, то организм, то чьи-то мозги. Потом увлеклась домашними родами в воду, чуть не потеряла роженицу и в один день закончила со всем этим. Много лет она успешно продавала колеса, в том числе мне и моим друзьям. Потом пропала из поля зрения на несколько лет. Как-то я привел младшего ребенка на консультацию к самому известному в городе логопеду. Пробрался по знакомству, ждал достаточно долго свою очередь. Жена заранее написала мне на листочке большую шпаргалку с вопросами для специалиста. Зашли в кабинет, и вдруг авторитетная дама бросилась мне на шею с визгом, тем самым обескуражив меня и напугав ребенка. «Бог мой, Горошина!» – заорал я. И мы начали вспоминать школу, учителей, одноклассников, все победы и проблемы, всё, кроме логопедии и моего ребенка, не выговаривающего половину алфавита. О том, что в руке у меня листок с важными вопросами специалисту, я вспомнил только дома.
Санек Базаров, наш человек-глыба, человек-железобетон, большой, медленный, молчаливый и долго думающий. «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе!» – обычно кричал Вовик Ухов и сам подскакивал к Базарову. Саня долгое время был на секретной работе. Что это за работа и в каком качестве он там присутствовал, никому не известно. Он ходил на наши вечера с удовольствием, потом мог надолго пропасть, потом снова появлялся, как ни в чем не бывало. Он занимал свое место в углу и говорил, что наконец-то он дома. Старый холостяк, ни жены, ни детей. Когда он пропал из поля зрения в очередной раз, никто особо не удивился, все к этому давно привыкли. Лет через пять комсорг забеспокоился, обозначил проблему и предложил поискать Шурика. А буквально через неделю я обнаружил его в церкви, куда мы всей семьей пришли крестить внука. К нам вышел строгий и очень крупный священник в черной рясе. Семья притихла, а священник широко улыбнулся и направился прямо ко мне. Уже через минуту я буквально утонул в запахе ладана и его объятиях. Кто бы мог подумать, что мой одноклассник Шурик Базаров будет проводить таинство крещения моего внука и собственноручно опускать его в святую купель. После этого случая моя жена спросила: «А есть в этом мире места, где нет твоих одноклассников?» После той встречи Шурик Базаров снова стал появляться на наших школьных сборищах, если они, конечно, не совпадали с постами и церковными запретами.
Костик Решетов – наш генерал на пенсии и по совместительству главный конструктор крупного военного завода. У него много жен и много детей. Ходят слухи, что даже не со всеми женами он смог развестись, так как жил и служил раньше в Украине. Потом вернулся на родину, потерял паспорт, сделал новый и снова женился. Честь советского офицера Костик хранил свято. Ни одна любимая, даже очень короткое время, женщина не осталась без штампа в паспорте и обручального кольца. Все дети, как две капли воды, похожи на него.
Лариса Пермякова. Почти отличница. Человек, который при отсутствии каких-либо талантов, всегда меня потрясал своей настойчивостью и умением проводить огромное количество времени за добросовестной зубрежкой. Неожиданно для всех она запуталась на вступительном экзамене в трех законах Ньютона и в медицинский провалилась. Поступила только на следующий год. Врачом работать не смогла, так как невозможно вызубрить все ситуации, которые могут случиться в жизни медика. Она учится всю жизнь и всем об этом рассказывает. Чему учится – не знаю. Но вижу, что получает огромное удовольствие от этого процесса.
Миша Бишуков сразу после школы женился на Хватовой. Он очень близко к сердцу принял личную трагедию Ивушкина, сильно переживал по этому поводу, негодовал, пытался разбираться и с Сельдиной, и с Котихиным. А потом, через несколько лет, сам оставил жену и ребенка ради новой любви. К всеобщему удивлению, его новой любовью оказалась Таня Блинова, вернувшаяся после развода в наш город. Сейчас у них небольшой крепкий семейный бизнес. Миша тоже стал крепким, даже чересчур. В нем уже сложно узнать того стройного и легкого летающего лыжника. А недавно я случайно встретил Бишукова с Таней Блинохватовой в мясном отделе супермаркета. Они покупали мясо для пикника и жутко смутились, увидев меня.
