Где-то внизу, в Эйн Кареме,собрались грозовые тучи, сквозь которые с трудом пробивается звон колоколов Горненского монастыря. Из окна льётся тусклый серый свет,но дома уютно и тепло. Открываю наугад папину книгу и сразу натыкаюсь на одно из любимых стихотворений из другой жизни.
Одесса
Я говорить не стану о любви.
Ты не ответишь, ироничный город,
Сухая прелесть загородных вилл
И смугленькой мороженщицы короб.
Я говорить не стану о былом,
Молчанье стариков красноречивей.
Не выпускал поводьев Апполон,
Когда тебя, как лошадь горячили.
Я говорить не стану о друзьях,
Набредший на могилы дорогие.
У памяти всё те же адреса,
В подъезд войдёшь - фамилии другие.
Ротонда воронцовская была
Тогда в зеленотравной пелерине.
Морскую синь и музыку баллад
Мы из ракушек в жилы перелили.
Так делали до нас и после нас,
Так делались весенние идеи.
С собачьей морды капала слюна
На сапоги державных фарисеев.
Накатывались ручкой, кадыком,
Угрозой убеждающей и липкой.
Но не было надёжней катакомб
Для рукописей наших, чем улыбка.
Те лейтенанты, все они мертвы -
Не вспомнить их перед дорогой дальней.
Я говорить не думал о любви,
А всё сказал, моя исповедальня.
Из книги Давида Адесмана "Подснежники в сентябре". И ещё из этого же сборника:
Колено женщины прелестной
Впритык к колену моему.
Я рад поездке этой тесной,
Простору, говору, всему.
Я рад автобусной поломке,
Похаживанию по траве,
Неприближенью к незнакомке
И сладкой боли в естестве.
Мир переполнен благодатью,
Как будто кто - то в облаках
Свою невесту в белом платье
Несёт, счастливый, на руках.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 2