Предыдущая публикация
В c.
Боровлянка Троицкого района Алтайского края на старом кладбище, есть братская могила где захоронены маленькие детки которых не довезли с блокадного Ленинграда. Они умерли от голода прямо в эшелоне, на фотографиях можно разглядеть фамилии и возраст детей и от этого мурашки по коже. Пусть эти маленькие ангелочки покоятся с миром.
На Алтай в 1941-1942 годах свозили детей со всей страны: из Киева, Ростова, Крыма, Калинина, Смоленска, Грозного... Размещали детей в 19 районах края: Угловском, Баевском, Поспелихинском, Краснощековском, Усть-Калманском... На конец декабря 1942-го в край было привезено 88 детских домов, всего около 10 000 детей. Но больше всего малышей было именно из осажденного, голодающего, погибающего под бомбежками Ленинграда.
23 октября 42-го в Боровлянку прибыл последний эшелон с детьми из блокадного Ленинграда. Привезли самых маленьких — годик, два, три... Очень старались спасти, вывезти их из блокадного кольца к нам: тыл, безопасно, хоть и голодно, и зимы военные выдались очень холодными. Но как раз из-за того, что в первую очередь спасали самых истощенных и самых маленьких деток, они первыми и умирали. Не выдерживали пути, — от Ленинграда до Барнаула поезд шел месяц. Умирали от тяжелейшей дистрофии, номы (это когда от отсутствия белков в рационе стремительно начинают разрушаться мягкие ткани щек и рта, дети просто не могли глотать даже жидкость), сильнейшей простуды. Эвакуировали и детей из детских домов, и детей, у которых погибли родители. Наталья Федотовна Крахмалева-Семенова, которая 16-летней девочкой приехала в Боровлянку с 209 детьми-блокадниками, рассказывает, что в Ленинграде детей собирали и по квартирам, — ситуация, когда годовалый малыш оставался оди-одинешенек рядом с умершей матерью, была совершенно обычной для Ленинграда 1941 года. И такой же обычной была кошмарная картина: закончилась ночная бомбежка, улица завалена трупами, возле мертвых ползают двух-трехлетние дети... Специальные похоронные бригады ходили по улицам, собирали трупы... А выживших детей отдавали в детские дома и первыми вывозили по «дороге смерти». Наталья Федотовна вспоминает: «...Мы ехали на Алтай с сентября по октябрь 42-го... Много деток умерло в пути... Кончились по дороге и лекарства, и еда, и вода. Когда приехали, и двери поезда открылись, сельские женщины так плакали: очень страшно было видеть таких крох полумертвыми... Многие наши детки уже дошли до такой степени истощения, что не проявляли никакого интереса к еде и вообще к миру... Просто лежали, редко когда стонали, звали маму... Нас разместили в бывшем клубе, из досок сделали нары, установили буржуйки. Но очень холодно было. Местные жители нам помогали, приносили картошку, капусту, свеклу, травы... Но очень многие детки не могли уже есть: языки были покрыты язвами... Они угасали очень быстро, обычно ночью, ранним утром... Их в ящиках хоронили на местном кладбище». В 1943-м, в июле, оставшихся в живых вывезли в Барнаул.
Тогдашний заведующий крайздравотделом сообщал: «Дети-малютки поступали в наш край в чрезвычайно тяжелом состоянии... в 1942 году, несмотря на то что детям были созданы условия для правильного ухода и питания их, все же наблюдалась повышенная детская смертность, особенно по первому Ленинградскому дому малютки Троицкого района, где сконцентрированы были дети с дистрофией 1-й и 2-й степени, уже имеющие осложнения: нома, цинга и др.». К этому Дому малютки были прикреплены два педиатра для постоянной работы, систематически туда выезжали стоматологи, отоларингологи и фтизиатры. Большинство детей были выведены из тяжелой формы дистрофии.
Олег Николаевич Низовский, один их выживших, вспоминает: «...мне было два года, когда отец ушел на фронт, а мама умерла. Меня отдали в детдом, а в 42-м привезли в Боровлянку. Я выжил... в 14 лет меня взяли в приемную семью в селе Толстовское. Выучился на тракториста... В Ленинград вернулся только в 1965-м, никого из родных в живых не нашел...» Сейчас Олег Николаевич живет в Санкт-Петербурге.
Нина Андреевна Смирнова-Ломакина осталась в Боровлянке на всю жизнь: «...все мои погибли: братья, сестры, мама, папа... Меня отдали в Дом малютки. Я не знаю, как погибла моя семья, мне было два года... Я это время очень смутно помню... Когда нас привезли на Алтай, мы все время ждали мам своих... Как-то пришла женщина в белой кофточке с васильками и черной юбке. Она сначала подходила к девочкам постарше: «Я ваша мама». Но они помнили своих родителей в лицо и не верили. Тогда она подошла ко мне: «Вот моя дочка, я так долго тебя искала». И забрала меня к себе. Маму звали Аня». Это была Анна Тихоновна Паксеева, местная жительница. Позже Нина Андреевна вышла в Боровлянке замуж, родила двух дочерей, у нее четверо внуков и два правнука.
Лилия Степановна Журавлева-Яковлева родилась в Ленинграде, после эвакуации осталась на Алтае: «...Я не знаю своего настоящего имени. Не помню лиц мамы и папы. Не помню, как оказалась в Боровлянке, — мне было три года. Меня удочерили и привезли в Буланиху. Мамой мне стала Василиса Игнатьевна Казанина... Однажды я нашла дома синенькую бумажку — «Свидетельство о рождении Журавлевой Лии Петровны. Место рождения — г. Ленинград. Но моя приемная мама, боясь, что меня у нее отберут, уничтожила и свидетельство о рождении, и документ об удочерении... Мне так хочется узнать, кто были мои родители, услышать от родных слова благодарности моей приемной семье...» Сейчас Лилия (или все же Лия?) Степановна живет в Заринске.
...Очень старались алтайские женщины выходить маленьких ленинградцев: делали клюквенный и морковный сок, отвары целебных трав, хлеб свой отдавали... Но 88 малышей в первую же алтайскую зиму умерло.
Смирнов Юра, 22.9.1942 — 10.12.1942;
Буковская Галя, 20.5.1939 — 10.1.1043;
Смирнова Лора, 21.1.1941 — 8.11.1942;
Прокофьева Люба, 14.1.1940 — 15.11.42;
Стинов Олег — 1 год 6 месяцев. Умер 18.10.1942;
Егоров Витя — 1 год 3 месяца. Умер 18.10.1942;
Фадеева Лиля — 2 года. Умерла 11.11.1942;
Блонский Женя, 17.04.1941 — 9.12.1942.
Эти имена и даты выбиты на мемориальных камнях в Боровлянке. Жители села говорят, что теперь им спокойнее на душе: «Детки эти так намучались, такие крошечки и так страдали... Может, теперь их души обретут покой...»
При подготовке публикации были использованы материалы КГКУ «Государственный архив Алтайского края» «Эвакуация детских домов Ленинграда в Алтайский край» и книги Валентины Каркавиной «Зажгите свечи в нашу память».
Следующая публикация
Нет комментариев