Я иногда встречаю этих девчонок, трех Тань: Хватову, Блинову и Блинохватову. В их мужьях и детях сложно разобраться, но у каждой есть ребенок, чем-то очень напоминающий Мишу Бишукова. Девчонки улыбчивы, довольны жизнью и по-прежнему дружат. Их дети тоже.
Таня Пыжова. Она приходила всего один раз на встречу одноклассников. Узнать ее было невозможно. Красивая, хорошо одетая, уверенная в себе и очень спокойная. Она работала директором новой, только что открывшейся бани и держала марку неприступности и важности. Мы смеялись, пытались ее потрогать, спрашивали, она ли это или ее двойник. Строгая Пыжова отвечала, тщательно подбирая слова. После первых двух рюмок началась трансформация директора Пыжовой в ту Таньку, которую мы все знали с детства. Сначала она отодвинула подальше стул у вставшего говорить тост Димки Батикова и он, выпив рюмку, плюхнулся прямо на пол под такой знакомый пыжовский смех. Потом она кого-то щипала, спрятала в туалете чьи-то сапоги… Больше мы ее никогда не видели. Танька трагически погибла при странных обстоятельствах буквально через несколько дней после нашей той встречи. Ее нашли в собственной квартире, лежащую у батареи с разбитой головой. Посчитали, что это был несчастный случай. Дело заводить не стали. Что случилось на самом деле, так никто и не знает. Ей было тридцать лет. Шли лихие девяностые. Такие же лихие, как и Танька Пыжова.
Димка Батиков. До сих пор со смехом вспоминаем, как он водил мальчишек в секретное место под лестницей, где, подняв глаза вверх, можно было заглянуть под юбки девчонкам всей школы. Димка был сообразительным, но учился из ряда вон плохо. Он работает в маленьком, но собственном киоске и чинит все, что ему несут, – от гаражных замков до убитой обуви. Делает он это гениально. Я знаю, что если с починкой не справится Батиков, то этого не сделает никто. Весь его киоск увешан фотографиями котов бенгальской породы, которых он разводит. У Батикова два ребенка. Оба закончили МГУ с красными дипломами.
Юля Окатова – полковник полиции. Это форма, погоны, официально-статичное выражение лица, правильная, хорошо отредактированная речь. Последние лет двадцать она является лицом областного Министерства внутренних дел. Я регулярно вижу ее по телевизору, докладывающую сводки по области или комментирующую то или иное происшествие. Надо отдать должное, делает она это очень уверенно и профессионально. Глядя на Юлю, сложно представить, что у нее когда-то присутствовали проблемы с ответами на уроке. Да и вообще сложно поверить в наличие у нее каких-то проблем. Про ее такое хрупкое, нежное и даже иногда страдающее содержание догадаться невозможно. Об этом знаем только мы. Наверное, это и есть жизнь – в таком единстве противоположностей. В этом вся Юля Окатова – моя одноклассница, девочка с глазами олененка.
Вовка Ухов в лихие девяностые перевозил деньги в канистрах из-под бензина из Питера в наш город и обратно. Я никогда не вдавался в подробности, чьи это были деньги. По Вовкиным рассказам я понимал, что дело это было очень опасное. Вовка так и остался жить в Питере. Он очень небедный, нежадный и отзывчивый. Ухов ни к чему не имел особых способностей, но умел окружать себя правильными и нужными людьми. Именно в этом его талант. Так уж получилось, что все, кто работает на Вовика, в основном бывшие отличники, привыкшие хорошо и вовремя делать свою работу на пять. Они во много раз умнее, трудоспособнее и одареннее Вовки. Но во главе этого немалого концерна по-прежнему стоит ленивый и ушлый троечник Ухов и каким-то непостижимым способом командует лучшими мозгами страны и заставляет работать эту гигантскую машину, организовав рабочий процесс так, чтобы самому трудиться как можно меньше. Я пару раз был у него в гостях. Он принимал меня как самого близкого человека. Ни в одном месте Вовик не позволил мне за себя заплатить, хоть я активно пытался это сделать. Он приезжает на каждый наш совместный праздник и всегда всех приглашает к себе в гости. После одного из таких вечеров Вовке позвонил парень из соседнего класса со словами: «Ты приглашал, вот я и приехал!» Вовка этого парня знать не знал и в глаза не видел, но в гостиницу поселил, по Питеру прокатил, обедом накормил. В этом весь Вовка.
Галя Фадеева. Легко поступила в институт иностранных языков, потом закончила аспирантуру и осталась работать на одной из кафедр. На ее место появился претендент с отсутствием опыта и знаний, но с большой финансовой поддержкой и хорошими связями в городской администрации. Гале предложили перейти на другую, более престижную должность на соседней кафедре. Для этого нужно было на одном месте уволиться, а на другом устроиться. Галя так и сделала. Но то ли случилась какая-то несостыковка, то ли обидная случайность, то ли хорошо продуманная интрига. Галю уволили, а на ее место тут же взяли нужного человека. На следующий день Фадеева пришла, как ей велели, чтобы устраиваться на новое место. А место оказалось занятым. Галя бросилась назад, но было уже поздно. Так она осталась без работы и с маленьким ребенком на руках. Кроме преподавания английского языка она ничего не умела. Галя смогла устроиться работать только продавцом газет в маленький магазинчик продуктов. В углу магазина стоял ее низенький столик с газетами и журналами. Рядом, на раскладном стульчике сидела Галя Фадеева, закутанная в теплую вязанную бабушкину шаль мышиного цвета, и в перерывах между покупателями читала Гамлета в подлиннике. Это были непростые для нее годы. Я не знаю, что больше помогло Гале тогда выжить – работа или Гамлет. Сейчас Галя Фадеева снова работает все в том же институте и заведует той самой кафедрой, с которой ее когда-то так безжалостно убрали. Вот такие неожиданные и непредсказуемые повороты у судьбы-злодейки.
Ксения Мягкова – милая, улыбчивая, доброжелательная и открытая, все такая же, как в нашем далеком детстве. Она работает врачом на корабле. Ксюша вышла замуж за капитана и полностью повторила судьбу своей мамы. Она большую часть своей жизни находится вместе с мужем в рейсе, выполняя функции бортового медика. Дети, как и она сама когда-то, растут с бабушкой.
Таня Парамонова школу так и не окончила. Она просто прекратила туда ходить и все. Кто-то говорил, что у нее тяжело заболела мама, кто-то утверждал, что проблемы со здоровьем существуют у самой Тани. Спустя несколько лет, проходя цикл психиатрии в центральной клинике города по этому профилю, я буквально наткнулся на Парамонову. Она стояла в коридоре у окна и не мигая смотрела на меня своим неповторимым тяжелым взглядом, идущим как будто из глубины потемневших глаз. Она неплохо выглядела и мало изменилась внешне. Одета Таня была в больничную одежду. Я поздоровался, она не ответила.
Мила Чистова работает в нашей школе учителем истории, в том самом «углу» Душана, в его бывшем кабинете. Говорит, что получает от работы удовольствие. Дети ее любят, а она любит их. Благодаря Миле мы в курсе всех школьных событий.
Алеша Димочкин, наш отличник и единственный медалист, имевший самые высокие стартовые возможности. Я, честно, не знаю, чем он занимается. Это тайна, покрытая мраком. Он ходит на все наши праздники, сидит всегда рядом с Птичкиной, нашептывает ей на ухо разные приятности, гладит руки, дает массу обещаний, а потом забывает поздравить с днем рождения и пропадает до следующей встречи. Это происходит из года в год. К этому все привыкли, включая Димочкина и Птичкину.
Оля Карова – лучший голос нашего хора, любимица Душана. Она провалилась на первом же экзамене в институт, сдавая историю. Потом путь ее получения образования был долгим и сложным, через рабочие факультеты и вечернее отделение. Она стала историком и ни одного дня не работала по специальности. Оля сразу ушла в бизнес и оказалась очень удачливой на этом поприще, в очередной раз доказывая, что из троечников получаются самые успешные люди. Жесткая и конкретная, она монополист в городе по профессиональному клинингу и владелица сети модных французских кофеен. Лучшие няни и уборщицы – тоже у нее, проверено лично мной на моих детях.
Сергей Охримеев или Ахрима Сиракуза водит свой троллейбус по той же ветке, что когда-то водил его отец. Гены пальцем не сотрешь. Когда выпьет, цитирует определения из толстой тетрадки по обществоведению, которые, благодаря стараниям Душана, знает наизусть. Неподготовленные уши людей, непосвященных в таинство наших уроков, просто задыхаются от восторга, когда слышат россыпь умных слов, гармонично сплетающихся между собой. Так Серега нашел себе жену, которую в свое время потряс до глубины души цитатой Карла Маркса про общественно-экономическую формацию.
Ира Фаманевич. Ее улыбка глазами, тихая скромность и невозмутимость, загадочная и холодноватая нежность, всегда наводили меня на мысли о Моне Лизе. Глядя на нее, мне всегда хотелось добавить ей капельку беспечного веселья и легкости бытия. После окончания университета в начале девяностых, Ира пополнила когорту безработных. Чтобы выкарабкаться в это сложное время, она начала ездить челноком в Польшу и перетаскивала в своих худеньких ручках огромные сумки с секаторами, вилками и ложками. Продав на рынке все это железо, Ира покупала там же дефицитные вещи и уже дома сдавала их в комиссионку. В этих поездках она познакомилась с будущим мужем, сменила фамилию на Иванову, чему была бесконечно рада. После челночной эпопеи она с большим трудом устроилась в трамвайно-троллейбусное депо расчетчицей. С этого момента и началась ее бухгалтерская карьера. Каждое новое место работы Иры Фаманевич было лучше предыдущего. Светлая голова, внешнее спокойствие и умение нравиться сделали свое дело. Много лет она работает главным бухгалтером большой строительной компании. На одной из встреч, украдкой наблюдая за Ирой, я вдруг понял, что пропустил момент, когда она перестала быть тихой, стеснительной и, главное, совсем перестала краснеть. Только улыбка ее по-прежнему осталась таинственной улыбкой Моны Лизы.
Похоже, что бухгалтер – распространенная профессия в нашем классе. В девяностые годы, когда в каждом ларьке начал развиваться свой бизнес, в эту сферу рванули все. И совсем неважно, кем ты был по своей первой специальности: кораблестроителем, учителем математики или детским врачом. Нужно было как-то справляться с жизненными трудностями. Так и Лена Фараонова, наша Фара, пополнила славные ряды бухгалтеров. Профессия ее не поменяла. Она продолжает по-прежнему загадочно улыбаться себе, всем нам, бухгалтерским отчетам и окружающему миру.
Инна Хрисьман – искренняя, веселая, отзывчивая, бесхитростная и совсем не жадная. Ее можно было уговорить на любые поступки, часто в ущерб ей же самой. К ней можно было толпой ходить в гости, чтобы поесть недоступные вкусняшки. В девяностые Инна вместе с мужем и детьми уехала в Америку, как политический эмигрант. Она живет там уже более двадцати пяти лет. Все ее сегодняшние публикации в социальных сетях рассказывают о самом сложном и тяжелом периоде ее жизни – о геноциде и ее голодном детстве в Советском Союзе.
Ефремов Д.К. – красавчик ДК, элегантный, как рояль. Он поступил в летное училище, пройдя серьезный конкурсный отбор. Димка приехал на каникулы в родной город и ввязался в драку, защищая случайного знакомого. Он провел десять лет в тюрьме за непреднамеренное убийство. До сих пор непонятно, чей удар был решающим. Судья решил, что это был удар ДК. Просидел от звонка до звонка. Погиб через месяц после выхода из тюрьмы за рулем машины. Подвозил симпатичную девушку и на нее загляделся. Отвлекся от дороги и врезался в дерево.
Я не знаю, кем и где работают однофамильцы ДК, братья Ефремовы, но в курсе, чем они занимаются вне рабочего времени. Они поют в народном хоре, оправдав все самые лучшие ожидания Нонны Андреевны Хоркевич и получают от этого истинную радость. Традиционно в день рождения каждого из нас раздается телефонный звонок и звучит «Чарочка» в их профессиональном исполнении. К этому все привыкли и день рождения без этой застольной поздравительной песни вроде, как и не день рождения. Помню, мой младший ребенок участвовал в городском конкурсе видеороликов. Я призывал голосовать за него всех неравнодушных. Победа пришла после подключения к процессу братьев Ефремовых и их народного хора.
Квадратов Дмитрий работает завхозом в нашей школе и чувствует себя полным хозяином жизни и школы. Квадратов часто рассказывает свои школьные истории. Ему есть, что рассказать, и он делает это с хорошим чувством юмора. Жаль только, что участие Птичкиной в его экзамене по немецкому он начисто забыл и красиво описывает, как сам вытащил билет, который отлично знал, а потом ответил на все дополнительные вопросы, чем до глубины души потряс не готовую к этому учительницу. Возможно, что от этого его история выигрывает и звучит забавнее. А может просто сам Квадратов при таком раскладе себе больше нравится. Я, конечно, всегда за справедливость. Приятнее, когда помогающие не помнят, а получающие не забывают. Хотел с ним даже на эту тему поговорить. А потом подумал – да пусть рассказывает, как хочет. Ведь главное, что он не забыл про наш класс и про наше общее веселое советское детство.
Илья Рюриков – российский анархист, политический заключенный, который большую половину жизни провел в тюрьмах и психиатрических больницах. Он участвовал в сухих голодовках, вскрывал себе вены. Во время совершения очередного террористического акта взрывное устройство сработало в его руках и оторвало ему кисть. Илья – автор очерков мемуарного характера о местах заключения и литературы экстремистского содержания. В настоящее время он продолжает находиться в местах заключения. Все это я взял из интернета. Рюрикова я с восьмого класса ни разу не видел. Мне жаль, что разрушительная сила Ильи взяла верх над его созидательной и творческой составляющей. Художника из него не получилось. Говорят, что Илья судьбой своей доволен и полностью реализовался в своей странной неистовой борьбе, где главное для него не победа, а сам процесс и участие.
Олег Парашин. Я не видел его с момента ухода из школы после восьмого класса. Лет пять назад, на день рождения младшего ребенка, жена пригласила популярного в нашем городе клоуна. Помню, мы даже праздник переносили на день, подстраиваясь под его график. Пришел смешной дядька с красным носом и в ярком колпаке. Он развлекал нас весь вечер своими шуточками-прибауточками. Все были довольны: и взрослые, и дети. Что-то в голосе этого дядьки мне было до боли знакомо, но понять, что именно, я никак не мог. Потом на кухне в конце праздника, наливая ему рюмку водки, я спросил, не могли ли мы встречаться раньше. Клоун вскинул на меня хитрый глаз и прошептал со знакомой хрипотцой: «Усохни, перхоть!»
Алена Рыбкина – юный задор, острые комментарии на любую тему, жар вечно молодой души и очарование теперь уже зрелой женственности. Как и все мы, Алена хотела чего-то добиться в жизни. Она начинала с психолога, работала в детских центрах, пыталась стать предпринимателем. Денег катастрофически не хватало. Алене удалось устроиться гувернанткой в семью высокопоставленного чиновника. За годы работы Алена смогла стать незаменимой. Дети выросли, а Рыбкина осталась. И не просто осталась, а стала первым заместителем своего работодателя. А потом начались какие-то необъяснимые вещи. Чиновник не сошелся во мнении с подобным ему по уровню другим должностным лицом. Нашла коса на камень. Началась война выяснений отношений, мелких гадостей и грубых подстав, под одну из которых и попала Рыбкина.
