Худ. Виктор Габриэль
Дарья выбежала на улицу, после духоты было отрадно дышать свежим воздухом, от которого кружилась голова. С помощью кучера, черноусого парнишку удалось затолкать в карету и седой господин стоял, пытаясь пригладить свои седые взъерошенные пряди и вытирая пот со лба. "Сударь, вы обронили!" - сказала Дарья, протягивая ему кошелёк. Он удивлённо округлил глаза, меньше всего в подобном месте он ожидал честного поступка. "Как тебя величать?" - спросил он. Она представилась и поблагодарив её, господин сел в карету и приказал кучеру трогать.
"Нужно было оставить себе..." - с досадой подумала Даша, удаляясь обратно, в мир немытой посуды.
Но поступок её имел своё продолжение, когда однажды тот самый тучный и седой господин не возник вновь на пороге трактира.
"Две девки у меня служат, - поведал он Дарье, - одна стряпает, а другая прибирает. Ну так вот, та которая прибирает, оказалась на руку не чиста. Я этого страх как не люблю, тут никаких выговоров и штрафов быть не может, сразу - пошла вон! Тут про тебя и вспомнил, честность в наше время на вес золота. Пойдёшь ко мне работать?"
Так Дарья оказалась в доме Степана Кузьмича Пронина, жалование её по - прежнему было ничтожно мало, но сама работа в разы легче. Дом был каменный, добротный, на первом этаже располагалась лавка, где бойко шла торговля тканями, кружевом и лентами. На втором располагались жилые комнаты, излишеств купец не любил, всё должно быть просто и практично. Обожал чистоту и порядок, педантично проверял, хорошо ли Дарья протёрла пыль, проводя пухлым пальцем по подоконнику. Та никогда не спорила, если велено переделать работу, то переделывала.
Купеческий сынок представлял собой полную противоположность своему отцу. Дома появлялся редко, а уж если появлялся, то всегда со скандалом, требуя денег и топча грязными сапогами натёртый до блеска пол, а заодно и папенькину душу. Пожилая кухарка Евдокия, с которой Дарья делила комнату, цокала языком и качала головой, слушая хозяйскую брань за стеной. "Помяни моё слово, - говорила она, - этот Никита - недолгий гость на этой земле. Свою жизнь он сам пускает под откос, ищет свой конец в беспросветных кутежах. А его не станет, и меня попросит хозяин из этого дома, кому тогда наготавливать еды? А тебя оставит, ты молода и проворна..."
"Наверное Евдокия провидица..." - думала Дарья, стоя рядом с занавешенным зеркалом. Степан Кузьмич не выходил из комнаты Никиты, сидел на его постели, в который раз бессмысленно поправляя подушку, на которую больше никогда не склонит свою усталую голову его сынок. Где - то в этот тяжкий период и стала Даша его горничной, кухаркой, экономкой, сиделкой и доверенным лицом во всех делах.
Она заставляла его вникать в дела лавки и, не теряя времени, зря изучала всё сама. Степан Кузьмич, желая отвлечься от грустных дум, учил её грамоте и счёту, поражаясь тому энтузиазму, с которым та впитывает в себя новые знания. Однажды приказчик в лавке, желая приструнить вчерашнюю поломойку сказал: "Что - то ты Дашка много из себя представлять начала!" "Не Дашка, а Дарья Митрофановна." - одёрнула она его, одарив на прощанье ледяным взглядом.
