Блестящая карьера Альмы в мастерских Фаберже закончилась с приходом революции. После октябрьских событий в Петрограде оборвались все нити международной торговли.
Фирма Фаберже и компания, в которой работал Николай Клее, в срочном порядке закрыли свои санкт-петербургские представительства. Большинство работников сразу же переехали в Финляндию, но муж Альмы пожелал остаться в России, чтобы присмотреть за имуществом «Кюми». Впоследствии это решение не раз оборачивалось неприятностями – вплоть до серьезных угроз жизни Николая. Летом 1921 года при поддержке постоянного клиента Николая Клее Максима Горького семьям Клее и Хольмстрём удалось получить разрешение оставить Петроград и переселиться в Финляндию.
Альма с мужем переехали в город Куусанкоски, где находился главный офис «Кюми». Они не говорили ни по-фински, ни по-шведски. Однако знание немецкого языка позволило Николаю начать работу в отделе продаж компании. Николай и Альма привезли с собой лишь небольшой багаж, и руководство «Кюми» приняло решение поселить чету в уютном здании служебного клуба фирмы. Супруги прожили там два года, затем переехали в другой район Куусанкоски – Ольюмяки. Здесь, в доме на четыре семьи, похожем на виллу, они и жили до переезда в 1951 году в Хельсинки.
У Альмы появилась приятельница, соседка Лидия Катайя, не раз выручавшая ее по хозяйству, особенно на кухне, ведь она по-прежнему не умела готовить. Дочь Лидии, художница Ээва Астала, в то время школьница, вспоминала, что эта дружба была близкой и только крепла с годами. Ээве особенно запомнились чудесные нарядные платья и жакеты, а также разноцветные украшения, браслеты и массивные кольца, которые носила Альма.
Для окружающих ее простых людей это выглядело немного странно, ведь она никому не рассказывала о своем прошлом. Вероятно, существовал некий кодекс молчания. По крайней мере, из воспоминаний Уллы Тилландер-Годенйелм, ювелира и историка искусства, мы можем только догадываться об этом: «В ходе работы над своим исследованием «Искусство Карла Фаберже» в начале 1950-х гг. историк искусства Кеннет Сноуман встречался в Хельсинки с отцом Уллы, Гербертом Тилландером. Брат Альмы, Оскар, был главным проектировщиком Тилландера, он показал Сноуману альбом ее санкт-петербургских эскизов, но не упоминал более важные проекты.
Возможно, он умалчивал о них сознательно, поскольку старые мастера и проектировщики все еще соблюдали кодекс Фаберже. Они очень гордились своими достижениями, но считали самым неподходящим хвастаться или даже говорить о них». Эмигранты, приехавшие из России в Куусанкоски, образовали свою небольшую общину. Около пяти лет все они еще жили надеждой на перемены и скорое возвращение домой. До конца тридцатых годов многие из них вели переписку с оставшимися в советской России родственниками, потом большинство связей оборвалось. И Альма, и Николай очень скучали по Петербургу – после жизни в культурной столице им было непривычно новое окружение.
Кроме того, у них не было детей. В служебном клубе «Кюми» в 1930-е годы кипела бурная жизнь, и семья Клее – Пиль постепенно приобщилась к ней. В организации всех «клубных» вечеринок Альме отводилась особая роль. Она расписывала кулисы, придумывала декорации и костюмы для маскарадов, детских праздников и прочих торжеств. Художественное воображение и навыки Альмы нашли применение и дома, и на работе – у Клее – Пиль всегда была самая красивая елка в Куусанкоски.
В 1927 году Альма начала преподавать рисунок и чистописание в шведской школе компании «Кюми». Ее ученики вспоминают миниатюрную леди с пронзительными глазами и звонким смехом, всегда дружелюбную и говорящую по-шведски с мягким акцентом – как и все, кто приехал из России. Двадцать четыре года она преподавала изобразительное искусство, но никто из подопечных даже не догадывался о ее прошлом.
К счастью, одному человеку действительно удалось заставить Альму рассказать о себе – ее обожаемая племянница Лидия кропотливо делала записи всех историй своей тети. С возрастом Альма теряла зрение и, оставшись одна (муж скончался в 1960 году), уже не могла выполнять мелкую работу. Поэтому Лидия, с которой ее связывали доверительные отношения, заботилась о тете в последние годы жизни и оставалась с ней до конца. Альма Терезия Пиль умерла в Хельсинки летом 1976 года. Ей было 87 лет.
Завершить заметку я хочу стихотворением Татьяны Кожуховой "Морозно-цветочная сказка", посвященным Альме Пиль. Две строчки этого стихотворения я вынесла в заголовок.
"Снег волшебный серебрится,
на окне рисует сказку
Дед-мороз своим дыханьем.
Лучик тоненький коснулся
зачарованных растений,
радость искреннюю сеет
в светотенях белоснежных,
искры тут и там кидая.
Божий дар глазам девичьим
открывается в узоре:
сказку девочка читает
по тропинкам белоснежным.
На стекле оконном кухни
бродит пальчик, словно лучик –
и в головке – рой снежинок
составляет мир нетленный.
Анемоны в белом кварце -
сказка Золушки иль Герды,
иль своя иная сказка?
Воскресения начало -
возрождение из снега…
Утро чистого листочка:
тает лёд, ручей проснулся,
жизни завтрашней мгновенье
светом радости продлится,
иль останется загадкой
на века во тьме сокрытой?
Леди маленькая в школе
Учит деток рисованью,
и чистописанью тоже.
Взгляд пронзительный и умный,
звонкий смех из сердца льётся,
щедрый дар воображенья
оживляет всё, что рядом…
И молчанием, как снегом,
тайна мастера укрыта..."
Заметка написана по материалам с сайта Культурология.ру, статьи Татьяны Хейккиля "Она была дизайнером у Фаберже" и другим материалам из интернета.
Комментарии 20