В день, когда ее арестовали, по иронии судьбы у нас была встреча класса, посвященная дню рождения кого-то из наших. Мы собрались тогда спонтанно, в будний день, усеченным составом. В чате скинули название ресторана, приехали, кто смог. Новость привезла потрясенная Птичкина. Потом приехала Юля Окатова и сообщила, что прямо сейчас идет судебное заседание по мере пресечения, а она ждет его результата, чтобы выдать сводку по городу, и это ее непосредственная работа. Ивушкин организовал срочный сбор денег. Светка Квасова в то время еще пребывала в статусе начальника медицинской части СИЗО и размышляла вслух, что можно сделать. По крайней мере, место в медицинском изоляторе и своевременная передача нужных лекарств для Алены были обеспечены. Сама Рыбкина не унывала. Уже через неделю нам сообщили, что камера в следственном изоляторе, где находилась Алена, стала в полном составе заниматься фитнесом и играть в шахматы. Я был ее адвокатом и делал все, что мог. Мы прошли вместе все тяготы процесса, с самого начала обреченного стать, увы, показательным. Алена была осуждена, а чиновники через какое-то время помирились и до сих пор работают вместе в одном ведомстве.
Вышедшую по УДО Рыбкину встречали примерно так же, как в свое время Квасову с первенцем из роддома, – с песнями и плясками. Алена появилась похудевшая, посвежевшая и очень веселая. На наши возгласы о том, как здорово она выглядит, Алена не задумываясь сообщила, что знает хороший рецепт, а потом, улыбнувшись, объявила свой необычный квест законченным. Она мечтала о том, чтобы ее перышки срочно вычистили, отполировали, и только после этого выставили на витрину для всеобщего обозрения. Птичкина, не раздумывая, предложила срочную реанимацию со СПА, массажем, маникюром, педикюром и услугами парикмахера. Рыбкина заорала: «Да!», и мы поняли, что она действительно вернулась и что сегодня вечером будет настоящий праздник для всех. Так и случилось.
Зою Чумнову после окончания школы я больше никогда не видел. На встречу класса она никогда не приходила.
Наверное, нужно написать пару-тройку строк и о себе. Думаю, что уже понятно, что я работаю адвокатом. Но тогда, в далеком восемьдесят четвертом году, после школы, я потащился вслед за Птичкиной в медицинский. Учился вместе с ней в одной группе и был близким другом, соратником во всех ее делах, утешителем и лучшей жилеткой для слез. Я слишком долго и слишком много был рядом. Она не воспринимала меня всерьез. А мне казалось, что я самое большое ее везение в жизни и она в конце концов обязательно это поймет. Но не случилось. Я был готов подарить ей свое сердце, делиться с ней миром, иногда, если нужно, просто подавать платок. Но проблема была в том, что все это ей было не нужно. На третьем курсе она вышла замуж. Я был в теме ее романа и пережил его практически вместе с ней. Я был уверен, что это совсем не тот человек, который ей нужен, что развод с ним неизбежен и это только дело времени. Сердце мое рвалось на части, но этого никто не видел.
На свадьбе я сделал предложение свидетельнице, громко утверждая всем вокруг, что это любовь с первого взгляда. На самом деле это был жест отчаяния и, как мне тогда казалось, ответный удар. Только этого никто не понял и удар никаких целей не достиг. Меня штормило всю свадьбу, даже не знаю, как я ее пережил, продолжая всем вокруг демонстрировать свое нечеловеческое веселье, бьющее через край. На улице шел дождь, и я периодически выходил туда. Под дождем никто не видел моих слез. Через месяц я женился на свидетельнице. Это был поступок из серии «в омут головой». Но, как ни странно, мне впервые в жизни крупно повезло. Получилось, что я ткнул пальцем в небо и попал в звезду. Чем дольше мы с женой вместе, тем больше я это понимаю. Вся моя дальнейшая жизнь связана только с ней. Я уверен, что судьба очень вовремя приводит к нам тех людей, которые в этот момент просто жизненно необходимы, либо тех, кому необходимы мы. И это случается на любом этапе жизни, при разных невероятных ситуациях. Ну а дальше все зависит от нас, от нашего выбора, от нашей интуиции и от нашей способности чувствовать. Так я был спасен. Из неудачника, который привык, что мало кому интересен, в одно мгновение я был превращен в умного, красивого, самодостаточного, харизматичного и очень нужного человека. И я понял, что наконец-то оказался в том месте, где меня ценят и где мне очень хорошо. И там остался. Навсегда.
Арина Птичкина вопреки моим прогнозам с мужем не развелась ни через год, ни через тридцать лет. Она по-прежнему в медицине и очень продвинулась, открывая по городу свои клиники. Она работает там сама и сотрудничает с лучшими специалистами в городе. Каждый раз, собираясь на встречу со своими, я понимаю, что безумно соскучился по Аринке, очень хочу ее увидеть, обнять и поговорить. Я сажусь всегда рядом и весь вечер пытаюсь отогнать от нее Димочкина, который упрямо выбирает место с другой от нее стороны. Для меня она, как легкий бриз после периодически нависающих туч моей непростой жизни, как одно из самых теплых воспоминаний моей юности. И все. Только это. Остальное прошло. Но во время наших встреч всякий раз ловлю себя на мысли, что смотрю только в ее сторону и слушаю в основном тоже только ее. Наверное, это привычка, воспитанная с детства, бороться с которой я давно перестал.
После окончания медицинского судьба закинула меня в ряды травматологов. Благородство профессии и призвание спасать людей во что бы то ни стало быстро улетучились при столкновении с действительностью. Настроение пациентов целиком и полностью зависело от бесконечных экономических кризисов и их материального состояния, оставляющего желать лучшего. В рутине работы я стал забывать о том, что «врач» действительно звучит гордо. Работа травматолога меня не зацепила и казалась скучной. Романтика врачебной профессии была окончательно убита скудной зарплатой, которую в то время с большим трудом выплачивали раз в три месяца. Нужно было кормить семью и я, собрав волю в кулак, отправился получать второе образование – высшее юридическое. Так я стал адвокатом. Хоть моя жена часто шутит, что я лучший врач среди юристов и лучший юрист среди врачей, в своем деле я профессионал, от работы получаю удовольствие. Я помогаю людям. Это у меня получается и, наверное, делает счастливым.
Обещанную летопись я так и не написал. Но мне почему-то захотелось просто опубликовать свою старую зеленую тетрадь, которая неожиданно оказалась правдивым дневником моей школьной жизни. Может быть не самым умным, пусть где-то дурацким и не всегда смешным. Это воспоминания про то далекое время, когда писали письма от руки на тетрадных листочках, печатали фотографии и подписывали их на обороте, про мою школу и моих одноклассников, таких родных и близких, в любую минуту готовых броситься на помощь. Я уверен, что таких больше нет в природе. Это штучные экземпляры. И мне безумно повезло попасть именно в этот класс.
Учась на первом курсе института, я делился с однокурсниками разными историями про свою школу, рассказывал про наши прогулы уроков, про оценки, которые мы себе рисовали в журнале, наладив процесс, к которому было трудно подкопаться. Мне никто не верил. Когда я рассказывал, как мы делали домашние заготовки для сдачи экзаменов на проштампованных заранее нашим классным руководителем листочках, разводили руками и даже смеялись. Это продолжалось до тех пор, пока Птичкина не подтвердила каждое мое слово. Сейчас, когда я рассказываю про своих одноклассников из моего родного 10 «А», с которыми продолжаю рядом жить, дружить, встречаться по поводу и без повода, справлять дни рождения и помогать, на меня опять смотрят с явным недоверием, потом начинают удивляться, что такое вообще возможно, и даже завидуют. Потому что такого класса и таких прочных, долгих и надежных отношений ни у кого больше нет.