Время шло, старые часы в купеческом доме с тихим постукиванием складывали минуты в часы, а часы в дни и года. Однажды, за утренним чаем, Степан Кузьмич как ни в чём не бывало предложил: "А давай Даша, мы с тобой поженимся." Дарья опешила, не зная как реагировать, вроде всерьёз такое заявить нельзя, а к шуткам старый купец был не склонен. "Дурного не думай, - продолжил тот, намазывая мёд на булку, - я всю жизнь копил и откладывал, чтобы сына своего как следует обеспечить. А в итоге кому всё это достанется? Моей внучатой племяннице, которую я видел один раз во младенчестве. Она и так ни в чём не нуждается, а вот ты нуждаешься. И я хочу, чтобы после того как я отправлюсь к моему Никитке, всё моё добро досталось тебе. Ты сделала для меня очень много и может больше, чем я того заслуживаю. Замужество это обезопасит твоё положение." Даша не стала отнекиваться и разыгрывать ложное смятение и сразу согласилась.
Старые часы продолжали складывать дни в года, а Дарья Митрофановна теперь вдова и владелица собственной лавки, хорошо идёт торговля, в планах у хозяйки открыть ещё одну торговую точку на другом конце города. Только глаза у неё всегда печальные, словно гложет изнутри затаённая тоска. Никогда не поверили бы её подчинённые и знакомые, что когда - то улыбка не сходила с красивого Дашкиного лица. Сейчас наоборот, уголки губ опущены вниз, а глаза смотрят строго и сурово.
Никого нет у Дарьи, из двенадцати детей, что было в их семье, осталась она и братец, названый в честь батюшки Митрофаном, он и повторял отцовскую судьбу, был никчёмным и ленивым мужиком, Дарья не роднилась с ним. Бесконечная душевная боль исходила от дочери Наташеньки, лет семь назад выследила её Даша и попыталась заговорить на улице, но та отшатнулась в ужасе, будто змею увидела. "Кукушка вы, - сказала она, - вот вы кто, а не мать мне. Не смейте больше подходить ко мне!" Объяснений слушать не пожелала и поспешила скорее в карету. А Дарья осталась стоять посредине улицы, чувствуя себя так же, как когда - то давным - давно в сырой весенний день, когда Дмитрий Николаевич выставил её за ворота.
Она продолжала следить за дочерью, но теперь уже не сама, а с помощью людей, которым щедро платила. Наташа вошла в тот возраст, когда барышням положено подыскивать себе пару. Пара для симпатичной девушки быстро нашлась в лице обедневшего дворянина Алексея Вязовского, для незаконнорожденной Натали он был подходящей партией и казалось свадьба не за горами, к взаимному счастью молодых. Но волей злой судьбы именно в то время покинул этот грешный мир отец невесты.
У Дмитрия Николаевича помимо Наташи, было ещё семь незаконных отпрысков, и всех он любил и обеспечивал. Но когда его не стало, доселе тихая жена сказала своё "нет". У них своих детей трое и разбазаривать средства на плоды любви своего непутёвого муженька, она не собирается. Наташа осталась без приданного, а родители жениха дали задний ход. У них и так незавидное финансовое положение и брать в семью бесприданницу они себе не могут позволить. Алексей грозился сбежать вместе со своей возлюбленной, а родители в свою очередь обещали проклясть их обоих. История любви, обещавшая стать счастливой, разбилась о суровую реальность и Наташа рыдала по ночам от безысходности, обманутая в своих первых робких надеждах и чаяниях.
Натали проснулась с опухшими глазами и лежала в постели, глядя как солнце затапливает комнату тёплым и ярким светом. Ничего не хотелось и начинать этот день не имело смысла, утро больше не приносило ей отрады. Горничная робко постучалась в дверь и сообщила, что Софья Андреевна ожидает её к завтраку. Наташа лишь перевернулась на другой бок, сидеть за одним столом с этой женщиной совсем не хотелось. Солнце продолжало чертить на полу свои узоры, под окнами раздался цокот копыт, и Софья о чём - то жеманно рассказывала по - французски своей дочери. Значит они уехали с визитами и можно выйти из комнаты, не рискуя столкнуться в коридоре.
Натали расчёсывала волосы, когда доложили, что в гостиной её ожидает некая Дарья Митрофановна Пронина. Это имя ни о чём не говорило девушке и, когда та вышла к неожиданной визитёрше, то не признала в ней мать. Дарья жадно всматривалась в лицо дочери, впитывая в себя каждую чёрточку. Она больше походила на Дмитрия, Даша в этом возрасте была иной, её считали наглой и пробивной, а Наташа словно нежный цветок и нужно чтобы кто - то оберегал его от зноя и ветра.
Едва Дарья сказала, кто она такая, дочь заметалась, зовя прислугу. "Я не знаю, что тебе наговорили про меня, - сказала Даша, - но я пришла сказать, что люблю тебя и всегда любила. Ты не понимаешь, что такое быть нищей и бесправной, и слава Богу, но именно поэтому и не можешь понять меня. Я знаю о твоей беде. В доказательство моей любви, дарю тебе на свадьбу дом, лавку и солидную сумму денег. Теперь у тебя есть приданное и ты можешь войти в семью Вязовских с высоко поднятой головой. Вот мой адрес." Она положила на стол листок бумаги, Натали стояла отвернувшись и не реагировала на неё. Раздались шаги прислуги, и Дарья ушла, не желая, чтобы её выталкивали лакеи.
Даша сидела у окна, глядя как дождь щедро орошает и без того раскисшую землю, редкие прохожие пробегали, прячась под спасительными куполами зонтов. Старинные часы мучительно отсчитывали минуты, а Дарья до сих пор не знала, какое решение приняла Натали. Что победит в ней любовь или гордость? Сможет ли она понять свою несчастную мать? Мальчишка - посыльный появился внезапно, заставив её вздрогнуть. "В лавку передали записку!" - звонко отчеканил он, протягивая конверт. Пробежав глазами содержимое письма, она сказала: "Егорка, не убегай, я напишу тебе список продуктов. Завтра у нас будут важные гости к ужину!"
К назначенному времени, на пороге возникли Вязовские с сыном, а с ними Наташа и, как того требовали приличия, Софья. Последняя, поджав губы и вскинув брови, в изумлении косилась на бывшую крепостную. Родители Алексея исподтишка внимательно осматривали дом, а сам Алексей не сводил глаз с Натали.
Сев за стол, папаша Вязовский, сразу перешёл к делу: "Стало быть, вы дарите молодым магазин и этот дом и некое количество денег?" "Всё верно!" - ответила Дарья и, мило улыбнувшись, назвала сумму, после чего откинулась на кресле, наслаждаясь произведённым эффектом. У присутствующих округлились глаза, придя в себя, отец Алексея подскочил на стуле, словно в сиденье сработала невидимая пружина, схватив стакан, он провозгласил: "За молодых, за их счастье и любовь! Мы счастливы, что Наталья тоже станет носить нашу фамилию!"
Они ещё долго обсуждали детали свадьбы и прочих сопутствующих хлопот, Софья и Наташа молчали. Дарья пообещала съехать и освободить дом в ближайшее время, чтобы молодые устроили всё по своему вкусу. "Нет - нет, - запротестовал внезапно Алексей, - это выглядит так, будто мы вас выгоняем. Живите с нами, поможете управляться с лавкой, а потом и внуков нянчить..." "Посмотрим, - улыбнулась Дарья, - как новая хозяйка скажет." Наташа упорно хранила молчание, слабо реагируя на происходящее за столом, словно внутри неё шла некая борьба.
Когда все собрались уходить и толпились в дверях, уже по - родственному обнимая хозяйку, в полутёмной передней, Наташа тоже обняла мать и прижалась к ней щекой, щека оказалась мокрой. "Спасибо, мама, - прошептала она ей на ухо, - спасибо и не нужно съезжать..."
Когда все ушли, Дарья в изнеможении прижалась к двери, слёзы счастья навернулись на глаза, и она подумала, что всё - таки судьба преподносит подарки даже таким безродным холопкам, как она.
Автор Анфиса Савина
Комментарии 151