Часть 4
Карательная операция в деревнях Котели и Заречье - 2
О карательной акции в Заречье рассказала 8 августа 1986 года свидетель Красневская Мария Александровна, 1929 года рождения. (л. 106)
В период Великой Отечественной войны я вместе с матерью Гейна Софьей Александровной и тремя сестрами Аней Галиной и Надей, которым в то время было от 15 до 6 лет, проживала по месту рождения в деревне Заречье бывшего Плещеницкого района Минской области. Наша деревня располагалась в партизанской зоне в лесной местности. Рядом с деревней Заречье находились две другие деревни Замошье и Котели. В феврале 1943 года не ецкие каратели предприняли наступление на партизан, которые располагались в лесу неподалёку от названных мной деревень. В завязавшейся перестрелке партизаны на опушке леса вблизи деревни Замошье убили 15-20 жандармов и полицейских, одетых в чёрные и (т. 12, л. 106 об) тёмно-зелёные с желтоватым оттенком шинели. Не подбира убитых, каратели отступили через нашу деревню в направлении Плещениц. Из-за детского любопытства я вместе с другими деревенскими ребятишками в тот же день после отступления немцев бегала смотреть убитых карателей. По характеру ран на трупах и обгоревшей одежде, мы - дети военной поры, поняли, что партизаны обстреливали карателей зажигательными пулями. Мне, как и другим детям, было известно, что в 1943 году в нашей местности действовал партизанский отряд имени Котовского.
На следующий день каратели большими силами со стороны деревни Замошье полукольцом начали окружать деревни Котели и Заречье. Я в это время находилась возле своего дома и всё это видела. Войдя в нашу деревню разговаривавшие на украинском языке каратели, одетые в немецкую военную форму желтоватого цвета, начали поджигать дома и другие хозяйственные постройки, расстреливать ни в чем неповинных мирных жителей, грабить наше имущество.
Один из полицейских-украинцев зашёл на наше подворье, прикладом винтовки выбил окно в доме и увидел нас - четверых малолетних детей посоветовал спасаться, так как всем нам грозит расстрел. После его ухода я вместе с матерью и сёстрами в спешке начали выносить из дома наиболее ценные вещи, связывая их в узлы. Подошедшие каратели из числа украинцев разбросали ногами вынесенные из дома узлы, забрали соль и всё, что им понравилось. По всей деревне слышалась беспорядочная оружейная и автоматическая стрельба, слышалась беспорядочная оружейная и автоматическая стрельба, слышались истощённые истощённые крики людей, в разных местах деревни загорелись дома.
К нам во двор прибежал раненный соседский мальчик Буцкевич Ярослав и сообщил, что один из немецких карателей убил из винтовки его мать Буцкевич Марию, а его ранил в руку. Моя мать перевязала ему руку и посоветовала спрятаться. В это время на наш двор зашёл немец, который не говоря ни слова, облил из бутылки стены нашего дома, после чего поджёг их спичками. Как только пламя охватило стены дома, тот же каратель жестом приказал нам отойти от матери, а сам вскинул винтовку и с колена почти в упор выстрелил в мою маму. Совершив это злодеяние, немец ушёл к соседнему дому, а мы вчетвером бросились к упавшей назвничь матери. Она была ещё жива, прошептав нам перед смертью: «Будьте счастливы детки, пусть вам всем хорошо будет». После этих слов она на наших глазах умерла. Пуля пробила ей грудь и вышла под левой лопаткой. Характер ранения я видела, когда оставшиеся жители деревни готовили мать к погребению. (т. 12, л. 107)
Со слов местных жителей мне известно, что тогда в нашей деревне от рук карателей погибло 18 женщин, а один старик заживо сгорел в своём доме.После гибели матери всех нас разобрали по своим семьям родственники, у которых мы и воспитывались до своего совершеннолетия.(т.12, л. 108)
Русак Елизавета Анатольевна 13 июня 1931 года рождения, 6 августа 1986 года следователю рассказала: (л. 117)
Во время Великой Отечественной войны я проживала в деревне Заречье. Наша семья состояла из семи человек: отец Валицкий Адольф Викентьевич, мать Валицкая Стефанида Андреевна, примерно 1909-1910 года рождения, и пятеро детей, все девочки, из которых я старшая. В период немецко-фашистской оккупации в нашей деревне часто бывали партизаны. Появлялись они и ночью и днём. Односельчане кормили их, оказывали другую помощь.