Наблюдая за своими детьми, я с грустью понимаю, что время, когда в школе учили жизни, учили быть человеком, умению общаться, отличать плохое от хорошего и самостоятельно мыслить, где увлекали и заинтересовывали, безвозвратно ушло. Учителя теперь предоставляют исключительно услуги в области образования и редко, кто обращает внимание на самого ребенка. На смену старой советской школе пришли новые цифровые прогрессивные технологии вместе с дистанционным образованием, приковывающие детей к экрану компьютера и лишающие элементарного живого общения. Они дружат теперь в основном виртуально: в «Инстаграме», «Фейсбуке», «ВКонтакте»... Мир технично начинает делиться на умных и глупых. А может его начинают делить? Ведь чем больше зависимость от гаджетов и искусственного разума, тем меньше напрягается собственный мозг. Ряды, не умеющих думать, стабильно пополняются.
Мир стал гибридным, смешав реальность и виртуальность. Сложно теперь понять, где правда, где ложь. Человек, не владеющий компьютером, выпадает из жизни. Не знаю, имеет ли смысл оценивать плохо это или хорошо, но для меня это мир сбитых ориентиров. «Куда же катится этот мир?» – в последнее время слышу я все чаще, а в голове рождается другой вопрос: «Кто катит это мир и зачем?» Что будет дальше, не знаю, но чувствую, как эпоха компьютеров и социальных сетей уничтожает самое важное, что нас держало и связывало в детстве – человеческое общение с настоящей дружбой, с гитарами и романтикой походного костра, с шалостями и здоровой, даже иногда полезной дурью.
Глядя на все происходящее, мне все больше хочется вспоминать то удивительное советское время, которое сегодня почему-то принято ругать. Тогда все было проще, спокойнее и стабильнее. И жизненные ценности были правильными и понятными. Никто не переживал о завтрашнем дне, никто не боялся остаться без работы. Думаю, что именно оттуда взялась атмосфера сплоченности и товарищества, которая сопровождает нас всю жизнь.
Не скрою, что до сих пор люблю на Новый год пить сладкое шампанское под нестареющих итальянцев. Я ем салат оливье, шпроты, холодец и тонко нарезанную колбасу, выслушивая ироничные комментарии своих детей. А иногда мне очень хочется заснуть и проснуться в далеком 1984 году, когда еще все живы. Так здорово было бы сходить на нулевой урок к Душану, радостно ответить на утреннее приветствие Директора, пройтись по узкому коридору, не боясь встретить физичку, послушать эмоциональную речь Гулевской, постоять в хоре, открывая рот и любуясь Хоркевич. В завершении можно было бы и кувыркнуться на бревне у Марьи Ивановны. Скажете, что это ностальгия по времени, когда деревья были большими, цены маленькими, а мы, еще не знающие вкус пальмового масла, были молодыми, здоровыми и полными надежд? Возможно.
Мои дети называют это нытьем уходящей натуры. И я на них не обижаюсь. Ну, а как еще можно называть человека, который мечтает о будущем, похожем на прошлое. Пусть говорят, что угодно. И дай бог, чтобы им тоже повезло со своими одноклассниками, и чтобы в любое время и в любом возрасте после волшебного звонка на мобильник или после призывного сообщения в группе класса, они могли вскочить, встряхнуться, сбросить все нажитое и пережитое и с пионерским задором броситься на встречу со своими.
С возрастом я понял, что это и есть наш маленький уголок рая, куда хочется заглядывать как можно чаще. И ничего с этим уже поделать нельзя. И это навсегда. И точка.
Жизнь продолжается и теперь мне очень интересно, справится ли наше поколение, выросшее под звуки пионерских горнов, прошедшее испытание голодными девяностыми, с ковидным нашествием и трансформациями нового времени.
Я закончил читать свою старую зеленую тетрадь и еще сидел какое-то время в задумчивости. Почему-то очень захотелось поделиться своими воспоминаниями, своими эмоциями и переживаниями тех далеких школьных лет и написать книгу. Кому это будет интересно читать? Не знаю. Современным детям, живущим в виртуальном мире интернета? – вряд ли. Моим одноклассникам? – надеюсь. Ребята, я сделаю это для вас!
P. S. Усохни, перхоть! Я это сделал!
Конец.
Автор: Марина Игоревна Соловьева.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев