О, високосный год – проклятый год Как мы о нем беспечно забываем И доверяем жизни хрупкий ход Всё тем же пароходам и трамваям А, между тем, в злосчастный этот год Нас изучает пристальная линза Из тысяч лиц – не тот…, не тот…, не тот… Отдельные выхватывая лица И некая верховная рука, В чьей воле все кончины и отсрочки, Раздвинув над толпою облака, Выхватывает нас поодиночке. А мы бежим, торопимся, снуем, — Причин спешить и впрямь довольно много — И вдруг о смерти друга узнаем, Наткнувшись на колонку некролога. И стоя в переполненном метро, Готовимся увидеть это въяве: Вот он лежит, лицо его мертво. Вот он в гробу. Вот он в могильной яме… Переменив прописку и родство, Он с ангелами топчет звездный гравий, И все, что нам осталось от него, — С полдюжины случайных фотографий. Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг — И Смерть бы проиграла в поединке… Она б она взяла за воротник, А мы бы ухватились за ботинки. Но что тут толковать, коль пробил час! Слова отныне мало
...Ещё
ЛЕОНИД ФИЛАТОВ
О, високосный год – проклятый год Как мы о нем беспечно забываем И доверяем жизни хрупкий ход Всё тем же пароходам и трамваям А, между тем, в злосчастный этот год Нас изучает пристальная линза Из тысяч лиц – не тот…, не тот…, не тот… Отдельные выхватывая лица И некая верховная рука, В чьей воле все кончины и отсрочки, Раздвинув над толпою облака, Выхватывает нас поодиночке. А мы бежим, торопимся, снуем, — Причин спешить и впрямь довольно много — И вдруг о смерти друга узнаем, Наткнувшись на колонку некролога. И стоя в переполненном метро, Готовимся увидеть это въяве: Вот он лежит, лицо его мертво. Вот он в гробу. Вот он в могильной яме… Переменив прописку и родство, Он с ангелами топчет звездный гравий, И все, что нам осталось от него, — С полдюжины случайных фотографий. Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг — И Смерть бы проиграла в поединке… Она б она взяла за воротник, А мы бы ухватились за ботинки. Но что тут толковать, коль пробил час! Слова отныне мало что решают, И, сказанные десять тысяч раз, Они друзей — увы! — не воскрешают. Ужасный год!… Кого теперь винить? Погоду ли с ее дождем и градом? …Жить можно врозь. И даже не звонить. Но в високосный год держаться рядом
Тамарочка, это только говорят, что время лечит. Но такая рана будет кровоточить всегда, пока мы живы. Пусть будет утешением, что там твой сынок чувствует твою любовь. Дай Бог тебе здоровья.
Комментарии 40
ЛЕОНИД ФИЛАТОВ
...ЕщёО, високосный год – проклятый год
Как мы о нем беспечно забываем
И доверяем жизни хрупкий ход
Всё тем же пароходам и трамваям
А, между тем, в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза
Из тысяч лиц – не тот…, не тот…, не тот…
Отдельные выхватывая лица
И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выхватывает нас поодиночке.
А мы бежим, торопимся, снуем, —
Причин спешить и впрямь довольно много —
И вдруг о смерти друга узнаем,
Наткнувшись на колонку некролога.
И стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это въяве:
Вот он лежит, лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме…
Переменив прописку и родство,
Он с ангелами топчет звездный гравий,
И все, что нам осталось от него, —
С полдюжины случайных фотографий.
Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг —
И Смерть бы проиграла в поединке…
Она б она взяла за воротник,
А мы бы ухватились за ботинки.
Но что тут толковать, коль пробил час!
Слова отныне мало
ЛЕОНИД ФИЛАТОВ
О, високосный год – проклятый год
Как мы о нем беспечно забываем
И доверяем жизни хрупкий ход
Всё тем же пароходам и трамваям
А, между тем, в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза
Из тысяч лиц – не тот…, не тот…, не тот…
Отдельные выхватывая лица
И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выхватывает нас поодиночке.
А мы бежим, торопимся, снуем, —
Причин спешить и впрямь довольно много —
И вдруг о смерти друга узнаем,
Наткнувшись на колонку некролога.
И стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это въяве:
Вот он лежит, лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме…
Переменив прописку и родство,
Он с ангелами топчет звездный гравий,
И все, что нам осталось от него, —
С полдюжины случайных фотографий.
Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг —
И Смерть бы проиграла в поединке…
Она б она взяла за воротник,
А мы бы ухватились за ботинки.
Но что тут толковать, коль пробил час!
Слова отныне мало что решают,
И, сказанные десять тысяч раз,
Они друзей — увы! — не воскрешают.
Ужасный год!… Кого теперь винить?
Погоду ли с ее дождем и градом?
…Жить можно врозь. И даже не звонить.
Но в високосный год держаться рядом
Ирина Горбачева (Маркарьянц)
ПЛАНЕТА СЧАСТЬЯ И ЛЮБВИ
...ЕщёВ бесконечном пространстве Вселенной
Далеко в галактической мгле
Я уверенна, есть, несомненно,
Та планета, что виделась мне.
Я не знаю, был сон, иль виденье,
Но взлетев в чёрно звёздную высь.
Мне послышалось тихое пенье.
И тревогой наполнилась мысль.
Оглянувшись назад, удивилась
Я сверкающей нашей Земле.
Но вдруг рядом со мной появился
Ангел счастья, повлёкший к Звезде.
Яркий свет приближался всё ближе,
Белый Ангел в рожок заиграл.
- Поклонись по прибытии ниже,
Тихо голос его провещал.
И упала я ниц на колени,
Но подняв вверх испуганный взгляд,
Вдруг исчезли во мне все сомн
Ирина Горбачева (Маркарьянц)
ПЛАНЕТА СЧАСТЬЯ И ЛЮБВИ
В бесконечном пространстве Вселенной
Далеко в галактической мгле
Я уверенна, есть, несомненно,
Та планета, что виделась мне.
Я не знаю, был сон, иль виденье,
Но взлетев в чёрно звёздную высь.
Мне послышалось тихое пенье.
И тревогой наполнилась мысль.
Оглянувшись назад, удивилась
Я сверкающей нашей Земле.
Но вдруг рядом со мной появился
Ангел счастья, повлёкший к Звезде.
Яркий свет приближался всё ближе,
Белый Ангел в рожок заиграл.
- Поклонись по прибытии ниже,
Тихо голос его провещал.
И упала я ниц на колени,
Но подняв вверх испуганный взгляд,
Вдруг исчезли во мне все сомненья…
Пусть меня, кто не верит, простят.
Знаю точно, есть жизнь после смерти,
Есть пристанище добрых сердец,
Там родных и любимых ты встретишь,
И душа отдохнет, наконец.
Там нет распрей, обид и болезней,
Процветает добро и любовь.
Но забыв вскоре, что было прежде,
Путь назад ты проделаешь вновь.
В этом мире всё смертно, всё тленно.
Но мы гости на нашей Земле.
Наши души летят во Вселенной,
Устремляясь к счастливой Звезде.
"Когда уходит близкий человек, он оставляет в нас себя частицу.
Конечно, он уже не возвратится.
Но в наших силах продолжить его земное путешествие делясь этой частицей с другими."