Неоднократно появлялись в деревне немцы и полицейские , гарнизон которых размещался, как тогда говорили, в Плещеницах. Однажды зимой, помню что это было в феврале, снег доходил до крыш домов, возле деревни Замошье, соседней с нашим Заречьем, партизаны дали бой немцам и убили многих из них. Назавтра после этого боя немцы приехали за трупами убитых. Я с матерью и сёстрами находилась дома, отец прятался в лесу, как и многие другие односельчане. Примерно в середине дня, будучи в доме, мы с матерью услышали выстрелы со стороны деревни Замошье, во дворе дома засвистели пули. Мать заставили нас спрятаться в доме под печью, сама также спряталась вместе с нами. Вскоре мы почувствовали запах дыма и я вылезла в комнату. Сразу увидела, что в нашем доме выбиты стекла, многие дома в деревне горят. Я увидела так же, что по улице деревни и за огородами двигаются пешком и в санях немцы. Оговариваюсь, что я не могу утверждать, что это были именно немцы, так как определить точно их не смогла, в дальнейшем буду называть немцами. Обо всем увиденном я сказала матери и она решила убегать из дома. Мы выскочили из дома и спрятались за сараем, который также вскоре загорелся, ещё ранее начал гореть дом. Мать сказала, что дом загорелся от зажигательных пуль, (т. 12, л. 118)
Так как не видно было, что бы кто-либо поджигал постройки другим образом. После того, как загорелся сарай, мы все побежали за огород и хотели перебраться дальше в лес.. В это время к нам во двор вошел один из немцев, который, по-видимому, заметил нас. Я видела его с расстояния примерно в двадцать метров и помню, что он был высокого роста, круглолицый, с тёмными волосами. Одет он был в немецкую военную форму и вооружён автоматом. Я ещё подумала, что это наверно какой-то начальник, так как он был аккуратно одет. Этот человек положил автомат на забор, направил его в нашу сторону и рукой показал матери подойти к нему. Мать передала мне на руки трехмесячную сестричку, завернула её в снятый с себя полушубок и сама в одном платье пошла к немцу. Мне же она сказала идти прятаться за огород, куда мы с сестрами и направились. Мы все сидели за своим садом в снегу жо вечера, замерзли и проголодались. В это время я видела, как за огородом на санях ехали немцы, везли на них награбленное в деревне имущество. Они видели нас с сёстрами, но не трогали. Немцы уехали по направлению на деревню Дрила-1, через которую идет дорога на Хатаевичи и далее на Плещеницы. Я в это время пошла посмотреть, ято с матерью и увидела, что наш дом и надворные постройки догорают, сгорели овцы и свиньи в сарае, только корова почему-то ходила по снегу. Посреди двора я увидела тело матери. Она лежала в луже крови и растаявшего от огня снега, тело ее обгорело, тлела одежда. Я побежала звать соседей, чтобы они помогли оттащить тело, так как боялась, что оно сгорит совсем. Мать была убита несколькими выстрелами в верхнюю часть груди и шею, спина и шея сзади были разворочены выходившими пулями. Вместе с соседями, из которых помню (т.12, л. 119) Бублис Эмилию, мы оттащила тело матери в безопасное место. После этого я побежала к дому своей бабушки, и маминой матери Буцкевич Марии, в возрасте 60-65 лет, там также увидела, что ее дом и все постройки сожжены. Вечером вернулся домой наш отец и назавтра утром мы решили похоронить мать. Тогда же на пепелище бабушкиного дома нашли и собрали останки бабушки, которая, как выяснилось, была убита и сожжена вместе с домом Тело мамы и останки бабушки мы похоронили в одной могиле на кладбище в деревне Горавец. Всего же в тот день, как тогда говорили односельчане, теперь не помню, кто конкретно, в нашей деревне погибло 16 человек, в том числе кроме моей матери Валицкой Стефаниды Андреевны и бабушки Буцкевич Марии, моя тётя по отцу Бохан Ванда, старик Медвецкий, имени о отчества которого не помню, но лично видела его убитым. Также были ранены моя тетя по матери Буцкевич Елизавета Андреевна и наш дальний родственник Буцкевич Ярослав. Первая ныне проживает в Заречье, а Буцкевич живет в Минске. (т. 12, л. 120)
Показания Гейно Ивана Михайловича, 1930 года рождения, уроженец деревни Заречье. (т. 12, л. 136)
На следующий день каратели вновь предприняли наступление на деревню Заречье, Замошье и Котели, которая непосредственно примыкает к нашей деревне Заречье. Партизаны, которые находились в дер. Котели, открыли по карателям ружейно-пулемётный огонь. Каратели начали обстреливать нашу деревню Заречье и всё это лично видел. Вскоре каратели ворвались в нашу деревню и начали грабить, жечь дома и убивать мирных жителей. По всей деревне слышалась частая ружейно-пулемётная стрельба. Через непродолжительное время огнём была охвачена большая часть дер. Заречье. К нашему дому подошли несколько карателей в шинелях желтовато-зеленого цвета, вооружённые винтовками и приказали нам немедленно уходить со двора, иначе меня и моего отца расстреляют. Каратели говорили на немецком языке. Так как моц отец немного знал немецкий язык, во время Первой мировой войны он около двух лет находился в немецком плену, он попросил их не жечь наш дом. Каратели не исполнили своего намерения и покинули наш двор. В это время, находясь во дворе своего дома, я увидел, как во дворе соседнего дома принадлежавшего моей двоюродной сестре Гейно Марии, один из карателей подошёл к вынесенному из дома имуществу семьи Гейно и начал его разбрасывать ногами. Там же во дворе дома Мария со своей матерью перевязывали раненного в руку мальчика, жителя нашей деревни Буцкевича Ярослава Ивановича. Один из карателей увидев это, снял с плеча винтовку и в упор выстрелил в мать Марии Гейно, которая через несколько минут умерла. Всё это происходило у меня на глазах. Боясь, что нас тоже могут расстрелять, мы с отцом спрятались за забором усадьбы Гейно Ивана, где и пролежали до ухода карателей из нашей деревни. Вместе с нами находился и Буцкевич Я.И., который рассказал нам, что каратели сожгли его дом, растреляли мать, а его самого ранили в руку. После ухода карателей мы с отцом вернулись домой и захоронили мать Марии Гейно.(л. 137)
По данным исполкома Заречского сельского Совета в тот день были зверски убиты Судниковский Константин Николаевич,
Буцкевич Мария Ивановна,
Валицкая Стефанида Андреевна,
Буцкевич Вера Александровна,
Буцкевич Татьяна Иосифовна,
Гейно София Александровна,
Медвецкая Мария Степановна,
Бохан Ванда Викентьевна,
Драгун Елизавета Антоновна,
Кажуро Пелагея Ивановна,
Бублис Магдалина и Новодворский из деревни Белое Нестановичского сельского Совета бывшего Плещеницкого, ныне Логойского района. В тот же день карателями было сожжено до 30 домов этой деревни. (т. 12, л. 146)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев